Собрание малоформатной прозы. Том 5. Ужасы, мистика, фантастика, криминал, современная проза, прочее

Юрий и Аркадий Видинеевы

В этот сборник вошли некоторые произведения малоформатной прозы, разбросанные ранее по разным книгам. Читаются они легко и быстро, но у вдумчивого читателя могут оставить темы для достаточно долгих раздумий.

Мистика

Сказочное богатство

Он неистово, до умопомрачения, хотел денег и власти.

На погибель себе он их получил.

(Надпись, которой следовало бы быть, но которой нет на надгробье того, кого когда-то в школе не любили)

В школе Вовочку не любили. Даже сердобольная Сонечка, вечно жалеющая всех и вся, не проявляла к нему озабоченности. Зато уличные дебоширы Вовочку своим вниманием не обходили. Они подзывали его к себе, заводили с ним «гнилой базар-трамвай», наслаждаясь его трусостью перед ними, заставляли проявлять какие-нибудь признаки покорности и отпускали «с миром» до следующего раза.

Учителя предполагали, что Вовочку ожидает чахлая, блеклая судьба без головокружительных взлётов, а, значит, и без болезненных падений. Однако Вовочка отличался от остальных таких же гармонично недоразвитых, как он, тем, что тайно и тяжело страдал от гипертрофированного самолюбия, требующего выхода. Яркого, но безопасного для жизни и здоровья. Он мечтал о реванше надо всеми, кого он знал. Вовочка рано понял, что для реванша у него есть один только путь: сказочное богатство.

Вот тогда!..

На цветочные ароматы слетаются труженицы пчёлы и красавицы бабочки.

На зловония слетаются мухи.

Эзотерики знают, что ангелы-хранители пребывают в непосредственной близости только к душам тех, кто смиренен и добродетелен, но отдаляются от иных, не перенося их греховного запаха. Зато греховные зловония притягивают к себе разного рода нечисть и активизируют её к подстрекательским действиям.

Бесы, бесы, бесы…

Их всегда было так много среди людей, или это «достижение» современников?

Люди озабочены тем, что Земле грозит перенаселение, а бесы радуются пополнению в своих нечистивых рядах.

Проносясь над людскими потоками по своим бесовским делам, они заприметили среди многих человеческих особей хилого и неказистого подростка. Вовочку.

Экийсмрадонос! Редкостный экземпляр! Маловат ещё для мерзких дел, но уже заслуживает того, чтобы начать культивировать в нём все нужные для этого качества.

Глава 1

Тайный обряд посвящения был наполнен торжественностью, внушающей страх, раболепие и сладкое предвкушение скорого обретения силы. С началом обряда Вовочка впал в транс, а по окончании обряда — в беспамятство. Несколько суток прошло в беспробудном сне. Тяжелым и ужасным был тот сон, но по пробуждении Вовочка почувствовал разительную новизну в самом себе и вовне себя. Всё неузнаваемо изменилось. Адаптация к новизне значительно упрощалась тем, что сам обряд, а затем и место пробуждения происходили вдали от Вовочкиного города. На новом месте, в новом людском окружении не возникало тех помех к обрастанию бронью для собственной новизны, которые неизбежно возникают при общении с прежними знакомыми. И Вовочка стал Владимиром. Студентом престижного вуза.

Послеобрядовая жизнь Владимира превратилась в сказку. Прекрасную и омерзительную. Минуты торжества, достигаемого при содействии коварных демонических сил, сменялись в ней минутами отчаяния и невыносимой муки при расплате за оказанные бесами услуги. В этом было некоторое сходство с развитием наркологической зависимости: На начальном этапе внутривенная инъекция дарит упоительное блаженство, желание испытывать его вновь и вновь. Затем — ломка, из которой хочется вырваться любыми путями и средствами, включая кражи, разбои, убийства. Но с развитием зависимости состояние блаженства не наступает, остаётся только потребность избавиться от нестерпимой ломки.

А вскоре — смерть. Бесславная, преждевременная, мучительная.

Всё желаемое давалось теперь Владимиру как слуге князя мира сего очень даже легко. Успехи в учёбе, непререкаемое доминирование в случайных и длящихся контактах и деньги.

Деньги, деньги, деньги…

С деньгами у Владимира проблем теперь не возникало. Он стал не просто богатым. Он был сказочно богат! Ему не было нужды в необозримо просторных хранилищах денег и драгоценностей, в оборудовании их системами охранной сигнализации, в содержании многочисленного штата охранников. Вместо всех этих сложностей Владимир предпочёл пользоваться своим мистическим доступом к неограниченному количеству богатств лишь по мере возникновения необходимости. В любой момент Владимир получал столько денег, сколько ему было нужно для решения текущих вопросов.

