Чудаки из дома напротив. Рассказы

Ярослава Алексеевна Казакова

В книге описываются яркие, интересные характеры, замысловатые перипетии женских судеб. Рассказ ведётся от лица весёлой, любознательной домохозяйки Марины.

© Ярослава Алексеевна Казакова, 2019

ISBN 978-5-4496-3547-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Дорожная сумка

Однажды мне прислали в подарок потрясающей красоты дорожную сумку. Собственно говоря, потрясающим в ней был только изумительно глубокий красный цвет, а во всём остальном сумка как сумка ничего особенного, прямоугольная с закруглёнными уголками. Размер её был сделан небольшим, видимо, специально, чтобы женщина, собирающая её, не упихала туда ненароком весь свой гардероб и не надорвалась дорогой.

Так получилось, что открывала я посылку с этой сумкой на глазах своей соседки и приятельницы, 30-летней разведёнки по имени Танюха.

Танюха классная в общем-то бабёнка: весёлая, добрая. Вдобавок, она хорошо гадает на картах и в случае чего всегда посочувствует и вытрет сопельки, но есть у неё один, как мне тогда казалось, недостаток — Танюха жутко завистлива. Из тех, о ком говорят: хозяйственного мыла кусок покажи — обзавидуется. Вот и теперь, увидев какую красоту мне прислали, она недовольно сощурилась и принялась за поиски недостатков вещи, накопав их, не сходя с места, как минимум, три. В ответ на её замечания я отшучивалась. В итоге мы обе, спустя две минуты, уже покатывались со смеху. Танюха была, как я уже сказала, весёлой и очень отходчивой.

В общем, в тот вечер мы попили чайку, пощебетали, погадали на картах, и Танюха с дочкой благополучно отбыли домой. У Танюхи замечательная дочка Дашенька: белокурое ангелоподобное существо с неземными глазами, и это тоже большой плюс, потому что и у меня есть дочка примерно того же возраста. Пока мы общались, её Дашенька всегда играла с моей Верочкой, так что никто не мешал нам дуть чай литрами и обсуждать всякую важную для нас ерунду.

Девочки очень хорошо играли вдвоём, правда, периодически влетали к нам в кухню, истошно вереща и окрашивая всё вокруг кровищей из разбитых губ или носов. Ну, или волоча за собой сломанную куклу. Или потрясая разорванным напополам моим анатомическим атласом. Это добавляло разнообразия в наши и без того нескучные дружеские посиделки, а затем и в их безмятежные детские сны.

Ещё у нас с Танюхой было общее увлечение. Мы с ней покуривали тонкие длинные сигареты с ментолом втайне от своих домашних. Закроемся в ванной на шпингалет, включим вытяжку и дымим себе в своё удовольствие, делясь совсем уж неслыханными тайнами и самыми упоительными на свете историями. Бывало, девочки не обращали на это никакого внимания, но чаще всего они тут же начинали барабанить в дверь и спрашивать, что мы там делаем. Ответ у нас всегда был один: мы делаем друг другу уколы.

Я понимаю, это звучит даже ещё хуже, чем «мы здесь курим», но так уж повелось. Танюха в первый раз ответила этой фразой, фраза сработала, и к нам не приставали с расспросами о том, что мы там делаем, по меньшей мере, ещё минуты три. Девочки в том своём нежном возрасте ещё ничего не знали о наркомании, но прекрасно представляли, что такое укол, и на наш вопрос, не хотят ли они тоже по укольчику, ангелочки с дикими визгами убегали надолго. Минут на пять. Впрочем, нам большего было и не надо.

Танюха с Дашкой жили сначала в одном с нами подъезде, а потом в соседнем. Тоже огромный плюс: не надо было ни ехать друг к дружке, ни пробираться буераками, и знали мы друг о друге всё — кто к кому пришёл, когда, во что он был одет, во сколько ушёл…

Я прекрасно знала, что после развода танюхина личная жизнь не ладится. Несмотря на это, Танька очень любила поговорить о личном, пусть даже и не существующем, фронте. Поэтому я всегда интересовалась, как обстоят её сердечные дела. В ответ она сначала ударялась в несбыточные мечты, а потом шутила. Вначале горько, потом всё веселей, и дело обычно заканчивалось очередным приступом безудержного смеха.

