Кочующий Мрак

Яна Саковская, 2023

Амрис и Кан-Гиор отправляются в мир, которому грозит климатическая катастрофа. Их миссия – её предотвратить. Также они надеются починить своё взаимодействие в разнополых контурах, поэтому Кан-Гиор выбирает для этой миссии женское тело и женский контур. По расчётам Амриса, у них неплохие шансы и на то, и на другое.Казалось бы: что может пойти не так?Чего Амрис не предвидел – так это того, что в мире, куда они отправились на миссию, он встретит свою жену.И что, кроме климатической катастрофы, им придётся разруливать любовный треугольник.Дворцовые интриги и королевская магия, кармическая климатология планеты и налаживание погоды в доме, выразительные обиды и негасимый свет – в повести "Кочующий Мрак", финале второго тома "Рука об руку".

Пролог. Анрита

Рэй

«У нас гости, Кан, ‒ вслушиваясь в недалёкое будущее, вдруг говорит Амрис. ‒ Анрита. Собственной персоной».

«Собственной персоной? Вот это да…»

Смотрю на Амриса — в его глазах то же самое недоумение, которым, наверное, полон мой взгляд.

С Анритой я встречаюсь в первый раз: до этого от неё приходили только сообщения — нечто среднее между письменным текстом и телепатическим архивом-пакетом, ‒ с непременным воздушным поцелуем для Амриса. Обстоятельств их знакомства я не знаю, но думаю, что у этих воздушных поцелуев есть своя дорогая обоим история.

«Приодеться, что ли?» ‒ Амрис продолжает озадаченно смотреть на меня.

«Ты ещё скажи “прибраться”…»

Амрис внимательно оглядывает наше пространство со столиком и креслами, полными любопытных вещиц шкафами и окном почти во всю стену, выходящим на иллюзорные горы, и, похоже, остаётся доволен. Кстати, за окном сегодня почему-то серый мелкий дождь. Был бы реальным — точно был бы холодным. Не я выставлял погоду. Неужели Амрис захотел такой дождь? Или он предчувствовал визит Анриты с невесёлыми новостями ‒ вряд ли же она явится, чтобы вручить нам какую-нибудь премию?

Приодеться — интересная мысль. Не очень понимаю, зачем: Анрита прекрасно знает, на что способен каждый из нас по отдельности и мы вместе, и то, как мы выглядим при этом, не имеет особого значения. Но мне приходит в голову облик тела, в котором я был в прошлой истории, с грибами и артефактами, ‒ изящное и тонкое мужское тело, с длинными светлыми волосами, почти андрогинное по внешности, ‒ и я чувствую его подходящим случаю. И надеваю. А, я понял. Предстать перед Анритой в определённом облике — это показать, на что я сейчас готов, к чему я сейчас склонен, про что я сейчас. Судя по мне, я готов к приключениям. И к большому и плодотворному взаимодействию с моим любимым другом. Впрочем, к этому я всегда готов.

Амрис смотрит на меня и многозначительно хмыкает. Похоже, не может выбрать. Вначале неожиданно подтягивает облик, и знакомый, и не знакомый мне: так он выглядел в том воплощении, когда мы первый раз встретились под деревом коорхи, но много позже нашей единственной в той жизни встречи. Готов к судьбоносным встречам и поворотам судьбы? Нет, похоже, не то: он меняет облик на характерный облик из нашего земного воплощения: парадный костюм Японии XIX века, револьвер, ботинки, мечтательный и сосредоточенный взгляд. Готов собирать много мечт в одну и приглашать новую эпоху? Но нет, тоже не то. В итоге он останавливается на дредастом облике из той же истории, о которой и я подумал. Даже револьвер не стал брать.

«А вот и она», ‒ Амрис направляется к двери. Наша база укрыта от непрошенных гостей поставленной Амрисом мудрёной охранной системой, и самый простой способ попасть в неё снаружи, когда мы на месте, ‒ это чтобы Амрис изнутри открыл дверь. Что он и делает.

На пороге постепенно уплотняется фигура. Всё же не могу сказать, что Анрита пришла к нам собственной персоной. Ядро Анриты как существа продолжает находиться в структурах Ведомства Порядка Мироздания, а на нашей базе уплотняется что-то типа модуля присутствия. Интересно, выбирала ли Анрита облик для визита к нам в гости?