Основным источником денежных поступлений были ставки на спорт. Владимир всегда выигрывал. И всегда по-крупному.

Портить зубы о «гранит наук» ему не требовалось. Нужные знания появлялись у него в голове сами по себе в требуемое время и в необходимом объёме. Третировать его никто уже не отваживался. Любые намерения выплеснуть на него какой-либо негатив угасали ещё на стадии их возникновения, наталкиваясь на мощный разряд упреждающего энергетического удара.

Глава 2

Гопники, «бакланы» и прочая полукриминальная босота обходили Владимира стороной. Изредка случалось такое, что обколовшись или обкурившись, они теряли нюх и подступали к Владимиру с наездом:

— Слышь, фраер! Стоять!

— Ты нам должен!

— Не, пацаны! Этот чушкарь неумытый спрашивает «За что должен?»!

— Да за то, что мы есть!

— За то, что нам нужно!

Владимира этот наезд забавляет.

— Держите, пацаны, — щедро выдаёт он им купюры в их трясущиеся от жадности и неслыханной удачи ручонки.

— Ну, ништяк!

— Вот красава!!

— Гуляем, пацаны!!!

Владимир сдерживает в себе свой сатанинский хохот: Не было никаких купюр! Было только колдовское наваждение.

Он мог бы наказать толпу налётчиков по-настоящему. Например, они могли бы накинуться со всеми своими ресурсами, включая кулаки, ноги и «тупые твёрдые предметы» в виде их дурных лбов, друг на друга, полагая под наваждением, что избивают Владимира. Но это не было бы так весело.

Однажды заносчивая, вконец охамевшая от вседозволенности столичная поп-звезда заприметила Владимира в ресторане. Как-то слишком уж безучастно он отнёсся к её помпезному вхождению в это самое шикарное заведение провинциального центра в сопровождении группы телохранителей. Мгновенно вскипевшая среди остальных посетителей восторженная суета была воспринята спесивой поп-звездой как должное. Но то, что нашёлся некто невосприимчивый к её популярности, взбесило капризную деву. Она никогда не упускала случая закатить истерику с громким, надолго запоминающимся скандалом. По тлетворному веянию моды, царившей в среде ей подобных «звёзд», скандальная репутация не позорит их, не разрушает имидж, а укрепляет его, содействует усилению популярности. И, что до дикости странно, их поклонники подобострастно подыгрывают этой постыдной и противоестественной моде!

— Странный тип! — брезгливо и злобно уставилась на Владимира «звезда эстрады», — по-моему, ему здесь не место!!

Догадливые телохранителитут же обступили Владимира, ожидая от своей повелительницы сигнала к последующим действиям.

Дальнейшие события приняли неожиданный оборот: в головах телохранителей поднялся хаос, сигналы к действиям стали восприниматься ими как всегда безоговорочно, но совершенно неадекватно их должностным обязанностям. В результате они ринулись на поп-звезду, покарали её кулаками и ногами, а затем вышвырнули вон.

Владимир тем временем исчез.

Девушки, девушки, девушки…

С ними, как и с «гранитом науки»: Нужные знания о том, как с какой и когда, появлялись у него в голове сами по себе в требуемое время и в необходимом объёме. Владимир получал удовлетворение, а девушки — неописуемые восторги. Все они рвались к продолжению отношений, но успеха в этом не имели. Для Владимира они были одноразовыми игрушками.

Глава 3

Бесы, бесы, бесы…

С ними всё было наоборот: Это Владимир был для них игрушкой. И не одноразовой, а постоянной. Они сопровождали Владимира всюду, не оставляя его без своего присмотра ни на минуту, постоянно поддерживая в нём нужное им состояние души: болезненно самолюбивое, обидчивое, жестокое по отношению ко всем «людишкам», не заслуживающим ни жалости, ни снисхождения. Если души крещёных людей, повинующиеся голосу совести, исходящему от Бога, постоянно находятся под покровом своих ангелов-хранителей, утишаясь любовью ко всем творениям Божьим, то душа Владимира, постоянно находящаяся под враждебным присмотром бесов, разъедалась всеми пороками, начиная с непомерной гордыни. И не Владимир руководил своими поступками. Бесы бесцеремонно использовали Владимира как свой биосоциальный инструмент. И он, повинуясь их злобной воле, вытворял такое, о чём тут же хотелось забыть. Но вот беда! Оно не забывалось! Оно жгло его мозг, разъедало душу! Владимир то ликовал, наслаждаясь своим превосходством над другими людьми, то падал в бездну отчаяния, сокрушаясь содеянным.

— Отступись от своего благодетеля! — яростно требуют бесы.

Отступился.

— Отступись от своих родственников!!

Отступился.

— Отступись от тех, кто спас тебя от смерти!!!

Отступился.

