Биологическая мать

Jolly Workaholic, 2023

Мать двоих детей всеми силами старается защитить от всего мира своего любимого первенца Амира. В садике, из уст педагогов и врачей, она постоянно слышит обвинения в адрес своего сына, но раз за разом все отметает.

— Он избил девочку до гематом! Вы понимаете! Это как нужно было бить! — Задыхаясь от ярости за свое позднее ненаглядное сокровище, трясла редкими кудряшками очень бледная брюнетка, похожая на библиотекаршу.

— Никто ее не бил! Сама она виновата! Это ваша дочь всех обижает! — Сильно накрашенная толстуха выкрикивала басом снизу вверх в обезображенное злостью белое лицо.

— Наш психолог проведет работу с обоими… обеими… черт, со всеми детьми! — Пыталась остановить спарринг очень пожилая воспитательница, явно рискующая заработать инфаркт, включись она в полную силу в битву титанов.

— Вы для тюрьмы его что ли рожали? Хоть врачей послушайте. Вы у невролога хоть были? — Иссяк гнев «библиотекарши», так и не приведя к рукоприкладству. Взятие эмоций под контроль далось ей физически нелегко: кожа приобрела сероватый неживой оттенок, а неестественно расслабленные черты лица стали наводить на мысль о покойниках.

— Не твое дело! Твоя Лизка неизвестно кем вырастет! — Продолжала клокотать толстуха.

— С детьми проведем работу. — Мямлила старушка — воспитательница.

— Амир, сюда! — Во всю мощь легких гаркнула толстуха в сторону копошившихся в грязи детей, но на зов из цветастой толпы никто не выдвинулся.

— Где же он? — Едва простонала измученная воспитательница. Из-за больничного няни она была вынуждена одна присматривать за группой из тридцати двух детей. Эти героические усилия, несмотря на плохое здоровье и солидный возраст, предпринимались ради устройства в этот престижный садик дорогого единственного внука, которому там совсем не нравлюсь.

Взрослые оббежали домик, веранду и кусты спиреи. Искать было больше негде.

–Может в группу убежал? — Не проявляя волнения, предположила мать Амира.

— А если за территорию! — Умирая от ужаса, пробормотала воспитательница.

— Вон он: через дорогу несется! — Воскликнула мать Лизы и со всех своих долговязых ног понеслась за мальчиком, отбросив в сторону старушечий ридикюль.

Визг тормозов и удар жестянки об жестянку заставили всю троицу нестись еще быстрее. Ребенка отбросило как куклу в лужу на обочине, где он лежал на боку с темнеющим под носом ручейком. Сбившая его «Kia», остановила задним бампером новенький «Opel”. Сама машина уже затормозила, но удар сзади заставил ее поехать еще пару метров. Вокруг мальчика собралась толпа, желающих помочь. Рыдающая водитель «Kia» подсовывала под голову ребенку свою ветровку, когда ей сзади в волосы вцепилась, еле добежавшая со своей одышкой, мать мальчика.

— Сыночка убили! — Громогласно завывала она, пока он сонно приоткрыл глаза, по-видимому, придя в сознание от знакомого голоса.

— Скорую вызовите, идиоты! — Мать Лизы стала энергично оттаскивать от водительницы разгоряченную мать Амира. Мальчика стало рвать в приютившую его лужу неразжеванной толком едой.

— Да! Врача! Врача! Не трогай меня, интеллигентка, сраная! — Завопила та, начиная долгожданную драку, но «библиотекарша» только внешне была не похожа на стойкого бойца. Высокий рост и сухощавое телосложение сразу давали фору в борьбе, с хотя и более молодой, но уже страдающей одышкой, соперницей. Схватку прервали, прибывшие на вызов, сотрудники скорой. Бережно погрузив ребенка, молодой фельдшер стал невозмутимо искать сопровождающую особу, среди растрепанных разгоряченных женщин.

***

Медико-психологическая экспертиза проходила в старом здании бывшего садика, который почему-то не использовали по назначению, хотя соседние дошкольные учреждения были катастрофически переполнены. Амир ни минуты не мог усидеть на месте. Он залезал с ногами на стулья, орал что-то невнятное и бегал по залу ожидания, видимо, от воображаемой погони. Приходили и занимали очередь самые разные люди. Были даже две старшеклассницы без родителей. Они были одеты во все черное и молча сидели рядом, как две печальные вороны на проводах. Но большинство детей выглядели на зависть здоровыми и румяными; болезнь чаще проявляла себя только при разговоре.

Мать подтолкнула Амира, когда высокая дородная доктор вышла в коридор и пригласила следующего.

— Гатауллин!

— Здесь! — Торопливо выкрикнула мать, не выдержала, и попыталась проскочить в кабинет.

— Только ребенок! — Перегородила дорогу доктор, вырывая из рук медицинскую карту.

— Он без меня волнуется! — Закипела недовольная родительница.

— Все по одному ходят. — Настаивала доктор, выдавливая весом нежелательную свидетельницу.

