Лучник. Узник ускользающего времени. Книга шестая

Юрий Каранин

Ты где так долго был, Бродяга? Не успел дев утешить, а Время уже готово вырвать Лучника из женских объятий. Догоняй его, Лучник! И уже там, где нет Петли Времени, ждут тебя Прошлое и Настоящее, дела неприделанные ждут. И не важно, твоя ли в том вина, или… Или, но не вырваться ему из зависимости, даже если им разные стороны.Книги серии «Лучник»:Холодное Солнце ДраминыЛабиринтВ Паутине ЗеркалЛюбый мойПод Созвездием ВолкаДизайн обложки: Сара Ковтун (Польша)

Глава пятая. ГОСУДАРЫНЯ ИЛИЛЬ

1

Столица на то и столица, чтоб жизнь в ней кипела и днем, и ночью, чтоб….

Нет, так не бывает. В каком-то заштатном городишке — два, пусть и приходящие в упадок, гаража, а в столице — ни одной машины. Даже Олан оставил свою на окраине города.

— Машины в столице были, но, когда в машине сгорели старый Государь, его сноха и внук, машины из столицы стали изгонять по разным предлогам. А три года назад под колесами машины погиб и его сын, новый Государь. И тогда все машины, которые еще имелись в городе, сбросили в котлован и там сожгли.

— А твоя? — В его рассказ невозможно было поверить.

— Столице постоянно требуется много белого камня, а на телегах много не навозишь. Но нас дальше реки не пускают.

— А на чем по городу ездят?

— Большинство — пешком, те, кто богатые — в возках и больших возах. — Олан отвечал равнодушно, и с шоферской снисходительностью. — Совсем богатые — верхом и в богатых возках.

«Совсем богатые?». Такого еще не приходилось слышать. Какова же мера этого «совсем богатые»?

Лучник шел вслед за спешащим Оланом, и, честно говоря, уже сомневался, что этот город — столица. Хотелось сказать: «Игрушечный город», но Лучник сдержал себя. Нельзя оценить город по одной улице, довольно круто поднимающейся вверх. Но больно уж маленькие здесь домики, словно карлики здесь живут.

— Нет, такие же, как мы. — Олан с непониманием посмотрел сначала на Лучника, потом на дома. — Надо же. А я и не замечал. И точно, маленькие. А внутри места хватает.

Теперь уже заинтересованно Олан посмотрел на другую сторону, потом неуверенно пояснил. — Знаешь, как эту улицу называют? Временная. А я только сейчас догадался, почему? Недавно мой друг здесь поселился. Нашел свободный дом и переехал.

— Как это, свободный дом?

Надо подойти к старшему улицы, сказать, что хочешь поселиться. Если больше нет желающих, дом твой. Но тебя обяжут содержать дом в порядке, и за десять дней найти работу.

— А, если не найдешь?

— Тогда тебе дорога в старый карьер. — Олан брезгливо пожал плечами. — Там много всяких. Некоторым такая жизнь нравится, некоторые все время ищут работу.

— Трудно найти?

— Трудно найти, чтобы начать жить достойно. — Олан говорил так убедительно, что можно подумать, что он уже нашел работу.

— Меня на каменоварню звали. На машины.

— Каменоварню? — Но уже и сам догадался.

— Неужели про такие не слышал? Там камни для домов варят. Мы туда камень и возим. Там его в большие склеивают. Из них дома и строят. Понял?

— Знаю такое. Просто, в других местах иначе называют.

— А я могу и за тебя похлопотать. Как узнают, что ты железо можешь склеивать, тебе такую цену дадут, что надолго на этих улицах не задержишься.

И только сейчас Лучник вспомнил, что жить-то им и негде.

Но Олан даже не дослушал. — Дом у меня уже есть. Надо же где-то ночевать, когда камень привозим, или просто по делам.

Длинной оказалась эта Временная улица, — у Лучника уже и ноги не шли, когда они добрались до верхней точки.

Лучник оглянулся, и не поверил своим глазам: винтообразная скала, возле которой Олан оставил машину, оказалась по правую руку, а улица, которая все время казалась идеально прямой….

— Здесь можно и прямо пройти, но лестница давно не ремонтировалась, — можно и голову сломать.

«Что ж? Мы — не гордые. Столица-то то где?».