Она предстаёт в женской светлокожей гуманоидной форме, роста примерно такого же, как мы с Амрисом. Густое полотно волос поднято в высокую тяжёлую причёску на голове. Нечеловечески длинные уши с толстыми мочками опускаются до уровня подбородка. Между бровей ‒ третий глаз, двигающийся независимо от двух других. Но самое завораживающее — при малейшем движении её руки множатся, как будто их не две, а… тысяча.

Когда догрузка модуля присутствия заканчивается, Анрита моргает и делает шаг вперёд. Амрис закрывает за ней дверь и проходит в середину зала.

«Амрит-Саир, Кан-Гиор», ‒ Анрита переводит взгляд с него на меня и через пару мгновений растягивает губы в улыбке.

«Анрита», ‒ отзываемся мы одновременно, и я думаю, что вряд ли это её настоящее имя, но это единственное имя, которое мы знаем. По крайней мере ‒ которое я знаю. Впрочем, Амрис сейчас тоже назвал нашу гостью Анритой.

«Добро пожаловать», ‒ Амрис галантно целует множащуюся под взглядом руку нашей гостьи.

«Хочешь что-нибудь выпить?» ‒ неожиданно для себя спрашиваю я. Анрита и Амрис удивлённо смотрят на меня.

«Весьма интересное и свежее предложение с твоей стороны, благодарю. Я не думала о том, чтобы что-то пить-воспринимать уже довольно продолжительное время», ‒ голос её звучит несколько искусственно, с паузами после каждого слова, как будто звучит программа по воспроизведению речи.

Повисает пауза. Я уже готов спросить что-то в духе «так и?», но Анрита опережает меня.

«Да, пожалуйста, предложи мне то, что ты хочешь предложить. Я вижу, что это будет приятно и многозначительно на вкус».

Её третий глаз смотрит куда-то поверх меня — в мои намерения, что ли? Ой, Амрису очень пошёл бы такой третий глаз. Надо будет предложить ему добавить в какой-нибудь из обликов.

Однако что я хочу предложить Анрите? Я выпалил вопрос, но не успел разработать меню.

А.

Конечно.

Театрально провожу рукой — и на столике перед креслом, которое мы с Амрисом определили как гостевое, появляется небольшая чашка.

«Прошу».

Анрита изящными шагами пересекает пространство и садится с прямой спиной на краешек кресла. С интересом подносит чашку к лицу ‒ руки мельтешат так, что на пару мгновений чашка пропадает из виду, ‒ и вдыхает аромат, не наклоняя при этом головы.

«Что это?»

«Тхали, ‒ отвечаю я. Ого, похоже, я смущаюсь. ‒ Когда мы с Амрисом только познакомились, мы договорились встретиться вечером того же дня. На эту встречу я взял термос с отваром листьев тхали. Амрис тогда не пришёл, и я сильно обиделся ‒ так, что выстроил намерение больше в том воплощении никогда с ним не пересекаться. Так и произошло¹. Ты пьёшь отвар листьев тхали — того вкуса, когда я, влюблённый, ещё только шёл на встречу с Амрисом.

Мой друг смотрит на меня сияющими влажными глазами, и я живу сквозь его облик того мальчика-карриота, встреча с которым изменила мою жизнь.

«Я тоже хочу».

Я улыбаюсь, и в воздухе перед ним появляется крышка-чашка от термоса, наполненная тем же напитком. Амрис принимает её чуть ли не благоговейно. Раз мы так уютно сидим, себе я, пожалуй, тоже налью.

«Спасибо, Кан-Гиор. Действительно приятно и многозначительно на вкус», ‒ говорит Анрита, сделав пару глотков. Амрис, одним большим глотком ополовинив чашку, привстаёт со своего кресла, делает шаг ко мне, пылко целует в губы и садится обратно. Жмурится, глубоко вдыхает аромат и посылает сияющие взгляды в мою сторону.

«Чем обязаны твоему визиту, Анрита?» ‒ задаю я центральный вопрос нашего тхалипития.

