Северный ветер. Том 2

Holly Hope Karter (2024)

Харона есть в чем обвинить! Он не только не дал Дане Торрес «инструкцию», прежде чем вырвал девушку из привычной жизни и засунул в другой мир, но даже не подумал предупредить, что она — самая могущественная одаренная Кахаэра. Мархээарисс — защитница мироздания, знамение великих перемен. А каких именно и чего они будут стоить всем живущим, предстоит выяснять Дане. А заодно разобраться с новой сущностью, овладеть дарами, подчинить мощь стихий… и выбрать союзника из вольных дааров. Одного и на всю жизнь. Весь он станет ее супругом.

Глава 4

— Маритас, я цела! Прекрати меня лапать!

— Лапать?

Я раздраженно провела руками по воздуху, указывая на себя.

— Трогать где вздумается и без остановки!

Щеки мужчины сравнялись цветом с его радужками. Даримас кашлянул в кулак, а Кхар Джахар недовольно заворчал.

Поняв, что выдала, я коснулась руки целителя и виновато прошептала:

— Прости, во мне говорит усталость.

Он тихо поправил меня:

— Страх, мархээарисс. В тебе говорит страх.

О, это был не страх — ужас! Я до потери сознания боялась запалить пожар такой мощи, что он дойдет до самого обрыва. А то и дальше! Кошмарный образ мьаривтаса Севера вставал перед мысленным взглядом, стоило закрыть глаза. И вот что странно — я точно видела его таким, с лицом, залитым черной жижей! Наяву и не кровью, но где и когда вспомнить не могла, сколько ни пыталась. И это пугало.

Зверь жалобно повизгивал, не понимая — почему мы боимся?! Он же за нас! Что происходит?! Впервые за время пребывания в Кахаэре я была не просто не в своей тарелке — я тарелку расколотила и плясала на осколках. И Маритас чувствовал это, пока «лапал» меня в попытках найти увечья. Но я отделалась легко — обзавелась шишкой на лбу… упав с полыхающей кровати

А ведь в моем мире были времена, когда женщин сжигали на кострах, считая их одаренными. Хотя теперь я уже не была уверена, что палачи ошибались — может, к ним в руки попадали мьори?..

Маритас прижал пальцы к моему лбу и прикрыл глаза. Его лицо посерело. Тонкие разрывы расчертили скулы, и из них вытек красный дым. Сквозь густые ресницы прорвался огонь, и я невольно вздрогнула. Когда-нибудь привыкну…

Лоб словно кипятком ошпарило. По коже головы побежали мурашки, а волоски на шее пустились в пляс. Я тихо застонала, и за моей спиной возник Даримас. Чужой дар надавил на затылок водной толщей.

Хариды не отходили от меня ни на шаг с того момента, как я вышла из красных покоев. В них наводили порядок, и я попросила проводить меня в библиотеку. Хотела что-нибудь полезное почитать, чтобы скоротать время, но мужчины убедили меня отдохнуть и дождаться Маритаса.

В огромном помещении было тихо и сумрачно. Приглушенный свет растекался по шкафам, бережливо пряча знания в тенях. Слабое потрескивание огня, шорох занавесок, запах книг и цветочная отдушка чернил — атмосфера умиротворяла.

Решение обосноваться здесь не казалось мудрым — если вспыхну, сожгу великое наследие дааров! Но общество харидов гарантировало хранилищу знаний безопасность: один был способен «охладить», а второй — потушить «пыл».

В голове родилась совсем не смешная шутка: и почему все мужчины Кахаэра только и делают, что гасят мои пламенные стремления?

Я охнула, когда в виски толкнулась тупая боль. Маритас спешно убрал руку, бормоча извинения. Я улыбнулась ему.

— Благодарю.

Целитель нерешительно потянулся к моим ключицам.

— Позволишь, мархээарисс?