Ах, эти приступы смеха! Если бы не они, мы бы обе сошли с ума в тот крайне непростой для нас обеих период. Всё давно закончилось, а я до сих пор вспоминаю Танюху с улыбкой, теплом и благодарностью.

Ровно через неделю после получения мной посылки с красной дорожной сумкой, пасмурным воскресным утром, мне позвонила Танюха и убедительно попросила меня немедленно к ней зайти. По её тону маршала перед решающим сражением я поняла, что дело серьёзное, и не посмела ослушаться. Всего через каких-то сорок минут (Не идти же мне в соседний подъезд неприбранным чучелом, в самом-то деле!) я была как штык у неё. Дочку Танюхи забрал на выходные её замечательный батя, оказавшийся в своё время никуда не годным мужем, и Танюха неспешно занималась хозяйством в гордом одиночестве. Между нами состоялся примерно такой диалог:

— Маринка, ты можешь одолжить мне ту свою красную дорожную сумку? Ну, очень надо! — Вы только не подумайте, друзья, что тон её был просительным. Он был как раз такой ничего себе тон! Вернее ого-го какой! В общем, всё тот же маршал глаголил танюхиными устами.

— Конечно! — Ответила я сладким голосом. — Бери, пожалуйста. Тебе когда принести? — Уж очень люблю я, грешница, разыгрывать из себя добрую фею.

— Да занеси как-нибудь на недельке, — небрежно ответствовала Танюха, упорно не желавшая расстаться с тоном полководца и демонстративно не замечавшая моих щедрот и любезностей. — Она мне в следующую субботу понадобится.

— Куда-то едете? — Вежливо поинтересовалась я. — С Дашей или с мамой?

— С женихом! — Выстрелила Танюха.

Я так и замерла на пороге с настежь открытым ртом и застрявшими в нём очередными своими милостями и любезностями. Выстрел её поразил меня насмерть. Всё дело в том, что ещё на прошлой неделе у неё не было не то чтобы жениха… Завалящего знакомого, с которым можно безопасно пофлиртовать не было! Несчастного-разнесчастного любовника с полудохлой розочкой и поломанной шоколадкой по большим праздникам не наблюдалось! А тут, глядите-ка, жених! Ай да Танюха! Ай да жених-сукин сын! Как же они удачно шифровались! Это с её-то болтливостью, и ничего не рассказать… Да-а-а… Настоящий подвиг!

— С женихо-о-ом? — Переспросила я, растягивая слоги. Всю жизнь не могу избавиться от этой привычки. Да, и не очень хочется, если честно.

— Да, с женихом, — солидно подтвердила Танюха и замолчала. Эх, Танюха — Танюха!.. Ну, где же твой всегдашний весёлый щебет? Где непрерывный поток слов из твоих румяных уст? Вместо всего этого плавная важность, таинственная немногословность и невероятно серьёзная мина на милом персиковом личике.

Следующие полчаса я выпытывала всё, что могла из этой великой скрытницы. Я щедро сыпала вопросами, на которые получала крайне неохотные и скупые ответы, и вот что мне удалось узнать. Жених Татьяны (Какая же она теперь Танюха с таким-то женихом?!) старше неё на пятнадцать лет. Бизнесмен. Живёт в трёхэтажном коттедже. Имеет три машины. Не ржавые шестёрки, разумеется. Она, конечно, в машинах не разбирается, но точно знает, что они очень крутые.

Ещё у него в качестве домашнего питомца на первом этаже живёт питон. Питомец питон. Питонец, мать вашу! Он кроликов кушает. Живых. Но как только они поженятся, Танюха непременно заставит его эту гадость выкинуть! По её настрою сразу было ясно: заставит непременно. Ишь ты, чего развёл! Питонцев каких-то… Кошечку надо держать. Ну, собачку, в крайнем случае. Только не питбуля, конечно, и не ротвейлера, а то он ещё, неровён час, Дашу укусит.