Какой жгучий стыд испепеляет душу!

Весь этот ужас и позор Владимир получал ради доступа к своему несметному богатству, к своей мистической власти, в обмен на служение бесам. Наслаждение плодами этих приобретений недолговечно, оно быстро проходит, оставляя после себя, то горькое разочарование, то муки совести.

Со временем Владимир перестал испытывать наслаждение от превосходства своих мистических возможностей над возможностями обычных людей. Зато всё чаще стала овладевать им тревога от предчувствия подступающей к нему смерти. Бесславной, преждевременной, мучительной.

Деньги, деньги, деньги…

Они открывают возможности ко многим благам. Но не ко всем.

Казалось бы, с неисчерпаемым наличием денег должно прийти и состояние удовлетворённости.

Почему оно не приходит?

И сам собою напрашивается ответ: Деньгами это состояние не купишь.

Во все времена среди людей находились те, кто готов душу свою отдать, чтобы овладеть какими-то сокровищами в этой противоречивой, запутанной, недоступной целостному пониманию жизни в своём физическом теле. Для одних это деньги, для других это власть, для некоторых это любовь. И ладно бы жертвовать жизнью — этой восполняемой ценностью для бессмертной души, но приносить в жертву саму душу — это всё равно, что поменять ноги на обувку, голову — на шапку. К чему обувка безногому, шапка обезглавленному, а любовь — потерявшему само её вместилище — душу?

Бездушные бесы с игрушками расстаются с весёлым злорадством.

Пришло время и им наскучило играть пропащей душой Владимира.

Как быстро пришло это время! Как быстро закончилась его короткая жизнь, наполненная лёгкими успехами, обилием денег… и нестерпимыми муками раскаяния!

На его надгробной плите следовало написать:

«Он неистово, до умопомрачения, хотел денег и власти.

На погибель себе он их получил».

Но там этой надписи нет.

Судьба на выбор

Хрен редьки не слаще

(русская народная поговорка)

Народный целитель с высшим медицинским образованием, обладающий даром безошибочного ясновидения и многолетней лечебной практикой, диагностировал у меня полное истощение нервной системы и психоз.

Диагноз меня не удивил.

Во время очередного приступа чёрной депрессии, выдавливающей из меня последние остатки сил, я вдруг «услышал»:

— Хочешь поменять эту судьбу на другую?

— Можно подумать, есть выбор, — мрачно подумал я.

— Выбор есть, — ответил тот же голос. — Следуй за мной, посмотри, сравни и сделай выбор. Но знай, права на новый выбор ты не получишь.

— Согласен, — насмешливо подумал я, влив в свою насмешку отвратительно горькую бурду скепсиса, обречённости и прочего негатива, не имеющего видовых признаков и неподдающегося пониманию.

— Тогда — в путь!

Первая параллель

Я назвал это для себя Первой параллелью, подумав, что оказался в неком параллельном пространстве. Я получил возможность увидеть другого себя и снаружи, и изнутри.

Что я увидел «изнутри»?

Завидная судьба!

В этой судьбе у меня свершилось всё, о чём мне бесплодно мечталось в моей Стартовой параллели: могучий и ясный ум, умение мгновенно принимать правильные решения, упоительное чувство одержимости на пути к научному открытию. Вот уже сложились последние, долго не дававшиеся выводы из несметного количества предпосылок. Это невероятное открытие — ключ к преображению мира от его будничной серости к торжеству процветания! Это преодоление всех запретов, наложенных на человечество свыше!

И увидел я «снаружи»:

Роковая последовательность событий оборвалась преждевременной смертью непревзойдённого гения. Вскрытие показало, что пусковым механизмом внезапной смерти был оторвавшийся тромб. При разборе предсмертных записей была обнаружена самая последняя рукопись с изложением общей сути невероятного открытия, ведущего к преображению мира от его будничной серости к торжеству процветания. В ней сообщается о том, что решение найдено! Однако поиски найденного решения оказались безрезультатными. Вероятно внезапная смерть не оставила учёному времени для перенесения его невероятного открытия на материальный носитель. В этом угадывалось действие непререкаемого запрета, наложенного на человечество свыше.

Вся жизнь великого гения была потрачена на получение результата, который был достигнут, но так и не достался тем, кому он был адресован. И это обесценивает его труд, которому, казалось бы, нет цены.

Завидная судьба получила незавидный конец…

Кому захочется выбрать себе судьбу с таким незавидным концом?..

Вторая параллель

Я получил возможность увидеть другого себя в ином пространственно-временном мире, где я пребывал в сильном, здоровом и энергичном теле первобытного человека. Я был ничем не лучше, но и не хуже других моих соплеменников одного со мною возраста и статуса. Даже небольшого наблюдения за той моей жизнью было достаточно, чтобы понять, что мне в той судьбе не хватает хитринки, умения урвать кусок послаще, не надрываться больше остальных, представить себя как можно в более выгодном свете. Но это свойство так глубоко входит в моё «я», что остаётся неотделимым от меня во всех вариантах моей судьбы.

