Атлантида

Юрий Слобода

История Атлантиды – это легенда, подтверждающая себя легендой. В памяти человечества нет конкретного восприятия этой таинственной земли. Только образ легенды как далёкой звезды… Опираясь на упоминания Платона, мы лишь можем строить догадки о том времени, не обладая сутью. Как и о многом прочем, о чём известно уже и чего не постиг разум… Науке и сейчас известно намного больше, чем нам, а нам – многим меньше, чем еще тысячелетия тому, ученым мужам древности.

Кнеги

Племена кнегов покинули острова Ибоса и ушли от цивилизации. Большая часть углубилась в высокогорье материка, заселив пещеры, уединившись, поклоняясь не Великому океану, а Космосу в своих храмах — ковчегах. Здесь они жили и умирали, предавая прах скалистой тверди. Немногие из них поднялись ещё выше, где духи холода превращают солнечный луч в хрусталь льда, а их вассалы — сниги — духи северных ветров, подражая камнерезам, рассыпают миллионы снежных морских звёздочек, завидуя океану.

Там они дали начало загадочному малому народу — философам кнегам. Кнегов мало кто видел, лишь слагались легенды о великой духовной силе отшельников высокогорья, силой разума постигающих Вселенную. Природа вложила в определённые организмы способность к определённому восприятию. Человек может обострить свои чувства через сосредоточение слепым созерцанием внутреннего «Я». Тогда отсчёт мысли увеличивает свой динамический импульс, приобретая устойчивость и растущую творческую силу созидания. Кратно увеличивает свою жизненную энергию, возбудив творца внутри себя. Становится возможным всё. Отшельники кнеги могли созерцать будущее и его глобальные катастрофы. Они видели волны, подымающиеся над каменными храмами и поглощающие жизни. Нельзя усмирить жадный океан. Нужно принять его стихию, как философию глубины Вселенной. Как очевидную тайну, которой владеешь.

Не все отшельники покинули ледяные пещеры. Малое число опустилось к скалистым гротам океана, постигать его жизнь, как жизнь Космоса. А какова Великая тайна Жизни? Жить! Все организмы живут и умирают, поглощая друг друга. Обмениваясь атомами и частицами, перевоплощаясь в нечто иное, Земное и Космическое. И переваривает это желудок Вселенной, чтобы удобрять этим другие Миры. А принцип жизни не поддаётся ни логике, ни математике. Знали это и философы — титаны духа, когда тела их проглатывала вода и бессмертный дух влился в стихию духа Человечества, оставив легенду о титанах-атлантах, ушедших в утробу океана.

Огромных седых старцев, появляющихся из глубинных пещер Сторктслин, во время шторма первыми видели мастера-атлантисы, камнерезы Храма Лебории. Они и запечатлели кнегов. Так появилось новое божество океана — седовласый старец — повелитель бурь. Многим позже он станет верховным богом всех океанов и народов земли. А в жилистой руке его будет зажата палица с тремя лезвиями, позже это назовут трезубом.

Бесконечные скалистые хребты гор, неприступна каменная цитадель горных духов. Щитами льдов отгородившись от суеты мира, поклоняясь только Великому Светилу. Только вечность и время могут разрушить их. И перевернуть всё. Засыпать океан архипелагами скал и обратить кистепёрых наяд в горных ангелов, а Марианскую впадину сделать пиком планеты. Что Богу и Вечности до человеческих песчинок…

Поклонившись океану и небу Великой — О-, и громаде скал Хотнгизы, двинулся мастер Хостомар в дорогу. На четвёртый день пересёк он границу царства Хотнгизы. Дальше лежала, взятая во льды, земля северных кнегов. Скоротав быструю ночь в хижине жрицы и получив провожатую, мастер продолжил свой путь. По неведомым тропам высокогорья выгуливали снежные вьюги сниги, духи холода. Щедро рассыпали они хрустяще-белую чешую ледяного бисера, запуская в стекленеющий глаз безжалостно жалящих снежинок. Хостомар рассматривал на красной ладони сбившихся в стайку тельца хрупких хрустальных звёздочек, постигая искусную геометрию резьбы виртуозных мастериц силий, духов снежных вершин.