Почти так Лучник и спросил:

— До города-то еще далеко?

— За Дворцом.

— Не понял. — И, действительно, не понял, — на их пути возвышалась невысокая каменная стена, по которой неспешно прогуливались три обнаженные по пояс, но с оружием через плечо, человека.

— Привет, Олан. — Присев на корточки, крикнул один из них. — К Мите идешь?

— К Государыне. — Смутился Олан. — Хазар послал. У нас смута начинается.

— И у нас не слишком спокойно. — Вступил в разговор еще один, стало быть, охранник. — Кто это с тобой?. Привет, Луна, — еле узнал тебя. Как это ты в столицу выбралась?

— Слышал ведь? Смута у нас начинается. — Вздохнула Луна — знать, нечастый она — в столице гость.

— Слышал. С вами-то кто?

— Лучником его зовут. — Охотно ответила Луна, но охранник только поморщился:

— Лучник? Нет, не слышал про такого. Документ какой у него есть?

— Хватит, Милк. — Взмолился Олан. — Там Галед поход на столицу готовит, а ты время тянешь.

— Ладно. — Тут же сдался Милк. — Скажи спасибо, что мы — друзья, а так, никого не велено пускать. Манул, проводи их к Государыне. — И строго прикрикнул. — Да, оденься ты. Не купаться идешь.

«Не купаться?». А справой стороны, и впрямь, купаются: Там, где речку перегородила довольно длинная плотина, образовав обширное водохранилище.

С ужасным скрежетом поднялись ворота, впустив их на ту же дорогу, но уже без домов и деревьев о сторонам.

Впрочем, левый откос, все же, был весь в зелени. А внизу…. Да, глупее не придумаешь: внизу в глубине деревьев ТАИЛСЯ дворец. Великое множество различных построек, многочисленные дорожки, по коим праздно разгуливают люди, фонтаны…. И все это великолепие глухо замыкает крепостная стена. И все, казалось бы, — чин по чину. Если бы не эта дорога, нависающая над дворцом.

Но и разговор с Государыней только подогрел тягостное состояние.

— Не скрою, — Призналась Государыня, когда Олан закончил запальчивую речь. — Мне часто не нравится поведение наместника Галена и его брата Галеда, но мне некого поставить на место Галена.

— Но они хотят выступить против Вас. — Не мог сдержать обиды Олан.

— Мне докладывают об этом, юноша, но лазута уверена, что у них все еще недостаточно сил.

— Не самое лучшее занятие, дожидаться, когда их будет достаточно. — Усмехнулся Лучник. — Это может произойти в любую минуту.

— Минуту? — Удивилась Государыня. — Ах, да. Минуту. — Но было заметно, что она не может вспомнить, что означает это слово. И скрывая неловкость, перевела разговор. — И как вам наш дворец? Не стесняйтесь, поведайте наблюдение стороннего человека. — Нет, Государыня ничем не похожа на ТУ Илиль. Ничем, но Лучник никак не мог отделаться от желания найти что-то схожее между ними.

— Мимолетное наблюдение чаще всего бывает обманчивым. Тишина, красота, птички… — райское место. — И машинально глянул на гору.

А это не ускользнуло от ее взора:

— Вас что-то тревожит?

— Может быть, я и ошибаюсь, но с этой стороны Дворец не защищен. Совсем не защищен.

— Как, не защищен? Стена с той стороны почти неприступна. Даже не почти, а неприступна: гора, водохранилище, стража.

— А дорога — словно специально сделана. Разве что ковровая дорожка не расстелена.

— Вдоль дороги охрана живет. — Уже тревожно возразила Государыня.

— Да, стража и опомниться не успеет, как противник наверху окажется. — Лучник теперь уже оценивающе посмотрел на гору. — Даже разрыв в горе не сделали, и мост подъемный….

— Какое так? — Подхватил Олан. — На реке мост и тот в прошлом году засыпали.

«Ни на реке мост не поможет, ни в горе разрыв», — Лучник уже мысленно опровергал себя. — «Внешнего врага не у дворцов встречают, а внутренний — иным путем на приступ пойдет».

— Слышал, Галес? — Государыня повелительно окликнула безучастного прогуливающегося поодаль молодого человека. Тот обернулся, — И Лучник почувствовал, как тупо кольнуло под ребрами.