В целом, моё физическое и душевное самочувствие в первобытном обществе было намного предпочтительнее тех душевных и физических страданий, которые я испытываю в Стартовой параллели. Но лишиться тех благ культуры, искусства, знаний о природе, о мире, о Боге, которыми наделила меня судьба в обмен на мои недуги, я не хотел.

В той первобытной среде мне нечем было бы утолить ненасытную жажду великих знаний. По-своему неплоха была та судьба первобытного человека, но для того, кто знает о жизни то, что открывается живущим в моё время в моей Стартовой параллели, она была неприемлемо бессодержательна в духовном плане и излишне близка к зоологическим формам существования.

Мне не хотелось такой судьбы.

Третья параллель

Деревенский дурачок смотрит на окружающий мир с доверчивой улыбкой.

— Егорка! Смотри, как я пальчиком шевелю! — кривляется перед ним второгодник, не осиливший программу первого класса сельской начальной школы.

— Гы-гы-гы! — простодушно смеётся дурачок.

— Егорка! Это правду девки говорят, что ты лаптями щи хлебаешь, граблями спину чешешь, веником лампочку выключаешь? — не унимается второгодник.

— Гы-гы-гы! — смеётся дурачок, не догадываясь, что кривляка просто издевается над ним.

Телом Егорка здоров. О таких говорят, что они могут подковы руками разрывать, и даже не кулаком, а оплеухой быка убить. Но он и мухи никогда не обидит. Он любит жизнь, людей и весь мир. И думает, что и жизнь, и люди и весь мир отвечают ему такой же простодушной любовью.

А как же иначе?

В душе у Егорки покойно и благодатно. Трудно найти человека с таким редким сочетанием физического здоровья и душевного благополучия.

Егорка — это тоже я. Стоит лишь мне захотеть, и я заживу его судьбою, оставшись до конца своих дней в этой своеобразной судьбе.

Но мне не хочется этой судьбы.

— Продолжим наши поиски? — спросил всё тот же голос.

— Зачем? Я уже всё понял.

Оставь меня в моём родном измерении, с моим полным истощением нервной системы и психозом. Я всегда понимал, что хрен редьки не слаще, но таких хреновин, которых я сейчас нагляделся, мне достаточно и в увиденных вариантах. А вдруг в той судьбе, что я сейчас имею, и сама жизнь, и кончина окажутся не столь безрезультатными или не столь неприемлемо бессодержательными?

Тем более, если как следует постараться!

Сердце льва

Пит был в неадеквате:

— Босс! Вы меня обманули!

— Следи за своими словами, чел!

— Босс! Вам на всех наплевать, на людей, на животных! Цезарь привлекал в Ваш зоопарк самое большое количество посетителей! Они целыми днями толпились возле его клетки! Такого богатыря и красавца никогда не было прежде и никогда не будет потом среди всех львов на свете! Цезарь был лучшим на все времена! Он умер по Вашей вине! Я предупреждал Вас и через секретаршу Кики, и лично, что Цезарь болен и ему срочно нужна ветеринарная помощь! Где Ваше сердце!

— Заткнись, сартирная крыса! Ты забываешься! Ещё одно слово — и ты уволен!

— Вы можете…

— Вон! Ты уволен!!

Три порции виски не дали опьяняющего эффекта. Пит был в прострации. Он всем сердцем привязался к своему любимцу Цезарю. Пит знал, что в полу клетки Цезаря имеется хитро замаскированный люк. Пит обнаружил его, убирая клетку. Каждая тайна возбуждает любопытство, но Пит не привык совать нос не в свои дела. Он каждый вечер, после закрытия зоопарка, заманивал Цезаря лакомствами сначала на одну половину его клетки, где тут же закрывал его там, а затем — на другую, чтобы последовательно наводить чистоту в обители своего любимца. Со временем Пит и Цезарь, как два неприкаянных одиночества, настолько привыкли друг к другу, что Пит мог безбоязненно заходить в клетку ко льву и подолгу «разговаривать» с ним. Пит говорил, а лев слушал и, казалось, всё понимал. Однажды Пит заболел и несколько дней не выходил на работу. Цезарь так затосковал без Пита, что стал отказываться от приёма пищи. Узнав об этом, Пит, преодолевая болезнь, начал выходить на работу для кормления друга. Теперь из-за смерти Цезаря Питу кусок не лез в горло. Только виски. Только боль утраты. Только воспоминания.

