Тайное наследие Нибиру

Anastasia Avi Samaeli (2022)

Маленькая Аня чувствует себя чужой среди людей. С самого детства ей снятся странные сны, в которых некий голос зовёт её другим именем. Спустя много лет повзрослевшая Анна узнаёт о том, что она не человек, а ребёнок Архангела. Нефилим. Границы Добра и Зла становятся размытыми. Но у всего есть своя цена…Содержит нецензурную брань.

Глава 8

Тартар

Я молчаливо продолжала делать свою работу. Выводила души в свет, ощущая себя немного Богом. Чем напоминала Ангелам, охраняющим Врата, своего отца. Однажды Самаэль допустил такую же мысль, за что и был изгнан из Эдема. Но даже не это стало причиной падения Великого и красивого Архангела. Мой папуля не любил людей. Считал, что однажды они погубят Землю. И он был прав. Я разделяла его точку зрения целиком и полностью и не позволяла при мне называть его Сатаной. Я поняла, что очень сильно люблю отца.

Но теперь Самаэль хотел защитить людей любой ценой. Именно для этого он и создал меня однажды. Защищать людей было моим даром. Но сила начинала проявляться и на Земле. И тогда я становилась опасной для любого человека, который просто прикоснётся ко мне. Теперь я видела не самих людей, а их души, их истинные лица. И не все из них были хорошими. Не все заслуживали защиты. Но не я решала, кому помогать. За меня решили ещё сотни лет назад. Я всего лишь солдат. Солдат Небесного Войска.

Патрулировать пыльные улицы мне порядком надоело. Постоянно хотелось с кем-нибудь подраться. Иногда я ловила Сааров и выдерала их маленькие ручки. Саары были разными. Одни походили на чертей, какими их рисовали в мультфильмах. Красная кожа, милые рожки и копытца на конечностях. Другие были лохматыми и клыкастыми, словно дикие животные. Вот только животных я любила, а Сааров люто ненавидела.

Чаще всего они появлялись, чтобы разведать обстановку в Тартаре. Видимо, их посылали убедиться в том, что Нефилимов до сих пор нет в Аду. Каждый раз отец опасался нападения на наши территории. Хуже всего было то, что нас было слишком мало для того, чтобы отразить даже самую незначительную атаку.

Новые силы накатывали волнами, и приятного в этом было мало. Я умела считывать информацию каждого камня. Каждой древней реликвии. Всё, к чему прикасалось моё левое запястье, рассказывало истории. И в каждой кровь, война и смерть. Для того, чтобы оградить меня от видений прошлого, Селафиил посоветовал надевать на запястье что-нибудь, что могло бы прикрыть то место, где были видны вены на руке. Именно моя кровь и мой пульс читали информацию.

И тогда прилетел Ангел.

Своего имени он не назвал, но я знала, кто он. Это был один из Ааринов. Один из той самой иерархии Ангелов, которые спускаются с небес в поисках дочерей человеческих, чтобы произвести на свет новых Нефилимов. Прилетел он с отцовским подарком. Широкий кожаный браслет чёрного цвета, как раз закрывающий запястье. На кожаной обшивке красовалась отцовская Печать. Это был мой первый настоящий подарок. Как тут, так и на Земле. Теперь Печатей было две, и создавать разломы стало легче, чем ходить. Но вот возвращаться было сложно. И мне была непонятна причина этого феномена. Я знала, что разломы можно открывать и не впадая в спячку, как медведь в зимнюю стужу. Сложив крылья, я подкралась к скучающему Селафиилу.

— Селафиил! — заорала в ухо перепуганного Архангела. — Объясни, почему мне с каждым разом всё сложнее и больнее возвращаться на Землю? Мне больно физически. Я не шучу. Возвращаюсь всегда без сил. Из-за этого приходится откладывать важную работу, которую я выполняю тут, в Тартаре. И, заметь, абсолютно бескорыстно.

— Когда появятся дети Нибиру, — улыбнулся пузатый Архангел, — Они расскажут тебе всё, что знают сами. Печать Самаэля — твой ключ в Тартар. Но у тебя на теле должен быть другой ключик. Тот, что открывает обратную дорогу и позволяет открывать разломы, не засыпая. Это некий символ, а какой — не знаю. Он есть у всех Нефилимов Нибиру. Ты росла на Земле, потому у тебя его нет.

— Сколько можно ждать их? — тяжело вздохнула я, ударяя тяжёлым ботинком о ствол полусгнившего вяза. — Мы состаримся, заболеем и умрём, пока дети Нибиру почтят нас своим присутствием. И найдут они наши обглоданные кости и останки крыльев.