А Олан только усилил подозрение:

— Привет, Галес. Слышал, Галед снова на неприятности нарывается?

— А тебя с какого перепуга это тревожит? — Обидчиво огрызнулся Галес, но, увидев, как начинает хмуриться Государыня, добавил. — Сам знаешь, не мне его учить.

— Мне кажется, гость прав. — Государыня что-то черкнула на своей салфетке. — Галес, вечером жду тебя с докладом по дороге. А мы, если вы не против, пройдем, посмотрим стены.

Стены — как стены. С учетом того, что за ними — бесконечная болотина, — (видимо, от запруды), — здесь проблем нет. Не было, — пока не было огнестрельного оружия. Правда, у стражи его Лучник тоже видел.

— Раньше стены были предназначены для защиты Дворца от постоянных ветров. — Звонкий девичий голос, прозвучавший рядом, заставил Лучника вздрогнуть, и… нервно оглянуться.

Но то были цветочки.

Из-за куста с корзиной, полной ягод, и, смущенно улыбаясь, выходила служанка.

— Мита, здравствуй. — Бросился к ней Олан, и Лучник….

Конечно, это ошибка. Рамитараме сейчас, кажется, двадцать, а служанке — от силы пятнадцать. Но лицо…. И, судя по рассказу Луны, попрошайка была нездешней, мало говорила, и мало, что понимала. Луна была неподалеку, и сама видела, как попрошайку схватили стражники Галена, а потом прискакала на конях Государыня, защитила попрошайку и увезла ее с собой. А еще Луна слышала, как попрошайка назвала Государыню Илиль. Прежнее имя Государыни народу не нравилось, и все вслед за Митой стали называть Государыня Илиль.

Теперь, конечно, все запуталось. Если после рассказа Луны Лучник пришел к выводу, что имена Государыни и служанки — чистая случайность, — (правда, Луна сама не смогла вспомнить, почему назвала попрошайку Рамитой) — то теперь все начиналось снова. Служанка выглядит так, как выглядела Звездочка в свои пятнадцать. Нет, Олан все еще заслонял собой служанку, и Лучник не мог убедиться в своем открытии, но….

— Мита, поспеши на кухню, пусть накрывают стол для обеда на двадцать человек.

И теперь уже не было никакого сомнения.

— Рамитарама? Звездочка?

— Звездочка? — И на лице Государыни проявился шрам, (нанесенный тарлатом). — Рамитарама? Рамита? Вы — кто? — Государыня вдруг вспомнила, что не знает, — (непростительно), — имя своего гостя.

— Мое имя — Лучник. — И, понимая, что это имя может ничего не сказать, охрившим вдруг голосом дополнил. — Строгор.

— Нет. Это шпион. Немедленно арестуйте его. — Слабым голосом указала Государыня, обессиленно опираясь на спинку скамейки. — Хотя подождите. Я даю ему возможность объясниться. Приготовься к своему объяснению и ты, Олан.

Слышала ли Государыня Лучника — большой вопрос. Время его общения с Илиль было мимолетным. И жестоким. И сейчас, рассказывая о том времени он не мог обойти стороной эту сторону общения, но понимал, что еще одна травма, и….

НИЧЕГО ОН НЕ ПОНИМАЛ!

Илиль и Рамитарама в момент перехода были почти ровесницами. Мите сейчас около пятнадцати, Илиль — за тридцать. Сейчас трудно, — почти невозможно, — вспомнить, вслед за кем вошла в тоннель Илиль. Первой ушла Санда. А Илиль? Насколько отстала Рамитарама?

Лучник оглянулся. Зачем? — Мита давно убежала на кухню.

— Я ничего не помню. — Не выдержав паузы, потерянно проговорила Государыня. — Ничего. Ты назвал имя Строгор, — и я испугалась. Не знаю, почему, но мне показалось, что ты приносишь мне только страдания.

— Да, Государыня….

— Называй меня Илиль.

— Да, Илиль. Сплошные страдания. И от Строгора, и от меня. Тебе. И больше — себе. Как бы сказала Даугратинья, таков удел Государя.

— Даугратинья? Ты сказал: «Даугратинья»?

