Жизнь колдуна. Книга вторая

Яна Чингизова-Позднякова

Жизнь продолжается, а если это жизнь колдуна и знахарки, то будь готов ко всяким неожиданностям! Всегда найдутся те, кому нужна твоя помощь, и хоть иной раз хочется в спокойствии попить чайку и отдохнуть, долг обязывает ввязываться в беды клиентов и пациентов. Потому что, как говорит главный герой книги Тимофей Филиппович, «сердца у него добрая»!

Рассказ седьмой. Наследник

— Ксюшка, ты как? — Тимофей держал ладони на животе супруги, ослабляя боль. Бабульки суетились у неё в ногах, а сама роженица охала и таращила тёмно-синие глаза:

— Ничего! — бормотала она. — Долго ещё?

Колдун отрывал одну руку от её чрева и сочувственно гладил по голове:

— Скоро уже, звезда моя, потерпи!

Внезапно от ворот раздался зов:

— Колдун, выходи! Твоя смерть пришла!

Тимофей вздрогнул и глянул на супругу, а та на него.

— Это ещё что за кульбиты, твою мать! — выдал будущий отец. Аксинья прошептала:

— Иди, посмотри — кто там?

— Угу! — стал противиться Тимофей. — А ты тут загибаться пока будешь?

— Я — ничего! — настаивала супруга. — Все бабы рожают, а я чем хуже? А то вдруг они в дом ворвутся?

— В какой дом? — рыкнул Колдун. — Там защита стоит — пятерым таким не сломать!

— А если их десять? — всполошилась жена и даже охать перестала от страха.

— Двадцать! — поморщился Тимофей. — Ладно, я мигом! — он создал в воздухе шар, куда загнал запас энергии, долженствующий понемногу перетекать в Аксинью и помогать в её нелёгком деле и, чмокнув её во влажую щёку, выскочил из избы.

За воротами стояли двое.

«Ну вот, Ксюшка всегда преувеличит — двадцать, двадцать!» — покачал головой Тимофей и внезапно узнал одну из гостей. Это была волчица, оборотница, которой он надел браслет, запрещающий нападать на людей.*

— О-о-о, щеня, сколько лет, сколько зим! — протянул Колдун. — Чего, полечиться пришла?

— Я тебе друга своего привела! — рявкнула та. — Он мне браслет снял и тебя пришибёт!

— Врать нехорошо! — поднял палец по-платоновски Тимофей. — Браслет на тебе, как был, так и остался!

Гостья зарычала:

— Зато ты теперь сдохнешь!

Колдун поглядел на её молчаливого спутника. Это был Тёмный. Тимофей знал эту породу. По сути, ими становились очень сильные энергетические вампиры. Они высасывали энергию из всех и вся, накапливали её, как аккумуляторы, но вместо того, чтобы освещать Путь и себе, и другим разрушали всё вокруг силовыми ударами. Они добывали славу и богатство на человеческом страхе.

— Сними с девчонки свою магию, Колдун! — проскрипел пришедший. — Иначе и тебе конец, и твоей жене, и нерождённому кутёнку!

Тимофей помрачнел:

— Значит, неслучайно пришли именно сегодня? — уточнил он.

— Конечно, неслучайно! — оскалилась волчица. — Чтобы тебе веселее было!

— Эх, щеня, щеня…, — покачал головой Колдун, — так ты и не научилась жить по-человечески!

— Снимай браслет! — заорала та. Тимофей сунул ей под нос сооружение из трёх пальцев:

— А это видела?

— Ах ты, козёл! — взвизгнула хищница и, обратившись к спутнику, добавила. — Замочи его!

Колдун обратился к Тёмному:

— Не надо, мил-человек! Шёл бы ты домой по-хорошему!

— Да что ты его слушаешь? — взвыла волчица. — Устрой ему за все мои беды!

