Место, которого дважды не было. Часть 2. Война близко

E.V. Martinas, 2022

Во второй части герои наконец определятся, на какой они стороне. Кто-то решится на измену, кто-то продолжит бороться за любовь, а кому-то достанется железная корона Чёрного Маршала. Когда они «увидят лицо хозяина в последний раз», надежда на мир иссякнет. Впереди только война.

Призраки подземелий

— Он ушёл?

— Да, но беспорядок после себя оставил.

— А исправлять всё придется нам.

Нуардис неделю ломала голову над звёздными картами и расчётами. Впервые она не могла сделать точного предсказания и постоянно ругала Эвору с Диалексией, которые легко разгадали бы эту загадку. Интуитивно она всё же вышла на верный след. Ей действительно противостояли старые подружки, причём одна аж с того света: Эвора и Диалексия ради спасения Южного континента изменили карту звёздного неба. Это считалось высшим колдовством, о котором остальные Великие Ведьмы и не подозревали. Лишь три из них, самые могущественные, позволяли себе такие звёздные фокусы и прямое обращение к богам и планетам.

Смирившись с неизвестностью, Нуардис поняла, что придётся разрабатывать план действий практически вслепую. Перспектива её не радовала, но выбора не было: их победа в грядущей континентальной войне зависела от Мауроса, земного воплощения Армарса. Старая ведьма решила вплотную заняться его судьбой и воспитанием. Она отправила Уранума следить за божественным дитятком.

Уранум явился в подземелья Ферлатиса лишь 26 ноября. Столь существенная задержка объяснялась тем, что, получив весть о рождении Мауроса, Великая Ведьма неделю думала над картами звёздного неба, два дня обсуждала с Уранумом и Гурсу планы дальнейших действий и только потом послала внука в разведку.

В этот раз заговорщики слишком промедлили. Сын Хильдегарды прибыл на место событий, когда страсти вокруг Нэтры улеглись. Из-за этого он снова ничего не узнал о появлении на свет второго звёздного младенца, Виллана. Казалось, высшие силы оберегают мальчика, скрывая от коварных злодеев сам факт его рождения в ту роковую ночь.

Долгое время сын Великого Владыки Недр вёл тайные наблюдения за Мауросом и его семьёй. Перед отъездом Нуардис назвала ему несколько признаков, выделявших Чёрного Властелина ещё во младенчестве, но внук Великой Ведьмы не обнаружил ни одного. Мальчик рос спокойным и добрым. Он улыбался, смеялся заливистым весёлым смехом, гулил, следил глазками за самодельными игрушками, спокойно спал, хорошо ел, редко капризничал. Уранум оказался в тупике: Маурос был избранным по дате и часу рождения, но совершенно не подходил под описание отпрыска Армарса. Если бы сын Владыки Недр заглянул в дом плотника Ивариса, он нашёл бы там точное соответствие характеру божественного сынка.

Виллан буквально сживал родителей со свету. Он постоянно орал или выказывал другие бурные признаки недовольства всем и вся в этом мире. Не давал несчастной матери ни минуты покоя. Бедняжка Виссария сбилась с ног и совершенно забыла про сон. Сын пытался сломать все игрушки и предметы, которые попадались ему под руку. В ярости рвал, крушил, грыз всё, что мог, старался укусить любого, кто брал его на руки. Ко всем прочим бедам у Виссарии не хватало молока. Виллан высасывал её до капли. Создавалось впечатление, что, выпив грудное молоко, он принимался за жизненные соки своей мамы. Плотник приходил в отчаяние, но мирился с адскими муками лишь из любви к Виссарии. Он помогал ей изо всех сил и проявлял завидное терпение. Соседи перестали его узнавать. От постоянных бессонных ночей он походил на беспробудного пьяницу: под красными глазами набухли мешки, щёки покрыла щетина, руки тряслись, мысли и слова путались. Да и на его супругу нельзя было смотреть без слёз сострадания. Все списывали характер и поведение малыша на тяжёлую беременность и экстремальные роды.

Наконец матери Ивариса, старушке Руфине, пришла в голову потрясающая по простоте мысль: обратиться к колдуну Хорусу. Она без утайки поведала ему о семейной проблеме: «Поверьте, я не просто жалуюсь. Сама была матерью и знаю: все дети не подарок. Они плачут и капризничают. Но у нас это переходит всякие границы. С мальчиком явно что-то не так. Боюсь, в него вселился злой дух». Она опасалась, что колдун посмеётся над её причитаниями и скажет: мол, не занимаюсь сопливыми детьми.

Однако Хорус встревожился не на шутку: «Почему вы не пришли раньше? Только бы время не оказалось упущенным!» Он спешно собрался и помчался к дому плотника.

«Видимо, дело серьёзное, если колдун так заторопился. Правильно я поступила, что позвала его на помощь!» — подумала мудрая Руфина и буквально бегом побежала к дому сына.

Явившись в этот сумасшедший дом, Хорус с порога попросил показать ему малыша. Иварис удивился его появлению, но не произнёс ни слова, а лишь кивнул в сторону детской кроватки, где бесновался карапуз. Колдун решительно подошёл и взял малыша на руки. Тот в кои-то веки замолчал и с любопытством уставился на незнакомого дядю. Впервые он не пытался вырваться из рук, ударить или укусить, несколько минут смотрел в серые глаза волшебника, а потом улыбнулся.

Все затаили дыхание от восторга и умиления. «Спасибо, Руфина! Ты позвала меня вовремя. Ещё чуть-чуть — и момент был бы безвозвратно упущен. Я смогу вам помочь. Правда, до конца я его не исправлю. Слишком велика в его сердце мощь Армарса», — объявил он.

