Судьбе вопреки. Часть первая. «Неудобная мишень…»

Юрий Москаленко, 2017

Ушедших дней не вернуть. Не повернуть реку времени вспять и воспоминания о детстве и молодости греют душу по ночам. Ты вырван из жизни прошлого включая семью детей, внуков, друзей. У тебя нет права на них, на своё прошлое… Тебя пощадили. И ты всё ещё жив, пускай под другим именем, и белой частью листов в твоей памяти прикрыта тайна государства, часть твоей биографии, которой уже не первый год никто не интересуется. С тебя сняли жёсткий контроль спецслужбы, но всё равно ты ещё у них под колпаком. У тебя своя, новая жизнь. Пенсия не по возрасту, а выслуге лет. Ты вырвался за границы гарнизона, к которому был прикован жёсткими требованиями службы безопасности. Безопасности… это плата за жизнь, которой уже могло и не быть. Не ты выбирал – за тебя выбирали. И снова свобода, пускай и относительная. Желание уединиться, успокоения не принесло… Случайный шаг в сторону, во время гигиенических процедур, поехавшая, на скользком после дождя грунте, нога… судорожная попытка обрести опору, пускай и на четвереньках… и ржавое, забитое грязью колечко, что юрко скакнуло тебе на палец. Оцарапанная ладонь, боль во всём теле и неуверенный шаг по инерции, стоящий тебе рухнувшего мира иллюзии спокойствия твоей собственной жизни… Новый мир… и личный билет обратно, в виде железного колечка, забравшегося тебе под кожу, ржавчину которого разъела твоя кровь…

Хорошо, что есть на свете

Это счастье — путь домой

Мы приехали в Моздок и в первом же попавшемся кафе «Дорожное» мы осуществили свои кулинарные мечты.

Первым зашел Серега:

— ЯИЧНИЦУ!

Вторым я:

— ДВОЙНУЮ ЯИЧНИЦУ!!

Последним зашел Максим. Молчит.

— Макс, ты что, не будешь ЯИЧНИЦУ?!

— Шеф, я буду ТРОЙНУЮ ЯИЧНИЦУ!!!

— Тройных нет, только двойные!

— Тогда ДВЕ ДВОЙНЫХ ЯИЧНИЦ!!!

Долго, правда, рассиживаться не стали, машины поставили на стоянку перед штабом ОГВ, тогда это был уже полноценный военный городок и я пошел в отдел связи. Пропуск заказали на меня одного, все остались на стоянке с машинами. Капитан из отдела связи выдал мне бланки наградных листов и стали обсуждать, кого к какой награде представлять. В результате меня решили представить к Ордену Мужества, а Пуляева, Калашникова и Малышева к медали «За отвагу». Капитан очень долго рассказывал мне, какая это по нынешним временам крутая награда Орден Мужества. Круче только Герой России, но дают его в основном посмертно. Я сказал, что мне такой Герой не нужен, а приказ генерала Ляскало о представлении к Ордену Мужества надо выполнять. Если он меня спросит «Где представление?» я что ему отвечу? Что капитан из отдела связи сказал, что это крутая награда и тебе не положена? Можешь зайти к нему и сам озвучить данную версию. Капитан понял, что на такой подвиг он не способен.

Я вернулся на стоянку. Серега с Максом поддатые, солдатики тоже подшофе, но не сильно. Я начал воспитательный процесс с офицеров:

— Серега, Макс, вы какого хрена нажрались?!

— Шеф, мы выпили почти чуть-чуть!

— И поэтому лыка не вяжете?! Где вы умудрились водку найти?! Здесь же ни магазина, ни ларька, ни палатки нет! Или вы куда-то ездили?! НА НАШИХ МАШИНАХ?!

— Шеф, никто никуда не ездил! Видишь, фуры дальнобойщиков стоят?

— Вижу, ну и что?

— Водила своего сына нашел — живого! Из всей роты осталось в живых 9 человек. Его сын-один из 9 выживших. А как выжили? Их БМП сломалась при въезде в Грозный и осталась ждать техзамыкание. А вся остальная рота пошла дальше и там вся и осталась. Сожгли все БМП и расстреливали наших толстолобиков, как в тире.

Шеф, он достал из фуры 2 ящика водки и всем, кого видел — всем наливал. Ну и мы попались ему на глаза.

— Ладно, а кто солдатам наливал?!

— Да им вообще все наливали! И еды дали столько, сколько мы в Грозном за неделю съедали!

— Ладно, я все понял. Пошли в Р-142, наградные заполнять будем.