Пит давно заприметил одного неприятного типа, регулярно навещающего директора зоопарка. Директор был обычно высокомерно брезглив ко всякому, так называемому им, сброду. Но неприятного типа, которого Пит мысленно окрестил «Гиеной», директор принимал вне всякой очереди, хотя тот был из категории сброда. И вот, накануне своего скандального увольнения, Пит увидел, как «Гиена» увивался перед шикарным автомобилем, принадлежащим местному наркодилеру. Вечером, вычищая клетку Цезаря, Пит с неожиданной стороны подумал о таинственной крышке люка: директор чем-то связан с «Гиеной», «Гиена» связан с наркодилером и все эти таинственные связи… становятся объяснимыми, если дополнить их ещё одной тайной — тайной люка в клетке грозного зверя!

Есть догадки, о которых лучше молчать. Пит хорошо это знал, и всегда умел держать язык за зубами, но в минуту необузданного гнева на директора за смерть Цезаря Пит потерял контроль над своим языком:

— Ваши партнёры по пользованию тайником под клеткой Цезаря будут очень огорчены его смертью! — выкрикнул Пит в ответ на директорское «Вон! Ты уволен!!». По непроизвольной мимической реакции босса Пит понял, что его догадка верна, а это значит, что его прощальные слова, обращённые к директору зоопарка, обернутся смертельным приговором для него самого.

Ночью Пит долго не мог уснуть. Он знал, что убийца может появиться в любой момент. «Хочу умереть во сне, не просыпаясь, не испытав ни страха, ни боли» — подумал Пит и провалился в свой сон.

Среди ночи Пит услышал несколько тихих щелчков замка на входной двери.

— Показалось — подумал Пит.

— Не показалось, — возразил ему Цезарь.

Пит пришёл в ужас от этих слов: Цезарь, его любимец Цезарь жив и говорит с ним на понятном ему языке! Это первый приступ сумасшествия! Что будет дальше?!

Цезарь возник перед Питом в своём обычном обличии и положил лапу ему на грудь:

— Я жив только для тебя. Поэтому только ты можешь видеть меня и слышать. А для твоих врагов явными будут лишь травмы от моих когтей и клыков.

Так велит мне моё сердце — СЕРДЦЕ ЛЬВА.

Проснулся Пит от предчувствия надвигающейся опасности. Он быстро включил настенное бра над своей кроватью и опасливо огляделся вокруг. Всё в его спальне оставалось на своих местах, Ни каких признаков опасности не было видно, но чувство тревоги не проходило, а продолжало нарастать.

«Где же Цезарь?! Он только что был здесь и разговаривал со мной. Это воспринималось с такой ясностью, которой не могло быть во сне!».

Пит поднялся с постели и застыл от ужаса: в нескольких шагах от него в луже крови распростёрлось мёртвое тело. Левая часть кожного покрова его черепа была разорвана ударом мощных когтей. Рядом с кистью правой руки мертвеца лежал пистолет.

«Да это же Гиена! Вот кто был подосланным ко мне киллером!», — понял Пит.

В этот миг входная дверь распахнулась со звуком пушечного выстрела, и в квартиру ворвался наряд полиции:

— На пол лицом вниз! Руки за голову!

— Это недоразумение, — заторможено выдохнул Пит, и получил удар ногой по рёбрам.

— Заткнись, мерзавец! Мы давно выявили наличие перевалочной базы наркотиков под клеткой льва в вашем зоопарке! Ловко придумано! Наши розыскные собаки и приблизиться не могли к львиной клетке! Зато мы отследили все перемещения того, кто поддерживал тайную связь между тобой и наркомафией! Ты попался! Мы накрыли вас вместе в твоей квартире! Кажется, вы что-то не поделили между собой, и ты его безжалостно прикончил!

Всё застыло во времени от раскатов грозного рыка. Когда Пит пришёл в себя и поднял голову, он увидел вокруг себя гору растерзанных тел.

— Поторопись. Возьми с собой только деньги и документы. У тебя мало времени на то, чтобы скрыться до объявления розыска.

— Цезарь прав, — подумал Пит и поспешно выполнил его указание.

Убийство полицейских не прощается их коллегами. Для них оно не имеет никаких сроков давности. Виновников они обычно убивают при задержании. Этой беспощадной мстительностью полицейские защищают самих себя, внушая всем страх за убийство копа.

Их охота на Пита продолжается уже много лет. Успехов она не имеет. Среди полицейских ходят невероятные слухи о том, что на пути у преследователей этого неуловимого преступника всегда появляется его невидимый телохранитель, убивающий их и оставляющий на их трупах следы чудовищных когтей и клыков.

Впрочем, в это мало кто верит.