Казалось, что Государыню вот-вот хватит удар. На мертвенно побелевшем лице выступила крупная сыпь пота, а сама она начала ловить воздух нервно дрожащим ртом. Это продолжалось секунд десять-пятнадцать, затем лицо начало медленно розоветь.

— Откуда ты знаешь Даугратинью? Государя Стр… Строгора? Ах, да? Ты и есть Строгор. Так ты сказал. Я забыла, совсем забыла его лицо. Ты сказал, что я должна страдать?

— Нет, Государыня, я сказал, что мы приносим одни страдания.

— Таков удел Государей?

— Так сказала Даугратинья.

— Даугратинья — это Богиня Лаки?

— Нет, Богиня Лаки — это волчица, подружка Строгора. — Лучник был в растерянности. Глубокой растерянности. Память никак не хотела возвращаться к Илиль, и любая оговорка может иметь слишком пагубные последствия. И, похоже, опасения сбываются.

Лицо Илиль вдруг стало весьма обиженным, и…:

— Богиня Лаки отдала свою жизнь за его жизнь. Так не должно быть. Никогда. Жизнь Богини ценнее жизни любого, хоть ты и друг.

— Это ее выбор, Илиль.

— Так сказала Даугратинья?

— Так сказала Лаки перед тем, как умереть.

— Лаки умерла? — И глаза Илиль расширились от ужаса. — Ты — жуткий обманщик. Богиня не могла умереть.

— Не могла. — Не будешь же объяснять ей про Стрелу Времени. — И поэтому Строгор сдвинул Время. Стрела пролетела мимо.

Вполне возможно, они удалились от истины еще сильнее. Память Илиль открывалась, но совсем непостижимым образом.

Государя? Государя Строгора? — Илиль слишком медленно оправлялась от потрясения. Всего скорее, — как и предсказывала Талия, — она закрыта. Ее Знание закрыто. И….

Здесь же есть Арель, а он-то наивно полагал, что Илиль — это Арель. Додумать он не успел.

— ИДУТ!!! Хрхрхр… эуэхрхр… ИДУТ!!!

Наверху по дороге какой-то человечек метался, энергично размахивал и кричал что-то нечленораздельное, из которого можно разобрать только «Идут!».

Лучник и Олан коротко переглянулись. У Лучника, что ни говори, двусмысленное положение, и любое его действие может быть воспринято, как враждебное.

— Мне куда?

Полупоклон головы Государыни, — и нависающий над ними гигант Торар жестом указал не в обход по дороге, а в сторону горы.

«ЗНАЧИТ, АРЕСТ»

2. Смута

— Вы бы не ходили туда, Государыня. Все может случиться. — Из уст гиганта да такая мольба?

— Нет, Торар, я нужна там.

«Где? В тюрьме?».

Торар отпер и открыл отнюдь не скрипучую дверь, и Илиль нетерпеливо шагнула в полумрак.

Из кустов вдруг испуганно выскочил заспанный человечек и засуетился возле еще одного замка.

— Тебя еще не украли? Удивительно, — больно крепко спишь. Сегодня-то заработает?

— Вчера хорошо работало. — Человечек никак не мог подобрать ключи.

— Быстрее. Поднимешь нас, и никуда не уходи. Подойдут еще люди. Заходите что ли. Ты-то, Олан, не впервые здесь.

Торар вошел вслед за ними.

— Поднимай нас, Рюж.

«Что-то не очень понятно. Впрочем, вероятнее всего здесь не тюрьма, а только небольшая камера. Естественно. Какой смысл держать во Дворце тюрьму».

Судя по всему, их подняли на самый верх. Сухо что-то щелкнуло, Торар отодвинул в сторону щит, и в глаза ударил ослепительный свет.

Государыня, прикрываясь рукой от Солнца, и решительно отстранив в сторону Торара, вышла наружу.

— Что тут происходит?

— У… у них передняя машина заглохла.

— Какая машина? У кого, у них?

— Люди там. Много людей. И Кнут насчитал семь машин. И еще пушку. Две пушки.

— Откуда пушки? — Государыня растерянно оглянулась на Торара.

Гигант не ответил, и пристально посмотрел на человечка, и без того маленького, а рядом с Тораром…:

— Людей сколько?

— Кнут сказал, что больше сотни.

— Галеду столько не собрать. И пушки у него — для развлечения только.