Наградные заполняли довольно долго, опыта никакого нет. Так, вольные сочинения на тему, какие мы хорошие. Я искренне надеялся, что наградные с отметкой ОГВ Моздока будут рассматриваться в Москве более лояльно, чем обычные. Наивный чукотский мальчик! Наша бюрократия непобедима! Все наградные листы с отметкой ОГВ и визой Ляскало вернулись в отдел кадров бригады! Там их переоформили по-новому и запустили обычным порядком. Тут я окончательно понял, что ордена мне не видать, как своих ушей. Так и вышло. Летом пришли награды. Пацанам — «За отвагу», а мне медаль Ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени. Если бы знал, лучше бы себе тоже «За отвагу» написал представление. Зато доблестный Соломахин получил-таки Орден Мужества!

И тут подкатывает Малой.

— Товарищ капитан, а мы сейчас куда поедем?

— Пока никуда, до завтра здесь будем. Надо все до ума довести с наградными листами, потом поедем.

— Товарищ капитан, а давайте ко мне домой заедем? Здесь всего 60 км до моего дома!

— Малой, я не против, но бензин с тебя. У нас чек-требования нет, а денег на заправку этих агрегатов надо до х… Ну, в общем очень много. И завтра днем мне надо быть здесь.

— Товарищ капитан, бензин — не вопрос! Зальем под пробку все машины! Завтра на легковой вас привезут и отвезут обратно.

Поехали мы к Малому. Ехали часа два, если мне память не изменяет. Приехали уже в сумерках. Подъезжаем к дому — дома никого. Малой аж охренел! Соседи подсказали, что все гуляют на дне рождения на другом конце села. Малой сел с Пухом в Р-142 и поехал туда. Ждем полчаса, час — нету никого. И тут подкатывает наша ласточка. Я вообще считал, что в кунге в отсеке радиста может разместиться 2–3 человека, в заднем отсеке — до 10 человек. Но когда из машины вылезло 23 человека вместе с сумками с выпивкой и закуской, я охренел! День рождения переместился к Малому в дом, да еще набежали друзья-знакомые-соседи-родственники… Дальнейшее помню смутно. Мы тоже решили оторваться.

Проснулся я где-то в 11 часов. Состояние плачевное, но похмеляться не стал — мне в Моздок ехать. Дали мне машину с водителем, съездил в Моздок, решил все проблемы на текущий момент и поехал обратно. Следующий день я объявил выходным, а послезавтра — убытие в бригаду.

Эти три дня запомнились мне как один сплошной тост. За моё здоровье. Мне стыдно, но такого количества здравниц за три дня даже Леонид Ильич не слышал. А что я мог сказать или сделать? Пытался мычать, что что это не только моя заслуга, что остальные тоже участвовали… Но меня просто не слышали… И продолжали наливать за моё здоровье.

Но всё когда-нибудь заканчивается. Закончились и три дня отпуска у Малого. Его я оставил дома на 10 дней под честное слово отца, что он его через 10 дней привезет в часть. Отцу оставили цинк патронов 5,45мм — он охотник и поклялся, что продавать их не будет. Оставили прицеп с волговским движком 8кВт — для продажи. Его мы утянули в Толстой-Юрте у 8АК, сказав, что это наш прицеп. У нас такой действительно был, но мы оставили его в Кизляре. Собрались ехать — подходит Кабардёнок.

— Товарищ капитан, а давайте ко мне домой заедем? Я тут рядом живу.

— Да вы что, совсем ох…ли?! Я что, теперь всех по домам развозить буду?!

— Товарищ капитан, больше никого рядом живущего нет! Я бензин заправлю, все сделаю!

— Ну что, товарищи офицеры? Каковы ваши предложения?

— Шеф, поехали! Когда он еще домой попадет, если в часть вернется? Пока отпуск оформит, пока то да сё. А не дай Бог, залетит ещё на чем-нибудь! Отпуск тогда точно отложится на хрен знает какое время. Поехали!

Утром проводить нас пришло очень много народа. Бойцы протрезвели, помылись, побрились, стали похожи на солдат регулярной армии. В Грозном мы больше походили на банду боевиков, чем на солдат. Родители Малого вынесли на бампер ЗиЛа водку, закуску, компот, молоко… Колян, увидев молоко, всосал одним махом больше литра. Мы тронулись в путь. Я впереди на Р-142 с Пухом за рулем, следом Колян за рулем, Макс и Серега в кабине. Кабардёнка решили пустить в кабину, чтобы дорогу показывал, уже рядом с его домом. Едем, Пух тормозит и прижимается вправо.

