Будни рэкетиров или Кристина

Ярослав Зуев

Очередной эпизод замечательной бандитской саги о трех рэкетирах. Приключения Атасова, Протасова, Армейца и Бандуры продолжаются. После гибели уголовного авторитета Виктора Ледового обезглавленная группировка переживает тяжелые времена. Новый босс занят созданием финансовых пирамид, изымающих денежки изысканней рэкета и банального грабежа. Пока шеф закладывает кирпичики в фундамент будущей империи, наши герои тоже не сидят сложа руки. Протасов спит и видит, как бы ловчее «кинуть» банк, вместе с операционистами, экономистами, управляющим и секьюрити, при этом не загудев на нары. План выношен на окраине мегаполиса, куда Валерку и его верного «оруженосца» Вовчика Волыну загнали финансовые проблемы. В старом деревенском доме неуютно по ночам, в округе творится всякая чертовщина, неподалеку заброшенный погост, и на нем, как выясняется, неспокойно. Протасов, правда, не верит в существование потустороннего мира, но тот, оказывается, прекрасно обходится без его веры. Финансовые махинации – занятие, требующее определенных навыков и знаний. Неискушенному Протасову активно помогает Мила Кларчук. Правда, по заданию полковника Украинского. У УБЭП тут свои интересы. Пока Протасов все больше забирается в милицейскую ловушку, Андрей Бандура обеспокоен исчезновением любимой Кристины и пытается выяснить хоть что-то. Когда же крымские бандиты, прибывшие в столицу на разборки, случайно натыкаются на госпожу Кларчук (у них к ней – старые счеты), начинается самое интересное. Лихие погони и кровавые разборки, интриги и загадки. Роман заинтересует не только читателей, уже знакомых с другими книгами этого цикла, но и тех, кто впервые встретится с героями Ярослава Зуева.

Глава 2

КОГДА СЛЕТАЕТ КРЫША…

Чтобы узнать, а куда же, собственно, подевалась Кристина, нам доведется оглянуться назад. Оттянуться, как, пожалуй, выразился бы Протасов, в жаркий июнь 93-го года, когда Кристина, в обществе Атасова и Бандуры, только-только вернулась из Крыма. Как, очевидно, помнят Читатели, стоило управляемой Атасовым «Альфе» пересечь Большую Окружную дорогу, как Кристина попросила подбросить ее домой. На Оболонь. Бандура возражать не посмел. Нежно поцеловав Андрея, Кристина выпорхнула из машины. Дверь за нею захлопнулась, и она надолго пропала из жизни молодого человека.

Бандура тяжело переживал разлуку. Да, Кристина была много старше, и к тому же она была замужем, а обстоятельства, при каких состоялось их первое свидание, нельзя было назвать романтичными. Но, несмотря на все это, и, даже, всему этому вопреки, любовь казалась Андрею настоящей, а чувства искренними и очень сильными. В общем, ему ее здорово не хватало.

* * *

Напуганную бандитской романтикой Кристину потянуло к безвольному, зато безобидному Вась-Васю, как битую собаку в старую конуру. Они с Васей притирались годами, у них был общий бизнес, приносивший немалые доходы, общая, обжитая квартира, где хранилось много дорогих сердцу вещей, где можно было отдохнуть и расслабиться, чувствуя себя в относительной безопасности. Общая машина, общий гараж и даже никчемная и убогая, но все таки своя дача в Загальцах. У них было общее будущее, пускай не ахти какое раздольное, пускай с элементами кислинки, зато обещающее стабильность. А СТАБИЛЬНОСТЬ, как выяснила на собственной шкуре Кристина — дорогого стоит. Правда, Вася обещался стареть, причем процесс этот был не за горами. Лучшие годы Бонасюка отошли в прошлое. Если таковые имели место. Кристина что-то не припоминала. Ну, так она всегда могла завести «бой-френда», как это принято сейчас говорить. Благо, внешние данные позволяли. Что же касается дряхлеющего супруга, то, какими бы темпами он не старел, до того состояния, чтобы ходить под себя во сне, ему было далековато. И потом, эти замечательные западные технологии, продвинутые далеко вперед, со своими ноу-хау в виде памперсов для взрослых, в состоянии избавить от многих неприятны проблем, сопровождающих наступление старости.

Кроме того, Вася был не просто супругом, он был ее Васильком, забота о котором давала выход материнской энергии Кристины. Ведь детей-то у них не было. Может, они во многом и продержались так долго вместе благодаря родительской опеке, добровольно взятой Кристиной над Вась-Васем. Она пробовала (честно пробовала) перенести заботу на Андрея, но уж слишком он был шебушным. Вечно куда-то летел, в кого-то стрелял, и от кого-то бегал. Возможно, Андрей просто оказался для нее чересчур молодым. Когда вы респектабельная матрона бальзаковской поры, девятнадцатилетний бой-френд совсем неплох, чтобы взбодриться и как следует тряхнуть стариной. Но, не в чрезмерных дозах.