Анрита плавным движением опускает руки с чашкой отвара тхали на колени. Рассеянно смотрит в заоконный пейзаж. Количество тхали в чашке продолжает постепенно уменьшаться.

Анрита вздыхает.

«Есть один мир, которому грозит опасность. Он называется Мерра, — начинает она. Над нашим столом появляется образ планеты. В одном полушарии день, в другом — ночь. Мир как мир, на первый взгляд. Но меня охватывает неприятное предчувствие. Впрочем, по поводу историй, которые нам приносят, у меня довольно часто бывает плохое предчувствие, а несмотря на это они заканчиваются благополучно. ‒ Я оставлю архив, чтобы вы могли получить всю необходимую информацию о мире, загрузить архивы с его языками и обычаями и обсудить стратегию действий. Но есть то про этот мир, что необходимо рассказать вслух, чтобы избежать неправильного понимания, и я сейчас сделаю это».

Анрита переводит взгляд с пейзажа на чашку тхали в её руках, мгновение рассматривает её, склонив голову, будто в удивлении ‒ что это такое оказалось у меня в руках? ‒ а потом её третий глаз вдруг пристально смотрит на меня, в самую сердцевину меня, и это такое чувство, как будто меня растянули тонкой мембраной по галактике, чтобы все местные звёзды проникли сквозь меня своим светом и теплом, а я их в себя принял.

Ух.

Если это ‒ её взгляд, то как же ощущается её воздушный поцелуй и как Амрис его каждый раз выдерживает?

Я думаю, что он ответил бы, что с удовольствием.

«Самое важное, что есть на Мерре, — я думаю, Кан-Гиор, тебе понравится, — это Мрак», — произносит Анрита и замолкает. Мы ждём. Анрита уже отвела от меня взгляд, смотрит в окно и медленно водит третьим глазом вверх-вниз. На третий проход Амрис не выдерживает:

«Мрак?..»

Анрита моргает обычными глазами ‒ третий глаз всё так же двигается вверх-вниз ‒ и продолжает.

«На два месяца в году, зимой, на человеческие поселения на Мерре опускается Мрак. Небо покрывается тёмными облаками, и из них льётся дождь, иногда видимый, а иногда — невидимый, под которым не выживают напитанные надеждой намерения. Любое начинание под Мраком обречено на гибель».

«Какова природа Мрака?» — спрашиваю я озадаченно.

«Планета возвращает своим обитателям количество и качество задуманного ими зла. Того, что они намеревались сделать с намерением причинить вред. При этом ответственность коллективная. Собираются все намерения за год, и Мрак опускается над населённым пунктом. Кого-то, кто вёл праведный образ жизни, может затронуть не сильно, но затронет всё равно. У кого-то, кто замышлял и совершал много зла, под Мраком не будет получаться ничего, даже благополучно позавтракать. Хотя на бытовые процедуры для поддержания жизнедеятельности действие Мрака обычно не распространяется».

«То есть, что-то типа годичного подведения итогов кармы? — щурится Амрис. — Только без положительного баланса? Находятся же любители воплощаться в таком месте…»

«Так нравится планете, — бесстрастно отвечает Анрита. — Ей нравится строгость. На ней часто воплощаются те, кто хочет воспитать в себе безупречность».

Несколько мгновений мы перевариваем эту информацию. Амрис встряхивает головой.

«Ладно. О вкусах не спорят. Вопрос такой: в чём проблема? Система, при всей её причудливости, на первый взгляд весьма стабильна».

«Для этого мне нужно больше рассказать об устройстве планеты. Как видите, планета гориста и представляет собой, как бы вы сказали, лоскутное одеяло из изолированных долин, в которых располагаются небольшие местные государства. Мрак у каждого свой. Мрак — это психоклиматическое явление, и, как и обычные дождевые или снежные облака, он не может перебраться через горы. Он опускается на то место, над которым родился».

Психоклиматическое явление! Пожалуй, я действительно не настолько хочу воспитать в себе безупречность, чтобы родиться на этой планете, но мне будет очень любопытно на ней побывать. Я так понимаю, что к этому всё идёт.

«Кроме одного места на планете», ‒ добавляет Анрита, разворачивает глобус и приближает проекцию так, чтобы мы могли лучше разглядеть.