Эльфы не могли выразить словами благодарность Хорусу. Последнюю фразу они не поняли, но она их интересовала меньше всего. Главное — колдун пообещал положить конец их страданиям и попытаться исправить несносный характер малыша. Армарс там или не Армарс — это погоды не делало. «Вы второй раз спасаете мне жизнь!» — произнесла Виссария сквозь слёзы. «Поверь, ты этого достойна. Я не добряк Перелинус, чтоб всем кидаться на помощь», — ответил Хорус.

Он приготовил специальный травяной сбор и пояснил родителям, как его давать сыну. Затем попросил вскипятить большой таз воды, бросил туда сушёные цветы и травы, помешивая содержимое строго по часовой стрелке и произнося магические формулы. Когда вода достаточно остыла, он семь раз окунул в неё ребёнка, не переставая шептать заклинания, и уложил спать. «Ваш сын проспит неделю, не просыпаясь. Не бойтесь, через семь дней он проснётся другим, даю слово колдуна», — уверенно сказал Хорус. Он пообещал заходить регулярно, вежливо откланялся, по привычке отказавшись от предложенного вознаграждения, и ушёл.

Под действием трав и заговоров Виллан проспал неделю, а пробудившись, стал с виду обычным мальчиком. Но никакие травы и заклинания не могли убить в нём частицу бога войны. По высшему замыслу именно ему суждено было стать настоящим Чёрным Властелином. Да, малыш успокоился, но душа его оставалась по большей части чёрной. В его сердце жили злость, зависть, хитрость, жестокость, подлость и жажда власти. Против них существовало лишь два лекарства: смерть и любовь. От первого Хорус отказался ввиду его радикальности, а второе очень рекомендовал родителям мальчика. «Помните, только любовь способна его спасти!» — предупредил он плотника и его жену. Честно говоря, они и без этого оказались прекрасными родителями и окружали ребёнка самой тёплой и нежной любовью. Иварис относился к приёмному сыну не иначе как к родному, а его мать Руфина души не чаяла в нежданном внуке.

Узнай об этих перипетиях Уранум, он сумел бы сделать правильные выводы. К счастью или к несчастью, до поры до времени заговорщики даже не догадывались о существовании Виллана. Они безуспешно бились над разгадкой поведения Мауроса, столь нетипичного для земного сына Армарса.

— Уранум, ты точно составил звёздную карту в ночь с 12 на 13 ноября?

— Да. Вы меня об этом двадцать раз спрашивали.

— А ты сделал верные расчёты места, указанного копьём бога войны?

— Вы их сто раз перепроверили. Копьё Армарса однозначно указало на Ферлатис.

— В эльфийском поселении больше никто не родился 13 ноября 5037 года?

— Нет, в летопись поселения вписан лишь Маурос, сын Маурисио и Долорес.

— И это милый, добрый, спокойный, жизнерадостный и дружелюбный ребёнок?

— Именно так. Ангел, а не земное дитя! — устав от бабкиных расспросов, подтвердил внук.

— Я решительно ничего не понимаю! Здесь явно какая-то ошибка! Но какая?

— Бабуля, осмелюсь предположить, вы ошиблись с пресловутым копьём. Может, сами его придумали от нечего делать? — съязвил Уранум. И тут же поплатился: — Ай! Больно!

— Не зли бабушку! Ситуация серьёзная! Мы не можем найти воплощение Армарса, а без Чёрного Маршала нет смысла затевать войну, обречённую на провал, — шипела Нуардис.

— Ума не приложу, что делать.

— Мы сами должны его создать, — изрекла воительница.

— Это как? — не понял её гениальную мысль внучек.

— В космосе возникла неразбериха, и богу войны помешали осуществить его планы в полной мере. Мы всё исправим. У нас есть подходящий мальчик, мы вырастим из него монстра, — заверила создательница великанов.

— У нас получится? — усомнился злодей.

— С моим-то педагогическим опытом? — ухмыльнулась старуха. — Я сделаю из него Чёрного Властелина. Время у нас есть. Я продумаю план воспитательной работы, а ты его реализуешь.

На раздумья у Нуардис ушло несколько месяцев. Промедление она объясняла тонкостью эльфийской души и какими-то заумными психологическими теориями, согласно которым первый год жизни не так важен, а основная работа по формированию личности приходилась на более поздний период. Уранум не спорил с великой бабушкой, полностью доверяя её опыту и мудрости. Да и с ведьмой спорить — себе дороже.

Наконец она представила внуку план по превращению бедного Мауроса в Чёрного Властелина:

— Первым делом мы должны убить его родителей.

— Как-то лихо вы начинаете! К чему такая жестокость?

— Тебе их жалко? — холодно спросила Великая Ведьма.

— Нет. Просто… неожиданный ход, — немного смутившись, ответил Уранум.

— Зато эффективный. Сиротой легче манипулировать. Вспомни о расположении планеты Лиэры и её спутника Корроса. Любовь встала на пути бога войны. Значит, надо лишить Мауроса любви. Для начала отнимем у него любовь родителей, — постановила Нуардис.

— А потом вы предлагаете убивать всех его возлюбленных? — предположил внук.

— Ты читаешь мои мысли, — подтвердила его догадку старуха.

— Не оказался бы сердцеедом… А то ещё до континентальной войны мы истребим половину мирных жителей, — съязвил сын Хильдегарды.

— Не время шутить. Отправляйся в Ферлатис, убей его отца и мать! — приказала ведьма.

— Без проблем. Только мальчика усыновят родственники. Он не останется на улице.

— По эльфийским законам, его возьмут на воспитание родственники со стороны отца.

— Мальчику не повезло дважды, а ведь ему и года нет, — вздохнул злодей.

— Вот и славненько! Его дядя Эусебио и тётка Ронеса нам прекрасно подходят. Порой чёрствость и равнодушие калечат душу гораздо хуже злобы и ненависти.

Уранум подошёл к заданию Великой и ужасной бабушки творчески, так сказать, с душой и фантазией: решил, что будет красиво и романтично, если родители младенца трагически погибнут в один день. Он наслал Долорес несколько снов, побудивших её спуститься в шахту к любимому мужу. Там сын Владыки Недр обрушил свод и похоронил под обвалом родителей Мауроса. Работу выполнил чисто, поэтому поселенцы сочли, что это был несчастный случай.