Правда, у них с Васей не могло быть общих детей. В июле супруги прошли медицинское обследование в Центре матери и ребенка, не оставившее ни единой надежды. Выводы врачей были однозначны: их пара бесплодна, словно высушенная солнцем трещина в пустыне. Под конец обследования доброжелательный бородатый доктор (каким ему и положено было быть за Васины триста пятьдесят баксов) покачал головой, сдвинув накрахмаленную белую шапочку на затылок. Кристина, и без того сознававшая, что после внематочной и перенесенной затем операции шансы ее не велики, не захотела тянуть с приговором:

— Доктор, скажите прямо. Не надо сглаживать углов. Ладно?

— В паре с супругом ничего не получится, — без обиняков сообщил врач. — Его сперматозоиды практически неспособны к оплодотворению.

— А искусственно?

— Боюсь, что Василию Васильевичу отцом не быть. Ни при каких обстоятельствах.

У Кристины задрожало веко, и врач погладил ее по плечу. Очень дружелюбно, по-товарищески.

— Возможно, с другим партнером шансы будут значительно выше. Но, нужно ложиться на лечение.

После этих слов Кристина снова задумалась о Бандуре. Заботливым и добропорядочным отцом Андрей представлялся с превеликим трудом. Впрочем, зачав от него ребенка, Кристина могла вырастить его с Васей. Вась-Вась детей любил, а к крестному сыночку Ленечке Ледовому некогда привязался, как родной отец.

— Доктор, я вас попрошу об одном одолжении. Пускай наш разговор останется пока между нами. Не стоит огорчать Василия Васильевича. Он такой ранимый, особенно в последнее время.

По пути домой Кристина сообщила Бонасюку, что у них вполне приличные шансы.

— Только врачи настаивают на курсе лечения. И, если у нас получится, надо будет на сохранение ложиться. Чуть ли не на все девять месяцев.

Вась-Вась был доволен, как паровоз, и казался моложе своих сорока пяти. Кристина шла рядышком, улыбаясь собственным потаенным мыслям.

* * *

Вась-Вась, к середине ушедшего лета, вновь принялся смотреть на жизнь с оптимизмом. Приключение с бриллиантами, случившееся на рубеже весны и лета, едва не стоило Бонасюку жизни. Сперва ему крепко досталось от Близнеца со Следователем. Это когда Андрей с Кристиной скрывались от милиции на даче Виктора Ледового, в то время как сам Ледовой сидел в следственном изоляторе. Следователь, Близнец и их шеф, полковник Украинский, трясли Вась-Вася, как взбесившиеся от голода кабаны дикую грушу, выбивая сведения, каких у Бонасюка и в помине не было. Правда, худа без добра не бывает. Чуть позже те же Следователь с Близнецом спасли Бонасюку жизнь, когда вышедший на волю и хватившийся бриллиантов Ледовой послал рецидивистов за Вась-Васем на Оболонь. Уголовники бы искромсали Бонасюка на куски. Между милиционерами и бандитами завязалась ожесточенная перестрелка, в которой стражи правопорядка взяли верх. Последовавшие затем полторы недели выдались для Бонасюка исключительно тревожными: жена то ли томилась в КПЗ, то ли бежала с любовником. Кума Анна Ледовая угодила в психлечебницу, а ее муж трагически погиб. Шла настоящая криминальная разборка, с непредсказуемой пока развязкой. Василий Васильевич находился под неусыпным надзором милиции. Но, к счастью, в конце концов обошлось. Горячо любимая Кристичка, на которую он и сердиться никогда толком не мог, вернулась под конец июня. Милицейский прессинг ослаб. Вась-Вась снова открыл сауну. Бандиты Олега Правилова в баньке больше не появлялись. Им стало не до Бонасюка. Полковник Украинский куда-то пропал. Он безусловно, продолжал работать в органах, но с горизонта Вась-Вася исчез. Правда, Следователь с Близнецом, время от времени, напоминали о себе, к середине лета убедив Бонасюка, что крыши, лучше МВДэшной, не придумаешь, «…как не пыжься».

— От добра добра не ищут, Бонасюк. — Заявил Следователь, и Вася не нашелся с ответом. Но, поскольку вопрос с Ледовым закрылся, милиционеры Бонасюку не докучали. Подъезжали, раз в месяц, за двумя сотнями долларов, по сотке на брата, и пропадали до следующего раза. «Мне, поистине, теперь этим крысам по гроб жизништаны поддерживать, — сокрушался Василий Васильевич, расставаясь с очередными салатовыми купюрами некогда самого вероятного противника, — теперь от них отделаться, все равно что Жучке клещей из-под хвоста выгрызть». Не то, чтобы Следователь и Близнец стали полноценной Васиной крышей. Никаких гарантий они, естественно, не давали, на стрелки ездить не собирались, а просто доили Бонасюка, «по маленькой». Вась-Вась платил беспрекословно. Благо, от клиентов в сауне отбоя не было, так что финансы позволяли. Кристина об этом не знала. В вопросе своих отношений с Близнецом и Следователем Василий Васильевич проявил невиданную доселе скрытность. Поскольку мысли жены были заняты другим, тайна Вась-Вася так и осталась неприкосновенной, как знаменитая Военная Тайна Мальчиша-Кибальчиша.

