Над островом чёрный закат

Юрий Колонтаевский, 2018

Мир, представленный в хрониках, не является вымыслом. Присущие ему черты вполне осуществимы и во многом соответствуют уже принятым в человеческом муравейнике или еще только прорастающим побегам зла – при всеобщем попустительстве. Со временем жители Земли, как ни крутись, испытают на собственной шкуре эти возмутительные, но настойчиво зреющие новации. Мы же, живущие одним днем, никак не можем поверить, что наш обманчиво мирный горизонт уже окрашен в мрачные цвета грядущей катастрофы.

13

Стратосферный носитель оказался обычным грузовиком, курсирующим раз в неделю между Островом и Континентом. В главном порту Острова Адаму объяснили, что регулярные пассажирские полеты на этом маршруте давно не выполняются, летают одни грузовики, но беспокоиться не стоит — в носителе оборудован вполне комфортный отсек, в котором господин будет единственным пассажиром.

Грузовики перевозили на Континент крупногабаритное оборудование для ремонта шахтных механизмов, продовольствие для плебеев, роботов на смену, комплекты для их ремонта. Обратными рейсами забирали сырье для обогатительных фабрик Острова, из которого в числе прочих продуктов получали концентрированное топливо для носителей и, в первую очередь, для готовящейся экспедиции на Терцию. Важным грузом, о котором остерегались говорить вслух, были юные женщины для Дальней лаборатории, успевшие родить детей и вынужденные оставить их в инкубаторе.

В покойной пассажирской каюте, где Адаму предстояло в одиночестве коротать полтора часа полета, было жарко и душно. Расслабляющая сонливость овладевала им, сознание туманилось, он сдерживался из последних сил, чтобы не заснуть, — в дыхательной смеси явно недоставало кислорода. Какое-то время он терпел, но все же был вынужден обратиться к роботу, мимоходом заглянувшему в каюту, — попросил увеличить концентрацию кислорода.

Робот в щегольском мундире из блестящего пластика невежливо отмахнулся и проворчал:

— Атмосфера в норме, температура в норме… Для нас достаточно…

— А для нас — нет! — крикнул Адам.

— Наблюдаю только одного пассажира, — сказал робот пренебрежительно. — Нас — множественное число, господин, а вы, как я вижу, совершенно один…

— А одному дышать не нужно?

— Вы напрасно волнуетесь, господин. В запасе лишнего кислорода нет — у нас строго по расходной ведомости… Нам еще лететь и лететь, а потом приземляться. Там дозаправят, тогда…

— Ты, кажется, договоришься у меня. Захотелось на запчасти? — Адам вспомнил сцену в столовой и то, как эта угроза подействовала на бедную Ольгу.

— Если ваша милость обладает такими полномочиями, — невозмутимо возразил робот, — Вава не будет против. На запчасти так на запчасти. Но, интересно знать, кто же тогда посадит носитель? Вы сами умеете, господин? Вава у нас поднимает и сажает носитель, а во время полета следит за приборами… Вава, господин, опытный и очень ответственный пилот…

Эта речь показалась Адаму убедительной, и он оставил Ваву в покое. Тот сообразил, что инцидент исчерпан, и немедленно исчез.

Спустя полчаса по трансляции объявили о вхождении в атмосферу и предложили приготовиться к приземлению. Адам развернул кресло спинкой в направлении движения, зафиксировал его, пристегнулся, устроился поудобнее. Прозвучал сигнал тревоги — началось торможение, сопровождающееся ударами и вибрацией. Его с ощутимой силой вдавило в спинку и подголовник. «Ускорение небольшое, — успел он подумать, — не больше 4 g».

Но вскоре движение выровнялось, приземление прошло незаметно. Вава действительно оказался опытным пилотом.

В здании порта, безлюдном в это позднее время, к Адаму подошел коротышка в форме и заговорил со странным акцентом, глотая и коверкая слова.

— Ты, короче, Адам?

— Я Адам, но не короче. В этом вы ошиблись, — ответил Адам как можно дружелюбнее.

— Большой вырос и сразу шутить изволишь? — спросил человек, заводясь, и уставился на Адама злыми узкими глазками. — Короче, ты у нас здесь шутить не изволь. Ты изволь выражаться понятно, а то ты так непонятно выражаешься. К твоему сведению я служитель местной власти, считай, полиции, пребываю в известных чинах — состою при машине господина губернатора Верта. Короче, со мной, шутить не положено. Вот так.