Его спутницу звали Ла-Тия, она заглянула через плечо. Упал балдахин барсовой шкуры с провожатой. Любознательное белое личико юной кнеги прожгло угольями чёрных глаз. Снежинки белыми мухами облепили её ресницы. Она отмахивалась от их назойливости и внимательно прислушиваясь к далёкому приближающемуся эху метели.

— Надвигается буран. Нужно схорониться и переждать в пещере. Следуй за мной.

Они сидели в пещере, где не могли зацепить их когтистой лапой вассалы снигов. Лишь любопытная снежинка, залетевшая, как мотылёк на свет огня, таяла разомлевши. Гранитные стены вулканической пещеры покрывала белым мхом изморозь. Духи льда и холода хозяйничали сейчас здесь, медленно выжимая капли жизни из замёрзших тел.

Хостомар снял глиняную плошку с пояса, распечатал зелье скалги Нелои, выпуская тайных демонов, о которых говорила она. Сделал глоток и протянул кнеге. Она наклонилась над мастером, обронив смоляные косы на его лицо, обволакивая девичьим дурманящим запахом. А пещера медленно стала наполняться незнакомыми голосами и звуками. Белая изморозь инея, покрывающая базальт, стала переливаться изумрудными оттенками, превращаясь в зелень подорожника и салатно-бурого молочая, с золотистым вкраплением одуванчиков и зверобоя. Запахло всеми травами. Жужжанием и журчанием ручейков наполнялась кружащаяся голова. Послышался лёгкий птичий щебет и ветер коснулся его лица. Невесомая птица лёгким опахалом чёрного крыла провела по щеке. Потом он упал в ручей и долго пил ледяную воду, но не мог напиться… А чёрное крыло превратилось в распущенные косы молодой кнеги Ла-Тии. Она брызгала на него водой из озябших красных ладоней. Стряхивая с него прилипших демонов наркотической галлюцинации, появившихся из глиняной плошки Нелои. Это было под утро, когда буран и горные вьюги снигов растаяли в солнечных лучах, как ночные видения.

Спокойное утро по-домашнему вылизывало ласковым лучом шершавые стены. Пещера преобразилась. Застывшим льдом в каменных трещинах заиграл драгоценный берилл, закупорив солнечный блик в холодную сияющую бирюзовую скорлупу. Словно силии схоронили от снигов сердце студёного ручья. Лунное свечение отдавал солнечному лучу великолепный опал. Должно быть, кениды выжимали его по капле из вечерней росы. Роскошью минералов лазурита с прожилками изумруда разукрашен пещерный рельеф. Словно из солёной волны вылеплен причудливо.

Любуется Хостомар. Вот-вот вынырнет горная ивестидна оттуда и опахалом хвоста разбросает гранитные брызги песчинок. Переливается киноварь. В фиолетовом мареве кварцы аметиста. В кристаллах граната и рубина запечатана кровь мифологических горных карликов. Захлебнулись зрением очи. Грандиозны замыслы владычицы пещер, Серииды, дочери ясноликой Хотнгизы. Бесконечна палитра шедевра…

А возле другого выхода из пещеры Ла-Тия вдруг преклонила колени, словно собираясь молиться божеству пещер, Серииде. Хостомар увидел какую-то странную механическую штуку, похожую на метательную машину.

— Это зрительный прибор Стилапанти. Этим он может приближать далёкие звёзды, — сказала кнега.

— Как это?

— Я и сама не знаю. Но видела.

Хостомар и Ла-Тия у кнега Стилапанти.

Но самое любопытное место в пещере — потолок, он покрыт изображениями животных: быков, оленей, лошадей, бизонов, слонов… Роспись дополняют фрагменты на рельефных каменных стенах. В рисунках видна рука мастера, который наносил очертания животных едиными линиями, без поправок. Мастер использовал естественные краски: уголь, охру, алебастр. Но из такого небольшого выбора цветов получились удивительно многообразные оттенки. А дальше ещё удивительнее — огромные летающие ковчеги, вырезанные изумительно тонко на скальной породе. И тайные знаки-иероглифы, совсем не похожие на те, что знал мастер Хостомар.