В августе Кристина планировала ложиться на лечение. Андрея она после Крыма не видела. Да и сам Бандура перестал нервировать их звонками, доводившими Вась-Вася до нервных коликов. Стоило Бандуре свирепо засопеть в трубку, как у несчастного подгибались ноги, подпрыгивало давление и пробуждалась язвенная болезнь. Теперь же Андрей, очевидно, обиделся. Кристина полагала, что это к лучшему.

Вот тут-то жизнь и внесла коррективы. На сауну Бонасюков наехали рэкетиры. Василий Васильевич, зная, что на Следователя с Близнецом рассчитывать нечего, все же обратился к ним за помощью. Но, как и многие «крыши» того времени, милиционеры брали деньги ЗА ЗАЩИТУ ОТ СЕБЯ САМИХ.

— Нечего больше делать, Дима, как из-за какого-то толстожопого гада на бандитские пули нарываться, — усмехнулся Следователь, едва за Бонасюком закрылась дверь. Близнец придерживался того же мнения:

— Пускай губу закатает, образина жирная. Иж, умник, нашел себе, бля, Матросовых.

Вася, по привычке, упал в ноги Кристине:

— Кристичка! Поистине! Неприятности у нас! Бандиты наехали! Говорят, от какого-то Пузыря!

Но, Кристина, после падения Виктора Ледового и заточения кумы Анны в психлечебницу, утратила былые возможности. Иначе говоря, все ее связи, сосредотачивавшиеся на куме Анне, как жизнь Кощея Бессмертного в пресловутом яйце, ныне сидели в камере со стенами, выложенными толстыми резиновыми матами.

— От какого Пузыря, Вася?! — похолодела Кристина, пытаясь не поддаться панике.

— Группировка такая! — тараторил Вась-Вась, так широко надувая щеки, что в иных обстоятельствах она бы наверняка рассмеялась. — Пузырь, — продолжал Вася. — Авторитет, то есть.

Выходить напрямую на Правилова Кристине показалось не с руки. Вот и довелось, волей-неволей, вспомнить о брошенном Андрее. Более того. Он показался той самой соломинкой, за какую хватается утопающий. Кристина позвонила Бандуре, и он сразу согласился приехать.

* * *

Впрочем, поначалу Андрей встретил ее неприветливо. Воротил нос и делал все, чтобы казаться высеченным из гранита. Голос молодого человека дрожал. От обиды и чего-то еще, что Кристина немедленно распознала. Тем самым всепроникающим женским чутьем, обмануть которое по силам не каждому. По крайней мере, не такому малоопытному пионеру, каким в житейских делах казался и был Андрей.

Для начала Кристина пустила слезу. Затем, она приникла щекой к плечу брошенного любовника и так жалобно всхлипнула, что дрогнуло бы и бетонное перекрытие. Футболка Андрея увлажнилась. Ее слезы были горячими.

В общем, к исходу первых пятнадцати минут оборонительные редуты, выстроенные Андреем накануне, оказались сметены, словно глиняная плотина могучим весенним паводком. Не прошло и часу с момента их встречи в кафе напротив Окружного военного универмага, как они очутились в квартире Бандуры на бульваре Лепсе. Молодой человек боролся со штанами, у которых очень некстати заело зиппер, и пожирал глазами Кристину, устроившуюся на диване в одних трусиках. Пошедшего на них материала едва ли хватило бы на хороший носовой платок. Трусики были ослепительно белыми, сочетаясь со смуглой кожей и каштановыми волосами Кристины такой гремучей смесью, что у Андрея в три секунды отключились мозги.

Будь на месте Андрея такой тертый калач, как Атасов, он наверняка бы задумался о том, что надевая подобную вещицу, Кристина рассчитывала произвести впечатление. Навряд ли женщина, если только она не закоренелая модница, станет натягивать два квадратных сантиметра ткани, в каких, грубо говоря, ни лечь, ни встать, ни пройтись.

Но, поскольку Андрей был самим собой, мысли о том, что их встреча совершенно хладнокровно спланирована, не зародились у него в голове. Может, и к лучшему.

Разделавшись, в конце концов с одеждой, Андрей влез на кровать, целеустремленный, как выпущенный на свободу сперматозоид. Кристина потянулась навстречу, завладев его самым чутким на этот момент органом.

— Давай начнем не с этого! — взмолился Андрей, предполагая, что не выдержит долго.

— Разве ты потом не сможешь? — на секунду отвлекшись, спросила она.

— Смогу, но…

— Тогда без никаких но. Я за ним соскучилась. Не мешай. Дай нам побеседовать.

Он уступил, и через минуту уже дышал, как астматик, а через две извивался угрем, расплескивая похожую на разогретый клей субстанцию. Кристина растерла ее по животу и груди, словно крем.

— Черт! — Бандура смахнул выступивший на лбу пот. — Как же ты это делаешь…

— У тебя не получится, — она элегантно стащила трусики. Вороные волосы на лобке были подстрижены аккуратной полоской, — А теперь покажи даме, зачем у французов во рту язык. — Откинувшись на подушки, Кристина заложила левую руку за голову, натянув правой кожу внизу живота, чтобы открыть ему дорогу. Андрей припал к ней, как умирающий от жажды, позабыв обо все на свете. Как и большинство брюнеток, она была терпкой на вкус. Эта терпкость лишила его остатков мозгов.