— Понял, — согласился Адам. — Шутить не буду, раз не положено. Я и не собирался шутить. Но если вам так показалось, что ж, прошу меня извинить, поскольку я еще не знаком с местными обычаями.

— Скоро познакомишься, — пообещал коротышка, и Адам подумал, что успел испортить отношения с первым же встреченным плебеем. — Теперь давай, дуй за мной, не отставай. У меня внизу тачка. Доставлю тебя в гостиницу. С ветерком, короче. Такое поручение дал мне лично господин губернатор Верт.

У подъезда под ярким фонарем стояла машина — распластавшийся над землей пятнистый экипаж.

Рядом переминался с ноги на ногу точно такой же человек, тоже в форме. Он умело перебрасывал увесистую резиновую дубинку с одной короткопалой ладони на другую.

— А ведь я тебя предупреждал, Теля, — напористо заговорил человек, когда они подошли. — Короче, чтобы не оставлял свой поганый драндулет где попало, особенно когда я дежурю. Предупреждал? Ты внял моим предупреждениям? И не подумал. Теперь я тебя арестую. Перекантуешься ночь в обезьяннике, авось поумнеешь. Пошли, короче!

— Кончай, Кока, цепляться. Я здесь по делу.

— Мне на твои дела плевать, ты понял? — не унимался Кока. — Ну-ка, пошел!

— Мы так давно с тобой не виделись, — попробовал вывернуться Теля, — а ты сходу, не разобравшись, покатил бочку. Это, Кока, не по-дружески. Там, у меня в бардачке, припасено полбанки анисовой… Готов поделиться по-братски, если не против…

— Ну уж нет, обормот драный! — заорал Кока. — Купить задумал? Меня не купишь. Повторяю для тупых: я тебя предупреждал. Теперь пеняй на себя. Что касается анисовой, вот что я скажу тебе, Теля: отродясь не пил с таким отребьем, как ты, и никогда пить не стану — не на того нарвался.

— Какой же ты придурок, Кока, — завелся Теля. — Как был придурком с рождения, так придурком и закроешь дверь. Пойми, голова садовая, ослеп, что ли? Со мной человек с Острова, важный перец, а ты… Не стыдно?

— Оскорбляешь при исполнении? — сорвался Кока на визг и тотчас из темноты возникли сразу три его двойника — плечом к плечу, с дубинками наизготовку.

Кока, увидев, что подоспела подмога, шагнул к Теле и торцом дубинки, схваченной обеими руками, с размаха нанес ему страшный удар в солнечное сплетение, отчего тот, сдавленно крякнув, сломался пополам, обмяк и свалился замертво. Подоспевшие двойники, мешая друг другу, принялись молча и сосредоточенно молотить дубинками бездыханное тело. И унялись, только убедившись, что Теля не подает признаков жизни. Напоследок для полной уверенности каждый нанес по удару тяжелым тупоносым башмаком, как при игре в мяч, метя в голову, отчего голова несчастного, вяло катнувшись из стороны в сторону, упокоилась навсегда.

Дело было сделано. Оставался Адам, свидетель, взявшийся ниоткуда, наверняка исступленный. Внимание всех четверых немедленно переключилось на него.

— А ты кто такой? — отрывисто прошипел Кока, неровно дыша от понесенных затрат энергии. — Что-то, короче, я тебя совсем не признаю. Небось, чужак?

— Чужак, чужак, — обрадовались двойники, подзуживая. — А с чужаками, короче…

–…мы говорим на своем языке, — зловеще договорил Кока.

Он прянул вперед и мимо, коротко взмахнув дубинкой, и изо всех сил огрел Адама поперек спины. У Адама от резкой боли потемнело в глазах и перехватило дыхание. Но он устоял на ногах, сообразив, что бессмысленно объясняться с головорезами и на помощь рассчитывать не стоит — в этот час площадь была безлюдна. От нового замаха Коки он увернулся, вырвал у негодяя дубинку и изо всех сил саданул его по голове. Тот мешком свалился под ноги, замер.

Двойники опешили — перед ними стоял широкий, большой человек, изготовившийся к отпору.