Движется он зачарованный, исследуя дворец горных духов или канкентерию, сокровищницу богини пещер.

— Он колдун или чародей?

— Стилапанти изобретатель и механик, он математик и геометр, философ и астроном. Кнег Стилапанти, кажется, всегда рядом со мной. И сейчас он где-то здесь. В этой пещере у него тоже своя лаборатория. Стилапанти изучает небо. Впрочем, сам всё увидишь. И поймёшь, если не глуп.

Из-под ног пищуха выскочила, заметалась, юркнула под камень. Сверху откуда-то солнечный луч пробивается. Поднял голову Хостомар. На освещённом солнечным лучом изогнутой плоскости потолка снова причудливое и необъяснимое. Высечена, словно нарисована, карта звёздного океана, которой был обучен мастер. Ультрамариновые летающие ковчеги и пылающие огнём Хотнгизы скалы, расписанные киноварью и запёкшиеся в янтарную слюду, как смоляной сок на коре дерева… И всё это в золотых брызгах звёзд, созвездий и планет.

— Это золото, — сказала кнега. — В этой тайной пещере его много. Это золото для пришельцев.

И кнега поведала ему продолжение той истории, которую когда-то смог узнать он в золотой стране пирамид.

— Золото для инопланетных пришельцев добывали люди в каменоломнях из золотоносной руды, насыщенной этим драгоценным металлом солнца. Много золота в стране пирамид на севере Аувриканского материка. А за океаном Атланта лежат другие земли и иные пирамиды, похожие на те, что ты видел. Там тоже много золота. В их храме Солнца находился гигантский золотой диск — объект поклонения народа. Это золотая колесница Бога. По легенде он опустился с небес прямо на глазах у их правителя и тот напрямую общался с небесными жителями… Кнега продолжала, свой рассказ, наполненный тайной.

— По той же причине будет легко покорена и падёт их великая империя через тысячи лет. Из-за золота происходят войны на Земле. Всем управляет этот жёлтый металл.

— Откуда тебе известно это?

— Об этом поведали космические иероглифы инопланетных пришельцев, которые смог прочитать разумом мой наставник, старец Стилапанти. Слово «иероглиф» переводится как «священновырезанные письмена». Каждое слово передавалось рисунком, иногда конкретным, иногда условным. Например, когда речь шла о руке, рисовали кисть руки, а воду изображали волнистой линией. Иероглифы могут означать отдельные звуки и слоги, и целые слова, и понятия. В иероглифическом письме уже не различить исходное изображение, лежащее в его основе. Иероглифы могут означать как отдельные звуки и слоги, так и целые слова и, понятия. Но в иероглифическом письме был существенный недостаток: оно не имело никакой связи с произношением слова. В результате письменная и устная речь существовали как бы по отдельности. Древнее письмо народа живущего у больших пирамид, содержит более 700 иероглифов.

Но был ещё самый древний и самый простой способ письма — «рассказ в картинках», или пиктографическое письмо. Однако, прочесть рассказ в картинках можно по-разному. Сущность пиктографического письма заключается в том, что с помощью определенного знака выражается некоторое понятие. Например, понятие «человек» может быть передано изображением человека. Постепенно упрощаясь, пиктограммы все более удаляются от исходных изображений, начинают приобретать множественные значения. Но пиктография не могла выполнять все потребности письма. На основе пиктографии и появились иероглифы.