Когда Кристина кончила, дрожа всем телом, Андрей был уже готов.

— Поставь меня, как тебе нравится, — томно попросила она. Бандуре нравилось находиться позади партнерши. Она ничего не имела против. Эта поза открывает оперативный простор для рук, Андрей знал, чем занять ладони.

В следующие полтора часа Андрей взрывался четыре раза. Кристине тоже не довелось притворяться, имитируя опустошительные оргазмы.

«Да, все-таки славно», — размышляла Кристина, вытянувшись в изнеможении поверх скомканной, напоминающей модель лунной поверхности простыни. Она еле заметно шевелила пальчиками ног, дыша полной грудью и наслаждаясь сладкой истомой, разливающейся волнами по телу. Андрей с закрытыми глазами лежал под боком, прижавшись лицом к левой груди. Кристина чувствовала, как его ресницы щекочут кожу.

Дав партнеру немного отдышаться, (очень благоразумно, потому как далеко не все дела двигаются с места лихим кавалерийским налетом), Кристина осторожно подошла к тому, что ее беспокоило в первую очередь:

— Андрюшенька, солнышко, золото мое? Мне нужна твоя помощь.

Разве он мог отказать? К чести его, он даже ни на секунду не подумал: «Старик. А тебя ведь, между прочим, беспардонно используют…».

* * *

Атасов, Протасов и Армеец без колебаний согласились помочь. Атасов уныло кивнул, почти слово в слово продублировав Правилова:

— От женщин, типа, одни неприятности, Бандура. Но, раз это нужно лично тебе…

— Не то слово, Саня!

— А компенсация? — заикнулся, все же, Протасов. — На случай, если кого-то из нас угрохают? Пузырь — конкретный авторитет, е-мое…

— Ну… — растерялся Андрей, не задумывавшийся о финансовой подоплеке дела.

— Нет, я не врубаюсь, пацаны! Чего нам с этого цирка отломится?

Армеец, застенчиво улыбаясь, предложил Протасову продолжить шаровые посещения сауны.

— Будешь ходить па-париться. Как ты любишь. На дурняк.

Протасов покрутил у виска:

— Ты чего, неумный, да? Мне, блин, в натуре, о том бассейне и вспоминать муторно!

— Раз, типа, не предвидится содрать лаве, подсобим барышне бескорыстно. — Поставил точку Атасов. Протасов пожал плечами.

* * *

В ходе последовавшей вскоре «стрелки» выяснилось, что в молодежной группировке, наехавшей на сауну Бонасюков, никаким Пузырем не пахнет даже в помине. Произошло это следующим образом.

В назначенный день и час приятели подкатили к зданию Центрального Загса. Стояло пронзительно солнечное утро, на какие, обыкновенно, так щедр август. Место для встречи, в прилегающем к зданию садике, выбрал многоопытный Атасов. Деревья в сквере росли жидко, и он просматривался со всех сторон. Рядом клокотал многолюдный проспект, вливающийся под мост постоянно забитого транспортом Воздухо-флотского путепровода. Это, по мнению Атасова, хоть как-то страховало от напрасной стрельбы. В уединенных уголках так и тянет попалить по бутылкам. А, бывает, и не только по ним. Приятели прибыли на стрелку в белом «Линкольне» Армейца. Солидней машины у них не осталось, впрочем, эта была ничего. По крайней мере, неизмеримо круче изготовленного во времена президента Картера^[5] «Форда Гранада», на котором приперлись конкуренты. Эдакая старушенция в качестве «колес», конечно, ни о чем еще не говорила, но, смотрелась несерьезно. Кроме того, ребята опоздали на двенадцать минут.

— Вы, пацаны, конкретно «стрелки» ломаете, — вместо приветствия заявил Протасов. — Не по понятиям, блин. — Рост, лицо и кулаки Валерия, как всегда, сделали свое дело — конкуренты побледнели, а, выражаясь по-протасовски: засунули языки в задницы. Прошло еще минуты две, прежде чем самый деловой из них, бывший, очевидно, бригадиром, вышел из ступора и заговорил каркающим, срывающимся от перекрученных нервов голосом:

— Имя уважаемого Пузыря вам, пацаны, знакомо? Не надо пояснять, что к чему?

Атасов презрительно прищурился, Андрей сообразил, что сейчас последует ответ. И тут Протасов, с большим скепсисом изучавший «пузырей», открыл рот и произнес такое, что обыкновенно, не забывается до старости. Если, конечно, посчастливится дожить.

— Нам-то имя Пузыря знакомо, биток ты слабоумный. А тебе, е-мое?

— Не понял?

— Все ты понял, козел. Ты сам-то Пузыря знаешь, в натуре?

— Ты чего, оборзел? — взвился бригадир, но в его голосе патетика перевешивала решимость. Атасов посоветовал ему заткнуться.

— Дай мобилу, Эдик, — велел Протасов Армейцу. И, прежде чем с противоборствующей стороны прозвучали хотя бы какие-то возражения, бодро отстучал чей-то номер.