Через неделю Татьяна и её жених едут в Москву с моей красной сумкой, а в свадебное путешествие непременно махнут в Турцию. В Анталью. И Дашу с собой возьмут.

— А он не будет против? — Робко поинтересовалась я. — Может вот так сразу-то не надо с Дашей? Может, с бабушкой её лучше оставить? — Посыпались из меня добрые наводящие вопросы.

Это только то, что я осмелилась сказать, а о скольком я ещё умолчала, дабы не травмировать Татьяну!

Дело в том, что её Даша очень приставучий ребёнок. Она не ревёт, не закатывает истерик, не бегает и не крушит всё, что видит. Она просто докапывает и докапывает вас, пока вы не завизжите истошным голосом. Больше двух минут девочка ничем заниматься не может, зато приставать к взрослым с разными дурацкими просьбами и вопросами она может очень долго и качественно. Кажется, некоторые дети имеют обыкновение играть людьми вместо игрушек. Вдобавок, Даша страдает ночным недержанием, а иногда и дневным… Но Танюха не оценила мою тактичность.

— Нет! — Жахнула она, так, что кровь бросилась ей в лицо от возмущения. — Никаких бабушек! Ребёнок должен поехать с нами на море и точка!

Далее последовала пространная лекция о пользе турецкого моря для здоровья российских детей, но не всяких там детей вообще, а именно её Даши. Даша дожила до четырёх лет и ни разу не видела моря. И вообще!

Пока Татьяна разорялась на эту тему, у меня созрел следующий вопрос. Иногда сама на себя злюсь, но ничего не могу поделать с этой глупой привычкой: задавать вопросы. За это меня обожали преподы во время учёбы в универе, и терпеть не могли местные сплетницы. Они почему-то думают, что вопросы здесь задают только они.

Итак, дождавшись конца умных рассуждений подруги, я самым невинным тоном поинтересовалась, чем же занимается её жених.

— Он бизнесмен! — Отрезала Татьяна.

— Это понятно, — успокоила я. — А какой именно у него бизнес? Торговля? Автосервис? Транспортные услуги?

Вот тут-то Татьяна и стушевалась, сразу превратившись в привычную мне Танюху. Она залилась краской, опустила глаза и промямлила:

— Я не знаю…

— Как не знаешь? — Вытаращила я на неё свои и без того не маленькие глазищи. — Почему не знаешь? Разве так можно?! А вдруг там криминал какой? — В те благодатные нулевые мы ещё не совсем отошли от беспредела девяностых, и слово «бизнесмен» звучало для нас вполне себе неоднозначно.

— Не знаю… — Снова промолвила Танька, опустив голову. — Мы с ним ещё не знакомы.

Ну, знаете, граждане! Эта женщина точно решила меня сегодня убить. Сначала фактом наличия крупной рыбы на полном безрыбье, потом подробно расписанными планами на совместное будущее с этой самой рыбой, а на десерт — нате вам! Они, оказывается, ещё и незнакомы!

— Т-т-так к-к-к-как-кой же он тебе же-же-жених, если вы да-да-да-даже не з-з-знакомы? — Выдавила я из себя, заикаясь.

Раньше я этой привычки за собой не наблюдала. Видимо, заикой человека может сделать не только сильный стресс, но ещё и Танюха, например.

— А, такой! — Взорвалась Танюха. — Нормальный жених! И мне плевать, чем он занимается! И мне всё равно, что он старше на пятнадцать лет! — Она довольно долго что-то ещё выкрикивала, но всё как-то не по делу.