Маурос в один день стал круглым сиротой. Дядя Эусебио и тётка Ронеса взяли его на воспитание.

Долорес и Маурисио умерли мгновенно, не мучаясь и не успев ощутить физическую боль. Сначала не поняли, что произошло: на долю секунды погрузившись в кромешную тьму, они снова оказались в шахте. Видели, что случился обвал, что остальные рудокопы бегают и суетятся около огромной груды камней. Они пытались откликнуться, когда их стали звать, но никто не слышал. Маурисио бросился к товарищам и с ужасом заметил, как спокойно пролетел сквозь одного из них, а тот явно ничего не почувствовал. Он приблизился к другому, попытался взять его за плечо, но рука прошла насквозь, будто состояла из воздуха, а не из плоти и крови.

Ужас овладел его сердцем. Он с последней надеждой повернулся к жене. Долорес висела в воздухе в метре от земли и плакала. Она уже поняла, что с ними произошло.

— Милая, что случилось?! — в отчаянии воскликнул отец Мауроса.

— Мы с тобой погибли под завалом в шахте, — всхлипнула Долорес.

— Не может быть! Мы живы! Я вижу тебя! Я разговариваю с тобой! — не поверил ей муж.

— Да, но больше никто нас не видит и не слышит. Мы стали призраками.

— Что нам делать? — заметалась по шахте душа Маурисио.

— Уже ничего. Что будет с нашим сыном? Как он проживёт без нас? Как мы будем без него? — причитала Долорес.

— О нём позаботится мой брат Эусебио и его жена Ронеса…

— Только не они! Кто угодно, только не они! — в отчаянии воскликнула бедная женщина.

— Ты же знаешь закон. Мауроса передадут на воспитание им, — втолковывал ей супруг. — Почему ты к ним так плохо относишься?

— Они чёрствые и бессердечные! Я сделаю всё, чтобы они отказались от усыновления. Я буду являться им в страшных снах! — клялась Долорес.

— Э нет! Я не позволю тебе мешать моим планам! Да у тебя ничего и не выйдет. Эльфы не способны видеть неприкаянные души, — послышался у них за спиной угрожающий шёпот.

— Кто ты? — испугался Маурисио.

— Я Великий Уранум! Отныне я ваш хозяин. Вы обязаны мне подчиняться.

— Покойники никому ничем не обязаны! — возразил эльф.

— Ошибаешься, Маурисио. Вы не покойники, вы неприкаянные души, а значит, подчиняетесь тому Великому Повелителю Стихий, в царстве которого погибли.

— И ты Великий Повелитель Шахт? — с вызовом спросил отец Мауроса.

— Я сын Великого Владыки Недр. Ферлатис — моя вотчина. Здесь всё подчиняется мне. Следуйте за мной! — приказал Уранум.

— И не подумаем! — возмутился Маурисио.

— Зря. Не стоит меня злить, — процедил Уранум.

Он достал большую стеклянную бутыль, потёр её и пробубнил что-то под нос. В ту же секунду Долорес и Маурисио почувствовали, как их затягивает внутрь — они оказались в стеклянной тюрьме.

Наследник Великого Владыки Недр поспешил с докладом к Нуардис. Ведьма оказалась не очень-то щедрой на похвалы, скептически посмотрела на бутыль и потребовала убрать эту гадость с глаз долой. Уранум спрятал сосуд под дорожным плащом. По дороге хотел выбросить его в каком-нибудь укромном закоулке подземного царства, но потом передумал, решив, что неприкаянные души Долорес и Маурисио могут ещё понадобиться. Он запер их в одном из шкафов в тайной комнате в подземном дворце.

В тот день Нуардис была не в духе: настроение ей испортил Гурсу, доложив о беспорядках в крепости. Вновь прибывшие заключённые никак не могли понять, что нельзя присваивать казённое имущество. Самый свирепый и наглый решил захватить продовольственный склад и установить там свои порядки. Жители крепости на несколько дней остались голодными и то ли со злости, то ли в воспитательных целях в очередной раз убили самого жадного из них: жадность — она ведь по-другому не лечится. Нуардис приходила в бешенство от их алчности и тупости. Её плохое настроение выплеснулось на внука:

— Дешёвый романтизм! Любящие родители погибли в один день. У тебя нет вкуса?

— На вас не угодишь! Кстати, все думают, что это был несчастный случай. Примись я убивать их поодиночке — могли бы возникнуть подозрения, — оправдывался Уранум.

— У эльфов возникли бы подозрения, — и что с того? Пусть эти ничтожные существа думают всё что угодно! Они никак не могут нарушить наши планы, — фыркнула старуха.

— Они — нет, а колдун — да, — заметил внук.

— Какой колдун? — насторожилась ведьма.

— В Ферлатисе постоянно проживает колдун Хорус.

— Почему ты раньше о нём не докладывал?

— Вы не спрашивали, — брякнул Уранум.

— Я должна обо всём спрашивать? Сам не в состоянии оценить важность информации? Умолчать о присутствии колдуна! Идиот! — взвилась бабка.

— Хорошо. В Ферлатисе проживает более двух тысяч жителей. Начнём по порядку. Самой старой является Мартисса, — занудно начал докладывать Уранум.

— Ты издеваешься надо мной? — угрожающе прорычала ведьма.

— Нет. Делаю, что было велено. Докладываю в подробностях, — то ли оправдываясь, то ли издеваясь, проговорил непутёвый внучек.

— Простые смертные меня не интересуют! Говори всё, что знаешь о колдуне!

— А о нём нечего рассказать. Давно поселился в Ферлатисе. Живёт один, ни во что не вмешивается, ни с кем не дружит. Можно считать, его и нет вовсе.