— Пух, что случилось?

— ЗиЛ встал, Коля в кусты поскакал.

После третьей остановки я пропустил ЗиЛ вперед и шел вторым. Колян исправно скакал по кустам каждые полчаса. Один раз наблюдал картину, которую помню до сих пор. ЗиЛ тормозит, останавливается. Из кабины выскакивает Коля и бежит на обочину, расстегивая штаны на бегу. Кустики вдоль дороги были где-то по колено. Коля бежит, перепрыгивает через кусты, в прыжке сдергивает штаны и приземляется на корточки за кустами уже с голой ж…й. Такого никто из нас раньше не видел! Коле стали давать советы, как можно ускорить процесс. Он чуть не плакал:

— Товарищ капитан, я уже не могу! Очко горит! Долбаное молоко!

Долго ли, коротко ли ехали мы, но доехали до дома Хашкуловых. Мать чуть с ума не сошла от радости! Отец был на работе, послали гонца, тоже примчался. И началось…

Мы сидели в летней кухне. По центру напротив входа — стол с бутылкой водки и стаканом. Справа стоял стол, за которым сидел отец и его друзья-родственники-знакомые, а слева — стол, за которым сидели мы. Вошедший первым делом наливал себе стакан водки, выпивал, закусывал, и только потом шел здороваться с отцом, а после с нами. Оказалось, что у мусульман в это время был пост — ураза. Я не знаю, прогневался ли на меня Аллах, за то, что я всему аулу уразу похерил, или порадовался, что толстолобика живым привез домой. Но ураза в ауле накрылась медным тазом. Мы с пацанами посидели за столом, съели что-то из закусок, пить уже не могли — трехдневный праздник у Малого не прошел даром. Посидев для приличия пару часов, мы начали собираться домой. Как нас упрашивали остаться! Но мы уже ничего не хотели — ни есть, ни пить, ни гулять — хотели домой. Хашкулова тоже решили оставить дома на 10 суток под честное слово отца. Здесь я волновался ещё меньше, чем за Малого. Комбриг тоже был кабардинец, а отец Хашкулова занимал какой-то значимый пост в Кабарде. Так что я знал, что они договорятся, если что.

Пока шатались во дворе в ожидании заправки бензина, подходит какой-то хмырь и шепотом спрашивает:

— Автомат есть?

— Конечно есть!

— Продай!

— Дорого стоит!

Ходил вокруг меня минут двадцать. Подходит:

— Сколько стоит?

— Пятнадцать лет…

В конце концов, мы выехали домой. Бензин Серега с Максом покупали за свои деньги в конце пути — не хватило. Переночевали мы в ногайской степи в районе Кизляра, постреляли по банкам, позавтракали и поехали домой. Приехали где-то в обед. Машины поставили перед боксами, пошел в штаб. Комбриг встретил у дверей своего кабинета, обнял меня:

— Ты назначен начальником связи бригады! Максим принимает у тебя роту! Давай разгружайся, сдавай оружие, завтра с утра на развод.

А машины уже шмонал начальник штаба подполковник Жиров. Увидев РПГ-18, валяющийся в кунге, он схватил его в руки и больше не выпускал. А увидев полтора цинка патронов 5,45мм, он чуть не впал в экстаз. Оказалось, что в карауле в третьем городке пролюбили цинк патронов 5,45мм — резерв караула. И тут я привожу цинк НЕУЧТЕННЫХ патронов! Все проблемы решены! Сдав оружие в роте, вся моя рота (офицеры и прапорщики), Вадим — начальник связи, Арсен — техник узла связи рванули с нами В БАНЮ! Я сказал, что пока не схожу в баню, стричься и бриться не буду. Ввалившись в сауну толпой 15 человек с двумя ящиками пива, мы закатили ПИР ГОРОЙ. Длилось это часа четыре, потом начали расползаться по домам. Я пошел к Лосю в гости, там и заночевал. Там и побрился утром, а стригся — я уже не помню, где.

Я оформил себе отпуск, получил деньги. Боевые тогда не платили — заплатили двойной оклад и тройные полевые. И поехал в отпуск к жене и теще. Посоветовавшись с женой, решил пока не увольняться из армии. Идти особо некуда было, у ВВ такая же служба, иногда еще веселей, в милицию не хочу, в охрану — не пойду. Решили служить дальше и поступать в академию. Теперь при наличии майорской должности это было реально. Жена в положении осталась дома, а я вернулся в бригаду. Начиналась новая, мирная жизнь.

Конец ознакомительного фрагмента.