Я поколебалась, но все же кивнула. Теплая ладонь легла над фигурным вырезом красного платья, в которое меня нарядили магри после пожара. Глянув на ворох расшитых кристаллами пышных юбок, я в очередной раз подумала — нужно найти портних и заказать с десяток штанов и рубашек по моим меркам. В гардеробной ничего подобного не нашлось, а я не смогу постоянно ходить в нарядах, корсеты которых норовят переломать ребра, а шлейфы заканчиваются на три этажа ниже!

Когда чужой дар проник под кожу, зверь высунул морду из норы. Его хвост метался из стороны в сторону, алые глаза горели. В поведении ощущалась настороженность, но агрессии не было. Он был знаком с этим даром.

Ласковое тепло заполнило грудь, ослабляя напряжение. Зверь выбрался из убежища. Чужое пламя влекло его — он видел себе подобного и пытался понять, что тому нужно. Дар целителя затаился под его напором и пугливо искрил.

Маритас невидяще смотрел на мои ключицы. К багровому огню в его глазах примешалась тоска, а уголки губ опустились. Когда давление на грудь пропало, а страхи растворились в воспоминаниях, целитель поднял взгляд. И я прочла в нем причину печали — передо мной сидел последний носитель дара пламени, рожденный в Кахаэре. Сухая ветвь его рода. И сила, которую он чувствовал во мне, которую не мог передать потомку, вновь напомнила об этом.

Мне ужасно захотелось обнять мьарива, рассказать, как сильно я сожалею о его судьбе! Но, как и Даримасу, Маритасу не нужна была моя жалость.

Трескучий голос царапнул слух:

— Теперь ты цела, мархээарисс.

Маритас отнял руку и смущенно потер ладони. Я улыбнулась, разглядывая его разрумянившееся лицо. Оно больше не производило пугающего впечатления. Я знала — за резкими чертами и жутким взглядом надежно пряталась очень добрая душа.

Но вот что смущало… Если дары отражают характеры хозяев — или определяют с рождения — было совершенно непонятно, почему в Маритасе горело пламя. Ведь он не «запальчивый» и дерзкий…

«Ваши силы разнятся, Дана Торрес…».

Да, все так. Я — пламя, способное уничтожить мироздание, а мьарив — огонь в очаге, возле которого приятно подремать в непогоду.

Мужчина попытался встать, но я поймала его за запястье и усадила обратно, подняла руку и на пару ударов сердца запалила огоньки на кончиках пальцев. Весьма необдуманный поступок вблизи от книг, согласна, но присутствие харидов обнадеживало.

— Покажи. Пожалуйста…

Целитель посмотрел на Даримаса и вытянул руку. Воздух над его ладонью пошел рябью. Вспыхнули красные искры и вскоре на их месте радостно затрещал огонь. Танцующие язычки дернулись в мою сторону, будто желали схватить и вовлечь в веселье. Я завороженно потянулась к ним, и Маритас не стал меня останавливать.

Когда багровый огонек перескочил на мой палец, по библиотеке разлился освежающий запах озерной воды. Даримас ощутимо напрягся, а Кхар Джахар подался вперед, пристально следя за каждым моим действием. Я вскинула свободную ладонь, останавливая мужчин, и засмеялась — огонь Маритаса юрким зверьком бегал по кисти и ужасно щекотал.

Картинка из кошмарного сна встала перед мысленным глазами. Черное пламя, пожирающее мой дар. Безумная улыбка мьаривтаса и хриплый голос:

«…Прими мой дар…».

Зверь заворочался, мотая рогатой головой. Он не понимал, почему хозяин знакомого дара заставляет меня ежиться.

Да уж, впечатлительная натура у второй мархээарисс. Так испугаться простого сна!

Проследив взглядом за мурашками, разбежавшимися по оголенным предплечьям, я сложила ладони лодочкой и мысленно окликнула огонек. Тот послушно пробежал по запястью, потоптался и свернулся трещащим клубком.

— Пламя слышит тебя, мархээарисс.

Я встретила восхищенный взгляд Маритаса.

— Что это значит?