— Отрадная новость. Ты знаешь, откуда взялись колдуны на Южном континенте?

— Нет. Никогда не задавался этим вопросом.

— Их оставили после себя Великие Ведьмы.

— Зачем?

— Не знаю. Тогда меня уже изгнали из Совета и лишили печати. По сравнению с нами колдуны — это жалкие ярмарочные фокусники. Они в сотни раз слабее самых бездарных юных ведьм, — разъяснила Нуардис.

— Фокусник или нет, но моё присутствие он чувствует. Я выхожу на поверхность лишь невидимым и тщательно слежу, чтобы его не оказалось поблизости. По-моему, осторожность не бывает излишней, — поделился соображениями Уранум.

— Это не осторожность, а трусость. Нечего церемониться с этим шарлатаном. Напугай его хорошенько. Пусть убирается из поселения и не путается под ногами, — приказала бабка. — Нам необходима свобода манёвра.

— У вас есть особые пожелания, как именно навести на него ужас? Или я могу действовать по собственному усмотрению? — любезно осведомился внук.

— Даю карт-бланш. Немедля отправляйся в Ферлатис и разберись с колдуном!

Уранум, разумеется, не обрадовался перспективе мотаться туда-сюда без отдыха, но спорить с Великой Ведьмой не стал.

На следующий день он вернулся в поселение. Нуардис приказала находиться там практически постоянно и неотрывно наблюдать за Мауросом. Злодей насмотрелся на маленьких детей на всю оставшуюся жизнь и возненавидел их окончательно.

После смерти родителей мальчик стал капризнее: ему катастрофически недоставало тепла и внимания. Он часто плакал, кричал, плохо спал по ночам, досаждая родственникам всеми возможными для нежного возраста способами. Уранум отдал должное педагогической прозорливости Великой Ведьмы и приступил к исполнению её поручения: изгнать из поселения колдуна Хоруса.

Он не спешил, тщательно продумывая план. Часто, погрузившись в чёрные мысли и воспоминания, бродил по подземельям близ Ферлатиса. Однажды забрёл в ту самую шахту, где убил Долорес и Маурисио. Почему-то вспомнил лицо Кистиано, когда Хильдегарда подмигнула ему с магического портрета — его искажённую от страха физиономию тогда надо было видеть… Вспомнив этот эпизод, Уранум расхохотался, чихнул — и тут же услышал вопли ужаса и звон инструментов, брошенных на каменный пол. Огляделся. Он совершенно забыл, что простые смертные могут его слышать, но не способны видеть, если он принял незримое обличие. Невидимый, он стоял посереди забоя в окружении насмерть перепуганных рудокопов. От его чихания погасли масляные лампы, кроме самой дальней от входа. Шахта погрузилась во мрак, это вовсе не прибавляло смелости рудокопам. Они с перепуга вжались в стены шахты.

— Что это было? — спросил самый смелый.

— Это подземные духи! — прошептал сосед.

— Подземных духов не существует! — едва шевеля губами, вымолвил третий рудокоп.

— Тогда кто так ужасно смеялся? Может быть, ты? А вдруг это призрак погибшего рудокопа?

— Маурисио? Или его жены Долорес?

— Нет, даже мёртвая женщина не может так противно смеяться, — отмахнулся первый рудокоп. — А вот на Маурисио вполне похоже.

— И с чего бы ему веселиться на том свете? — не унимался сосед слева.

— Не знаю, я там не был, — расписался в своём неведении начальник смены. — Может, он предупреждает нас об опасности?

— Диким ржанием? Он всё же эльф, а не лошадь…

— Почему вообще решили, что это Маурисио?

— Кроме него и Долорес, в этой шахте никто не погиб. Стойте! Сегодня ровно сорок дней, как их тут завалило! — воскликнули разом два шахтёра.

В конце концов рудокопы решили, что Долорес и Маурисио стали призраками шахты. Уранум слушал их рассуждения, затаив дыхание. Начал вырисовываться план, как напугать не только колдуна Хоруса, но и других жителей поселения — смеха ради: вот уж веселье! И все будут думать на Долорес и Маурисио, о нём никто и не догадается! Ну, покойнички, послужите-ка ещё раз!

В этот момент в шахте появился старший горный мастер. У рудокопов был вид провинившихся школьников. Дело в том, что мастер Белен был не самой приятной личностью. Скверный характер прославил его на всю округу. Всегда чем-то раздражён и недоволен без особых на то причин. Если же появлялся реальный повод, старый ворчун буквально отрывался на провинившемся. С другой стороны, все его уважали и ценили как высококлассного специалиста горного дела. Белен был помешан на работе, а его супруга утверждала, что ещё и женат на этой самой работе. Того же рвения и полной самоотдачи он наивно требовал от остальных и удивлялся слишком скромному проявлению этих качеств у рудокопов. Такое трепетное отношение к труду находило понимание лишь у местного кузнеца, не менее известного трудоголика. Кстати, они считались закадычными друзьями, вот только виделись крайне редко, всегда были заняты.

Явившись в шахту в разгар рабочей смены, Белен услышал вместо ударов кирки бредовые споры. Горный мастер аж взвился от возмущения: «Бездельники! Болтают о каких-то призраках вместо работы!»

Он с суровым видом направился к горнякам. Едва выслушав их объяснения, взревел, словно разъярённый медведь. Из приличной части его речи работники сделали неутешительные выводы. Во-первых, о премии надо забыть минимум на полгода. Во-вторых, призраков не существует. Да, они всё же существуют — ими становятся бездельники, осмелившиеся разозлить старшего горного мастера. И если не взяться за работу немедленно, кто-то уже сейчас станет привидением, лишённым премии на всю оставшуюся жизнь.

Рудокопы сочли, что злой как чёрт Белен опаснее любых призраков, и принялись за работу.