— Делаем ноги? — неуверенно спросил один из них и отступил на шаг.

— Оно самоконечно, — согласился второй.

— Здесь нам не светит, — добавил третий.

— Старшой, по всему, выбыл из строя, — сказал первый.

— Так-то лучше, — унимая дыхание, сказал Адам.

— Мы тебя все равно достанем, сволочь, — сдавленно выкрикнул первый и отступил в тень.

— Никуда ты от нас не денешься, гад.

— Укокошил старшого, скотина, можно сказать… С одного удара, прикинь…

— Еще как достанем, — пообещали напоследок.

Адам остался один. Перед ним в луже крови, скрючившись, похоже, навсегда, лежали Теля и Кока. «Пора уносить ноги, — подумал он, остывая. — И чем быстрее, тем лучше».

Подумал было воспользоваться машиной Тели — добраться до офиса губернатора, но рассудил, что его обязательно спросят: куда девался Теля. На этот вопрос трудно будет ответить. Утром несчастных найдут, поднимут шум, и как же просто будет поверить, что в их смерти повинен он, пришелец, чужак. Нужно немедленно заявить…

Дубинку он решил припасти, она могла пригодиться на темных безлюдных улицах, хотя именно дубинка была прямым доказательством его вины, ведь на ней были отпечатки его рук, кровь Коки и Тели. Адам точно не знал, что полагается за убийство плебея. Хорошо, если позволят просто закрыть дверь. Этот выход казался ему не таким болезненным по сравнению с тем, что предстоит испытать, если начнут убивать, как убили несчастного Телю.

Он остановился, включил коммуникатор, вывел на экран карту города, нашел на ней офис губернатора, куда ему следовало явиться. Назначил оптимальный путь к цели и решил добираться пешим ходом, тем более что путь был недальний.

Губернатор Верт досмотрел представление до конца, сидя в удобном кресле на втором этаже пассажирского терминала и потягивая из упругой пластиковой бутылки любимый легкий аперитив «Корона». В целом сценарий ему понравился, но финал… Финал следовало доиграть и как можно скорее.

Он видел, как уходил Адам, прихватив неведомо для чего дубинку Коки, как остановился, включил коммуникатор, наверняка изучил карту города и определил предстоящий путь. Шустрый малый, однако, подумал Верт и представил себе, с каким удовольствием пообщался бы с мальчишкой, если бы не странное секретное задание.

Он спустился вниз, подошел к своей машине. Дежурную, на которой приехал в порт, решил оставить на стоянке. Достал из-под сидения дубинку, еще не понимая, зачем она может понадобиться, осмотрелся. Огромная площадь была пуста.

Он подумал разыскать молодцов Кента и как следует допросить. Интересно узнать, как сформулировал задание Кент и что его обормоты станут врать. Его осенило: что, если именно Кента подразумевал хозяин, когда намекал о грядущих переменах и кандидатах? Не этот ли верзила между делом примеряется к должности губернатора?

Он скоро нашел их. Они сидели рядком на неосвещенной скамейке в сквере, примыкавшем к площади справа, и потягивали каждый из своей бутылки анисовую настойку — любимый напиток полицейских не только из-за приятного вкуса, но и потому, что другого спиртного в городе не продавалось.

Для плебеев, генетически склонных к разнузданному неодолимому пьянству, последние несколько десятков весен действовал строгий сухой закон. За продажу алкоголя плебею полагалось высшее наказание — он немедленно закрывал за собой дверь.

Вояки так увлеклись беседой, что не заметили подошедшего Верта.

— Вот я вас и застукал, голубки, — сказал Верт. — Чем это вы здесь занимаетесь, находясь при исполнении?

Опознав Верта, солдаты приподнялись, чтобы приветствовать, как полагается по уставу.

— Сидеть! — приказал Верт. — Отвечайте.

Они покорно плюхнулись на скамейку.

— А мы ничего, — обескуражено залепетал один из них, сообразив, что попались. — Нас послали сюда. Мы теперь ждем…

— Чего же вы ждете?

— За нами должны приехать.

— Обещали.

— Не топать же пехом. Далеко…

— Не бубните. В темпе изложите суть задания, — потребовал Верт и, когда понял, что им не очень-то хочется говорить, рявкнул: — Я слушаю!

Они вскочили, отбросив бутылки, вытянулись — руки по швам.