Мужчина кивнул на огонь, который терся багровым хвостиком об мои пальцы — ну точно питомец! Совсем как трава рядом с Драха! Как Гаддар, сотворенный даром Акха.

Интересно, смогу ли я когда-нибудь создать огненного кайдахара?

«То есть, горящей кровати тебе не хватило…».

— Оно слышит твой зов и подчиняется.

Я повернулась к Даримасу.

— А вода? Слышит?

Он неопределенно повел плечом.

— Позови — и узнаешь.

Я окинула библиотеку взглядом, поглаживая огонек по «холке».

— Здесь нет воды.

— Есть, мархээарисс. Ты не видишь ее, но осязаешь и вдыхаешь.

Ах, вот оно что! Выходит, именно так кумхарид сотворил тучу в спальне — собрал воду из воздуха? Слабо похоже на правду… но сделал же!

Науки о природе и ее законах никогда мне не нравились, но знаний в голове было достаточно, чтобы представить рассеянные по библиотеке крошечные капельки. Вытянув свободную руку, я прикрыла глаза и позвала их.

Ничего не произошло, что было ожидаемо. Но все равно разозлило!

Да что ж такое?! Даримас не слышал во мне дар пламени, даже когда Акха растормошил зверя после происшествия с мадальос! Он слышал лишь воду и убеждал правителя Севера, что я — не его мьори! И пусть в итоге это оказалось правдой… Но какого… этого самого?!

Глубоко вдохнув, я снова позвала. И снова ничего не произошло.

Злость сдавила виски. В ушах упреком зазвучали слова Даримаса: дар воды — это покой. Чтобы подчинить стихию, нужно сделать то, что мне не удалость в колыбели — обрести покой. Желательно — не вечный!

Огонек суетливо толкнулся в ладонь. Я погладила его большим пальцем и постаралась припомнить каждый раз, когда ощущала спокойствие. И робко улыбнулась.

То ли дело было в переживаниях, то ли я поддалась женской слабости… но вдруг поняла, что почти всегда мой покой сопровождался обществом Акха. Покой приходил, когда мьаривтас баюкал меня и сторожил сновидения. Когда обнимал возле костра и кутал в свой плащ. Когда моя ладонь ощущала крепость его мышц. Когда разум дурманили ароматы грозы и стужи. Когда черный даар накрывал мое дрожащее тело крылом в колыбели. Когда величие рода Джахар гарантировало защиту и безопасность.

Я многого не понимала в путешествии и до сих пор не знаю ответы на все жизненно важные вопросы. У меня поводов для истерик по пять на ход луча! Но каждый раз, стоило увериться, что мьаривтас рядом, поможет и защитит от невзгод, в душе рождался покой.

Вода стремится к покою. Возможно ли, что я тянусь к Акха, потому что его объятия — мой покой?..

Незримый собеседник саркастично фыркнул, но я проигнорировала его, утянутая в безмятежность течением мыслей. Грудь сдавило, словно я нырнула на большую глубину, не запасшись воздухом. Но невидимый обруч исчез с первым жадным вдохом.

Зверь хищно заметался, осматривая владения. Явившая себя жила дара замерцала. Тусклые голубые нити проклюнулись из ее сердцевины, вытянулись и несмело обвились вокруг зеленых, опасливо сторонясь красных. Я рассматривала их, боясь поверить — неужели получается?

Я снова представила крошечные капельки воды и позвала их, предлагая в качестве убежища свободную ладонь… и вскоре воздух стал ощутимо суше. Обнаженную кожу неприятно стянуло, в носу засвербело, а горло зачесалось. Даары задышали натужно, поверхностно.

Огонек беспокойно куснул меня за пальцы. Маритас окликнул:

— Мархээарисс…

Я шикнула на него, не прекращая звать непокорную стихию, и задержала дыхание, услышав отклик — едва различимое журчание.

Кхар Джахар хрипло выдохнул:

— Мархээарисс…

— Не мешай, прошу!

Даримас коснулся моего плеча.

Конец ознакомительного фрагмента.