Местность выглядит как овальная долина, которую посередине поперёк пересекает разветвлённая на множество рукавов река. А от реки и до гор в обоих краях долины виднеются плотные постройки городского типа. Уровень развития технологии отсюда различить сложно, но похоже, что он не очень высок. Поселения чем-то неуловимо отличаются друг от друга, но так навскидку я не могу понять, чем.

«Слева с вашей стороны вы видите бывшее королевство Ксесс, а справа — королевство Альдагор. Эта местность — большой эксперимент планеты, поскольку над долиной единая климатическая система», ‒ Анрита делает паузу.

«У них, получается, общий Мрак?» ‒ спрашивает Амрис.

«Нет. Мрак опускается то над одним государством, то над другим ‒ в зависимости от того, где в прошедшем году задумывалось и происходило больше зла. При этом Мрак опускается не сразу. Он формируется над одним из государств и две-три недели перемещается из одного края долины в другой, подчиняясь климатическим законам. Но в конце концов он опускается над тем из государств, где было задумано и произошло больше зла. Это явление называется “Кочующий мрак”».

Кочующий мрак…

Я хочу туда. В чём бы именно ни заключалась наша миссия, я хочу подышать воздухом этого мира.

«Хорошо, ‒ деловым тоном продолжает Амрис. ‒ С ним-то какая проблема? Эта система выглядит не менее причудливо, но и не менее стабильно, чем в других местах на планете».

«Посмотри», ‒ Анрита сквозь полупрозрачное изображение планеты впивается в него взглядом третьего глаза. Амрис вздрагивает, замирает на секунду ‒ и с новым интересом принимается разглядывать долину двух государств. Наконец ставит опустевшую чашку на стол, откидывается на диване и скрещивает руки на груди.

Посылаю ему вопросительный взгляд.

«Насколько я вижу, с вероятностью семьдесят процентов то, что сейчас происходит в этих двух государствах, приведёт к нарушению стабильности климатической системы и климатической катастрофе. Мрак как будто сойдёт с ума, а вслед за ним ‒ всё остальное. Тридцать процентов ‒ что не приведёт», ‒ задумчиво отвечает Амрис.

Анрита кивает.

«От имени Ведомства Порядка Мироздания я приглашаю вас на Мерру для того, чтобы помочь событиям развиваться так, чтобы избежать климатической катастрофы».

Амрис щурится и вглядывается в изображение долины.

«Анрита, у меня есть вопрос, ‒ подаю голос я. ‒ Почему вы вообще вмешиваетесь? Ну, идёт один мир с вероятностью в семьдесят процентов к климатической катастрофе ‒ что ж, таково закономерное следствие поступков его обитателей. Тем более, что планета любит строгость и безупречность. Почему Ведомство Порядка Мироздания решает, что мир нужно спасать?»

«Кстати, хороший вопрос. Спасибо, Кан, ‒ кивает Амрис. ‒ В спасение я играть тоже не хочу. Не наше амплуа — быть героями-спасителями».

«Во-первых, Ведомство Порядка Мироздания определяет происходящее на Мерре как непорядок, ‒ неотрывно смотря в образ планеты, степенно отвечает Анрита. ‒ Во-вторых, планета сама сменила свой статус на «опасность и просьба о помощи», поэтому мы начали исследовать возможности помощи ей и увидели вариант с высокой вероятностью благоприятного исхода, в котором мы отправляем на Мерру вас».

«Высокая вероятность благоприятного исхода ‒ это сколько?» ‒ уточняет Амрис.

«Семьдесят процентов. То, что уравновешивает шансы планеты на благополучный исход».

Амрис поднимает брови, размышляет немного и наконец хлопает себя по коленям.

«Мне точно понадобится полная память и сохранение способности считать исходы. Тридцать процентов ‒ высокий риск. Также нам с Кан-Гиором нужно будет время, чтобы ознакомиться с архивом и составить план действий. Кроме того, возможно, мне нужно будет пронести на планету пару мелких артефактов».

«Дозволено, ‒ немедленно отвечает Анрита. ‒ Ты согласен. Я хочу узнать, что думает Кан-Гиор».

