Украденный век

Яков Канявский, 2021

Повесть основана на реальных событиях. Жанр, к которому обратился автор, можно назвать художественным размышлением о Родине – её истории со всеми противоречиями и вопросами. На многие из них каждый пытается ответить сам, – если нет общепринятого мнения. Один из этих вопросов – почему мы так живём? Повесть, основанная на узнаваемой фактуре, подталкивает читателя к диалогу и заставляет искать нового собеседника для себя.

Глава 5

А в колхозе после ареста Петра дела пошли плохо. За техникой никто не умел так ухаживать, как Петро. Люди начали ворчать:

— Жалко ведь Петра. Надо выручать как-то.

— А как?

— Поехать в город разбираться.

Вспомнили про родственника Петра, что жил в Харькове — был он юристом, значит, мог бы помочь. Старшая дочь Петра и несколько селян поехали к нему. Юрист в дело вник, но помочь тогда не смог. «Момент, — говорит, — сейчас неподходящий, надо подождать».

Через какое-то время то ли в стране чуть потеплело, то ли какая оказия вышла, только сумел юрист делу Петра ход дать. Дело пересмотрели, и отца семейства оправдали. И пошла в Архангельск бумага о том, чтобы Петра освободили.

Начальник лагеря просматривал почту у себя в кабинете, и вдруг настроение его упало. Перед ним лежала бумага об освобождении Петра. Он вызвал своего заместителя и показал ему бумагу:

— Ищи замену нашему котельному мастеру. Не виноват он, оказывается. Надо отпускать.

— Да где же я возьму? Забыл уже, сколько мы тут без тепла сидели? Только теперь жить начали по-человечески. Пусть невиновен он там. А мы тут перемёрзнем, кто будет виновен? Нет, нельзя его сейчас отпускать.

— И что ты предлагаешь?

— Почту уже регистрировали?

— Кажется, ещё нет.

— Ну и спрячь эту бумагу подальше. Не получали мы ничего.

— Но ведь жалко всё-таки человека. Нам тут всё наладил, а теперь ни за что будет сидеть?

— Жалко? А нас самих не жалко, если замёрзнем тут? Притом не в тюрьме же сидит. Работает себе в котельной и спит там, а не в бараке. Всё так, как будто на воле работает.

— Так, да не совсем. Зарплату он здесь не получает.

— Ну и что? Питание и тепло имеет. У иных на воле ни жилья, ни хлеба.

— Ладно. Пока спрячу бумагу, а потом посмотрим.

Конечно, Петро ничего не знал о той бумаге и продолжал давать лагерю тепло ещё полтора года и тосковать по дому. Но потом что-то произошло: то ли начальство сменилось и нашло бумагу, то ли у старого начальства совесть проснулась, то ли запрос пришёл из Харькова… А только Петра выпустили всё-таки на свободу.

Едет он домой, мечтает о встрече с женой и детьми и кажется ему, что поезд идёт очень медленно. Приезжает наконец-то в родное село, а тут его ждёт страшная весть…