Рецидивист 4. Вэнь

Deadnoser (2025)

Ему триста лет. Он проклят, но бессмертен. Он идёт по жизни, нарушая божественные и человеческие законы. Иначе, его ждет непереносимая боль и страдания. Он — «одинокий волк», вечный преступник-рецидивист. Но он ничего не может с этим поделать. Ей тридцать. Она — ревностный служитель закона. Честная, принципиальная, непримиримая к преступникам. Но в душе она глубоко несчастна и одинока. Их пути сходятся, а судьбы переплетаются, закручиваясь сложным узлом. И случается так, что неисправимый преступник помогает честному следователю раскрывать самые запутанные преступления…

Глава 4

Наши дни.

Москва.

— Слушай, Ольга Васильевна, — после того, как Ольшанская замолчала, произнес Дрот, — как тебе вообще пришла в голову мысль, снять пальчики у этого старика-перевертыша? Ведь он у нас вроде как идентифицированным считался? Не подснежник какой, не бомж без документов? Все чин по чину: и паспорт, и прописка…

— Так вот и Петр Ильич мне от том же попенял, когда я ему свою просьбу озвучила: дескать, зачем время-то зря терять? — призналась Ольшанская, вспоминая свое недавнее общение с главным медэкспертом отдела Музыкантовым. — Хорошо еще, что он человек культурный и не желчный совсем, другой бы на его месте меня по матери послал!

— Да, Петр Ильич у нас золотой человек! — согласился с майором Константин Михайлович. — Так как тебе эта мысль пришла, Ольга Васильевна? — вновь вернулся он к предыдущему вопросу. — Поделись с товарищами креативом.

— У меня бы до такого точно, растак, мозгов бы не хватило! — со смехом признался капитан Самойленко.

— Так вот, и у меня не хватило, товарищ полковник, — не стала скрывать Ольшанская и присваивать себе заслугу Каина.

— Подсказал кто? — понятливо хмыкнул Дрот. — Похоже, головастый малый! Из какого подразделения? — спросил он. — Я бы от такого сотрудника не отказался, могу походатайствовать для перевода.

— Не поможет ваше ходатайство, товарищ полковник, — печально улыбнулась Ольшанская. — Он сейчас по другому ведомству проходит… ФСИН называется.

— Хех, это не проблема! — и не подумал сдаваться Константин Михайлович. — Дернем за нужные ниточки и переведем…

— Вы меня неправильно поняли, товарищ полковник, — перебила начальника Ольга Васильевна. — Он не служит во ФСИНе… он наказание отбывает.

— Сука, опять гребаный Зинчук, растак, на нашем горизонте нарисовался! — выругался догадавшийся о ком идет речь Самойленко.

— Зинчук? — переспросил полковник. — Это Ключник что ли?

— Так точно, товарищ полковник, Зинчук, — ответила Ольшанская. — Ему в очередной раз отказ пришел… на амнистию… вот, я и заехала сообщить.

— Вот же головастый какой, сукин сын! — покачал головой Константин Михайлович. — Который раз выручает! Жал только, что зэка, а то бы взял его… хе-хе, на полставки консультантом.

— Вы серьезно, растак, товарищ полковник? — обиженно произнес Николай. — Это же еще та сука! — Капитан Самойленко едва зубами не заскрипел от возмущения. — Он же вор, растак…

— Зато голова у него работает как надо! — отрезал Дрот. — А вот у вас, у всех, отчего-то мозги нахрен закисли! Ни свежих мыслей, ни креатива, ни версий сносных! Хоть бери, весь отдел и разгоняй к чертям! Правильно я мыслю, Ольшанская?

— Никак нет, товарищ полковник, — на этот раз не согласилась с начальством Ольга Васильевна. — Мы исправимся!

— Жду не дождусь, товарищ майор, когда этот счастливый день, наконец, настанет! — фыркнул, словно недовольный морж, полковник. Что дальше с этим делать собираетесь? — Он указал на лежащее перед ним дело предателя Шерстобитова.

— Для начала пригласим на беседу его внука, — произнесла Ольга Васильевна. — А там видно будет…

— Ох, Ольшанская-Ольшанская, — вновь покачал головой полковник, — хоть и любопытная эта информация, прямо таки для газетки какой… А вот, кстати, и материал, чтобы все этим папарацци, которые нас с дерьмом мешают, рты-то позатыкать! А? Старичок-то, замученный, никакой не герой-ветеран, а как раз и напротив — предатель родины, столько-то лет умудрявшийся шифроваться. А мы — молодцы-красавцы! Разоблачили-таки… В общем не тяни кота, Ольшанская, меня начальство едва ли ежедневно поедом ест! И постарайтесь все-таки и того убивца найти, что деда-предателя порешил. Задача понятна?