Я драматично схватилась за сердце, взлетела и, сложив чёрные крылья, упала. Селафиил любил, когда я драматизировала. Это была наша тайная игра. Он только улыбнулся и тихо сказал:

— Терпение — не твоя добродетель. Правда, Ави?

— Сомневаюсь, что слово добродетель вообще применимо ко мне.

— Ты еще многого о себе не знаешь.

— Селафиил, — я говорила милым голоском, словно Искуситель из Эдема. — Если Аарины по сей день спускаются на Землю и создают новых Нефилимов, то где они? И как их вообще создают? Снова грешат с женщинами? А Ангелы — шалунишки!

— Теперь не нужно вступать в связь с матерью, — хохотал Селафиил. — Достаточно прикосновения Аарина к беременной женщине, и ребенок уже наделён благодатью. У вас таких детей называют Индиго. Те, кто смотрит на мир чистым взором и совершенно не под тем углом, который присущ обычным людям. Эти дети — такие, как ты, Ави. Только они наделены благодатью Ааринов, а в твоих венах течёт кровь истинного Архангела. Великого Самаэля. Придёт время, и их призовут так же, как призвали тебя.

***

И снова долгие дни ожидания.

Я летала по Тартару в поисках новых мест и острых ощущений и однажды заметила, что внушительная часть Ада скрыта густым белым туманом. Крылья сами понесли меня туда. Стена выглядела невероятно красиво. Завораживающе и в то же время пугающе до мурашек. Ад не отличался обилием красок. Всё вокруг всегда было пепельно-серым. Лучи солнца не могли достигнуть глубин Тартара, и потому здесь всегда были сумерки. Не было ночи или дня. Лишь вечные и пугающие сумерки.

Небо в Аду было таким же серым. Будто одна огромная грозовая туча. Иногда казалось, что еще секунда и начнётся ливень. Но мне всего лишь казалось. За месяцы пребывания в Тартаре я ни разу не видела даже маленькой капли воды. Деревья, трава — всё это было сухим и безжизненным.

Странная стена из тумана казалось живой. Мне показалось, что прямо за ней сейчас кто-то стоит и зовёт меня по имени. Я опустилась прямо перед стеной на песчаную дюну и протянула руку. Она прошла сквозь туманную дымку так легко, как будто стена была из пудинга. По спине пробежал мерзкий холодок. Внутренний голос шептал мне бежать как можно дальше. Но я все равно проталкивала руку, рассекая стену. Ноги словно приросли к земле, и я не могла сделать даже полшага. В голове заиграла красивая музыка, словно несколько арф пленили нежными звуками. Я прикрыла глаза. И вдруг из дымки потянулись сотни костлявых рук. Они впивались в мои руки, оставляя чёрные следы, и рвали крылья.

Собрав все силы, я оттолкнулась от земли и, тяжело дыша, взлетела. Туман стал рассеиваться. Подул сильный ветер, образуя гигантскую воронку. Крылья сами сложились и спрятались под майкой.

Я пыталась ухватиться за кроны огромных сухих деревьев, похожих на жутких Исполинов, но смерч засасывал меня в самый центр ветреной пропасти. Тело перестало слушаться. Ожидая смерти, я крепко зажмурила глаза и вдруг почувствовала, как пара крепких рук обняла меня за талию. Кто-то сильно рванул на себя моё обмякшее тело, и я провалилась в темноту. Я слышала, как кричала женщина. Потом раздался раскат грома, и стало тихо.

***

Когда я очнулась, моё тело болела так сильно, словно с меня живьём сдирали кожу. Медленно. Кусочек за кусочком.

Где-то вдали послышались голоса. Я с трудом встала на ноги, отряхнула пыль с одежды и шагнула туда, откуда доносились приглушённые голоса.

Я снова была у Врат. Смиренно склонив головы, Селафиил и Иегудиил оправдывались перед моим отцом. Очень хотелось подслушать их разговор и снова прикинуться спящей. Но, как назло, под ногой предательски хрустнула ветка.

— Чёрт! — выругалась я. — Грёбанные ветки!

Ботинки, в которых на Земле можно было заниматься альпинизмом, не позволяли мне двигаться бесшумно.

Все трое обернулись и испуганно посмотрели на меня.

Самаэль подлетел, как молния. Грубо схватил за плечи и хорошенько встряхнул. Он был зол. Но потом тяжело вздохнул, обнял меня и тихо заговорил:

— Не стоит быть такой беспечной, Авия. Ты даже не представляешь, чем для тебя мог закончится визит на Демонскую землю. Ты ведь видела, что эта часть Тартара скрыта туманом. А это говорит о том, что ходить туда крайне опасно. Особенно девчонке!