Довольный собой, мастер ещё постоял у них над душой, говоря о благотворном влиянии труда на развитие гармоничной личности. И хотя речь его наполовину состояла из непечатных выражений, в сущности, он был прав. Сочтя свою просветительскую миссию выполненной и вспомнив о куче неотложных дел, он, к всеобщей радости, удалился.

Уранум проводил его недобрым взглядом. Он выбрал старшего горного мастера на роль следующего привидения, которое поселится в этой шахте. План по изгнанию колдуна Хоруса принимал чёткие очертания и нравился автору всё больше.

На следующий день достойный внук Великой Ведьмы приступил к делу. Целую неделю пугал рудокопов демоническим хохотом, задувал масляные светильники, таскал и прятал инструменты, громко шаркал ногами по коридорам шахты, кашлял, чихал, выл, рычал и стонал. Бедные эльфы были доведены до отчаяния. Многие находились на грани нервного срыва, припадков, душевного расстройства и желания повеситься. Самые отчаявшиеся отказались работать в шахте, чем навлекли на себя гнев старшего горного мастера.

Работа в проклятой шахте продолжалась исключительно усилиями Белена. Он сорвал голос, доказывая, что призраков не существует. В бред рудокопов не верил и считал это розыгрышем злого шутника. От негодования у него тряслись руки, поднималось давление. В шахте огромные запасы железной руды, а пугливые олухи отказываются её добывать из-за глупых суеверий и розыгрышей неизвестного лодыря. Старший горный мастер называл его личным врагом номер один и поклялся поймать с поличным, поэтому регулярно спускался в шахту и проводил там по нескольку часов. Но, как назло, в это время ничего подозрительного в шахте не происходило: никаких странных звуков — ни хохота, ни шагов, ни стонов, ни кашля, ни воплей, ни даже шёпота. Масляные лампы горели исправно. Инструменты не исчезали. Белен свирепел всё больше: «Ну, это тебе с рук не сойдёт, гадкий прохиндей! Я до тебя доберусь! Сам пожалеешь, что не стал привидением до встречи со мной!»

Перед сном старший горный мастер пытался придумать надёжный способ поимки злейшего врага. Спал он всё хуже и хуже, ворочался во сне, ругался, ловил кого-то невидимого, громко храпел и дрался. В конце концов его супруга не выдержала и ушла спать в гостевую комнату. Озабоченный положением в шахте, мастер даже не заметил её отсутствия.

Рудокопы окончательно уверовали, что в шахте поселился злой призрак, он опасается исключительно старшего горного мастера и не появляется в его присутствии. Это натолкнуло горняков на мысль, что всё-таки издевается над ними неприкаянная душа Маурисио. Идею высказал старший мастер второй смены: «Я вам говорю, он это. Больше некому! Здесь до него никто не погиб, а Белена он боится по старой привычке». Последний довод показался логичным, но общего настроения не изменил. «Маурисио это или нет, из шахты лучше убраться подобру-поздорову!» — рассуждали рудокопы.

Примерно через неделю Уранум счёл нужным избавиться от старшего мастера. Он ему мешал, доказывая, что ситуация не столь серьёзна. Сын Великого Владыки Недр устраивал адское светопреставление с одной целью — заманить в шахту Хоруса. Он рассуждал так: поняв, что призрак разбушевался, эльфы позовут на помощь колдуна. Он примет вызов потусторонних сил и спустится в шахту, чтобы их изгнать. Тут-то он и попадётся. Логика казалась безупречной, однако Хорус так и не удосужился появиться в подземелье. «Видимо, припадочный трудоголик Белен запрещает звать колдуна на помощь», — предположил злодей.

Сначала Уранум решил устроить для горного мастера обвал, но потом передумал — похитил его и запер в тайном гроте. Произошло это в понедельник утром, когда Белен спустился в шахту. Он с раздражением выслушал жалобы рабочих и собрался уже уходить, как вдруг все услышали громкий хохот в дальнем конце коридора. Рудокопы затаили дыхание: «Призрак обнаглел и потерял последний страх?» Белен подпрыгнул от радости и сломя голову устремился на звук. «Стой, паразит! Убью! Задушу! Покалечу, чёртов лодырь!» — вопил он на бегу. Но, добежав до противоположной стены, Белен бесследно исчез.

Уранум похитил его и несколько дней издевался. Погрузив пленника в гипнотический сон, показывал ему кровавые сцены и другие ужасы. Так продолжалось до пятницы. Старшего горного мастера искали все рудокопы Ферлатиса. Несмотря на страх, они каждый день спускались в шахту и обследовали её метр за метром. Тщетно. Простые эльфы не могли обнаружить тайный грот Уранума, скрытый от посторонних глаз с помощью магии. Зато для колдуна это было проще простого.

На это и рассчитывал внук Нуардис. Он пять дней просидел в засаде, мучая несчастную жертву, и уже сходил с ума от скуки и однообразия. «Почему эти недоумки не зовут на помощь деревенского фокусника? Где проклятый колдун? — задавался он одним и тем же вопросом. — Я начинаю беспокоиться: вдруг с ним что-то случилось?»

Уранум не знал, что Хорус больше недели назад покинул Ферлатис и отбыл на ежегодный расширенный Совет колдунов. Лишившись из-за алчности Нэтры дара предвидения, он отправился к Белой башне в Священном дремучем лесу со спокойным сердцем. Гибель Маурисио и Долорес он, как и все жители Ферлатиса, счёл несчастным случаем. Искренне переживал, что не смог его предотвратить. Законы колдовского братства запрещали вмешиваться в подобных ситуациях и менять судьбу немагических существ, обречённых на смерть. Но ради этой семейной пары Хорус нарушил бы их не задумываясь. Он постоянно клял себя за выбор трёх магических свойств, с которыми распрощался на целый год у постели умирающей Виссарии: «Какая нечистая сила дёрнула меня в тот роковой час за язык?! Почему я отказался от дара предвидения? Отдать что угодно, но не эту способность! Тогда они не погибли бы!» Больше всего он переживал за судьбу несчастного мальчика. При виде осиротевшего Мауроса у него на глаза наворачивались слёзы вины.