— Алло, Гриша? Здорова… Валера беспокоит. Протасов… Ага, привет. Тут один клоун передо мной стоит. От твоего имени заезжает. — Последовала короткая, но впечатляющая пауза. Затем Протасов добавил: — А я хрен его знает, как его зовут… Сам побазаришь? Лады. Передаю трубу. — Протасов протянул трубку бригадиру из «Гранады»: — На, перетри с Гришей.

— С каким Гришей? — спросил бригадир, хотя побелевшие губы и дрожь в голосе выдали его с головой: до него уже дошло.

— С Гришей. С шефом твоим. С Пузырем, чтобы ты въехал, презерватив ты рваный.

Бригадир, как змею, взял трубку, и нерешительно поднес к уху:

— Алле?…

Ситуация не нуждалась в комментариях. Времена стояли такие, что сплошь и рядом зеленые молодежные бригады, не имея никого за спиной, по нахалке наезжали на небольшие коммерческие структуры, представляясь звонкими криминальными именами. Чем это порой заканчивалось, Андрей мог увидеть сейчас, но смотреть ему не хотелось.

— Что, хорек? — участливо поинтересовался Протасов, возвращая мобильный Эдику. — Вот ты и попал. Попал, конкретно.

— Стоять, типа, не дергаться! — зарычал Атасов, потому что конкуренты (по крайней мере, двое из них), сделали такое движение, словно намеревались кинуться в «Гранаду», — Стоять, дегенераты. Никто никуда не едет.

— Поздно убегать, пацаны. — Ощерился Протасов. — Только хуже будет. Сейчас Пузырь подкатит, потолкуем, что и как. Ты, — Протасов ткнул сигарообразным пальцем в бригадира «лже-пузырей», — лучше покумекай, как будешь расщелкиваться. Квартира там, гараж, и все эти вещи.

«Форд Гранада» — это раз», — прикинул в уме Бандура. — «Впрочем, «Гранадой» ребята не отделаются. Да и вообще, кому надо это битое, насквозь ржавое корыто, к тому же, с литовскими номерами?».

— Т-ты о-откуда про Пузыря узнал? — зашептал в ухо Валерке Армеец. Отлившая было кровь только-только нащупывала капилляры, чтобы вернуться к нему на щеки.

— Я с Пузырем на одном потоке учился. В ИнФизе. Кстати, блин, нормальный пацан. Я с ним недели две назад в городе случайно стыкнулся. Ну, то, се. Он мне: «Ты где?». Я говорю: «Там-то». А он: «А я там-то». Про Сырец базара не было. Пузырь в центре кантуется. И потом, блин, у Пузыря борцы одни, а эти рахиты сильно на студентов смахивают. И потом, Эдик, нет у Пузыря таких голимых колымаг. Не держат они шарпаков, е-мое. Пузыри люди серьезные…

— Р-раньше не мог сказать? — зашипел Армеец. Кровь, наконец, нашла путь к его лицу. Более того, вылилась на него с перебором. На щеках и скулах Эдика вспыхнули пунцовые пятна.

— О чем сказать?

— Ты что, ду-дурак? О том, что ты Пу-пузыря знаешь?

Протасов засунул в рот зубочистку.

— Ну, забыл, — Валерий невинно улыбнулся. — И потом, Армеец, ты о Пузыре не спрашивал. Бандурий сказал — стрелка, вот я, блин, и тут. Какие, твою мать, предъявы? Скажи ему, Вовчик.

— По-любому.

— Слышь, Саня, я пожалуй поеду? — сказал Андрей Атасову. — Сами справитесь, хорошо? — Дожидаться головорезов Пузыря и присутствовать на экзекуции, ожидавшей сопляков из «Гранады», не было ни малейшего желания.

— Ты куда, братан? — удивился Протасов. — Самое интересное пропустишь.

— Так я поеду?

— Езжай, типа.

* * *

Андрей заранее договорился с Кристиной, что результатов бандитской «стрелки» с повесткой дня: «Чья дойная корова сауна некоего барыги Бонасюка, господа?», она будет дожидаться в квартире Андрея на Отрадном. Летя домой на крыльях успеха, он планировал немедленно рассказать обо всем. В мигом сложившейся у него в голове заманчиво сладкой картине Кристина поджидала своего рыцаря на кровати, изогнувшись в одной из тех поз, какие сводили молодого человека с ума. Принимать такие она была великая мастерица. Но, грезы редко отвечают действительности, чем, собственно, и ценны, когда сбываются. Бандуру ждало разочарование. Кристина о результатах разборки не догадывалась, и потому, ей было не до позирования. Ничего такого ей и в голову не приходило. Влетев в квартиру, Андрей застал любовницу в старом вязаном свитере до колен и не менее старых, изрядно потертых джинсах. Воздух в кухне был прокуренным, лицо Кристины бледным, напряженным и без малейших следов косметики. Она достаточно напугалась летом, чтобы до глубины души проникнуться одной весьма незамысловатой истиной: в том месте, где гуляют шальные деньги, льется рекой не одно шампанское. Как в старом советском анекдоте: Вовочка, передай своему папе, что у нас сажают не только деревья, и не все лагеря пионерские. Можно сказать и так, что судьба кумы Анны, падение такого колосса, каким представлялся Виктор Иванович Ледовой, поездка в Крым и прочие потрясения пошли Кристине на пользу. Череда драматических событий, участником которых довелось стать зеленоглазой супруге банщика, послужила, в определенном смысле, прививкой против «болезни нового русского», внешние симптомы которой — пальцы веером, и растягивание гласных при разговоре на манер перенесшего болезнь Дауна человека, одно время проявились у нее в полной красе. Так что, перед Андреем предстала насмерть перепуганная женщина, причем явно старше своих и без того не девичьих лет.