В тишине пещере отражался звук её голоса от застывших камней. И, кажется, оттаивали легенды на земле вечных снегов. Она продолжала:

— Письмо же, в первую очередь, предназначалось для закрепления и передачи основного средства общения между людьми — звукового языка. Из первобытного искусства и вышла «письменность». Вначале это были целые рассказы-рисунки. Так же, как маленькие дети не умеющие писать, в рисунках повествуют о происходящем. Поэтому, сначала первобытный человек рисовал животное, но затем изобразил его символом. Далее символ превратился в орнамент, который легко читали древние люди племени. Потом появился многочисленный набор беспорядочно меняющихся знаков — пиктография. Рельефы, которые высекают из гранита и мрамора аттисы, это тоже письмо истории, где запечатлены её сюжеты.

Много интересного, за столь незначительное время, узнавал мастер, понимая, что мир бесконечно познаваем, но и бесконечна его тайна.

— Кстати, первобытные люди воевали не только за жизненное пространство и пищевые ресурсы. Женщина у наших предков считалась очень ценным трофеем. Притащить в пещеру такую добычу считалось военной доблестью.

Кнега Ла-Тия засмеялась. Лёгким эхом отозвалась пещера. Или это духи камней отозвались на голос кнеги.

— Нескончаемы загадки нашей планеты. Но это ничто в сравнении с загадками космоса.

И снова кнега раскрывала перед мастером сокровенные знания, доступные пониманию посвящённых в тайные замыслы природы и законы космического пространства.

Так оно было или так предполагал Стилапанти, но кнега Ла-Тия поведала это мастеру Хостомару. Предполагают, что много миллионов лет назад планета чужаков-пришельцев погибала. Она изменила свою орбиту и начала удаляться от солнца, из-за чего на планете стало катастрофически холодать. Жители, используя свои высокие технологии нашли путь к спасению. Для этого требовался особый химический элемент — золото, огромные запасы «солнечного металла» были обнаружены на Земле.

— Наиболее точно будет описана эта история в древнем вавилонском тексте Энума Элиш, который прочитают через тысячи лет. — сказала она, дословно повторяя Стилапанти. — «В те далекие времена в поисках золота, жители её покидают свою планету, колонизируя Землю. Они прилетели сюда ради золота, которое могло спасти их планету от гибели, путем создания множества золотых мега-зеркал, направленных в атмосферу.»

— После того как сюда, на Землю, прибыл первый из звездолётов, начинается программа колонизации. Прилетев сюда, пришельцы обнаруживают, что флора и фауна Земли и их планеты — почти подобные. Особенно их впечатлил обитающий на Земле гоминоид, который поддаётся дрессировке и обучению. То есть, наши далёкие пращуры.

Она рассказала, что пришельцам приходилось много работать, чтобы добыть нужное количество золотого металла. В дальнейшем они начинали использовать землянина-гоминоида, превратив его в разумного раба, для добычи золота на рудниках. Проект потенциально был возможен, но потребовалось много проб, ошибок и времени, чтобы создать мыслящего человека, обогнав на миллионы лет эволюционный процесс.

— Вот и всё, — закончила кнега Ла-Тия.

Дальше, без приключений добрались до пещеры старца Стилапанти. В каменном жилище мудрого камнереза было не жарко и не зябко. Мерцал хищными угольями глаз очага. Вздрагивали тени, словно притаившиеся духи будили их прикосновением. Заплетённая в множество косичек, борода древнего кнега припорошена белой известью времени. Жилистые руки сильны, корнями уходят они в тело ещё не дряхлого исполина. Пальцы, что кожура кремния. Глаз зорок и различает морщинистый рельеф природного минерала.

Хостомар прикоснулся зрением к резной чаше на столе. Мутно зелёная резьба по ониксу раскрыла бутоном сказочного цветка горный минерал. Буро-янтарная палитра каменного солнца застыла в его хрупких резных листьях. Старец заметил любознательный взгляд молодого мастера, поднёс чашу к огню. И она засияла полно цветной палитрой, будто отлита из горного мёда. Всё восхищало аттиса Хостомара и его мозг жадно впитывал слова мудрого кнега. А старец кнег по губам читал спутанные мысли аттиса. И отвечал, словно и не ему, а стихийным духам домашнего огня. Он поведал историю Атлантиды, древнюю, почти как планета Земля.