В пятницу терпение Уранума иссякло. Устав сидеть в засаде, решил наведаться к колдуну лично. Он воспользовался древним колодцем на берегу моря, колодец был одним из входов в царство Великого Владыки Недр. Злодей предусмотрительно принял незримое обличие, вышел на поверхность и уверенно направился к поселению.

Вскоре он нагнал двух эльфов. Те спешили к воротам, что-то бурно обсуждая. Зная, что они не могут увидеть его, приблизился вплотную и услышал разговор.

— Слава Великим Повелителям Стихий, наш Хорус вернулся!

— Наконец-то! А ты уверен?!

— Дозорный сообщил. Он не мог ошибиться.

— Ну да. Слепых в дозор не пускают. Где нашего колдуна так долго носило?! Тут такое творится, а его нет! Что он себе думает?! Пропал на две недели!

— Ты поосторожнее с выражениями!

— А что?! Я его не боюсь!

— Превратит тебя в лягушку, будешь потом смело квакать и извиняться.

— Ладно. Где он всё-таки был?

— Говорят, уезжал на большой совет всех колдунов в Священный дремучий лес.

— Точно?

— Я знаю?! Он мне не докладывал! Старейшина собрался встретить его у ворот.

— Тогда поспешим, а то пропустим самое интересное.

Эльфы побежали, а Уранум застыл на месте как вкопанный. «Я тут стараюсь изо всех сил, готовлю сюрприз за сюрпризом! Фантазию перенапряг! А этого шарлатана нет дома!»

К такому развитию событий он не был готов. «Надо срочно возвращаться в шахту. Ловушка ещё не захлопнулась! Сейчас колдун всё узнает от старейшины Карсия и кинется спасать пленника. Тут я его и встречу с распростёртыми объятиями», — решил душегуб.

Он поспешил назад к древнему колодцу на берегу моря. Ему следовало оказаться в тайном гроте раньше Хоруса.

Однако его ждал крайне неприятный сюрприз: старший горный мастер бесследно исчез.

Уранум думал, что измученный эльф вот-вот умрёт, и перед уходом не стал его связывать. Но едва тот покинул грот, Белен собрал остатки сил и бросился бежать. Разумеется, бежать он не мог — едва брёл, держась за каменную стену. Он знал шахту как свои пять пальцев, но в те минуты так и не сумел понять, где находится. К счастью, почти сразу вышел к искавшим его рудокопам. Эльфы радостно закричали, подхватили старшего горного мастера под руки и потащили к выходу. Пожалуй, впервые в жизни они радовались его появлению. Белен стонал, отказывался их узнавать и бормотал: «Уходите! Спасайтесь! Бегите, пока не поздно!» Горняки приняли единственное правильное решение: отнести несчастного к нему домой и позвать колдуна Хоруса, если тот вернулся.

Весть о том, что рудокопам удалось найти старшего горного мастера, в мгновение ока облетела Ферлатис. Жители радовались, что уважаемый Белен жив, хотя и при смерти. Эльфов успокаивало, что колдун Хорус вернулся. Да, он категорически оказывался воскрешать умерших, но самых тяжелобольных исцелял всегда, причём делал это легко и безболезненно: пошепчет заклинания, помашет руками, даст отвар или целебный порошок — и всё, болезнь как рукой сняло. После того как Хорус поднял со смертного одра Виссарию, ни у кого больше не было сомнений в его способностях к врачеванию. Только Эусебио остался при своём мнении: он по каким-то неведомым, а точнее, забытым всеми причинам боялся колдунов.

Рудокопы отнесли Белена к нему домой. Жена попыталась уложить измученного мужа в постель, однако из этого ничего не вышло. Он рухнул на колени, стал кататься по полу и истошно орать: «Спасайтесь! Бегите! Он здесь!» Несколько крепких мужчин едва справились с ним, действуя бережно и решительно, опасаясь причинить несчастному ещё больший вред.

В тот момент в дверях дома появился встревоженный Хорус. Старейшина поселения, встретив его у ворот, рассказал об исчезновении старшего горного мастера. А тут подоспел малыш Багги и сообщил, что Белен найден, выглядит крайне плохо и находится в своём доме. Хорус поспешил на помощь.

Осмотрев больного, понял: через час даже опытный колдун не смог бы выторговать его у старухи с косой. Хорус приступил к спасению Белена, погрузив его в гипнотический сон. Этот метод давал хороший исцеляющий эффект. Хорус несказанно обрадовался, что к мастеру не следовало применять метод наложения рук: «Ещё один больной в критическом состоянии — и я превращусь в простого смертного, пожертвовав всеми магическими способностями». Склонившись над Беленом, Хорус совершал необходимые манипуляции для наведения гипнотических чар. Он смотрел ему прямо в глаза, шептал заклинания и медленно совершал руками плавные круговые движения.

Эльфы затаили дыхание и вжались в стены. Жена мастера встала на колени в углу комнаты, сложила руки на груди и молилась за несчастного супруга всем Великим Повелителям Стихий.

Хорус увидел небольшую часть из того, что довелось узреть несчастному Белену. Он как бы смотрел на мир его глазами. Вот он бежит по коридору шахты, вдруг перед ним раздвигается глухая стена, из зияющей пустоты протягивается угольно-чёрная рука, хватает за ворот рабочей куртки и с нечеловеческой силой тащит внутрь. Стена тотчас принимает прежние очертания, пролома больше нет. Старший горный мастер оказывается в пустом тёмном гроте наедине с огромным чёрным чудовищем. В память врезаются его рот и глаза, горящие кроваво-красным огнём, словно три раскалённых угля.