Жестокая расплата

(Продолжение криминально-мистических повестей«Судьба по имени Зоя» и «Судьба Невидимки»)

Рано состарившаяся женщина казалась мёртвым изваянием. Перед нею трепетал огонёк чёрной свечи. Он освещал зловещий реквизит, подготовленный к ритуалу самого жуткого колдовства, которому долгое время противилась душа ведьмы или то, что ещё оставалось в её безвозвратно загубленной душе. Темнота, обступающая пространство, освещаемое чёрной свечой, кишела потусторонними сущностями, внушающими мистический страх. Они и служили ведьме, и призывали её к безропотному повиновению дьяволу.

Старинные часы пробили полночь. Ритуал начался. Он призывал силы тьмы к умерщвлению двух люто ненавидимых чёрной ведьмой людей.

Часть первая. В родном городе

Глава 1. Детство, отрочество

Тиночка была всеобщей любимицей в семье. Однажды за семейным ужином эта пятилетняя фифочка заявила:

— Я в доме главная!

— Не ты, а дедушка в доме главный, — укоризненно посмотрела на Тиночку её мама.

— Дедушка, ты в доме главный? — деловито переспросила Тиночка, испытующе глядя на деда.

— Раз мама говорит тебе, что я, значит так это и есть.

— Тогда я после тебя, — примирительно кивает малявка.

Два года спустя Тиночка с огромным энтузиазмом включилась в заботы о своей новорождённой сестрёнке Линочке.

Линочка росла и вместе с нею росла любовь Тины к этой милой малютке.

«Сладенькая моя!» — приговаривала Тина, целуя и тиская сестрёнку, а та заливалась счастливым смехом.

«Тинка — крепкий орешек, вся в отца» — гордо говорил о ней своим приятелям дедушка.

«Линочка красавицей уродилась, ну просто вылитая мать» — умилялась бабушка, любуясь младшенькой внучкой.

«Тиночка дедушкина внучка, а Линочка — бабушкина» — шутила мамочка.

А Тина с восторгом рассказывала подружкам о первых шагах, о первых словах сестрёнки:

«Она такая смешная! Когда училась ходить, я говорю ей:

— Осторожнее, птенчик, а то опять будет «бух!», а она отвечает:

— Нет, я за игрушку держусь».

А её первые словечки — это сплошная умора: «лесили петель» вместо «если теперь», «варешистыепушишки» вместо «пушистые варежки».

К пяти годам Линочка стала ещё забавнее:

«Почему на ногах „ногти“ и на руках тоже „ногти“? На руках должны быть не „ногти“, а „рукти“».

А вот Тина с пятилетней Линочкой на прогулке. Молодожёны возлагают к Вечному Огню букет алых гвоздик.

— Посмотри на невесту, Линочка! Как ты считаешь, она красивая?

— Считаю: раз, два, три…

Отсмеявшись, Тина спрашивает:

— А видишь, какое красивое платье на невесте?

— Вижу. Она, если побежит, то упадёт.

На одной из следующих прогулок Тина показывает сестрёнке переходящий на глиссаду пассажирский авиалайнер:

— Посмотри на этот самолёт. Он сейчас сядет на наш аэродром.

— Ну как же он сядет? У него что, попа есть?

Глава 2. Первые удары судьбы

Семья наполовину осиротела, когда умер дедушка, а вскоре после него и бабушка. В их дом незримо просочилась и надолго залегла там серая, зябкая грусть. Даже Линочка ходила притихшей. Она мало понимала произошедшее, но её чуткое сердечко безошибочно улавливало подавленное настроение родителей и её старшей сестры. Линочка выглядела поникшей, а её ярко синие глазки стали казаться ещё огромнее и синее.

Семья полностью осиротела, когда не стало родителей.

Трагедия обрушилась внезапно. Отец, чтобы вывести супругу из затянувшейся депрессии на почве смерти её родителей, решил исполнить её давнюю мечту — организовал романтическое путешествие на двоих в Турцию.

«Это должно помочь», — сказал знакомый психотерапевт, когда супруги ещё только обсуждали, ехать или не ехать в романтическое путешествие за границу.

«Слишком часто наши туристы стали возвращаться из заграничных турне в гробах. Когда мы поймём, наконец, что в России отдых и безопасней, и интересней?» — сокрушались друзья и знакомые после произошедшей трагедии.

Тине в ту пору исполнилось только 13 лет, а Линочке только 6.

Мамина сестра тётя Лена взяла заботу о сиротках на себя. Вначале предполагалось, что это будет необходимо лишь до возвращения их родителей, а получилось, что на долгие годы. Юридическую сторону вопроса с установлением опеки над сиротками пришлось утрясать, преодолевая массу бюрократических «Нельзя!», «Не положено!», «Невозможно!». Пришлось подключать множество каналов Могучего Административного Ресурса, рассыпаться в улыбках, в подарках, в «огромных человеческих спасибо».