— Вы нарушаете мои права! Я в Минздрав напишу! В газетах вас пропечатаю! Вам собак нельзя доверить, не то, что детей! — Нашла в себе месторождение нужных слов разгневанная мать, уступив в физическом противостоянии.

— Пишите, кому хотите. — Отрезала доктор и захлопнула дверь в кабинет, быстро затащив туда, сосредоточенно ковырявшего в носу мальчика. Видимо, ситуация была не уникальная, т. к. за дверью немедленно послышался звук задвигаемого засова.

Томительную половину часа в помещении, в котором не за что было уцепиться глазу, мать Амира провела рассматривая остальных родителей в очереди. Точнее вступая с ними в неприязненные зрительные дуэли: ей казалось, что она все ловила колючие взгляды на своем лице и мешковатом теле.

«Надо было принарядиться.» Подумала она.

— Гатауллина, зайдите! — Скомандовала в приоткрытую дверь могучий эскулап.

Мать Амира торопливо вскочила и понеслась в кабинет. За тремя сдвинутыми боком столами сидели пять строгих женщин средних лет.

— Светлана Николаевна, адрес.

— Коммунаров, 199, 35.

— Дошкольное учреждение.

— 288 сад.

— Диагнозы свои знаете: гипертензионно-гидроцефальный синдром, перинатальная энцефалопатия, задержка психомоторного развития. — Обыденно извергла изо рта затейливые сочетания звуков председатель врачебной комиссии.

— Нормальный мальчик. Невролог в поликлинике нас не любила. Поэтому написала назло. Она сама психическая.

— Характеристика из садика и сегодняшнее тестирование подтверждают диагнозы. Ребенок гиперактивный, отстает в развитии. Может годик еще подготовите к школе?

— Все идут в первый класс в семь лет и мой пойдет. — Залило кровью лицо матери.

— И вы могли бы пойти при надлежащем лечении и активной работе с ребенком. Но пустили на самотек.

— Все я делала! Вам бы только на меня все свалить!

— Лечение ребенок не получал. И это очень заметно. К школе он не готов.

— Он нормальный! Что вы к нему прицепились? В поликлинике невропатолог тоже обижала.

— Мы никого не обижаем. Говорим, как есть. Ребенок к школе не готов.

— Все пойдут, и он пойдет! — Отрезала Светлана и схватив за шиворот, немного пританцовывавшего на месте мальчика, потащила его восвояси. На ходу мальчик продемонстрировал длинный язык комиссии и торопливо засунул в рот, добытую длительной археологической раскопке в носу, козявку.

***

Первого сентября все пошло наперекосяк. По прогнозу погоды было холодно, но в окна обрушивался поток солнечной энергии, подсвечивая пылинки, парящие в неприбранной комнате. На всякий случай Светлана приготовила легкое пальто себе и куртки сыновьям, чтобы не возиться потом с соплями. Младший уже не раз пытался забраться в коляску, еще в домашних ползунках.

— Маратик! Гаденыш! Ну-ка отошел! — Заорала мать, испугавшись, что малыш опрокинет на себя коляску и рев будет на полдня.

— Капец, тупой, Кабачок! — Прокомментировал Амир поведение брата, радуясь, что ругают не его. Не то что бы он боялся брани, просто громкость выдаваемого матерью звука могла причинить чисто физическую боль.

Наконец семейство выбралось из квартиры на лестничную площадку, но Светлана замешкалась в поисках ключей, и они никак не двигались с места. Первой на старте стояла коляска с малышом, следующим скучал Амир с букетом и пустым ранцем, а у двери остервенело рылась в сумке в поисках ключей мать, быстро закипая. Амир легонько, будто неохотно, подтолкнул коляску.

Грохот, многократно усиленный эхом в пустом подъезде, заставил ее подпрыгнуть на месте. Прогулочная коляска сначала прокатилась пару ступенек, потом накренилась и опрокинулась, накрыв собой, отчаянно визжавшего малыша. Светлана сразу понеслась поднимать его, но правило пяти секунд не работает с одеждой: новые фланелевые брючки и нарядная курточка пришли в жалкое состояние. Даже крошечная кепочка с Винни-Пухом от соприкосновения с грязными ступенями лестницы испачкалась в хлам. Оттереть салфетками было уже нельзя, лившая из разбитой губы и носа кровь забрызгала одежду и коляску.

Светлана схватила коляску прямо вместе с верещавшим ребенком и, не чуя ног под собой, затащила в квартиру. Часы неумолимо приближались к началу школьной линейки, ускоряя ритм сердца. Она в мгновение ока сорвала с малыша окровавленную одежду и быстро схватила из шкафа первое попавшееся. Свое пальто тоже пришлось снять. Немного подержав на перекошенном личике замороженные сосиски из морозильника, она снова начала собираться перед безжалостным зеркалом шкафа.

«Ничего. В платье тоже можно.» Сильно потея, подумала она и принялась вытирать и заново одевать, изогнутого дугой в крике малыша. В итоге пришлось бежать во весь опор к школе, благо она была не далеко.

Конец ознакомительного фрагмента.