Бывшие

Crazyoptimistka, 2021

Всем наивным девочкам, которые мечтают покорить Зверя, посвящается. Запомните, что за всей этой красивой мишурой иногда скрывается уродливая правда. Где прекрасные принцы превращаются в одержимых безумцев. Где нежные прикосновения дарят боль. Где дорогой пентхаус становится золотой клеткой. И я знаю, о чем я говорю. Потому что вырвалась оттуда. И теперь, я – бывшая игрушка. А он – бывший хозяин моего мира. Мы бывшие… но надолго? Содержит нецензурную брань.

«Тогда»

Отцу стало резко плохо. Неожиданно, коварно, но болезнь сделала очередной шаг за ним и протянула свои холодные пальцы. Пошел третий месяц, как все планы… да что там планы, вся жизнь пошла под откос. Учеба, танцы и все прочее я оставила где-то там, в другом городе. Сузив и ограничив все интересы четырьмя больничными стенами.

— Так нельзя, Кристи, — бодрился отец, делая вид, что все хорошо. — Не надо ошиваться здесь каждый божий день. Разве у тебя нет других дел?

Скольжу взглядом по аппаратуре и по его бледному лицу, качая головой. Не дождешься. Вот что скользит в моем напряженном взгляде.

— Надеюсь, что хоть на могилу ты ко мне так часто не станешь таскаться.

— Отец! — Не выдерживаю его последнюю реплику. — Не смей так говорить! Тебя подлатают немного и все вернется на свои круги.

— Кристина, я не фанат красивых сказок. Я реалист. — Останавливает он мои доводы и отворачивается к окну. — И свои шансы знаю. Не заговаривай мне зубы, твоя мать вполне справляется с этим заданием без тебя.

— Где твоя борьба? Неужели ты так сильно хочешь уйти от нас?

— На данном этапе я просто от всего устал.

— Папа…

— Дочка, пожалуйста, — он снова пристально смотрит на меня.

Сжимаю губы и вздыхаю, но не ухожу. Устраиваюсь удобней на кресле и беру в руки бумаги.

— Ты серьезно?

— Что? — Отрываюсь от чтения. — Я же тебя не трогаю.

— Да, но ты до сих пор здесь. — С нажимом отчеканивает родитель.

— Если я тебе настолько мешаю в палате, я могу выйти в коридор. Но не надейся, что покину больницу.

— Чем дальше мы спорим, тем больше я понимаю, что ты пошла в меня своим характером.

— Удивительная штука эти гены, да? — усмехаюсь на его ворчание.

Позади раздается щелчок двери и, судя по выражению лица папы и его облегченному вздоху, мне даже поворачиваться не нужно, чтобы понять, кто появился в дверном проеме.

— Даже не надейся, — снова качаю головой, — он тебя тем более не спасет.

— Добрый вечер, Трэвис, — парень жмет ему руку, — я принес необходимые документы, как ты и просил.

Вздыхаю и все-таки поднимаюсь ему на встречу, чтобы перехватить бумаги. Отца от очередных нотаций спасает лишь появление медсестры и лечащего врача, которые просят на время покинуть палату. Мы с Кайлом, не сговариваясь, отправляемся в кафетерий, чтобы скоротать там свободные полчаса. Идем туда в полном молчании и на расстоянии вытянутой руки. Так, словно мы вообще не знакомы. Но за стол садимся вместе. Он обязательно берет два стакана кислого кофе из автомата и два сладких батончика, которые в таком же молчании протягивает мне. Следующие минуты нашего ожидания мы перекидываемся фразами лишь тогда, когда это касается работы. Никаких подкатов с его стороны, никаких сантиментов и никакой жалости. И так каждый божий день, который повторяется так, будто я попала в какой-то заколдованный круг. Больница — моя комната в отчем доме — больница — редкие звонки Лукасу и Лиз — больница — работа над бумагами. На меня свалилось столько всего и сразу, атакуя со всех сторон, проверяя на прочность. Честно и откровенно говоря, у меня создалось впечатление, будто меня морально имеют во всех позах и не дают даже передохнуть.

Роняю голову на скрещенные руки, которые лежали на столе. Мне нужно было хотя бы пять минут тишины и покоя. Всего пять минут…

— С тобой все в порядке? — слышится почти над самым ухом и я от неожиданности вскидываю голову.

— Да, — моргаю и встряхиваю головой, прогоняя сонливость. — Можешь убрать свои руки, я в порядке.