Все еще пребывая в эйфории от молниеносной и бескровной победы, Андрей ворвался в квартиру вихрем, и натолкнулся на Кристину, показавшуюся ему глубокой старухой. Андрей, по инерции, все же сжал любовницу в объятиях. Она нервно отстранилась.

— Андрей, мне больно! Ты мне ребра переломаешь.

— А я думал, ты в постельке, — проговорил Бандура, настроенный на другую волну. Последнее прозвучало нелепо, не к месту и не впопад.

— Какая постелька?! — Кристина резко высвободилась. — Ты что, очумел?! — заметив, как потемнело его лицо, она добавила несколько мягче:

— Ну, как там?

Естественно, имелась в виду «стрелка», и, главным образом, ее последствия для четы Бонасюков.

И вот только тут Андрею пришла мысль, которой бы появиться раньше: «Дружище, а ведь тебя бессовестно используют».

«Да нет…»

«Глазки-то разуй».

Андрей внимательно поглядел на Кристину. Первоначальное намерение рассказать ей все, как на духу, что гроза, мол, прошла стороной, бояться больше нечего и некого, выпалить все это на одном дыхании, а потом любить ее долго и неистово, испарилось мгновенно, оставив после себя накипь жестокого разочарования и желания поквитаться.

— Дела поганые, — помрачнев безо всякого притворства, сообщил Бандура, и взял паузу.

— Что? — нервно переспросила Кристина, и Андрей уловил первую каплю гадливого удовлетворения. — Что!? Ну, не молчи же ты!

— Дело дрянь, — повторил Андрей, импровизируя на ходу, и чувствуя, как становится легче, и скоро он поймает кураж. — Пузырь очень крупный авторитет. Как Виктора Ивановича не стало, так Пузырь Сырец подмял. Взял под контроль. Это не наша территория.

Кристина сжала губы.

— Если Пузырь за кого берется, то… — Бандура присвистнул, — пиши пропало, детка. Он обыкновенно добивается своего. Это все говорят. А тут дело такое, что на Васька он глаз положил. По всем понятиям Василек — его клиент.

— Что же мне делать? — проговорила Кристина, бледнея.

— У них концы в шестом управлении МВД, — подлил масла в костер Андрей. — В службе безопасности схвачено. Так что — плохие дела.

— Есть какие-то мысли? — на Кристине лица не было.

Андрей прочистил нос:

— Пока что мы вас отмазали. Чуть до стрельбы не дошло, но потом они врубили задний. Атасов на них надавил. Ты же его знаешь…

— Саша, — с благодарностью пробормотала Кристина.

— Вот так, — добавил Андрей, почувствовав укол ревности.

— Значит, все в порядке? — спросила сквозь слезы Кристина, и ее глаза сверкнули вновь обретенной надеждой. — Все нормально?…

Андрей сразу решил придавить новорожденные надежды камнем:

— Я бы не сказал, детка… я бы не сказал. Отмазали — да, но… на время… всего на пару недель. Пока они с силами не соберутся.

Кристина вытаращила глаза.

— А как соберутся — не видать вам сауны, как собственных ушей.

У Кристины сделалось такое лицо, будто ей залепили пощечину.

— Что же делать?!

— Не знаю, — он развел руками. — Сейчас Пузыря в городе нет. Вот они слабину и дали. А как появится? Не удивлюсь, что и мне с Атасовым достанется на орехи, а о Васе так даже думать страшно. — Андрей в упор поглядел на Кристину: — Кстати, Кристя, квартира ваша на Вась-Вася записана?

— На меня, — пискнула она.

Андрей взялся за голову:

— А сауна? Фирма, то есть?

— Договор о долгосрочной аренде Василек подписывал. Он директор. Моих подписей нигде нет.

— Аренда с правом выкупа? — прищурившись, спросил Бандура.

— Да, а что?

— А фирма на ком числится?

— Я же тебе говорю — Вася директор.

— А ты?

— Учредитель, — упавшим голосом призналась она.

Андрей физически ощутил волны страха, пульсарами излучаемые Кристиной, и ему стало даже весело. И нисколько ее не жаль. В конце концов, она-то ничем не рисковала. А он многим. Утром на «стрелке».

— Ну, — мрачно сказал Бандура, — кто настоящий владелец, Пузырь в два счета вычислит. Через исполком районного совета. Веришь?

Кристина верила. Без единой оговорки.

— Нужно обратиться к Правилову, — внезапно дошло до Кристины. — Я сама Олегу Петровичу позвоню. Он мне не откажет…

Андрей немного растерялся, впрочем, ненадолго:

— Ты когда у Анны в последний раз была? — поинтересовался он, озаренный внезапной догадкой.

— Ты это о чем? — посерела Кристина.

— Об Анне, детка. О твоей куме Анне, племяннице Олега Петровича.