Стилапанти рассказывал, что не богам, а пришельцам поклоняется человечество. Где-то, 65 миллионов лет назад, покинув базу своего спутника Марса, пришельцы переселялись на Новую колонию — Землю. Их родная планета погибла. И тогда они решили уцелеть под куполом Земли… Разумное, единое, целое, состоящее из энергочастиц, как океан из капель. Вторжение было разрушительным и губительным. До 90% организмов было уничтожено… Над оставшимися был установлен полный контроль. И снова миллионы лет адаптации. Они заложили основы покорения водной стихии, но не успели поведать человечеству тайны океанов.

На материке Южного полюса и окраинах внимание пришельцев привлекли аборигены-гоминоиды Земли. Канут еще сотни тысяч лет и антаркты-атты превратятся в разумных существ, а космические звездолёты пришельцев впоследствии станут храмами атлантов. В лабиринтах базальтовых пещер Антарктиды происходили их первые ритуальные празднования и мистерии.

Сегодня, в Антарктиде под сотнями тысяч тонн обжигающего холодом льда, покоятся останки великой первобытной империи… Как после ядерной зимы, стоят здесь белокаменно-гранитные города. Дома в хрустально-затейливых изразцах, вычурно инкрустированные тысячелетним морозом. Величественные храмы из голубого хрустящего мрамора. Украшающие некогда шумные улицы, изваяния персонифицированных стихий из оникса с малахитом, бериллом, изумрудом…

Придёт время и звездолеты, укрытые спрессованным снегом, вырвутся из-под толщи льда, управляемые йото-фантомами. Лишь немногие, адаптировавшись к летаргическому холоду, сомнамбулами в коконах-капсулах будут дожидаться очередного потепления в ледяных водах океана.

Атлантида.

В мире ничего нет постоянного, как и на планете Земля. Снова будут таять ледники и наполнять океаны, а территория суши уменьшится, вынуждая целые народы покидать обжитые места. Большие каменные города и огромные государства уйдут под воду. Все равнины земли и малые возвышенности заполнят моря. Боги океанов и морей станут верховными богами народов. Как могут противостоять люди силам природы? Против надвигающейся воды будут сооружать мощные валы протяжённостью в тысячи километров. И будут они проходить гигантскими земляными змеями по планете. Будет затоплена территория Европы. Это всё что останется от Балкан, горных массивов Альп и Кавказа, Апеннинских, Иберийских, Карпатских гор. Лишь ряд больших и малых островов. Здесь и уцелеют целые народы и государства.

Похищение Европы. Мифология и реальность.

Появятся новые боги и уже им станут поклоняться народы Земли. А Атлантиды больше не станет…

Огромные территории допотопной Европы имели единый архитектурой стиль, созданный мастеровыми аттисами империи Атлантида. Храмы подпирали величественные колонны, в колизеях происходили спортивные и военные соревнования, акведуки тянулись к городам… Загадочные пирамиды возвышались над всей её территорией. Но это было достижение не греко-римлян, как будут считать мудрецы, а древнего античного народа земли, именуемого атлантисами или атлантами, так нас назовут потом.

Пройдёт время, и природная стихия успокоится, океаны полностью отойдут, высвободив огромные пространства. А архитектура и скульптура античного мира, сохранённая под слоем ила, в разрушенных городах останется ещё надолго, пока не исчезнет вовсе. И человечество забудет об Атлантиде.

— Всё познаётся разумом. Не воспринимай ничего на веру, всё подвергай сомнению. Даже то, что ты видишь — этого мало. Нужно это понимать.

Старец повернулся, давая знать, чтоб следовали за ним.

— Идём, я покажу тебе ещё что-то.

Глаза старика заблестели, Хостомар смог уловить это. Они поднялись по деревянной лестнице вверх, попав в небольшую комнатку. Стилапанти разжёг факельницу и она замигала тусклым свечением.

Ла-Тия нагнулась к Хостомару.

— Он покажет тебе свой зрительный прибор.

Её большие глаза тоже были наполнены тайной.

— Значит он тебе доверяет, — прошептала она.

