Ворон. Часть первая: Кошмар так просто не отпустит

Anny Messer

Жизнь жестокая и непредсказуемая, где друг или любимый человек может стать врагом, монстром, искалечившим душу, а человек, который причинил нестерпимую боль, может стать самым необходимым в жизни! Сможет ли главная героиня пройти через все трудности? Сможет ли она быть счастливой и жить, не оглядываясь назад?Предупреждение!В этой книге присутствуют сцены жесткого насилия! Строго 18+

ГЛАВА 5. ОБЖИГАЮЩАЯ СТРАСТЬ

Я думал, голос плоти

Я укротил навечно…

И вот горю, как порох, И таю, словно свечка. Я поднимаю руки

Для страшного проклятья — И я их простираю

Для страстного объятья.

Нотр-Дам де Пари

Зайдя в квартиру, Алан пропустил меня вперед и сразу же зашёл сам, держа в руках мой не очень большой чемодан. Я сняла обувь и поставила свой рюкзачок на пуфик около прихожей. Звук столкновения чемодана об кафельный пол отвлёк меня от созерцания квартиры в сумрачном свете.

Уже через секунду я была обездвижена прижимающим к стене моё тело Аланом. Держа мои руки над головой, он больно придавливал их к стене. Сдавив мою грудь своей, парень лишил меня способности двигаться, дышать и думать. Вцепившись своими губами в мои, он, чуть ли не кусая, целовал их, а лёгкая боль в теле лишь обостряла возбуждение.

Резко разорвав поцелуй, он стал внимательно изучать моё лицо. Наверное, даже в темноте было видно, как я покраснела от смущения. Освободив мои руки, он провёл линию от запястий вниз к плечам, еле касаясь кожи пальцами. Ухватившись за края рубашки, он безжалостно сорвал её с меня, от чего я вздрогнула, слыша стук, как маленькие пуговки ударялись о кафель.

И снова последовал обжигающий поцелуй. Спускаясь от губ вдоль шеи и ниже, парень оставлял свои метки на моём теле. Я словно потеряла дар речи. Его поцелуи просто доводили меня до исступления. Лишь могла издавать тихие стоны и тяжело дышать от этих действий. Я потянулась к концу его майки и быстро стащила её, мои руки блуждали по рельефному телу любимого, дразня ещё больше. Наша страсть была настолько горячей и бешеной, что даже сам воздух трескался от такого напряжения. О таком часто пишут в любовных романах.

Подхватив за ягодицы, парень ещё сильнее прижал меня к стене, чтобы я просто не свалилась. Я же обвила его пояс ногами плотным кольцом.

Я с готовностью и ни в чём не отставая отвечала ему с той же пылкостью. Руки парня чуть ли не разрывали нежную кожу моей спины. Мы просто горели в жгучем огне наслаждения. Голова кружилась от удовольствия, так что я не сразу поняла, что мы уже переместились в спальню. Парень снял с меня остатки одежды и, бросив их куда-то в темноту, продолжил осыпать меня поцелуями. В какой-то момент он взял меня за шею слегка сдавив и прохрипел в губы:

— Ты только моя!

Тогда этот жест мне показался очень сексуальным, поэтому, кивнув головой, я поцеловала его, тем самым моля о продолжении. Я не хотела, чтобы он отрывался ни на минуту, чувствуя его любовь, нежность и заботу или же как ему было важно слышать: «Я твоя». Я была готова на всё ради него.

Спустив свои джинсы, он освободил себя от боксеров и, толкнув меня на кровать, лёг рядом. Не разрывая поцелуя, он опускал свою тёплую руку прямиком к моему сокровенному месту. Когда он массировал его, я чувствовала, как где-то внутри меня разгорался жар, посылая свою вибрацию по всему телу и заставляя судорожно дёргаться от наслаждения. Но ему этого явно показалось мало: он ввёл два пальца в меня и делал нехитрые движения, от которых темнело в глазах.

Не в силах больше сдерживаться, я начала кричать, но мой голос был словно не мой. Это больше походило на вой измученного жизнью животного. Не знаю, сколько это продолжалось, но это было мучительно приятно. Алан доводил меня до пика и резко останавливался, так продолжалось несколько раз. И каждый раз он требовал кричать его имя, он хотел, чтобы в моей голове чётко звучало, что я принадлежу только ему, а при одном упоминании его имени мокли трусики. Так он говорил.

Я чувствовала, как его напряжённая плоть пульсировала в районе моего бедра, и это не давало никакой возможности расслабиться. Прервав поцелуй, он провёл своим мокрым языком от губ к подбородку и ниже. Когда моё тело всё же начало расслабляться, я почувствовала такой резкий засос на груди: парень пытался максимально вобрать своим поцелуем мою кожу, оставляя на теле свои метки.

Жадно вбирая воздух ртом, я пыталась уцепиться хотя бы за что-то, чувствуя, как на теле появлялись всё новые и новые метки. Спускаясь ниже, он поцеловал меня там, где ещё секунду назад были его пальцы, и даже там он умудрился поставить свой болезненный засос. Я кричала его имя, сколько себя помню, в подкорке моего подсознания чётко въелось «Алан» и его право обладать мной.

Разорвав поцелуй, он поднялся выше и был уже со мной на одном уровне. Устроившись поудобнее, он резким толчком вошёл в меня, от чего я застонала, хотя, конечно, мой стон больше походил на крик. Алан двигался грубо и резко.

Распахнув глаза, я увидела его лицо. Сейчас на нём не было ни единой эмоции, лишь глаза горели ярким пламенем, сжигая его, меня и квартиру до основания. Я потянулась к нему руками и почти сразу вцепилась ногтями в спину от очередного резкого толчка. Я была на пике, когда Алан продолжал двигаться в нужном ему темпе. Дикая и неукротимая волна удовлетворения захлестнула меня с головой, перехватывая дыхание.

А он даже не думал останавливаться. Я уже хотела чуть оттолкнуть его, как он с нечеловеческой силой и хрустом костей сжал мои запястья, вдавливая в кровать. Я почти теряла сознание, когда он закончил.

Встав с кровати, Алан молча и небрежно набросил на себя полотенце и, взяв меня на руки, зашёл в душ. Моё состояние в тот момент можно было сравнить с местным наркозом: находясь в сознании, ты ничего не чувствуешь и не понимаешь. Прохладная вода немного остудила меня и привела хоть в какие-то чувства. Выйдя вместе со мной на руках из душа, Алан вытер нас насухо и, положив меня на кровать и укутав лёгкой простынёй, лёг рядом.

— Я люблю тебя, милая. С сегодняшнего дня всё изменится, ты будешь счастлива со мной. Обещаю.

Последнее, что я услышала, перед тем как уснула. Хотя, конечно, это вряд ли можно было назвать сном: оставшуюся ночь моё тело ужасно ныло. Обостряли мою боль крепкие объятия Алана. Я смогла уснуть лишь только на пару часов.

Чувствую, завтра будет тяжёлый день.