Глаза Анриты разъезжаются. Одним глазом она смотрит на меня, другим — на Амриса, а третьим глазом — в пустоту за окном, и я с новым чувством осознаю, что её гуманоидный облик — это интерфейс специально для визита к нам. Она не человек настолько же, насколько я — не муравей.

«Меня завораживает этот кочующий мрак, ‒ наконец отвечаю я. ‒ Меня завораживает такое устройство миропорядка. Пока этот порядок не рухнул, я хочу почувствовать его кожей и попробовать в нём пожить. И по мере сил способствовать тому, чтобы он продолжался. Поэтому я согласен».

Анрита кивает.

«Как и в каком качестве мы туда попадём? ‒ спрашивает Амрис. ‒ Не рождаться же…»

«Выбирайте», ‒ Анрита неожиданно как будто собирается или концентрируется. Её взгляд вновь сфокусирован и переходит с меня на Амриса и обратно, а третий глаз — смотрит куда-то в середину пространства перед Анритой.

Амрис смотрит на меня, я — на него.

«Нам надо подумать», ‒ наконец говорит он. Я киваю.

«Мы посмотрим на мир и на текущую ситуацию и дадим ответ позже».

«Ваш ответ принят», ‒ церемонно отвечает Анрита и складывает ладони в молитвенном жесте посередине груди.

«Анрита! ‒ восклицает Амрис, заворожённо глядя на марево, которым в очередной раз стал контур туловища нашей гостьи от движения её рук. ‒ Я и так согласен участвовать, но я буду совершенно счастлив, если в случае успеха я смогу получить от тебя небольшое вознаграждение».

Анрита медленно поворачивает к нему голову, и её третий глаз смотрит Амрису куда-то в пупок.

«Желанное тобой вознаграждение — то, о чём ты сейчас думаешь?»

А о чём он думает?

Но я опоздал. Амрис предвидел мой интерес и сделал такое движение в телепатическом поле, как будто ладонью прикрыл что-то, что показывал Анрите.

«Извини, Кан, — смущённо говорит он. — Я не могу тебе это показать. Я слишком стесняюсь».

Вот это новости. Что он такое может хотеть в качестве вознаграждения от Анриты, что стесняется мне показать?

«Но ты непременно увидишь это, если Анрита согласится», — он с надеждой смотрит на нашу гостью.

Анрита смеётся. Её третий глаз скошен к носу, вместо рук вокруг тела ‒ мерцающее, танцующее марево, и от её смеха дрожит и трепещет вся наша контора.

«Я согласна, Амрис. Верните Мерре порядок, и ты получишь свою награду. Кан-Гиор, хочешь ли ты вознаграждение?»

Хм. Не думал об этом.

«Анрита, для меня знакомство с этим миром — само по себе подарок. Но у меня есть предчувствие, что вскоре к нам обратится частный клиент и для решения его проблемы нам потребуется помощь от Ведомства. В чём-то вроде наведения справок. Я хочу быть уверен, что я её тогда получу».

Амрис смотрит на меня с любопытством: у меня не часто бывают предчувствия. Анрита моргает обычными глазами, а третий глаз заворачивается внутрь.

«Ведомство всегда открыто для предоставления справок, поэтому я не вполне понимаю природу твоего запроса, но я могу заверить тебя, что помощь от Ведомства в той развёртке будущего, которую ты предчувствуешь, ты получишь в полном объёме».

«Спасибо», ‒ так удивительно: ещё ничего не произошло, я даже не знаю, о чём идёт речь, но я уже чувствую облегчение. Как живёт Амрис, постоянно имея в виду несколько вариантов будущего, я вообще не представляю.

«Я буду ждать вашего решения. Благодарю за гостеприимство», ‒ говорит Анрита. Поднимает руки над головой, бесшумно хлопает в ладоши ‒ всеми своими ладонями ‒ и исчезает.

Мы остаёмся одни с большим архивом по миру под названием Мерра.

Амрис проводит руками по дредам и смотрит на меня озадаченно. Я пожимаю плечами.

«Ещё тхали?»

Примечания

1

Подробнее об этой истории — см. рассказ «Листья дерева коорхи» в книге «Рука об руку».