Устройство зрительного прибора Стилапанти содержало в себе полую тростниковую трубу, на конце которой с одной стороны устанавливалась двояковыпуклый кристалл, похожий на прозрачную медузу, которых в прибрежном океане несчитанное количество. Через эту прозрачную кристаллическую медузу проходил луч от мерцающего огня и фокусировался на противоположном конце тростниковой трубы. Изображение увеличивалось. Это было настоящим божественным чудом. Стилапанти развернул прибор и направил на черный купол неба с мерцающими звёздами. Хостомар с опаской и любопытством приник глазом к отверстию трубы. И затаил дыхание от немого восторга. Он, словно превратился в маленькую мошку, поднявшуюся выше самых вершин снежных гор и выше полёта птицы… Мерцающие звёзды были так близко, что казалось, протяни руку и дотронешься до блистающего бриллиантового кристалла. Его охватило волнение. Он повернулся к старцу.

— Как ты сделал это чудо?

И перевёл взгляд на небосвод. Снова мерцающие созвездия были далеко-далеко. И опять мастер приник к чудесной трубе. Перед его глазами вновь бриллиантовое свечение кристаллических точек. Вот сорвался один светящийся осколок и полетел вниз. Звёздное небо притягивало его к себе. Это кликали его герои, ушедшие туда. Хостомар оторвал глаз от гипнотического прибора кнега. Холодный пот капельками выступил на лбу.

— Достаточно, — сказал Стилапанти.

Кнега Ла-Тия смотрела на своего наставника с восхищением. Старец накрыл прибор грубым холстом.

— В мире много неизвестного, молодой мастер. Если ты чего-то не видишь, это не значит, что его не существует.

— Это ты о богах, которых никто не видел, но все знают, что они есть?

— Совсем, нет. Нужно не слепо верить, а познавать мир. Для этого дана жизнь. Познавать и передавать идущим за тобой, — он медленно произносил слова и они будто застывали в воздухе. — А ещё, скажу тебе, что Жизнь существо вечное. Для тебя проявляется лишь её видимая форма, доступная ощущению и опыту. Ничего не возникает и не появляется из ничего, даже боги. Великое светило Солнце лишь маленькая песчинка в бесконечной пустыне космоса. А понять это можно логикой муравья? Хотя, если хочешь понять многое, наблюдай за окружающим микро миром.

— Как это?

— А вот так, — ответил старец, раскрывая свои изыскания.

Когда тает вечер и седые тучи — ночные души луноокой богини ночи, рваными шкурами покрываю чёрное небо, уже выполз на охоту и стережет и тех и других хищник — песчаный муравей-кочевник. Но что значит эта борьба за существование в сравнении с миром иных масштабов — муравейником, макро-храмом иного бытия. Молодой тогда ещё Стилапанти склонился над сооружением маленьких суетящихся насекомых.

…В предутреннем безмолвии на бегу столкнулись два муравья — рабочий и бродячий кочевник. Они вмиг ощупали друг друга, тыкая тонкими кинжальными усиками — и кинулись в разные стороны. Рабочий муравей-фуражир мчится в родной муравейник оповестить страшную беду: в муравейник нагрянут орды прожорливых врагов. Разведчик воинствующих кочевников спешит сообщить об успехе своей разведки и сколотить походную колонну для грабительского набега. Мобилизация происходит стремительно: воины стекаются сотнями-сотен, и через считанные секунды армия в сто тысяч челюстей устремляется в сторону обреченного муравейника.

А там — паника и столпотворение. О сопротивлении и не помышляют — противник крупнее, мощь железных челюстей вгоняет в страх. Хозяева в ужасе спасаются бегством. Спустя четверть часа рейд завершен. На целых пятнадцать шагов растянулись отряды победителей, сгибающихся под тяжестью трофеев. Они спешат к своему походному шатру-гнездовью. Челюсти-живало сжимают ценный трофей — личинки побежденных. В их мягкой прозрачно-белой скорлупе, проклюнувшись куколками, копошатся неокрепшие еще и юные членистоногие жизни. Они станут их и пленниками и вечными рабами… Навсегда. И рабским трудом обеспечат будущее своих паразитирующих приемных родителей. А юный Стилапанти спешит в свой храм. Сегодня он обрел «тайные знания».

