Симфония светотени, формы и колорита

Юрий Транквиллицкий, 2014

Эта книга аккумулирует цикл лекций, прочитанных автором в течение почти тридцати лет на кинооператорском факультете ВГИКа.

Изобразительная культура

Место фотографии среди других видов искусства

Где истоки культуры, как она пополняется и сохраняется? Ведь культура — часть истории, а история, как эстафета, передается от ушедших к живым. Поэтому ныне живущие могут и должны сохранять и преумножать общемировую культуру, общемировое искусство. Искусство имеет свои «силовые поля», свою энергетику, и, к сожалению, далеко не всем во всей полноте удается почувствовать красоту, насладиться ею и «взлететь», ощущая «упругость» и силу искусства.

Искусство вроде бы бесполезно, оно не приносит материальных благ, только духовные, и то не всегда и не всем. Но материя не существует без Духа. И культура продолжается, несмотря на сегодняшнее полное или почти полное пренебрежение ею со стороны некоторых. Отрицание культуры прошлого может привести лишь к ошибке, к потере духовности. Одно поколение не способно создать высокую культуру — это, надеюсь, всем ясно. Великое «здание» общемировой культуры возводится многими поколениями и многие тысячелетия. Труд одного поколения — это максимум один этаж в этом здании культуры и искусства. Это здание самое великое, что создало человечество, и оно будет возводиться вечно! А если наступит конец строительства этого радостного гигантского здания, то это будет означать гибель цивилизации.

Каждый человек неповторим. Все, что происходит вокруг, отражается в нашем сознании, сохраняется и иной раз живет своей долгой жизнью. И если прервется цепь «эстафеты жизни», некому будет и воспринимать искусство. Если жизнь кончится, искусство будет не нужно, бездуховная материя — мертвая материя.

Искусство — искусственное воспроизведение жизненной ситуации, ее модель, отражающая опыт взаимоотношений между людьми и взаимоотношений людей с природой. Искусство — это сложнейший условный раздражитель, открывающий яркую, эмоционально окрашенную реакцию у воспринимающих искусство. При этом эстетическая эмоция вызывается условно-рефлекторным путем и формируется в процессе приобретения жизненного опыта. Потребность в искусстве существует до тех пор, пока оно питает нас высокими эмоциями. А искусство, надо думать, и есть понимание и освоение окружающего нас мира художественными средствами.

Об искусстве, о своем отношении к произведениям искусства высказывались многие деятели культуры всех времен и народов. Не со всеми можно согласиться, но все, несомненно, представляют интерес и дают повод задуматься. Например, Оскар Уайльд: «Искусство есть зеркало, отражающее того, кто в него смотрится, а вовсе не жизнь». Или чье-то высказывание как пример парадоксальности установок на понимание сущности искусства — «Искусство начинается там, где кончается смысл. Все, что подлежит объяснению, — это уже не искусство». Эволюция идей и форм в искусстве происходит и по законам протеста, и по законам наследования культур, и, к моему сожалению, не всегда и не только по законам красоты.

Когда мысль художника, становясь видимой, воплощаясь в художественный образ, зримо заполняет холст картины, экран или становится скульптурой, фотографическим произведением и ты прочитываешь эту мысль и присоединяешься к ней, — рождается мысль общечеловеческая.

Что значит понятие «общечеловеческое», будь то горе или радость? Общечеловеческое близко каждому, лично значимо и трогает душу каждого в отдельности, а значит — всех людей Земли нашей. Художественные ценности — это достояние всего человечества, и живущие сегодня являются хранителями этих общечеловеческих ценностей. Именно поэтому необходимо широко использовать опыт всех поколений, всей общечеловеческой культуры от самых глубин истории до сегодняшнего дня. Художественные образы, составляющие суть искусства, должны нести высшую истину, радость, главную правду и цель жизни.

Искусство разговаривает с нами высоким языком, и изучать его желательно с рождения и до последних минут жизни. Изучать и наслаждаться той радостью, которую может пробудить в тебе только искусство — высшее творение разума. Произведения искусства, великие шедевры — самое сложное, надеюсь, самое умное создание человека. ЭВМ, ракеты, лазеры — это технические достижения разума, шедевры искусства и есть сам разум. Искусство должно стать воздухом, средой для жизни разума. Оно должно расширять наши горизонты, звать вдаль и вглубь, объединять людей в высоко гуманное человеческое общество.

Искусство, в отличие от науки, дает нам другое знание, иной раз даже противоречащее логике. «Усомниться в самом себе — высшее искусство и сила» (Фейербах). Этого и пытается достигнуть в муках творец-создатель новых ценностей. Художник знает, что в диалоге, противоборстве с самим собой может родиться истина, зачастую являющаяся не чем иным, как продуктом неосознанного. Чтобы понять себя, бесконечные внутренние беседы ведет Гамлет. Диалог, диалогические отношения — универсальное явление, пронизывающее не только человеческую жизнь, но и все, что имеет смысл и значение. Для себя ты и есть постоянный собеседник. Но собеседником могут быть не только другие люди, но и произведения искусства, книги, научные факты. Вступить в живой диалог с собой или с собеседником — вот первый шаг ко всякому творчеству.