Кристина утратила дар речи, а потом ответила глухо:

— Что с того? Ее Поришайло в психушке держит. А твой Правилов Артему Павловичу служит. Как ручная макака дрессировщику.

— Когда будешь просить помощи у Правилова, так ему и скажи, — холодно посоветовал Андрей.

— Я здесь причем?! — взвизгнула Кристина, заливаясь пунцом. — Я каким боком к их разборкам?

— Ни причем, — проговорил Бандура. — К разборкам совершенно ни причем. — Он понял, что у кумы Анны кума Кристина не была ни разу.

— Я от Правилова слышал, — доверительно продолжал Андрей, — он к Анне тайком раз в месяц ездит. Анна часто о тебе спрашивает. Так что, — Андрей собрался поставить точку, — звони Олегу, если слова подберешь. Давай, записывай номер.

— Я к ней поеду, — пообещала Кристина.

«Ага. А я вышлю бате пресловутые „Лаки Страйк“.

— Записывай номер…

Кристина окончательно сникла.

— Что же делать, Андрюша?! — спросила она в отчаянии.

Андрей покачал головой.

— Ты мне не поможешь? — из глаз Кристины покатились первые слезы.

— Сделаю, что смогу, — пообещал Андрей, прижимая ее к груди. — Все, что смогу. А много ли я смогу один — время покажет…

— А ребята?

— Ты же знаешь, какие у нас расклады. Третий месяц без копейки сидим. Протасов мог бы кое-что утрясти, со спортсменами. У Атасова в УБОПе корефан. Я тебе, кажется, рассказывал. — Он не рассказывал ничего такого, но сейчас Кристина все принимала за чистую монету, глотая, как голодный окунь наживку. — Но, посуди сама. Время такое, что на дурняк и чирей на жопе не выскочит. Я бы свои заложил, — Андрей обезоруживающе улыбнулся, — так нечего. Даже «колес» ни у кого нет, кроме Атасова. Так и те не на ходу.

— Я деньги найду, — пообещала Кристина, — сколько потребуется…

И тут, на ее беду, Андрей вспомнил о деньгах Артема Павловича, беспардонно зажиленных Кристиной летом. Как спрятала в сумочку пятнадцать тысяч «убитых енотов», так Андрей их и видел. Он тогда так страдал от разлуки, что не задумывался об ее финансовой составляющей. Два дня назад, во время их первой встречи, о тех деньгах не было сказано ни слова. К чести Андрея, он наслаждался Кристиной, и об утраченных долларах не вспоминал. Затем она попросила помощи, а он заглотил крючок. И, только теперь они всплыли, словно пузырь со дна болота.

— Кусков пять надо будет, — сказал Бандура после минуты размышлений. — По самым скромным подсчетам. У Пузыря группировка серьезная. Дай Бог, чтобы хватило.

— Сколько?! — подавилась Кристина.

— Пять штук баксов, — отрубил Андрей. — Для начала.

«Ничего себе, начало…» — у Кристины заломило виски.

— Знаешь? — сказала она с внезапным отчуждением, резанувшим Андрея, как по живому, ведь он ее все-таки любил (глупо, странно, но любил), — знаешь, Андрей? Может, нам с Васей дешевле будет крышу поменять? Если такие сложности.

Это был ответный выпад, и, к слову сказать, Кристина попала в десятку. Лицо Андрея вытянулось.

— Нет, правда!.. — заспешила Кристина, оседлав удачную мысленную волну, как серфингист крутой штормовой гребень, — Если такие проблемы, если столько денег требуется, «для начала и по самым скромным подсчетам», — тут она оскорбительно дословно скопировала слова любовника, — если так, то пожалуй, мне проще под этого самого Пузыря пойти?! Что скажешь, зайчик?

Лицо «зайчика» потемнело:

— Ты, часом, не разорилась, Правиловскую крышу оплачивая?

Как известно, бандитское прикрытие сауны было организовано Кристиной через куму Анну, и чете Бонасюков не стоило ни копейки. Разве что париться заезжали рэкетиры на дурняк. Так и то, не особенно часто.

— Или вы с толстым каждый раз после нас воду меняли и хлоркой кафель драили?

— Не называй Василия Васильевича толстым! — не сдержалась Кристина.

— А каким? Худым?

— Некрасиво попрекать человека его физическими недостатками, — сбавила тон Кристина. Ссориться она не собиралась. А, если и хотела (ну совсем чуточку), то полагала, что еще рано. — Просто, если так дорого обходится «отмазка», как ты говоришь, может, мне проще договориться с Пузырем? Сколько он захочет? Двести-триста долларов в месяц?

Андрей опешил, не зная, что сказать.

— Ты пойми, Андрюша, у меня нет такой большой суммы. И, где взять, неизвестно. В сауне ведь не печатные станки стоят… Понимаешь?… Если бы мы коноплю выращивали, и дурь продавали, тогда другое дело. Но, у нас люди купаются.

«Поразительное нахальство, — подумал Андрей и, собираясь с мыслями, потер переносицу. — Закрысила пятнадцать тонн, и ни в одном глазу. Ну и наглость».

— Наверное, я начну платить Пузырю, — сказала Кристина, подымаясь.