— Философия мудрецов живёт в недоступном мире, — продолжал Стилапанти. — В ледяном безмолвии их мудрость. Человечество не слышит её, слишком озабочено оно бытовыми насущными проблемами. Философы-алхимики, лже-пророки и правители умных человекообразных обезьян будут создавать вечные духовные ценности. А они уже давно созданы.

— Откуда ты всё это знаешь, Стилапанти?

— Вижу.

Серый зрачок старца упёрся в лоб Хостамару.

— Ничего нет нового на Земле. Всегда будет Любовь. Предательство. И Отвага.

— А что ещё видишь ты?

— Вижу сильный флот неприятеля и воинов-иттонисов на больших галерах. Они идут на вёслах, чтобы разграбить и предать огню Ибос. И разрушить государственную власть лебории и саму Атлантиду. Вижу медные панцири воинов-скибов в золотой чешуе солнца. Вижу юную и счастливую скалгу на берегу, не боящуюся умереть.

В конечном итоге северные атланты, воины-иттонисы поглотят Ибос и другие государства и народы Атлантиды. Но искусство и обрядовая религия долго оставались неизменными по сути, базируясь на культуре леборийских храмов. Создавая новые государства, северяне начнут поклоняться единому божеству — Великому Космосу, создавая культ небожителей, а вместе с этим культ сверхчеловека, рациональную расу Силы. Но всё это будет потом, не сейчас. А, значит, всё это не важно. Так всегда думает человек.

Недолго пробыл мастер Хостомар у кнега Стилапанти. Материал для работы старец отбирал сам, прослушивая шершавой ладонью плоскости заготовленных для работы гранитных глыб. Словно сердце каменного великана изучал. Не иначе, как мифологического Атланта, сына Великой — О-. Добрый был материал.

— Ступай в Ибос, мастер. Кнеги сами доставят камень в храм.

— Война, Стилапанти, не до резьбы храма.

— Вот и воюй, аттис, ты воин ремесла.

Возвращался Хостомар сам, дорогу он помнил. Кнега Ла-Тия осталась у старца Стилапанти. Сияло горное солнце, ломая хрусталики льдинок на высоких скалах, раззадоривая духов северных ветров. Дорога, уходившая в горы, теперь легко скатывалась вниз. Кое-где из — под камня уже выглядывал бойкий стебель молодой травки, демонстрируя новый зелёный листик. В сказочной пещере Хотнгизы его застал вечер. Духи пещеры не тревожили Хостомара, его беспокоили мысли о будущем Ибоса. Он не заметил, как тихо, по кошачьи, подкралась ночь и зыркнула в пещеру белым немигающим оком луны. В тишине сорвался и поскакал по склону мелкий камешек. И опять всё стихло. В двух шагах от себя мастер увидел хозяйку мраморной пещеры, Хотнгизу. Она была не такая, какой изображают её в храмах. Но мастер узнал божество, почуял сердцем.

Демоническое божество Хотнгиза.

— Хостомар, — произнесла она, шагнув навстречу сквозь костёр.

Хрустнула горящая ветка, выбросив брызги демонических искр в чёрную бездну ночи. Вздрогнули змеевидные тени. Пошатнулся он… Поднял еловую лапу факелом. Осветил богиню. Словно из другой легенды вышла она. Красно-рыжие волосы не пылали жаром и лицо не сияло алебастровой белизной. Это была женщина с тонкими чертами. Гибкими пальцами она искала Хостомара, водя ими по воздуху совсем рядом.

— Хостомар, — снова произнесла она могильным голосом.

— Она слепа, — мелькнуло в голове.

Но богиня, будто услышав его, подалась навстречу, вытянув тонкие руки в гранатовых ожерельях.

Конец ознакомительного фрагмента.