— Нас послал господин Кент. Коку назначил старшим. Мы должны были…

— Мы должны были укокошить какого-то чела. Кока сказал, что он ваш водитель…

— А заодно… клиента, который с Острова…

— Не бреши! Этого нужно было только попугать…

— Сам не бреши, понял, нет? Мне Кока сказал…

— Идиоты, — выдохнул Верт. — Сидеть!

Они послушно сели. Верт с короткого замаха, изо всех сил вложившись, опустил дубинку на череп среднего парня. Тот молча осел между двумя крайними, и, пока служаки соображали, что происходит, пытаясь поддержать товарища, двумя мощными рубящими ударами разделался с остальными. И только тогда напряжение отпустило. Он подумал, что Кент неточно выполнил его приказ и ответит за это.

От порта начиналось прямое широкое шоссе, скудно освещенное, пустынное. Оно плавно поворачивало налево и вливалось в мощную многополосную магистраль, разделенную бульваром. По магистрали время от времени со свистом проносились машины, огромные грузовые и крохотные легковушки на несколько человек, пробивая в темноте подрагивающие в вертикальной плоскости световые тоннели. Адам подумал остановить машину, попросить подбросить до цели. Но решил не рисковать и отказался от этого замысла — на всякий случай.

Спину саднило, заскорузлая от подсохшей крови рубашка присохла к ране. Он попробовал отодрать ее, но отрывать по живому было больно, и он оставил эту затею. «Добраться бы до гостиницы, — подумал он. — Принять душ, рубашка намокнет и ее можно будет снять».

Он не обращал внимания на машины, но одна зацепила его — показалась знакомой. Она выглядела совсем как машина Тели. Пролетела мимо, полоснув светом, и растаяла.

Наконец слева от шоссе возник частокол высоченных домов — начинался город. Дома стояли один за другим на равных расстояниях в строгом порядке и выглядели как двухсторонние пчелиные соты. Макеты похожих строений Адам видел зимой на выставке архитектурного факультета. Их достоинством считалось максимальное использование объема здания при минимальных затратах на сооружение и эксплуатацию.

Дом состоял из двух параллельных слоев шестигранных ячеек, связанных в прочную пространственную конструкцию. В промежутке между слоями помещались хозяйственные узлы, лифты и коридоры.

Каждая ячейка отливалась на заводе целиком и представляла собой небольшую жилую комнату. Стена, которая после сборки становилась наружной, была выполнена из выпуклого цельного стекла. По желанию жильцов его прозрачность можно было плавно изменять от полной до нулевой. Пространство между слоями было ярко освещено, что подчеркивало слоистую структуру дома.

Некоторые окна ярко светились, за ними чувствовалось движение — там были люди. Другие — затемненные — пропускали наружу едва заметные потоки света — и в этих комнатах присутствовала жизнь.

Из домов доносилась ритмичная однообразная музыка — унылое чередование сухих щелчков ударных инструментов — ни намека на мелодию. Одинаковые звуковые пакеты механически повторялись, перемежаясь вкраплениями изверченных человеческих голосов — то мужских, то женских.

Он шел мимо череды домов, и музыка шла вместе с ним. Громкость то увеличивалась, то уменьшалась, но это была одна и та же музыка, навязчивая, примитивная. И уже казалось, что от нее не избавиться, она закрепилась в сознании навсегда, он вечно будет слышать ее, подчиняться ей.

Наконец огромные дома остались позади, следом пошли аккуратные каменные коттеджи, предназначенные для одной семьи, с мансардами в одно или два окна и обязательно с гаражом для машины. Окружали дома небольшие ухоженные лужайки. Все пространство, занятое домами, охватывала высоченная сетчатая изгородь с колючей проволокой в три ряда по верху, укрепленной на фарфоровых изоляторах.

Музыка постепенно сошла на нет и отстала. Адам почувствовал облегчение. Здесь было тихо, довольно уютно и напоминало район столицы Острова, где жили первые доктора и кураторы университетских групп и где он сам со временем надеялся поселиться.

