Повесть о бурной любви

Horacio Quiroga, 2023

Орасио Кирога (Уругвай) рассказывает историю молодого человека, который флиртует одновременно с двумя сестрами. Отношения в повести развиваются в собственном темпе, с неожиданными поворотами, и разворачиваются не так, как читатель мог бы предположить в начале чтения. Прямая и доступная проза Кироги, отличающаяся от прозы его современников, сосредоточена на отношениях между главными героями и размывает все остальное, чтобы еще больше подчеркнуть присутствие и отсутствие, важные для этой истории. Пьеса представляет собой интересное предложение о любви или, возможно, безлюбви, легко читается и может быть истолкована по-разному.

VI

Путешествие Рохана продолжалось восемь лет. После долгого периода монмартрских идиллий — и в мансардах, для большего характера, по примеру всех американских мальчиков, которые уезжают в Париж в очень юном возрасте — он посвятил себя тому, чтобы хорошо узнать живопись. Он посещал музеи и мастерские с преувеличенным усердием человека, который пытается таким образом убедить себя в любви, которую он не очень-то и чувствует; он прочитал все, что только можно было прочитать об искусстве, и после трех лет этой бурной эрудиции одна книга или другая заставили его взглянуть на вещи по-другому, и он поступил в мастерскую фотогравюры, с целью сделать себя честно полезным. Первое, что он сделал, это купил синюю блузку, а второе — гордо ходил в ней. Затем последовали два месяца ученичества. Он научился вещам, ценным для рабочего, но совершенно ненужным для него. Он купил полный фотогравировальный станок, чтобы работать на нем в дальнейшем, хотя прекрасно понимал, что все это чудовищное надувательство. Пока, наконец, снедаемый отвращением к ежедневной софистике, он не бросил все это.

Его отец, весьма восхищенный этим лихорадочным стремлением к призванию, свойственным тем, у кого не хватает сил следовать тому, что они действительно чувствуют, ждал.

Но тем временем желудок его сына, который столько лет оставлял его в покое, снова начал самостоятельно переваривать пищу. После диспепсии пришли неврастенические состояния, а с ними и отчаянная навязчивая потребность чувствовать. И микробы, и ужас перед туберкулезом. Это были тяжелые три года, когда не нужно было делать абсолютно ничего — думать — это не работа для неврастеника, — которые Рохан переваривал так же болезненно, как и свой кефир.