Омский горячий твой

Helga Duran (2024)

— А вы в Омске всегда так делаете? — с усмешкой спрашиваю я. — Притаскиваете насильно домой, кого ни попадя, а потом жениться обещаете?– Конечно, — смеётся Глеб. — Это многовековая традиция. Именно так омичи и размножаются. Омск — бедный город. У мужиков нет денег. А раз денег нет, то и любви нет. Притаскиваешь бабу домой, «любишь» её хорошенько. Потом медведь её охраняет, пока ты на работе. А там глядишь, уже семеро по лавкам, куда ей потом деваться?Этот тип сумасшедший! Бешеный! Маньяк! Нужно валить отсюда, да подальше!– Хорошо, что у тебя нет медведя, — говорю я.Глеб снова улыбается. Только уже хитро. Да нет… Быть того не может! Он точно издевается!– Смирись, Алёна! — уже серьёзно говорит он. — Ты теперь моя! Когда мы окажемся в спальне, только вопрос времени.

22. Глеб

Боюсь даже пошевелиться. От её мягких неуверенных прикосновений я растекаюсь по ковру, как ебливая сучка растекаюсь. Я слышу, как она томно вздыхает позади меня, закрываю глаза и опускаю голову вниз, чтобы взять себя в руки и сосредоточиться. Она сама не ведает, что творит, потому что я сам не могу описать то, что со мной происходит. Крышу уносит только от осознания того, что эта малышка сама, по своему желанию прикасается ко мне. Я не просил и не заставлял её этого делать.

К её рукам добавляется прикосновение её губ, дыхание обжигает мою кожу между лопаток.

— Алёна, перестань, — хрипло стону я.

Она не перестаёт, продолжая целовать мою спину и шею. Я поворачиваюсь к ней, подхватываю её невесомое тело и швыряю на кровать. Она даже не успевает опомниться, как я оказываюсь сверху, прижимая её руки у неё над головой.

Нахожу сладкие губы. Она с такой готовностью отвечает на мой поцелуй, что я окончательно теряю голову. Сейчас. Сейчас это произойдёт. Я отведаю её сладкого тельца, и меня перестанет гнуть. Я вырву её из себя и снова стану единым целым, без примесей. Только я один, без неё. Стану самим собой.

Маленькая моя, сладкая малышка раздвигает ноги и прижимается сильнее к моим бёдрам. Мой каменный член упирается прямо туда, куда ему хочется попасть немедленно, но я не спешу.

Ласково поиграв с её губами, я спускаюсь ниже. Она снова без лифчика. Через ткань платья целую её сосочки. Хочу снять с неё платье, чтобы увидеть её грудь, но понимаю, что дольше не продержусь. Хочется разорвать её одежду, чтобы почувствовать этотело без преград, но я боюсь её напугать. Да я даже сам себя боюсь. Мой зверь проснулся внутри меня, он рвётся наружу, почуяв самку. Не уверен, что смогу с ним совладать.

Алёна сладко стонет подо мной и выгибается мне навстречу. Её начинает мелко трусить. Когда моя рука забирается ей под платье, она сразу вся напрягается и пытается вырваться.

— Тише, малыш, — шепчу я ей в ухо. — Мы просто поиграем. Как тогда, в машине. Тебе же понравилось? — Алёна судорожно сглатывает и кивает. — Я снова буду тебя ласкать, а ты просто расслабься. Я просто поглажу тебя, как тогда. Просто поглажу, — повторяю я одно и то же, чтобы это отпечаталось в её мозгу как следует.

Алёна перестаёт вырываться. Просто зажмуривается и дрожит, лежит неподвижно. Я отпускаю её руки и стаскиваю с неё трусики. Очень красивые, нежно-фиолетовые. Она снова в чулках. Это потрясающе!

Перед моим взором предстаёт её нежная розовая плоть. Гладкая и мокрая — слюни текут. Нервно сглатываю их и приникаю ртом к её киске. Алёна вскрикивает и хватается руками за мои волосы. У неё потрясающий вкус. Такой свежий и бодрящий, как первый снег!

— Глеб, пожалуйста, не надо! — громко стонет она.

А сама извивается под моим языком. Её сок уже выплёскивается через край и стекает тонкой вязкой струйкой по бедру. Когда мой язык проникает внутрь неё, она бьётся в экстазе, сжимая коленями мою голову так сильно, что я опасаюсь за свою жизнь. Сейчас лопнет моя башка. Алёна так сладко и быстро кончает, что мне не верится. Впервые подо мной такая страстная девочка. Соскучилась побольше моего?

Я тут же расстёгиваю ширинку и вытираю мокрые губы и бороду рукой, нависая над ней. Вот он, мой триумф! Все мои прошлые победы, неважно где, меркнут перед осознанием того, что сейчас произойдёт.

Я утыкаюсь лицом в её томно пахнущую цветами шею, приспускаю джинсы и трусы и достаю свой член. Алёна кладёт свои ладони на мою грудь, и от её прикосновений меня снова затапливает волной эмоций.

Я уже упираюсь головкой в её узенькое лоно, готовое принять меня, как вдруг Алёна изо всех сил начинает отталкивать меня от себя.

— Нет, Глеб, прекрати! — верещит она. — Ты же обещал только потрогать!

— Заткнись, — шиплю я ей в лицо. Какого хера она меня снова динамит? Я же вижу, что хочет. — Теперь моя очередь!

— Глеб, пожалуйста! — уже вовсю истерит девчонка. Я вижу, как она закусывает губу. Не просто закусывает, до крови закусывает. Под её остреньким резцом проступает капелька крови, а слёзы текут по её вискам. — Пожалуйста, не надо! Я прошу тебя!

Она так яростно мне сопротивляется, что я понимаю, что это не игра. Она не хочет проникновения. Не готова? Боится? Я не знаю, что и думать, но я готов к насилию. Готов взять Алёну силой, вопреки её желаниям. Готов преступить закон. Пусть меня посадят! Да нет, я же адвокат, не посадят! К чёрту всё! Лучше жениться, чем срок мотать.

У меня падает сердце. Я не могу смотреть на её слёзы. Да что не так-то? Опять заведёт пластинку про ЗАГС? Я так хочу в неё войти, что готов ей наобещать с три короба.

— Милая, — шепчу я Алёне, снова прижимая её руки к кровати. — Завтра мы подадим заявления в ЗАГС. Потом поженимся, как ты хочешь. Утром поедем и подадим, — Боже, что я несу? Я уже сам не понимаю, что происходит. Мне просто нужно войти в неё. Утолить свой голод. Мой член уже раздвигает её лепестки без помощи рук. Сейчас я втиснусь в эту мокрую тесноту или сойду с ума. — Алёна, ты станешь моей женой, обещаю, позволь мне сейчас сделать это. Мы поженимся. Клянусь!

Конец ознакомительного фрагмента.