Начинало светать, когда он добрался до офиса губернатора. Парадные стеклянные двери конторы были заперты. В глубине ярко освещенного вестибюля Адам рассмотрел дежурного, сидящего за столом в напряженной позе. Он помахал рукой, но тот продолжал сидеть. Адам повторил призыв — без результата. Тогда он постучал кулаком по стеклу. Человек, похожий на робота, ожил, поднялся, пошел к двери. Щелкнул замок, приотворилась створка. Это был действительно робот. Он уставился на Адама безразличными глазами.

— Я прилетел с Острова, — сказал Адам, зная, что робот не заговорит первым. — В командировку. Мое имя Адам.

— Здесь тебя ждут, — произнес робот механическим голосом, разделяя слова паузами. — С нетерпением. Но непонятно, почему ты пришел ногами. К тому же вас должно быть два — Теля и Адам. И еще машина господина Верта. Удивительно, но рядом с тобой совершенно нет никакого Тели. Как это объяснить? Как — это — объяснить, — для большей убедительности повторил робот.

— Теля встретил меня, — сказал Адам, — но нам не повезло. На нас напали какие-то люди в форме… Телю убили, к сожалению.

— Назови их имена, — потребовал робот. — Прошу извинить. — Он замер, слушая. Объяснил: — Идет информация. Да, господин губернатор. Он здесь, передо мной. Что я должен сделать? Не повторять вслух? Не буду, господин губернатор. Я хорошо умею хранить секреты. Понимаю. Не сердитесь, пожалуйста. Всего вам хорошего. — Он обернулся к Адаму. — Губернатор Верт сообщил, что Телю уже нашли и с ним еще одного. Они отдали богу душу. Предполагают, что это ты явился причиной их смерти. Но это только предположение. Тебя велено задержать — до явления господина губернатора. Так что заходи сюда. Сразу предупреждаю: не подчинишься, открою стрельбу на поражение. Докладываю: я очень метко стреляю, и если ты меня заведешь, тебе несдобровать. Ты все понял?

— Они напали на нас неожиданно, — попробовал оправдаться Адам. — Сначала расправились с Телей, потом взялись за меня. Кока изо всех сил ударил меня первым. Видишь? — Он повернулся к роботу спиной. — Было очень больно и обидно. Я вынужден был защищаться.

— Это действительно кровь, — определил робот. — Следует немедленно обработать рану. Ну-ка, пойдем. Я окажу тебе первую помощь. Ты должен знать: каждый робот обучен служить санитаром. Не беспокойся, я опытный санитар. У меня здесь небольшая больница. Лекарства и все такое… в достатке. На всякий случай. Пойдем скорее. Предупреждаю еще раз: не вздумай рыпаться и не шути со мной. Я шуток не понимаю. Впредь зови меня Би-2.

Он развернулся на месте и пошел в глубину помещения. Адам послушно тронулся следом. У двери с красным крестом Би-2 остановился, рукой коснулся ручки, щелкнул замок, дверь распахнулась.

— Ложись сюда, — приказал он. — Это называется, если не знаешь, операционный стол. Пожалуйста, изволь лечь на живот, но сначала башмаки — долой. Таково требование гигиены. Не бойся, очень больно не будет. Почему-то люди первым делом боятся боли и страшно нервничают. Это неправильно.

Робот проворно натянул белоснежный шуршащий халат с красным крестом на спине и тонкие прозрачные перчатки. Завершив эти действия, застыл в позе ожидания.

Адам сбросил башмаки, взобрался на стол, растянулся во весь рост. Стол был короткий — ступни неловко свесились. Он слышал, как Би-2 возится в стеклянном шкафу с лекарствами. Звякнула склянка, обильная влага пролилась на спину, причиняя саднящую боль, потекла по бокам, пропитывая рубашку. Незнакомый острый запах лекарства ударил в нос. Тело обмякло, сделалось ватным. Адам понял, что засыпает и что сопротивление чужой воле бесполезно…

Би-2 включил канал связи.

— Все сделано, как вы велели, господин губернатор. Человек по имени Адам не сопротивлялся и после процедуры уснул. Сейчас обработаю рану и перенесу его в камеру. Проспит тридцать шесть часов. Сообщаю дополнительно: у него с собой была дубинка.

— Ты всегда отличался сообразительностью, Би-2, — сказал Верт, — и заслужил поощрение.

— Пожалуйста, поощрите Би-2. Напоминаю вам: очень хочу быть при кухне.

— Я помню, Би-2. Но почему при кухне? — удивился Верт.