Тётя Лена была очень доброй по отношению к осиротевшим племянницам и до глупости доброй ко всем мужчинам, которые от неё, как вскоре всякий раз и оказывалось, «хотели только одного», а потом исчезали в поисках новизны. Но эти неудачи не озлобили тётю Лену. Она щедро дарила сироткам свою неисчерпаемую доброту, заботилась о том, чтобы девочки были всегда накормлены и одеты — обуты не хуже других детей. Однако со смертью родителей девочки стали другими. Будто кто-то вынул из них их прежние светлые души и вложил в них другие, тоже светлые, но омертвевшие в той части, которая могла открываться только для мамы и папы.

С той поры Тиночкина любовь к своей младшей сестре стала более обострённой: пусть только посмеет, кто бы то ни было, хоть ненароком её обидеть! При этом Тиночке было безразлично, сколько человек будет противостоять её защитительным реакциям. Как правило, все отступали перед её волевым напором. Однажды это приобрело довольно комичный характер. Огромный детина, столкнувшийся по неосторожности с Линочкой, опешил, когда перед ним возникла её разгневанная заступница. Опамятовшись, он дружески разулыбался, вытащил из кармана пятирублёвую монету, скатал её в трубочку и передал застывшей в изумлении Тиночке на память об их встрече.

Тиночка поняла, что для реальной защиты нужно быть не только смелой, но и сильной. Уже на следующий день Тиночкапошла записываться в секцию смешанных единоборств. Она вошла в спортзал, когда там уже началась тренировка. Ученики выполняли упражнение с футбольными мячами.

«И это секция смешанных единоборств?» — разочарованно подумала Тиночка. Она горько усмехнулась и молча направилась к выходу.

— Девушка! Остановись! — услышала Тиночка за спиной негромкий, но по-особому сильный мужской баритон, которому она вдруг захотела повиноваться. Обернувшись, Тиночка увидела перед собой молодого мужчину в спортивной форме. От него исходила непреодолимая сила и то, чего она не могла понять. Много позднее Тиночка узнала, что это «непонятное» тогда было неосознаваемым, но очень мощным фактором воздействия на человека на подсознательном уровне. Это был запаховый отличительный признак лидера, победителя, властелина.

«Я тренер», — сказал мужчина. — «Меня зовут Владислав. Можно „просто Влад“, можно просто „Слава“. Оставайся. Ты будешь у меня одной из лучших. Я вижу в тебе Дух Воина».

И Тиночка осталась.

Так случился ещё один очень важный поворот в её судьбе.

Начинался этот поворот с прекрасного взлёта в спорт, к высоким достижениям и к победам.

Глава 3. Высокие достижения и победы

Разминки, с которых начинались тренировки были изнурительными.

«Отжимаемся руками от пола 200 раз. Молодцы! А теперь ещё 30 раз. Прекрасно! А теперь ещё 10 раз». Казалось, что сил не будет на эти добавочные задания, но они откуда-то появлялись. После десятого упражнения силы окончательно покидали учеников.

«Встали. Бежим вдоль стен в свободном темпе, полностью расслабившись. Отдыхаем во время бега».

Легко сказать «Отдыхаем во время бега»! Хочется упасть на пол и не двигаться. Но странное дело! Отдых во время бега происходил. Появлялся прилив новых сил.

После разминки изучение приёмов и спарринги.

Потом изнурительные упражнения заминки.

Удивительно, но уже через пять минут после тренировки вновь появлялся могучий прилив сил.

Через день тело требовало новых тренировочных нагрузок. А Тиночкина душа требовала общения с тренером. Его мудрость, его добрая сила, его голос…

Все девчата из их секции, как пчёлки на мёд, тянулись к тренеру. Хороший тренер — это и наставник по жизни, и отец, и кумир. А девчата к тому же попадали и под его мужской магнетизм. Была ли это влюблённость?

Инга активнее всех тёрлась возле тренера.

— Дура! — смеялась над ней Виолета.

— Гадина! — злилась на Ингу Тиночка. Казалось бы, какое дело Тиночке до назойливых ухаживаний Инги? Откуда в Тиночке эта злость? Ведь у такого хоризматичного мужчины, как их тренер, наверняка, отбоя нет от самых привлекательных женщин.

Соревнования, победы, золотые медали. К двадцати годам золотые медали у Тиночки составили внушительную коллекцию. После очередного награждения Тиночка, как обычно, обняла своего тренера.

— Это ещё одна общая наша награда, — сказала Тиночка.

— Всё золото чемпионатов никому не удастся собрать, а вот это золото возьми, — Владислав протянул Тиночке коробку и золотым колечком.

— Как? Это что, предложение стать твоей женой?