— Так точно! — синхронно ответили опера.

— Тогда ноги в руки, и за работу! — распорядился Константин Михайлович.

После совещания Ольшанская в срочном порядке созвонилась с внуком Шерстобитова, пригласив его в отдел для беседы. В чем-чем, а в одном полковник был прав — нужно было срочно давать опровержение, поскольку шум в информационном пространстве после убийства ветерана стоял преизрядный. Хотя Ольшанская и понимала, что после той информации, которую ей удалось нарыть с помощью Каина, шум будет еще больше, однако давление на органы следствия слегка утихнет, ведь, как-никак, эту информацию им удалось разыскать во время следственных мероприятий. А это означает, что органы работают, и работают хорошо.

Шерстобитов-младший появился в отделе буквально спустя полчаса после звонка Ольшанской.

— Можно, Ольга Васильевна? — Он с опаской заглянул в кабинет.

— Проходите, Олег Владимирович! — Пригласила Шерстобитова в кабинет Ольшанская. — Присаживайтесь.

Шерстобитов прошел внутрь и присел на краешек указанного стула, расположенного возле стола майора.

— Что-то узнали?.. — поерзав на жестком сиденье, с надеждой спросил он. — Ну… насчет деда?

— Узнали, Олег Владимирович… — начала Ольга Васильевна, но Шерстобитов неожиданно её перебил:

— Неужели нашли гада?

— К сожалению, нет, — ответила Ольга Васильевна, чем несказанно расстроила посетителя.

Судя по его реакции, он действительно ожидал, что убийцу старика нашли. Гамма чувств, пробежавшая по его лицу, показала, что слова о привязанности его к старику, не пустой звук. Он действительно любил этого… (Ольшанская даже не могла подобрать слов)… предателя.

— Жаль, — выдохнул Шерстобитов, хрустнув костяшками сжатых кулаков. — Зачем же тогда вызвали? Я, вроде бы, уже все рассказал…

— Понимаете, Олег Владимирович, — произнесла Ольшанская, пытаясь настроить себя на рабочий лад: она, как никто, понимала, что может чувствовать человек поле такого-го вот сообщения, — во время следственно-розыскных мероприятий, нашим сотрудникам… — Она взволнованно вздохнула. — Нашим сотрудникам удалось выяснить, что ваш дедушка — Шерстобитов Эдуард Самойлович, на самом деле является совершенно другим человеком!

— Подождите! — Шерстобитов уставился на Ольгу Васильевну непонимающим взглядом. — Что значит совершенно другим человеком? Я его с младенчества знаю! Это точно он!

— Олег Владимирович, успокойтесь, — попросила его Ольшанская. — Да, вы всю жизнь знали этого человека — вашего деда, как Шерстобитова Эдуарда Самойловича, 1923-го года рождения. В результате розыскных мероприятий у него были взяты отпечатки пальцев… — Ольшанская сглотнула ком, стоявший у нее в горле, и продолжила:

— Отпечатки были идентифицированы… Они принадлежат военному преступнику и предателю родины — Альберту Христофоровичу фон Грабову, 1908-го года рождения, выходцу из обрусевшего рода князей фон Грабовых. В период с 1941-го года и по 1944 год Грабов входил в состав 201-ой абверкоманды в составе штаба «Украина-Юг» округа «Таврия» в чине оберлейтенанта. Отвечал за подготовку в спецшколе разведывательных и диверсионных групп, действующих в тылу врага, то есть на территории Советского Союза, не попавшего под оккупацию войсками Вермахта. Группы глубокой заброски отбирались лично им из всевозможных маргинальных элементов: убийц, воров и налетчиков. Согласно материалам дела и свидетельским показаниям, Грабов собственноручно и неоднократно убивал советских военнопленных и гражданских лиц на глазах личного состава школы… — Слово в слово повторила Ольшанская свой доклад у полковника.

— Как так-то… — Шерстобитов дрожащей рукой смахнул со лба крупные капли пота. — Он же… герой… куча медалей… ордена… Нет, это какая-то ошибка! Этого просто не может быть!

— Может, Олег Викторович! — стараясь не смотреть в глаза внука, глухо произнесла Ольшанская. — Перепроверили несколько раз — ошибки быть не может! Ваш дед — не кто иной, как Альберт Христофорович фон Грабов…

— Я не ослышался, вы сказали, что он 1908-го года?

— Это кажется невероятным, но на момент смерти ему исполнилось полных сто тринадцать лет.

— Я… а как же… — Шерстобитов мямлил, продолжая потеть. — Сто тринадцать… — Видимо, эта информация никак не укладывалась у него в голове.