Больше Хорусу ничего увидеть не удалось. Неведомая сила сжала его горло будто железными тисками. Колдун начал задыхаться. Он рухнул на пол, катался, извивался всем телом, брыкался, силясь освободиться от объятий смерти. Поначалу даже решил, что бледная старуха с косой явилась лично к нему, чтобы предъявить претензии. Однако реальность оказалась более жестокой, чем предположения.

Уранум, обнаружив ловушку пустой, обезумел от гнева. Он вылетел из колодца и в невидимом обличии понёсся по улицам Ферлатиса. Найти колдуна никак не удавалось. Но злодей обнаружил его в доме старшего горного мастера. «Так вот ты где, волшебная заноза в моей… ранимой душе! Сейчас так напугаю, что сам ляжешь рядом с умирающим!»

Хорус как раз вводил измученного Белена в гипнотический сон. Уранум содрогнулся, вспомнив, какие именно ужасные картины показывал несчастной жертве. С фантазией в тот раз у него вышла загвоздка, и он не нашёл ничего лучше, как мучить Белена картинами предстоящего завоевания Южного континента. Таким образом, старший горный мастер видел собственными глазами построенную в Северной пустыне крепость, приход Чёрного Маршала, армии изгоев, гоблинов, троллей и огров, полностью готовые к войне. Уранум продемонстрировал ему непобедимую армаду кораблей пиратов Мерморта. Последняя жуткая картина, врезавшаяся в память похищенного горняка, представляла огромный тронный зал, в котором восседал на троне Уранум. В руке он держал чёрный кристалл, а на стене висел портрет Хильдегарды в золочёной раме. Отсюда настоящий Тёмный Властелин намеревался править всем миром.

Вспомнив об этих видениях, сын Великого Хозяина Недр сам испытал страх и ужас: сейчас и Хорус увидит их. Колдун сумеет понять, что это за пророчества, сообщит о них Совету Семи Мудрецов, а те — Великим Владыкам. Тогда уж мечтам заговорщиков о всемирном господстве придёт бесславный конец. «Нуардис убьёт меня! — обречённо решил он. — Они обе меня убьют. Мамаша точно в стороне не останется. Она сойдёт со своего портрета и собственноручно меня удушит!»

Он пристально взглянул на Хоруса и понял: колдуну удалось преодолеть пока только первый барьер и вторгнуться в поверхностное подсознание пациента. «Он лишь в начале пути! Он ещё не увидел самого главного! У меня есть шанс!» — возликовал Уранум и стал душить колдуна.

В ту же секунду гипнотический контакт между Хорусом и Беленом прервался. Колдун увидел слишком мало, но благодаря своему основному жизненному пророчеству он извлёк из этих пугающих видений гораздо больше информации, чем надеялся Уранум. Узнай злодей об этом тогда, ни за что на свете не оставил бы колдуна в живых. Стоило гипнотическому контакту между Хорусом и умирающим рудокопом прерваться, как колдун, наконец, увидел, кто на него набросился. Правда, от увиденного лучше не стало, ибо душил его один из Великих, а против них колдуны бессильны.

Хорус удивился, поняв, что убийца не собирался его убивать. Придушив жертву до полуобморочного состояния, остановился, но хватку не ослабил. Злодей явно не намеревался отпускать колдуна просто так.

Почувствовав, что может говорить, Хорус не замедлил этим воспользоваться:

— Кто ты?

— Я сын Великого Повелителя Недр.

— По какому праву мешаешь спасать несчастного? Великие Владыки не вмешиваются в дела колдунов, а мы отвечаем им тем же, — возмутился колдун.

— Ты первый нарушил это золотое правило — нагло сунул нос в мои дела. Это мой пленник. Верни его! И убирайся подобру-поздорову!

— Кто позволил похищать эльфов? Я доложу об этом Совету Семи Мудрецов и Великим Владыкам Стихий! — негодовал Хорус.

— Ты не посмеешь этого сделать. Я убью тебя! — пригрозил злодей.

— Смерть колдуна не сойдёт тебе с рук! — бесстрашно заявил колдун.

— Тогда прикончу сотню горняков, устроив обвал в шахте. Такое случается часто, и оправдываться не придётся. Готов пожертвовать сотней невинных жизней? Согласен принести горе в сотни эльфийских семей? — перешёл к шантажу внук Нуардис.

— Ты сможешь с этим жить? — изумился Хорус.

— Думаешь, это моё первое убийство?

— Говори, что тебе от меня надо? — сдался колдун.

— Самая малость. Исчезни! Уматывай из Ферлатиса! Куда угодно! Хоть в соседний Биарки. Только исчезни из моего поселения навеки! И слушай внимательно: ты оставляешь Белена в покое. Он всё равно умрёт. После увиденного он обречён. А ты до заката обещаешь покинуть Ферлатис.

— Э нет! — замотал головой колдун. — Так быстро я не соберусь! Не могу разбрасываться магическими предметами, сам понимаешь. Дай мне неделю!

— Два дня! — рявкнул Уранум.

— Пять! — принялся торговаться колдун.

— Три дня и не секундой больше! — тоном, не терпящим возражений, заявил Уранум.

— Уговорил! — кивнул Хорус. — Ровно через три дня я навсегда уйду из поселения.

— Поклянись! Но только чем-то очень дорогим.

— Клянусь моей жизнью, что уйду из поселения ровно через три дня, при жизни никогда не вернусь в Ферлатис и не предупрежу о случившемся колдунов. Если я нарушу слово, сын Великого Владыки Недр будет вправе забрать мою жизнь, — буднично пробубнил колдун. — Устраивает?

— Прекрасно! Твоя жизнь — стоящий залог! Свободен!

— Теперь ты должен поклясться чем-то очень дорогим, что в течение тысячи лет никто не погибнет в шахтах.

— Зачем мне надо обещать такую глупость? — изумился злодей.

— Я так хочу. Откажешься или нарушишь слово — и я растрезвоню о твоих кровожадных забавах всем, кому только можно.

— Ты же обещал молчать под страхом смерти! — вскипел Уранум.