— Нет. Это приказ выйти за меня замуж, — засмеялся тренер.

— Слушаю и повинуюсь, мой господин! — по-восточному поклонилась Тиночка, смиренно приложив к груди сложенные вместе ладошки, и счастливо расхохоталась на груди Владислава.

Тиночка поняла, почему она так злилась на Ингу, когда та назойливо тёрлась возле тренера. Она и думать себе не позволяла, что без памяти влюблена в Владислава, и что в Инге она видела соперницу.

После свадьбы Тиночка с сестрёнкой переехали к Владиславу. Тётя Лена плакала, ей было жаль расставаться с девочками. Она взяла с них обещание, что хотя бы раз в неделю они будут приходить к ней в гости.

Тиночка переоформила на себя опеку над младшей сестрёнкой. Владислав окружил малышку отцовской заботой, хотел взять её в свою секцию, но Линочка воспротивилась. Она к тому времени уже занималась в балетном кружке, хотела стать балериной.

Так красиво всё начиналось…

Не в те ли счастливые дни был заложен фундамент к непоправимой беде, искалечившей всю Тиночкину жизнь?

Были ли у неё завистники?

Ещё бы. Многим её подругам не давало покоя то, какой трогательной нежностью и заботой окружает Владислав свою молодую жену. У некоторых из них зависть переходила в затаённую враждебность, в необузданное желание насладиться крахом её семейного счастья. Не случайно многие семьи инстинктивно стараются скрыть глубину их счастья от посторонних глаз. Ведь у зависти есть способность разъедать свои объекты подобно тому, как кислоты разъедают многие материалы, приводя их в негодность. Тиночкина семья не выставляла своего чудесного счастья напоказ третьи лицам, но зависть наделена особой, сверхчувствительной проницательностью, от которой не укроется то, что питает её и наполняет ядом.

Часть вторая. На чужбине

Глава 1. Крах

Семь лет счастливой семейной жизни промчались как в сладком сне. Тиночка понимала, что пора заводить ребёнка. Двадцать семь лет — это возраст, после которого при родах могут возникать нежелательные проблемы. Владислав с этим соглашался, но предлагал ещё немного подождать: график соревнований был очень напряжённым и выпадать из него не хотелось.

Линочка к тому времени расцвела нежной и опьяняющей красотой двадцатилетней девушки.

«Теперь все парни будут твоими, только лишь помани!» — любовалась сестрёнкой Тиночка.

Десятого февраля Тиночка задумала сделать мужу сюрприз. Она отпросилась с работы, промчалась по магазинам, накупила особых деликатесов к праздничному столу: у Владислава день рождения, сорок пять лет. Пусть этот день запомнится ему на всю жизнь!

Тиночка на радостной волне закатилась в их квартиру, выложила покупки на стол. В их спальне звучала громкая музыка: значит муж дома! Тиночка радостно распахивает дверь спальни и… застывает от невыносимой боли: её муж и её очаровательная сестрёнка жадно и ненасытно занимались любовью. Они не заметили появления Тиночки в дверном проёме спальни.

Это был крах всей жизни. На ватных ногах, не чувствуя ничего в мгновенно промёрзшей душе, Тиночка взяла свои документы, сберкнижку, наскоро собрала чемодан с самыми необходимыми вещами, и молча покинула квартиру.

Навсегда.

На вокзале она села в ближайший поезд. Какая разница, куда ехать. Главное, подальше от города, где были осквернены её лучшие чувства.

Она знала: теперь у неё не будет ни семьи, ни желания вести активный образ жизни.

Тиночка остановилась в большом городе, уютно расположившемся в котловине подобно лесному озеру. Панорама этого города и окружающая его природа привлекли Тиночку своим простым очарованием. Вот то место, где она и начнёт свою тихую уединённую жизнь!

Тиночка купила небольшой дом на два отдельных входа (для себя и для квартирантов), и впала в глубокую депрессию.

Она вновь стала другим человеком. Лицо поблекло, глаза выцвели, из ярко синих слали бледно-голубыми, взгляд сделался отрешённым. На дне её потухших глаз залегли холодные льдинки.

Владислав, догадавшись, что произошло, тут же организовал её розыск. Он всё объяснит. Она всё поймёт и простит.

Это было минутной слабостью, колдовским наваждением. Сорока пятилетние мужчины всегда испытывают слабость к двадцатилетним девушкам. Это соответствует природным свойствам мужчин, которые иногда на какое-то время могут взять верх над ними. А двадцатилетние девушки не могут устоять перед сорока пятилетним мужчиной, имеющим такую потрясающую хоризму, как у Владислава, такие как у него признаки лидера, победителя, властелина. Тем более, после многих лет проживания с ним одной семьёй.

Конец ознакомительного фрагмента.