В ходе нашего с ней странного разговора Танька пыталась гладить постельное бельё, и теперь, забыв о криво свисающей простыне окончательно, колотила утюгом по гладильной доске в такт своим пламенным лозунгам. Лицо её сделалось пунцовым. Груди яростно подпрыгивали под зелёненьким в синюшную розочку халатиком. Зрелище было, надо сказать, совсем не для слабонервных! Нормальная соседка уже бежала бы от Таньки, загня хвост, а если бы она была ещё и впечатлительной, как моя мама, например, то при этом, возможно, вопила бы от ужаса на весь квартал. Но я-то не робкого десятка девушка! К тому же, у меня созрел очередной вопрос.

— Танюш, а почему ты решила, что этот дядя хочет на тебе жениться? — Я постаралась вложить в голос максимум доброты и мягкости, а то мало ли чего.

— Он сам сказал, что ищет жену, и что я идеально подхожу ему.

— КОМУ сказал? — Уточнила я с лёгким нажимом в голосе.

— Серёге сказал. А Серёга сказал мне.

Тут стоит сделать маленькое отступление и пояснить кое-что за Серёгу. Серёга — молодой человек лет девятнадцати. Мальчик ещё, можно сказать. Живёт с мамкой и батей в квартире над Танюхой. Иногда, когда Серёге кажется, что никто не видит, он к Таньке захаживает. Только не подумайте дурного, вовсе не за тем, о чём вы уже успели подумать. Они просто друзья. Он к ней как к старшей сестре относится. Помогает, чем может, по хозяйству, они чаёвничают и болтают обо всём на свете. Не знаю как вы, а я Танюхе верю, потому что болтать и чаёвничать она умеет очень хорошо.

И вот этот мальчик, принимая близко к сердцу проблемы несчастной одинокой женщины, решил ей помочь и познакомить с одним из своих заказчиков. К слову сказать, мальчишка работает в мастерской по изготовлению и установке крутых деревянных окон и ещё какой-то лабуды в этом духе. Думаю, уже ясно, что это тот самый заказчик, с бизнесом, крутым коттеджем, тремя машинами и питоном. Это он ляпнул зачем-то, что ему нужна жена, а Серёга принялся расхваливать на все лады свою замечательную соседку.

Дяденька послушал-послушал, да и назначил им встречу в будущий вторник вечером в ресторане. Ясный пень, что Танюха ему, конечно же, понравится, он сам сказал, что именно такая жена ему и приболела! До субботы они станут женихом и невестой, он её возьмёт с собой в командировку в Москву с моей красной дорожной сумкой, потом они поженятся, поедут в Турцию, после она заставит его выкинуть этого дурацкого питона…

Поток танюхиных слов уносил её всё дальше и дальше от этой нудной действительности. Туда, на турецкое побережье, отсюда, с окраины нашего небольшого поволжского городка. Туда, в трёхэтажный коттедж, отсюда, из маленькой квартирки с безнадёжно кривыми стенами и потолками, неисправной электропроводкой и ржавыми водопроводными трубами. Туда, к крутой итальянской плите и дорогущей немецкой стиральной машине отсюда, с пришизднутой кухоньки и, главное, подальше от этой гнусной работы няней в плохоньком детсаду.

Танька несла и несла какую-то пургу о курортах Европы, стоимости элитных квартир и аллергенности террариумных животных. Ещё о том, как она скоро сдаст на права, выучится на дизайнера, родит своему новому мужу ребёнка, потом следующего…

Я поняла, что если сейчас не уйду, случится что-то плохое. Например, я ударю Таньку вон той старой-престарой, привезённой из деревни от прабабушки, табуреткой.

Неожиданно вспомнив, что у меня полно дел, и наскоро попрощавшись, я отправилась домой, недоумевая про себя, какого чёрта эта толстозадая гражданка отняла у меня драгоценных полтора часа выходного дня. За это время я могла бы вылизать квартиру до блеска, постирать, выполоскать и развесить бельё, как следует разругаться с мужем… Да мало ли что я могла! Танька же поломала мне весь оставшийся день, потому что от её болтовни у меня начало слегка двоиться в глазах, а это для меня верный признак неумолимо приближающейся мигрени. Я всегда надеюсь, что, может быть, не в этот раз, но нет: и в этот, и в предыдущий, и в следующий раз всегда одно и то же. В общем, меня хватило в тот день только на вялую перепалку с мужем, а дальше я была очень больна на голову до глубокой ночи.