Андрей пожал плечами:

— Своя рука владыка, детка.

— Ты мне поможешь?

— В чем?

— Ну, договориться с Пузырем? — Кристина заломила руки. — Понимаешь? Василий Васильевич от одной подобной клички сразу в обморок свалится. Он на встречу не поедет. Я его знаю. У него гипертонический криз начнется. Или предынсультное состояние.

— Я сейчас заплачу.

— Но, не мне же ехать! — взмолилась Кристина.

— А почему бы и нет?

— Мне казалось, что я могу на тебя рассчитывать. — Кристина изобразила крайнюю степень разочарования.

— Да они меня четвертуют! — воскликнул Андрей, представив картину, в которой он шел на встречу с Пузырем после воображаемой перестрелки. «Тыже меня на погибель толкаешь…». Ему стало не по себе.

— Значит, мне самой идти?

— Ага, — Андрей угрюмо кивнул. — Иди. Тем более, что насколько я понял сегодня утром, встреча один хрен ничего не даст.

— Почему это? — напряглась Кристина.

Андрей почувствовал вдохновение, в голову пришли свежие мысли:

— Потому, детка, что у Пузыря на вашу сауну вполне определенные планы имеются. Пузырь из нее целый развлекательный комплекс задурачить хочет. С массажем, кабаком, татуировками на гениталиях и прочими приколами для мажоров. Народ двигается, а Пузырю лаве капает. Он, говорят, уже и проект в Главархитектуре пробил. — Это была ложь чистой воды, удачная, как значительная часть экспромтов.

— У него ничего не выйдет, — с мужеством отчаяния возразила Кристина. — У нас долгосрочная аренда. С правом выкупа, между прочим. У меня в райсовете связи.

— Плакали твои связи. Ты, детка, Пузыря не знаешь. Вот у кого концы — мама не горюй…

Кристина зашаталась, как пьяная. Андрей помог ей добраться к креслу, сбегал на кухню, набрав водопроводной воды в граненый «дореволюционный» стакан. Пока Кристина очухивалась, Андрей быстро переоделся, застегнув на груди наплечную кобуру.

— Ладно детка, мне двигать пора, — сказал Андрей голосом комсомольца, уходящего на гражданскую войну. Прямо, как в песне поется: Он сказал, ему на Запад, ей, в другую сторону…

— Куда? — обалдело переспросила Кристина.

— К Атасову. Будем решать, как нам из капкана вывернуться… В который ты нас, кстати, и втравила… Дело-то нешуточное.

— А я?

— Ты посиди, отдохни. Можешь даже поспать, если хочешь. Надумаешь уходить — захлопни дверь. Воровать у меня все равно нечего.

Кристина даже не обиделась.

— А как же моя сауна?!

Андрей принял откровенно похоронный вид.

— Я найду деньги! — выпалила Кристина с решимостью женщины, отправляющейся на суд Соломона. — Изыщу. Если без них никак нельзя. — В последней фразе прозвучал такой неприкрытый укор, что Андрей поспешил откреститься.

— Ты так говоришь, будто я их собираюсь присвоить. — «Еще как присвою», — Или Атасов, Протасов и Армеец, — «этим, в самом деле, ни копейки не светит». — Деньги пойдут, кому следует. В органы там, туда-сюда… Легавым. Госам разным. Мне от тебя ничего не надо.

Глядя в честные голубые глаза Андрея, Кристина потихоньку успокоилась:

— Так-таки ничего?

— Ну… — Андрей замялся.

— Иди ко мне.

Как только он опустился на кровать, ее ладошки легли ему на плечи. Не долго думая, Андрей потянул с Кристины свитер. Через голову. В ее волосах затрещали крохотные электрические разряды.

— Чертова синтетика, — рассеянно обронила Кристина.

— Ты моя самая любимая электрическая женщина, — пробормотал Андрей, и повалил ее на подушки.

* * *

Когда Кристина, ближе к вечеру, покидала квартиру Андрея, он уклонился от провожания, напирая на сильную боль в животе:

— Болит, Криська. Мрак…

— Тебе аппендикс не вырезали? — ни тени тревоги.

— Нет, а что?

— Справа внизу болит? Над самым лобком?

— Сверху и посередине.

— А… — протянула Кристина. — Значит, желудок.

— Вот-вот. С утра маковой росинки во рту не было.

— Бедненький… — она перешагнула порог. — Придумаешь что-нибудь…

Прислушиваясь к ее каблучкам, застучавшим по лестничному пролету, Андрей подумал о пропасти, что пролегла между ними противоестественно быстро.

«Побежала толстого кормить».

Бесцельно послонявшись по квартире, и посмотрев парочку забойных американских боевиков (благо, отечественные телеканалы заморское авторское право в те времена кидали через колено), Андрей отправился спать. Лежа с закрытыми глазами, он принялся думать о роли личности в истории. В случае с Андреем роль личности Вась-Вася, к примеру, представлялась негативной, деструктивной, и вообще лишней в спектакле. «Устранить быего на хрен», — подумал Бандура, и на этой ноте заснул.

Примечания

5

Джимми Картер, р.1924, — 39-й президент США (1977–1981), от Демократической партии