— И кто тебе сказал, что я её боюсь? Итак, ещё один труп в шахте, и…

— Хорошо. Клянусь собственной вечной жизнью, что тысячу лет все будут живы-здоровы. Доволен, прохиндей?

— Целиком и полностью! О Великие Владыки Стихий и вы, Высшие, присутствующие незримо, но вечно во всех мирах! Услышьте слова мои, скрепите честную клятву и будьте её свидетелями! — произнёс Хорус, устремив взор куда-то в потолок.

— Стой! — запротестовал Уранум. — К кому ты сейчас обратился? Кто эти Высшие, присутствующие незримо, но вечно во всех мирах?

— Мы приняли клятву! Мы стали её хранителями! — послышался шёпот тысячи голов.

— Кто вы? Кто они? — запаниковал Уранум и принялся в страхе озираться по сторонам.

— Спроси о них своего отца. Ему известно гораздо больше, чем мне, — посоветовал колдун. — Отпусти меня. Мы с тобой уже обо всём договорились. Я намерен честно выполнить все условия нашей сделки. А ты?

— Разумеется! Я жизнью поклялся! Иди и помни, что на сборы у тебя ровно три дня.

Уранум разжал смертельные объятия, отошёл в сторону, но недалеко, желая последить за колдуном: клятва — дело хорошее, а присмотр лучше.

Его опасения не замедлили подтвердиться. Колдун Хорус быстро пришёл в себя, открыл глаза, посмотрел на перепуганных эльфов и сказал: «Белену уже никто не поможет. Он обречён. Да и мне теперь тоже. Для вас есть одна надежда на спасение, и она в море. Молитесь Великому Морскому Владыке. А я должен уйти навсегда».

Колдун печально вздохнул, с тоской взглянул на несчастного Белена и его жену, склонил голову и вышел. Эльфы с недоумением смотрели ему вслед. Хорус направился домой.

Его догнал разозлённый Уранум и принялся высказывать колдуну претензии:

— Минуты не прошло, а ты уже нарушил клятву!

— Каким образом? — спросил колдун. — Я ещё жив. Если б нарушил, умер бы в ту же секунду. Наша клятва доверена Высшим, присутствующим незримо, но вечно во всех мирах. Они вмиг расправятся с тем, кто её преступит. Сам понимаешь?

— Странно, что ты жив. Ты же сказал эльфам о Великом Хозяине Морей?!

— В нашей клятве о Великих Владыках не было ни слова, — напомнил Хорус.

— Как это? — замер от изумления Уранум.

— Я поклялся не говорить ничего колдунам, а остальным жителям континента могу рассказывать всё что угодно. Кстати, как и Великим Повелителям Стихий.

— Ах ты лжец! Обманщик! Клятвопреступник! — вопил Уранум.

— Помягче с выражениями! — осадил его колдун. — Надо думать головой, составляя договор с пожизненным залогом.

— Я уничтожу тебя и всех рудокопов! — грозил внук Нуардис, дрожа от злости.

— А вот это брось! — прикрикнул на него Хорус. — Высшие тебя не простят и тут же уничтожат, как жалкую букашку. Пункт все будут живы-здоровы я не зря включил в наш договор под гарантию твоей жизни. Ты связан по рукам и ногам на тысячу лет! А теперь отстань от меня. Мне надо собирать вещи в дорогу.

Колдун перешагнул порог дома и захлопнул дверь перед носом рассерженного Уранума. Тот в бессильной злобе потоптался у входа, потом пару раз обошёл дом, понял, что в гости его не пригласят и он зря теряет время, плюнул на входную дверь и ушёл.

Он спустился в подземелье и дал волю гневу: так ещё никому не удавалось его обмануть. С одной стороны, колдун поклялся жизнью, а с другой — подстроил в договоре столько скрытых лазеек. Уранум с содроганием вспоминал слова хитреца. Он с ужасом думал, как расскажет о провале Нуардис и Хильдегарде. «Теперь они меня точно убьют! И получится у нас заговор мертвецов», — с горькой иронией вымолвил он. Ничего не оставалось, как подождать три дня и убедиться, что колдун сдержит данное слово и покинет поселение Ферлатис. Всё это время Уранум не высовывался из подземного грота, а колдун Хорус — из собственного дома. Что они там делали, история умалчивает.

Когда срок, указанный в договоре, подошёл к концу, сын Великого Владыки Недр явился к дому колдуна. В назначенный час Хорус вышел из своего жилища, держа в руках лишь крохотный узелок. Это возмутило злодея до глубины души.

— И это все пожитки? Три дня собирал? Ты издевался надо мной?

— Что хочу, то и делаю! Договоры надо составлять внимательнее!

— Ах ты! Да я тебя!.. — зарычал Уранум, сжимая кулаки.

— Собственно говоря, в этих двух незаконченных предложениях вы красноречиво и ёмко изложили все свои возможности и полномочия, — поставил его на место колдун. — До свидания! Очень неприятно было познакомиться!

— Чтоб я тебя больше не видел, прохиндей! — пригрозил Уранум.

— Мы встретимся в самое ближайшее время и вечно будем вместе.

— Что это ещё за фокусы? — опешил монстр.

— Скоро увидишь! — хитро прищурился колдун. — А теперь отстань, мне некогда! Солнце уже садится, а я должен покинуть пределы Ферлатиса до его захода.

— Прекрасно! Вот и проваливай отсюда! — бросил ему вслед сын Хильдегарды.

— Пророческие слова говорите, батенька! — усмехнулся его вредный оппонент.

Колдун, наложив на дверь дома сильнейшее охранное заклятие, направился к воротам поселения. Проводив его до границы, сын Великого Повелителя Недр вернулся к шахте и спустился в подземные владения отца. Он решил, что больше никаких сюрпризов от колдуна можно не ждать, а намёки счёл пустыми угрозами, чтобы его позлить.