В следующий раз мы увиделись с Танюхой случайно в среду вечером. К тому времени весь этот бредовый выходной успел подвыветриться из моей памяти. Я бодренько скакала с работы с сумкой и двумя продуктовыми пакетами наперевес, а Танюха стояла у своего подъезда, и вид у неё был совсем не как у счастливой невесты богатого бизнесмена. Она скорее напоминала бы девочку со спичками из всеми любимой сказки Андерсена, если бы не её девяносто килограммов веса при росте метр шестьдесят с кепкой.

Я сразу поняла, что моя красная дорожная сумка никуда в эту субботу не поедет, но поинтересовалась из вежливости, как прошла вчерашняя встреча.

Устало махнув рукой, Танюха поведала, что они просидели с Серёгой в ресторане до полуночи, пропили на соке, минералке и лёгкой закусочке последнюю наличность, вдобавок она не спала потом ночь, а «этот козёл» так и не пришёл и даже не позвонил. Серёга сам раз двадцать звонил ему по сотовому телефону, но вредный дядька сбросил все звонки. Потом они ещё долго гуляли по Набережной, и Серёга, как мог, убеждал Танюху, что это не конец света, и всё будет хорошо.

Я восхитилась Серёгиной преданностью и предложила ей подождать, когда он подрастёт. Может, сгодится тогда ещё на что-нибудь, окромя чистой дружбы… Мы привычно поржали, и я поскакала дальше.

Вот тебе, бабушка, и Москва с Турцией, и питон с правами, и красная дорожная сумка в придачу!

У своего подъезда я оглянулась на свою приятельницу-фантазёрку ещё раз. Цветастая блузочка с рукавом до локтя, чтобы можно носить и зимой, и летом. Длинная юбка из слишком плотного для такой тёплой погоды материала. Хорошие, но до ужаса стоптанные туфли на высоком каблуке. Очень пышные телеса. И кудри-кудри-кудри. Вот она, собственно говоря, вся Танюха.

Да, прекрасная персиковая кожа. Да, милое кругленькое личико. Да, розовые пухлые губки цвета лепестков пиона… Но это не жена крутого бизнесмена. Это жена простого слесаря. Бывшая жена.

Как же грустно, граждане! Вот бы ей бы сейчас нормального, непьющего мужика! Водителя маршрутки, например, ну, или троллейбуса какого-нибудь. Или установщика дверей с окнами, но только не такого юного как Серёга. И пусть она будет если не счастлива, то хотя бы удовлетворена что ли. Пусть родит ещё одного ребёнка. Или даже не одного. Пусть дальше фантазирует о карьере дизайнера, а ночью пусть ей приснится тот самый далёкий турецкий берег, подёрнутый белой дымкой… И пусть её новый муж любит её саму, её Дашу и всех их других детей… Только пожалуйста, Танюха, миленькая… Не лезь ты не в свои сани! Ведь выражение «знай своё место» не всегда было ругательным.

Знай своё место, пешеход, на тротуаре, не лезь на дорогу, и не будешь задавлен ни одним транспортным средством. Знай своё место, мать семейства, не пытайся быть отцом, и семья твоя будет цела, не развалится. Знай своё место, детсадовец, не пытайся подружиться с пятиклассниками, и не получишь на свою головёнку многих неприятностей.

Знай своё место и ты, красная дорожная сумка. Отправляйся-ка ты до поры на антресоли.

И тебе, Танюха, неплохо бы знать своё место. Какие тебе бизнесмены с деревянными окнами и живые кролики с крутыми машинами?! Но куда там! Эта мадам ещё не раз удивляла меня своими искромётными фантазиями, кои летели из неё как комья из-под копыт резвого коня, но об этом как-нибудь в следующий раз.