— Люблю смотреть, как люди кушают — забавно. В них столько всего влезает…

— Да ты, оказывается, шутник, Би-2. Ладно, договорились, малыш. А маячок прицепить не забыл?

— Никак нет. Прицепил да так, что пациент ни за что не догадается.

— Конец связи, — сказал губернатор.

По его голосу Би-2 понял, что хозяин доволен, и повышение, о котором он мечтает, вскоре произойдет.

— Он у меня в руках, — докладывал Верт. — Слегка поврежден — самую малость. Но обездвижен и уже пролечен.

— Не перестарайся, Верт. Еще не время.

— Понял.

— Что ты собираешься делать дальше? — помолчав, осторожно спросил Координатор.

Верт тянул с ответом.

— Ты там что, язык проглотил?

— Не нужно волноваться, господин, — сказал Верт. — Я же объясняю: он у меня в руках.

— Но дальше, дальше… Что ты собираешься делать дальше? — уже кричал Координатор.

«Задело за живое, — подумал Верт. — Нервничает хозяин. Что-то здесь не так. Подергайся, мне это очень пригодится».

— Что захочу, то и сделаю, — спокойно сказал он. — Вы же знаете, если что-то попало мне в руки, ни за что не выпущу.

— И все же объясни, недотепа, что ты намерен делать?

«Сам ты недотепа, к тому же потерявший голову, — подумал Верт. — Стыдно так распускать нервы, господин Координатор».

— Я сделаю то, о чем вы просили, — твердо произнес Верт. — Или я вас неверно понял?

— Ну что ты, что ты. Ты все понял верно. — Координатор помолчал, соображая. Наконец, решившись, выкрикнул: — Знаешь что? Я подумал и решил: сделай это…

И сразу же связь оборвалась.

«Нужно ложиться, — размышлял Верт. — Сна ни в одном глазу. Теперь не заснуть. Разве что разбудить младшенькую? Она забавная со сна, горячая, мягкая… За ужином смотрела внимательно. Нет, только не это. Завтра будет день, новые заботы. Би-2 сказал, что гость проспит тридцать шесть часов. Для приведения приговора в исполнение вполне достаточно. А мальчишка хорош — на зависть. Просто удивительный мальчишка. И как только вырастили такого на Острове. Но… уж чересчур простодушный. Он виноват, в этом нет сомнений. Но кто виноват в смерти Тели и трех недоумков из ведомства Кента? Ведь кто-то же виноват, раз этих несчастных завтра не досчитаются на перекличке. Начнется расследование — Кент без расследования не Кент. Ничего не поделаешь, придется найти виновного. Адам подходит? В самый раз! На этом, пожалуй, остановимся. Интересно, что запоет Кент. И можно ли доверять этому приблудному? Никому нельзя доверять. Опять сам должен. Какой тут сон…»

Верт спешно оделся, вышел на улицу. Машина Тели, на которой он вернулся из порта, стояла у дома.

Двери открыл Би-2.

— Как пациент?

— Спит. Я перенес его в комнату для почетных гостей.

— Молодец. Ты говорил, что при нем была дубинка. Где она?

— Принести?

— И поспеши, — приказал Верт. — Только тщательно вымой. Я подожду в машине.

Несколько минут спустя расторопный Би-2 протянул Верту стандартную дубинку в пластиковом мешке.

Машина, попирая безлюдный проспект и надрывно рыча, неслась в порт.

«Ни одно дело не сделаешь с первого раза и до конца, — думал Верт. Ему полегчало. — Теперь нужно подчистить. Обязательно самому…»

Он остановил машину, не доезжая до площади. Трупы Коки и Тели были на месте. Он подошел к ним, дубинкой провел по мертвым головам несчастных — кровь еще не успела высохнуть. На укромной скамейке сидели, по-прежнему привалившись один к другому, три еще не остывших трупа. Верт вымазал дубинку кровью этих троих и вернулся к машине.

Оставалось самое простое — нанести на рукоятку отпечатки ладони Адама и можно передавать вещественные доказательства в лабораторию при ведомстве Кента. Дождаться официального отчета и прямиком в суд. Теперь мальчишке несдобровать. Эта дубинка — приговор. «Вот как нужно вершить дела, господин Великий Координатор, а вы говорите, стар стал, не справляюсь…»