Царское дело – быль или небыль

Юрий Ласточкин

Царское дело – быль или небыль. Странным и причудливым образом переплелись в нем интересы и красных комиссаров, и бывших царских генералов, и англо-французских интервентов и чехословацких авантюристов, и собственных царских родственников. Одного лишь не учли все эти заинтересованные стороны – присутствия и интересов еще одного коллективного участника событий, и, как оказалось, участника самого хитрого и дальновидного.

Баллада о солдатском сукне

По версии Юровского, после расстрела он посылает одних расстрельщиков мастерить носилки — дескать, в очередной раз забыли, не подумали, на чем будут выносить трупы. Причем интересно, что метлы для того, чтобы убирать кровь с пола после расстрела заранее приготовили и убрали в одну из комнат нижнего этажа, а носилки для переноски трупов почему-то не сделали — забыли. Такая вот избирательная деменция наблюдается у уральских чекистов. Других бойцов Юровский отсылает в верхние комнаты за простынями, чтобы эти трупы заворачивать. Тоже вопрос: а зачем? Какая разница — в простынях или без простыней таскать к грузовику тела людей, только что изуверски расстрелянных ими же самими? Чтобы крови меньше было? Помилуйте. Кровь и так «лилась потоками». Подумаешь, чуть больше кровищи, чуть меньше, есть же опилки, вода. Уберем. То есть, на самом деле, он просто на время убирает «со сцены» ненужных свидетелей. А сам, оставшись на несколько минут один (вот они, эти две минуты, добавленные Юровским ко времени «расстрела»), взламывает свою же печать на двери кладовой, отпирает ее и открывает. Конкретно об этом нигде не говорится, но ключи от кладовой могли быть только у коменданта, равно как и печать. Охранник Якимов говорит, что кладовая была заперта и опечатана, и им строго запрещалось подходить к ней «потому что там хранились какие-то вещи хозяина дома». Теперь вдруг Юровский почему-то решает нарушить свое же распоряжение и вскрывает кладовую для того, чтобы… взять оттуда — по его словам — кусок сукна и выложить им дно кузова грузовика, чтобы кровь расстрелянных не подтекала на доски этого самого кузова.

Я. Юровский: Я тут же велел взять имевшееся солдатское сукно, положили кусок в носилки, а затем выстелили сукном грузовик.

А. Якимов: Из кладовой было взято сукно. Его разложили в автомобиль, на него положили трупы и сверху их накрыли этим же сукном. Кто ходил за сукном в кладовую, не было разговора.

М. Медведев/Кудрин: Я попросил Филиппа (Голощекина) и шофера постоять у машины, пока будут носить трупы. Кто-то приволок рулон солдатского сукна, одним концом расстелили его на опилки в кузове грузовика — на сукно стали укладывать расстрелянных.

Я. Юровский (перед старыми большевиками): У меня там было солдатское сукно, которым я велел выстелить весь грузовик, чтобы кровь не проходила. Из этого же сукна были сделаны носилки, на которых стали переносить.

П. Медведев: Сложенные в автомобиль трупы завернули в кусок солдатского сукна, взятый из маленькой кладовой, находящейся в сенях нижнего этажа.

Казалось бы, ну тут-то что особенного — сукно и сукно, взяли, постелили. Но давайте разберемся. В «записке» Юровский утверждает, что он «тут же велел взять имевшееся солдатское сукно», кусок которого положили в носилки, а затем выстелили этим же сукном кузов грузовика. Однако, выступая перед старыми большевиками в 1934 году, он уже говорит, что не в носилки, сделанные из простыни, положили кусок сукна, а все носилки полностью были сделаны из этого сукна. Медведев/Кудрин утверждает, что сукно одним концом расстелили на опилки в кузове грузовика, т.е. сначала в кузов были насыпаны опилки, а уж на них расстелили сукно. Вопросы: где Юровский «тут же велел взять имевшееся солдатское сукно» — в верхних комнатах, где жила царская семья? Как и зачем оно там могло оказаться? В другой версии он говорит: «У меня там было солдатское сукно», т.е. было у него лично либо в его ведении. В комендантской? Очень маловероятно, чтобы Юровский, даже в такой момент, позволил бы кому-либо рыться в имевшихся там вещах, да и опять — откуда в комендантской взяться рулону сукна? Охранник Якимов говорит, что сукно было взято из кладовой. П. Медведев утверждает, будто сукно было принесено из маленькой кладовой в подвальном этаже рядом с сенями. Но трудно поверить в то, что такая по тем временам дефицитная вещь как рулон сукна просто так, без всякого присмотра лежал себе в кладовой и никто на него не позарился и не украл. И это при коменданте-пьянице Авдееве, когда мешками тащили даже царские вещи, складированные в особом помещении. Или Юровский, когда заступил на должность коменданта и, наверняка облазил весь дом, оставил эту чудом уцелевшую от хищения штуку сукна просто так валяться в кладовой? Откуда этому сукну было взяться, кроме как из запасов Ипатьева, а раз так, то и храниться оно могло только под замком в опечатанной кладовой вместе с другими вещами инженера. Значит, и взять его мог только тот, у кого были ключи от этой кладовой, то есть Юровский.

Но зачем ему вся эта канитель — взламывать свою же печать и вскрывать кладовую — содержимое которой он наверняка знал — только затем, чтобы вытащить оттуда кусок сукна, которым выстелят дно грузовика? Не проще ли было дать команду тем же, кого он послал за простынями прихватить еще и 3—4 одеяла с тех же кроватей и постелить их в кузов. Опять не подумал? Опять не сообразил? И в который уже раз усложнил задачу и себе и своим подельникам?

Идем дальше. Медведев/Кудрин говорит, что в кузове грузовика были насыпаны опилки. Тогда зачем вообще стелить еще и сукно? Только добро переводить, ведь все равно протечет. Сотрудники гаража позднее свидетельствовали, что когда шофер Люханов вернул грузовик в гараж с пробитым колесом и поврежденным бортом, дно кузова все было запачкано кровью. Значит, сукно не помогло, да и изначально не могло помочь, ведь оно быстро набирает влагу и так же быстро начинает промокать. Маловероятно, что Юровский не знал таких простых житейских истин. Значит, мы опять подходим к той же самой истории, когда одни взрослые, серьезные люди поручают другому взрослому человеку ну очень ответственное дело, а он вдруг, ни с того ни с сего, начинает совершать какие-то детские глупости и совершает их так много, что мы невольно задаемся вопросом, а все ли у него хорошо с головой? Ведь те, другие люди, могут его за это и наказать. Но нет, не наказывают, а даже наоборот — хвалят. И тогда мы потихоньку начинаем понимать, что у того человека была совсем другая задача и совсем другая мотивировка, а все те глупости он совершал специально для нас, чтобы мы поверили, будто он такой недалекий. Но на самом деле он просто оказался «меж двух огней», когда на него со всех сторон наседают серьезные дяди с совершенно разными требованиями и интересами, а он-то один и надо как-то выкручиваться. Вот он и выкручивается. Да, отпирает кладовую, да, достает этот рулон сукна, но на самом деле задача у него совсем другая.