Академик А.А. Ухтомский (1875–1935) рассуждал о литературном творчестве следующим образом: «Писательство возникло “с горя”, из-за неудовлетворенной потребности иметь перед собой собеседника и друга! И вот, не находя слушателя в жизни, человек и придумал писать какому-то мысленному далекому собеседнику… На авось, что там, где-то вдали, найдется душа, которая резонирует на твои мысли, переживания, чувства. Например, Платон (428–348 гг. до н. эры), его диалоги. Платон в своих произведениях все время с кем-то спорит, переворачивает, освещает с разных сторон ту или иную тему. Тут у писательства мелькает мысль, что каждому предложению может быть противопоставлена совершенно иная даже противоположная точка зрения и это начало «диалектики»; то есть мысленного собеседования с учетом, по возможности, всех логических возражений». Беседы Галилея (1564–1642) — еще один пример столкновения противоборствующих точек зрения. Он описал свои знаменитые мысленные эксперименты.

Какие же мотивы побуждают человека к творчеству? В чем мотивация творчества и что же по этому поводу говорят великие: «Цель творчества — самоотдача, а не шумиха, не успех» (Пастернак); «Искусству нужны люди немного меланхолические и достаточно несчастные» (Стендаль); «От многого я уже освободился — написал про это» (Хемингуэй). О творчестве как об освобождении от избытка мыслей и образов говорили Гете и многие другие.

В процессе творчества сам творец решает внутренние и вселенские конфликты, освобождая свой мозг от назойливых мыслей. Но в какой степени эти мысли будут интересны другим, зависит уже не от него. Может быть, поэтому серых произведений всегда, во все времена, гораздо больше, а шедевров единицы. И роль судьи в этом случае может сыграть только Время. В произведении искусства должна быть некая неразгаданность, даже некая тайна, ибо, если нет глубокой интересной мысли автора, и конечно яркой художественной формы, нет и искусства.

Творчество как игра и как мука. У всех по-своему, по-разному. Приведу такой пример: кинооператор Ю. Екельчик творил легко, просто и даже радостно. А.С. Урусевский, человек в жизни милейший, во время съемок становился замкнутым, тяжелым в общении, он просто страдал, мучая и себя, и тех, кто работал рядом. Это я наблюдал, работая на картине «Первый эшелон». Ю. Екельчик и С. Урусевский — два великих кинооператора, а процесс творчества у них во многом противоположен.

Есть и такое мнение, что художник — это ретранслятор, как бы проводник идей высшего творца. Многие считают, что творчество Баха — это беседы с Богом. Выходит, все лучшее в искусстве создано Творцом, а художник только записал, закрепил на холсте, воплотил в мраморе, отбив по команде свыше все лишнее… На мой взгляд, это очень спорно и сильно принижает роль Человека-творца.

Какое же место среди других видов искусств занимает фотография? Живопись изначально влияла на фотографию. Сегодня можно доказательно говорить о более или менее сбалансированном взаимовлиянии. «Фотографичность в живописи», «музыкальность в архитектуре», «живописность в музыке», «архитектоничность в картине», «живописность фотографии», «поэтичность скульптуры», «кинематографичность в театре» — эти выражения часто повторяются в искусствоведческих статьях. Сама жизнь заставляет искать внутренний синтез всех видов искусства.

Фотоискусство исторически возглавляет так называемые «технические» виды творчества — фотоискусство, искусство кино, телевизионное искусство, голография, цифровые виды искусства. А по массовости распространения и по силе воздействия на зрителей фотографическое и кинематографическое искусства уже сегодня убедительно захватили мировое лидерство!

Продолжим наши поиски истины. Необходимо в течение всей жизни углублять познание тех произведений, на которых остановился ваш взгляд, которые «зацепили» за нерв, доставили эстетическое удовольствие: кто автор, когда создано, что явилось толчком к работе над этим произведением? Хорошо бы каждому создать свою собственную мысленную «галерею искусств», свою «Третьяковскую галерею» и включить в нее только самые любимые, самые близкие тебе произведения, на которые хочется смотреть и наслаждаться и быть с ними почаще и подольше. Это я рекомендую сделать всем моим студентам.

Сказ о мастерах кинематографа

Я расскажу только о тех, с кем мне посчастливилось работать, кого я близко знал. Как же происходит творческий процесс на съемочной площадке? Хочу порассуждать об этом на примере работы двух великих кинооператоров. После окончания кинооператорского факультета я был направлен в киногруппу фильма «Целина» (прокатное название «Первый эшелон») ассистентом оператора. В ходе съемок я имел возможность увидеть как работает главный оператор Юрий Израилевич Екельчик. А работа шла как-то легко, даже с улыбкой, можно сказать, артистично! Он любил держать в руке какую-нибудь палочку и как бы дирижировать ею, показывая куда поставить камеру, осветительные приборы и куда направить луч прожектора и, как я уже отметил, все это делал с доброй улыбкой. Мне приятно сказать, что Екельчик ко мне, всего лишь ассистенту, относился как к коллеге по творчеству и даже доверял снимать отдельные кадры и сцены. Однажды Екельчик сказал, что они с Калатозовым [знаменитый режиссер Михаил Константинович Калатозов (1903–1973)] задержатся, и просил меня поставить кадр и установить свет. Съемки были в Казахстане в годы освоения целины. Приехали через час. Калатозов спрашивает у Екельчика, сколько примерно ему надо на установку камеры и света? Екельчик шепотом спросил у меня все ли готово и тут же Калатозову: «Мы готовы!». И это не глядя в камеру! Такое доверие дорогого стоит! Я летал с отснятым материалом в Москву и по телефону сообщал Калатозову и Екельчику о качестве проявленного материала. Удивительно, даже через телефонную трубку чувствовалось, с каким волнением они слушали мои оценки качества изображения. Прилетев на целину, я узнал, что только по моей телефонной оценке был переснят целый эпизод!

Конец ознакомительного фрагмента.