— Чем скорее вы примете эти сведения, Олег Владимирович, — попыталась успокоить Шерстобитова-младшего Ольга Васильевна, — тем легче вам будет. Я понимаю, что это настоящее потрясение для вас…

— А я, значит, не только внук фашиста, — неожиданно произнес Шерстобитов, — но еще и настоящий князь?

— Выходит, что так, — развела руками Ольшанская. — У вашего деда настоящее дворянское происхождение, известная родословная, по крайней мере, лет на триста назад.

— Ох..ть! — не сдержавшись, завинтил Шерстобитов. — Ой… простите… Ольга Васильевна!

— Ничего, — отмахнулась от незначительного недоразумения, Ольшанская, — я вас прекрасно понимаю, — произнесла она, вспоминая собственное знакомство с Каином. Когда она, точно также узнала, что заключенный Зинчук, по кличке Ключник, на самом деле не тот человек, за которого сам себя выдает. Но Каин был для нее — незнакомый, посторонний и ни разу не родно человек. А тут — родной дед, который, как Ольга Васильевна знала, можно сказать, в одиночку и вырастил внука.

— Я еще раз… простите… — попытался извиниться Шерстобитов.

«Как-то он не похож на человека, отмотавшего срок за хулиганку, — подумала Ольга Васильевна, незаметно разглядывая залившегося краской Олега. — Похоже, что в его ситуации не все так просто складывалось».

— Так значит, дед не врал, что он потомственный аристократ? — немного успокоившись, спросил Шерстобитов.

— А что, вы с ним разговаривали на эту тему? — заинтересовалась Ольга Васильевна.

— Ни сказать, чтобы часто, но старик, нет-нет, да и заикался, что он благородных кровей. Но я не очень-то и слушал, сами понимаете маразм, возраст! Сто тринадцать! — вновь потрясенно воскликнул он. — Понимаете, я думал, что старик уже того, кукушечку словил… Погодите, а тогда, может, он и насчет клада не врал?

— Что? Какого клада? — Ольшанская тут же сделала «стойку» — может статься, что эта неизвестная доселе информация и выведет их на след убийцы.

— Да это старая байка, — отмахнулся Шерстобитов, — дед как сдавать стал, нет-нет, да и заикался, что он за свою жизнь столько золотишка скопил… — Шерстобитов осекся, поймав цепкий взгляд Ольшанской.

— Так, Олег Владимирович, — Ольшанская подобралась, словно борзая, почуявшая след, — припомните, кто еще, кроме вас и ваших близких мог слышать эту историю про клад?

— Да, пожалуй что — никто. Дед несколько лет из дома никуда не выходил — здоровье ни к черту. Я как с лагеря вернулся, так за ним и ухаживал. Ни с кем старик не контачил… Хотя, подождите! — Он неожиданно взволновано сглотнул. — Около года назад ко мне корешок из лагеря в гости приезжал… Ромка Ярош… Мы тогда с ним хорошо так за встречу выпили, ну и деду ради хохмы пару капель… А старик не пил давно, ну и его немного понесло — он и вспомнил эту волынку, что князь… А оно, вона, как обернулось…

— И про клад вашему корешу тоже рассказывал?

— По-моему, да… — неуверенно произнес свидетель. — Я тогда напился… отчего-то, хотя края почти всегда вижу… Так это что, он, сука, деда моего… — Шерстобитов сжав клаки, грозно поднялся с кресла.

— Тихо, Олег Владимирович! — Резко осадила его Ольшанская. — Присядьте!

— Извините… — Боевой задор Шерстобитова куда-то улетучился и он опустился обратно на стул.

— Как зовут вашего приятеля? — спросила Ольга Васильевна.

— Ярош Роман, — послушно повторил Шерстобитов. — Мы вместе зону топтали…

Ольшанская сняла трубку с телефонного аппарата и набрала номер:

— Тема, ты где? Ага, ясно… Пробей, как вернешься, некоего Яроша Романа… Отбывал наказание с нашим свидетелем Шерстобитовым Олегом Владимировичем… И информацию мне на стол… Да, быстро! Возможно это то, что нам недоставало!

***

На столе пред Антикваром лежала распечатка рисунка, выловленного в бескрайних сетях Интернета. На рисунке был изображен один древний китайский (вернее даже не китайский, а тунгусо-маньчжурский, но Антиквару было на это плевать с высокой колокольни) артефакт — Амулет Хадо. Одна из сторон этого амулета один в один повторяла собой «тавро» выжженное на груди вечного вора — Ваньки Каина, за которым Антиквар безрезультатно охотился уже не один десяток лет. То, что рисунок точно такой же, не подвергалось сомнению — он навечно врезался в память престарелому авторитету, который, даже с закрытыми глазами, мог его легко воспроизвести.

