Дефицит разума как главная проблема гуманитарной культуры

Юрий Ротенфельд (2024)

Статья «Дефицит разума как главная проблема гуманитарной культуры» поднимает насущный вопрос: как в гуманитарные дисциплины внести мышление, свойственное естественным наукам. Для этой цели показано различие между классификационными понятиями, служащими основой гуманитарного знания и сравнительными понятиями как началами конкретных наук, что и определяет расхождение между научно-технической культурой, основанной на разумном мышлении, и гуманитарной культурой, в которой преобладает многозначное рассудочное мышление, не пригодное для решения сложных социальных и моральных проблем. Статья призывает к использованию частных и общих сравнительных понятий в качестве объективных начал не только в конкретно-научном гуманитарном знании, но и в философии, понимаемой как строгая верифицируемая наука о наиболее общих отношениях действительности. Автор надеется, что только один этот шаг способен перекинуть мост через разделяющую гуманитарную и научно-техническую культуру пропасть непонимания.

2. Новый метод мышления — трилогия ума

В древности не случайно считалось, что познание связано с операцией «сравнение», позволяющей выявлять исходные начала бытия, которые Аристотель называл видами «противолежания». У Аристотеля их четыре: «противоречащее, противоположное, соотнесенное, лишенность и обладание.

Удивительным является то, что Аристотелю удалось однозначно определить эти исходные для науки понятия, привязать их к опыту, установить однозначное соответствие между каждым из них и множеством объектов действительности, подпадающих под определение этих понятий.

Каждое из четырех понятий — логосов отражает объективную реальность вне зависимости от ее природной или социальной обусловленности, что важно при создании междисциплинарного научного метода.

При этом оказалось, что «лишенность и обладание» — является частным случаем «соотнесенного», когда одна из соотносимых его сторон, вырождается до состояния «лишенности». Примером может служить отношение, например, между «большим» и «меньшим». В том случае когда, «меньшее» уменьшается до нуля, тогда «соотнесенное» превращается в «лишенность и обладание».

Поэтому речь у нас должна идти не о четырех, а о трех видах противолежания, представленных на Схеме 1, где понятия «Тождественное» и «Различное», разведенные по разные стороны Схемы, обусловливают «противоречащее» — один из видов аристотелевского противолежания.

Схема 1. Аристотелевские начала в нашей интерпретации

Беда философии и всех других направлений социально-гуманитарного знания в том, что понятие «противоположности» стали использовать в предельно широком (Платоновском) смысле — как абстрактно — всеобщее понятие, включающее в себя бесконечное множество конкретно — всеобщих смыслов. Это главный недостаток претендующей на разумность не только классической диалектики, но и всего социально-гуманитарного знания.

В этом отношении наиболее обоснованную позицию занимал Аристотель, который за понятием «противоположности» закрепил один и только один смысл, понимая противоположности не иначе как «избыток» и «недостаток» какого-либо субстрата относительно «промежуточного». Примером могут служить «большое» и «малое», которые по отношению друг к другу будут «соотнесенными» понятиями, тогда как по отношению к «промежуточному» положению они же будут «противоположностями» [2, С. 79 — 86]. Так понимали противоположности многие досократики, которые осмысливали это отношение при помощи широко известного в древности «образа весов». Причем с их учениями мы знакомы благодаря Аристотелю.

Другой древний образ — образ натягиваемого лука, давал наглядное представление о другом противопоставлении — об ортогональной диспозиции [3, С. 86-88], раскрывающей взаимодействие не одной, а двух неразрывно связанных между собой пар противоположностей. Так в поэме Гесиода «Труды и дни» мы находим осмысление двух диаметрально противопо-ложных процессов — уничтожения и возникновения, характеризующихся понятиями «дике» и «адике».

Одна из них, сходящаяся пара (дике) связана с концами натягиваемого лука, тогда как другая, расходящаяся пара (адике) располагается на участке стрелы, заключенной между тетивой и древком лука. Пропагандистом этой мыслительной формы в древней Греции был Гераклит, предлагавший для осмысления циклических, т.е. обменных процессов использовать понятие «сходяшееся-расходящееся» обусловленное «гармонией лука и лиры». Платон приводит слова Гераклита [DK, Fr. 51 ], который «говорит, что единое, “расходясь [~ враждуя], само с собою сходится [~ ладит]”, примером чего служит “гармония лука и лиры”» [4, С. 113].

Но все попытки, направленные на введение в социально-гуманитарное знание ортогональной диспозиции, отражающей энергетику природных и социальных обменов (ритмов, циклов, колебаний, волн) оказались абсолютно не востребованными. «Они не понимают, сокрушается Гераклит, как «расходящееся» само с собой согласуется: возвращающаяся (к себе) гармония, как у лука и лиры» [5, DK, Fr. 51 ].

Рассудочное мышление современных гуманитариев также отторгает эту абстракцию, показывая, тем самым свою неспособность стать разумным. Отсюда же следует неспособность наших современников поразмыслить над тем, как протекал мыслительный процесс у ионийских философов, а позже — и у Аристотеля.

Вместе с тем, для разумного осмысления общества, понимаемого как процесс обмена ресурсами, недостаточно пользоваться аристотелевским понятием «противоположное», поскольку в обменном процессе, как учил еще Гераклит, участвует не одна, а две пары противоположностей (дике и адике). Совместно они образуют более сложное понятие — «сходящееся-расходящееся», связывающее два процесса в один, более сложный процесс (ортогональное), — как ту «клеточку», которая позволяет осмысливать любые обменные процессы и их совокупность с позиций науки.

Если предшественники Гераклита и Аристотель для осмысления процессов возникновения и уничтожения использовали то одно (адике), то другое (дике) начало, то Гераклит нашел более сложную мыслительную форму, благодаря которой осмысливал мироустройство как совокупность обменов. «Все обменивается на огонь и огонь — на все, как товары на золото и золото на товары» [DK, Fr. 90].

Поэтому мудрость, по определению Гераклита, заключается «в том, чтобы знать все, как одно», т.е. как некий совокупный обмен, как гармонию лука и лиры.

Конец ознакомительного фрагмента.