Тёмный шагнул вперёд и из его рук сверкнула молния. Тимофей даже не стал блокировать разряд — он сам являлся «аккумулятором» похлеще этого чижика. В нём было столько Силы, что прилетевший удар просто поглотился и лишь немного встряхнул, как выброс адреналина. Колдун редко использовал свою энергию в войне, в основном расходуя её понемногу для исцеления больных, но сейчас, обозлившись на противника за его слова о супруге и малыше, он вытянул вперёд руку, собираясь стереть этого поганца с лица земли. Внезапно он вспомнил Егорушку и слова Ангела о нём — Просветлённые считают, что всё закономерно и получаешь ты то, что заслужил. А может быть он, Тимофей, взялся не за своё дело, запретив этой девице нападать на людей? За это к нему и пришёл этот упырь. Из руки появился слабый язык света, чуть лизнул Тёмного в лоб и тот рухнул на траву.

Оборотница вытаращила глаза и, развернувшись, бросилась прочь, в прыжке обратившись в волчицу.

«Стой, щеня, хуже будет!» — крикнул ей вслед Колдун и бросил вдогонку энергетическую сеть, прижавшую серую хищницу к земле.

Затем Тимофей подошёл к мужчине и взял за руку. Тот, приходя в себя, пытался отползти от Колдуна.

«Не дёргайся!» — рыкнул хозяин и, сосредоточившись, ослабил поверженному незваному гостю сердечную и горловую чакры, чтобы, теперь уже бывший Темный, не мог запасать энергию впрок.

«Вот так, приятель, будешь теперь обычным человеком! Я бы тебя отпустил, но ты на женщину с дитём нападать собрался, а такое — не прощаю! Кабы ты меня в тёмном углу подловил, тогда ладно. Кулаками помахались бы да разошлись. А это — перебор!».

Противник стонал и, когда Тимофей его отпустил, стал кататься по земле и биться головой.

Колдун побрёл ко второй гостье. Та скалила острые зубы и рычала. Тимофей провёл рукой вдоль ее позвоночника и зверь обратился в человека:

— Все, щеня! Конец твоим кульбитам! — устало сказал Колдун и убрал в ауре девушки проход к низким, животным уровням. — Будешь теперь учиться человеческим манерам. Раз ничего не поняла, значит, жизнь научит!

— Сволочь! — рыдала та. — Сволочь! Я до тебя доберусь и до твоего сосунка!

— Ой-ли! — покачал головой Тимофей. — Теперь ты слабая и глупая, как говорила про людей, — и освободив её от силовых пут, Колдун поднялся и ушел за калитку.

В доме ревел младенец. Аксинья тоже хлюпала носом, а старухи суетились пуще прежнего. Тимофей обнял супругу и взял на руки уже спелёнатого малыша, красного от крика:

— Ну, чего, наследничек, вот и познакомились! — сказал отец, разглядывая своё физическое продолжение. — Как назовём-то? — обратился он к супруге. До этого имя они не выбирали, полагая, что всему своё время.

— Филиппом! — выдала Аксинья. — Он же твой дар воспримет! — пояснила она.

— Эва как! — улыбнулся Колдун. — Ну, привет, Филипп Тимофеевич! Хватит верещать-то, сейчас мамка накормит!

Филипп Тимофеевич, словно услышав, внезапно замолчал и уставился на папашу внимательным взглядом.

— Ну, вот! Ты — колдун, надо быть терпеливее! — взялся воспитывать сына Тимофей и, подойдя к Аксинье, осторожно положил ребёнка ей на руки.

Выйдя из спальни, Колдун рухнул на диван. Краем сознания он наблюдал за двумя согбенными фигурами, бредущими по тёмной дороге в сторону шоссе.

«А может я не прав?» — внезапно подумал он: «Может, вправду, не нужно вмешиваться не в чьи дела? Жить себе на иждивении у Мироздания и горя не знать. Ангел же говорил, что и я могу — стоит только захотеть. Только кто же будет больных спасать?» — задал он себе вопрос: «Тот же Ангел пояснил, что на своём уровне я делаю то, что нужно! Да Бог с ними со всеми!» — вздохнул Тимофей: «Плохо ли, хорошо, как уж умею! А эти двое зато скольким людям жизнь не смогут испортить. Если уж я согрешил в этом — пусть Боженька меня накажет! Я стерплю, зато других выручу!» — глаза у Колдуна стали закрываться, он успел подумать, что этот богатый событиями день умотал его до полной невозможности и провалился в сон.

Конец ознакомительного фрагмента.