Эту картинку выловили в Интернете его горе-хакеры, на которых он тратил ежемесячно чудовищные средства. Но наконец-то его вложения окончательно отбились, и прыщавые задроты выдали именно ту информацию, которую он от них требовал. Эту картинку не так давно выставили на одном интернет-портале, посвященном археологии, какие-то черные копатели, видимо случайно наткнувшиеся на амулет во время своих поисков.

Лишь раз, кроме оттиска на груди Каина, видел антиквар подобный рисунок. Реплика этого амулета хранилась в Пекинском историческом музее, но выйти на хозяина этой реплики Антиквару так и не удалось. Не помогали ни деньги, ни связи. Не помогало ничего! Если бы это была Россия, то лишь по одному щелчку Антиквара к нему бы через час притащили упирающегося хозяина, невзирая ни на что… Но в Китае все потуги Антиквара оборачивались лишь громким пшиком. Гребанные желтомазые обезьяны…

Но вот, наконец, он сумел ухватить за хвост кончик путеводной нити: помимо самого рисунка, его умельцы сумели взломать сайт портала, определить адреса тех, кто разместил объявление, а так же скачать переписку продавцов Амулета и его предполагаемого покупателя. Артефакт действительно был найден, и находился в данный момент в городе Владивостоке. И вот-вот должен быть продан за не очень-таки и великие деньги. А самое главное, его хакеры сумели найти выход не только на продавцов, но и на покупателя. И если Антиквар все правильно рассчитал, то этот покупатель на самом деле является совсем непростым человеком…

Криминальный босс взял со стола мобильный телефон и нашел в списке номер нужного ему абонента. После первого гудка трубку взяли — человек на том конце страны был прекрасно осведомлен о том, кто его набрал, поэтому и не тянул с ответом.

— У аппарата…

— Вечер в хату, Министр! — сипло произнес в мобильник Антиквар, услышав знакомый голос.

— Жизнь ворам! — отозвался «законник» Министр. — Только у меня уже утро, Антиквар, — констатировал он разницу во времени.

— Не суть… — кашлянул Антиквар, промокая рот платком. Крови на светлой ткани с каждым днем становилось все больше и больше — болезнь прогрессировала. Если он не поторопиться…

— Не суть, — согласился собеседник. — Не думал, что услышу тебя еще раз, — признался министр.

— Не дождешься! — Антиквар хищно оскалился, натягивая кожу на сухом морщинистом лице. — Дело в следующем, бродяга… — И Антиквар в трех словах поведал, что ему потребуется от старого кореша.

***

— Ну вот, умеете же работать, как надо! — Полковник Дрот в этот раз излучал полнейшее спокойствие и благодушие. — Докладывай, Ольга Васильевна, как дошла до жизни такой? Ну, как догадались?

— После беседы с Шерстобитовым-младшим, выяснилось, что его дед…

— Альберт фон Барон, растак, — хохотнул Самойленко.

— Капитан Самойленко! — незлобно рыкнул полковник. — А тебе кто слово давал? Я понимаю, эйфория зашкаливает — такой висяк с души сняли! Но субординация-то, а?

— Виноват, растак, тащ полковник, — потупился Николай. — Просто предвкушение премии, растак, душу греет…

Дрот трагично махнул рукой — да за что это мне, но сильно ругаться не стал:

— Продолжай Ольга Васильевна.

— В общем, дед Шерстобитова нет-нет, да и заводил с внуком речь, что он, дескать, голубых кровей. Но и этого мало, иногда он он говорил внуку о том, что где-то спрятал клад…

— Реально клад? — не поверил полковник.

— Как это ни покажется странным, но клад действительно имел место быть, — ответила Ольга Васильевна. — И довольно-таки немаленький! Сейчас с ним работают наши специалисты по оценке. Но Шерстобитов не верил деду, считал его чокнутым стариком и не прислушивался к бредням, оказавшимся совсем и не бреднями. Зато их очень внимательно выслушал Ярош Роман Семенович, заезжавший год назад в гости к корешу по отсидке. Он-то и пытал старика, выпытывая тайну клада. Остатки драгоценностей, которые он не успел пропить, были найдены в его квартире в момент задержания…

Доклад Ольшанской прервал стук в дверь кабинета полковника.

— Да! Войдите! — крикнул Константин Михайлович.

— Товарищ полковник, — доложил заглянувший в кабинет сержант, — только что прошла сводка, что из следственного изолятора сбежал заключенный Зинчук…