— Я не девчонка! — топнула ногой, как в детстве, разбрасывая ветки и пыль. — Ты сам сказал, что я сильная! И я уже не раз доказывала тебе это!

— Нет, Ави, — отец сложил руки на груди и смерил меня сердитым взглядом. — Ты самая настоящая девчонка. Ты ещё не обладаешь и десятой частью тех сил, которыми должна! Всё! Теперь я сам буду учить тебя!

Внутри голубого шара, который был моей душой, закипала злость и еще что-то новое. Гордыня! Отцовская кровь давала о себе знать.

— Мне не нужна твоя помощь, Самаэль, — сверкнув глазами, прошипела я и схватилась за клинок. — Однажды ты сказал, что я должна научиться всему сама. Так тому и быть, папа!

Рядом громко хохотали Селафиил и Иегудиил.

— Самаэль, — забавно всхлипнул Селафиил, сжимая в руке подол своего белого хитона. — Эта девочка напоминает мне одного Архангела, который всегда спорил с отцом. Не напомнишь мне, как его звали?

— Наверное, ты прав, брат, — улыбнулся Архангел. — Ави — дочь своего отца, и изменить этого нельзя. Более того. Я даже рад, что она похожа на меня.

Он как-то печально вздохнул. Как будто вспомнил что-то что было ему очень дорого. Но тут же скривился, многозначительно взглянув на Иегудиила.

"Ну, вот! Снова тайны! Самаэль что-то от меня скрывает, и это что-то точно связанно со мной. Ничего, папочка. Продолжай хранить секреты. Я сама всё узнаю!"

— Иегудиил, — голос отца был раздражённым, — Проследи, чтобы Ави больше не смогла попасть во владения Асмодея и… — он осёкся, словно чуть не выболтал важную тайну. — Скрой это место чем-то более существенным, чем этот туман.

Молчаливый Иегудиил лишь кивнул и взлетел выполнять волю отца. Сам же Самаэль испарился так быстро, что даже шелеста крыльев не было слышно.

Пользуясь отсутствием противного Иегудиила, я тихонько подсела на камень к Селафиилу и спросила:

— Селафиил. А кто это, Асмодей?

— Асмодея зовут"Царём Демонов". Он является одним из самых знатных и могущественных Демонов. Дух блуда, вожделения, ревности, ненависти, мести, разрушения. Князь Суккубата и Инкубата. Князь Демонов четвёртого чина: мстительных, злобных Дьяволов. Карателей злодеяний. Он руководит всеми игорными домами в Аду.

— Игорными домами в Аду? — мои глаза горели озорным огоньком. — Да ладно! А я пока видела только бар, где даже не подают спиртное. А мне можно в игорный дом?

Если бы Селафиил мог испепелить меня взглядом, он бы наверняка так и сделал. А потом сказал бы Самаэлю, что я самовоспламенилась.

— Я не закончил. Он называется Князем Демонов, то есть Сатаной, изгнавшим царя Соломона из его царства. Когда Асмодей приходит за своей жертвой, его лицо всегда в маске какого-нибудь животного.

— Звучит страшно, — захохотала я, ущипнув Архангела за пухлую щёку.

— Я не шучу, Ави, — Лицо Селафиила стало пунцовым, и он отодвинулся от меня. — Единственный, кого боится Асмодей — твой отец. Единственный из Ангелов. Но есть Демон, которого он боится не меньше. За Туманной Стеной они правят вдвоём. Они давние соперники. И если Асмодей узнает, что ты имеешь к ней отношение… — Селафиил округлил глаза и замолчал.

Сам того не желая, он чуть не выболтал мне что-то важное.

–Я имею отношение к ней? Кто она, Селафиил? Отвечай!

— Не выдумывай, девочка. Я не сказал ничего подобного. Она — Демон, и этим всё сказано. Страшный Демон, Ави. Мы даже имени её не называем, дабы беду не накликать. А ты Ангел. Как ты можешь быть связана с мерзким Демоном?

"Врёт, крылатый гадёныш. Точно врёт! Глаза бегают. Потеет. Хм! Я и не знала, что Ангелы умеют потеть! Я обязательно узнаю, о ком он говорит и какое отношение к женщине Демону имею я!"

Достав Печать отца из-под грязной майки, я открыла разлом. Пора домой. Мне нужно отдохнуть и подумать.