Кайл медлит и продолжает держать ладони на моих плечах. Хоть я и не вижу его лица, готова поспорить, он сейчас прищуривает свои глаза и сжимает губы.

— Кайл, мне некомфортно, когда мой собеседник продолжает находиться у меня за спиной.

— Ты выглядишь уставшей, — слышится в ответ.

— Было бы странно, если бы я выглядела совершенно иначе. — Хмыкаю. — Видимо ты забыл причину, да?

— Я все прекрасно помню, — парень обходит меня стороной и опускается на стул напротив, попутно расстегивая пуговицу на пиджаке. — Но как раз твой отец прав, тебе нельзя так изводить себя. Слишком большая нагрузка, ты можешь сломиться.

Отрываюсь от рассматривания своих рук и поднимаю глаза на безупречное лицо Кайла.

— То, что я не огрызаюсь с тобой так долго, еще не означает, что мы перешли в категорию друзей. — Откидываюсь спиной на твердую спинку стула. — Не тебе рассказывать мне о том, какой я должна быть в этой ситуации.

— Ошибаешься.

— Прости, что? — его самоуверенный тон задевает за живое.

— Мне нужен полноценный партнер, который сможет здраво рассуждать и управлять активами. А не уставшая истеричка.

— О, — пораженно выдыхаю. — Надо же… Хм, даже… даже если все и случится… разве я не имею права скорбеть?

— Тебе пора начинать это делать уже прямо сейчас. — Припечатывает Кайл. — Трэвис тебя готовил к этому с самого начала. Он дал тебе время, чтобы свыкнуться с этой мыслью. А ты продолжаешь держаться за него, словно тебе пять лет.

— Это нормально, — цежу сквозь зубы.

— Это эгоистично. — Его ладонь со звоном обрушивается на столик и кофе выплескивается из наполовину пустых чашек. Наши взгляды скрещиваются. — Продлевать мучения человека лишь для того, чтобы не травмировать собственные чувства. Ты заставляешь его страдать сильнее, чем могло бы быть.

— Ну, ты и тварь, Бэкк, — швыряю в него сначала один стаканчик, а затем и второй. Но даже вид пролитого кофе, стекающего по его роже не приносит мне удовольствия.

— Есть у кого учиться, — медленно цедит он, проводя салфеткой по щеке.

А затем быстро оказывается на ногах и, я не успеваю опомниться, как Кайл резко хватает меня под руку и тащит на выход.

— Отпусти! — пытаюсь вывернуться из захвата, но тщетно. А ведь завтра на руках в этом месте будут синяки…

Мои сопротивления оказываются бесполезными и тогда, когда он буквально забрасывает меня в салон своей машины.

— Ты совсем спятил?! Дай мне выйти!

— Кристина, я едва сдерживаюсь, — он даже не обращает внимания на мои протесты, — тебе лучше закрыть свой рот.

— А тебе лучше выпустить меня из машины, иначе я выцарапаю тебе глаза…

Договорить не успеваю, он резко выворачивает руль и трогается с места так, что меня откидывает обратно на сиденье. Мы выезжаем сразу на ту автостраду, которая ведет прочь из города. Нервы напряжены до предела. Вышла бы прямо на ходу, да этот урод заблокировал все двери. Ненавидящим взглядом смотрю на мелькающий за окном пейзаж.

— И что мы здесь делаем? — скептически осматриваю пустырь и обрыв, с которого весь город как на ладони.

— Выходи, — стальным голосом приказывает Кайл, и первым покидает салон.

— Для чего мы здесь, Кайл? — едва могу справиться с дрожью в голосе.

На смену злости приходит непонимание происходящего. А еще страх. Пустырь, темень, которую разрезают полосы фар и мы вдвоем. Парень встал так, что свет бьет прямо в его спину и я перестала видеть его лицо.

— Кричи, — слышится его голос.

— Что? — Обхватываю себя руками и только сейчас понимаю, что стою перед ним в джинсах и рубашке. А ведь на улице ранняя весна и температура по ночам еще очень низкая. — Ты с ума сошел? Какого черта мы здесь делаем? С какой стати я должна кричать?

— Потому что здесь тебя никто не услышит, — с расстановкой произносит он в ответ. — Срывай глотку, царапай землю ногтями. Выплескивай все то, что ты держишь внутри. Потому что другого шанса не будет.