— Ты думаешь, это — Галед?

— Так, вон он у машины суетится.

А стена-то бутафорской оказалась: между нею и выходом из подъемника Лучник увидел просвет, но Галед? Впрочем, гиганту куст — не помеха.

— Значит, Галед? — На лице Илиль вдруг обозначились две жесткие складки, и она пошла прямо на человечка. Тот испуганно отскочил в сторону, и за ним показалась сложенная из камня узкая лестница.

— Государыня, не надо туда, — Торар придержал руку Государыни, но Илиль гневно ее вырвала, и, высоко приподнимая подол длинного платья, устремилась вверх по лестнице.

А там, внизу, уже сломали ограду у дома и выталкивали заглохшую машину на его двор.

— Торар, мне нужен мой ранец.

Последнее слово Торар мог и не понять, но после нескольких его слов Государыня скомандовала: «Принесите».

А внизу машину уже закатили вплотную к дому.

«А, все же, что они хотят? Если расчет на пушки, то этого расстояния должно хватить. Если хотят прикрыться машинами, как щитами…».

Лучник не ожидал, что ранец принесут так быстро, но по лестнице, сгибаясь под тяжестью ранца, уже бежал человек.

«А наступление, похоже, не стихийное». И шлейф дыма за машиной — не только от топлива, и короткоствольная пушка…. Ее уже развернули, и вокруг нее суетились люди.

Не сводя глаз с пушки, Лучник сначала торопливо извлек адаптеры: казалось, они — безжизненны, но, как только замкнулись вокруг рук…. Кабель,… ствол…, и снова некогда практиковаться с новым прикладом.

Совсем некогда. Лучник увидел, как разбегаются от пушки люди, и…. И, уже не сгорая от стыда, нарушил Седьмое Правило Освоения Планет.

И на лучевое не спишешь, хотя Лучник стрелял по пушке, а луч попал в снарядный ящик.

А еще и пред стражей ответ держать. И перед отдыхающими на водохранилище. Пара снарядов взорвалась где-то в районе Дворца.

«А, заодно и за Дворец».

Машину останавливать не пришлось. Водитель выскочил из кабины, и упал на землю, а машина, постепенно ускоряясь, покатилась назад.

— Государыня, — в укрытие. — Что есть мочи заорал Торар. И теперь она послушалась.

Кто знает, как бы повернулась история, если бы Илиль промедлила?

Лучник увидел, что там, где только что стояла Государыня, раздался негромкий хлопок.

«Гранатомет?».

Нет, всего скорее, машина собрала в кучу все остальное, и оттуда, где, где разгоралось пламя, вылетали шустрые росчерки.

— Всем — вниз! — Заорал Торар, и первым спрыгнул со стены. Тоже вовремя.

3. Государыня, там стреляют

— А я ведь готов был убить тебя. — И Торар восторженно обнял Лучника. — Мне даже страшно представить, что могло бы произойти, если бы не ты. И стража почти не пострадала. Дома только кое-где порушены. Но это поправимо.

«Это-то поправимо. Вопрос в другом: где „растворились“ бунтовщики?».

— Ищем. — Ответил Торар на его высказанные сомнения. — Машины без следа не ходят. Найдем.

— Это, если убегают, а, если здесь залегли, или, — того хуже, — другими тропами подбираются?

— Стража вся поднята. Мышь не проскользнет. Этой ночью им надо было атаковать, когда стражу в чувство не могли привести. — Торар говорил весьма убедительно, но Лучник, все же, сомневался:

— Весь город на водохранилище собрался. Там в толпе раствориться проще простого.

— Виноват. Про это я не подумал. Сейчас исправим. — Торар выбежал из караульного помещения, и уже снаружи крикнул. — Тебя Государыня дожидается.

«А где?».

Но от Торара уже и след простыл.

Блуждая по опустевшему Дворцу, он, — чего и боялся! — потерял слишком много времени. Наверное, сказалось вчерашнее, но Дворец — словно, вымер. Ни одного встречного на многочисленных дорожках, и ни одной открытой двери.

Нет, сам Дворец он нашел. В глубине довольно загущенного сада. Но и у самого Дворца все входы были заперты.

«Тоже все ушли купаться?».

И все-таки одну парочку, похоже, не слишком мирно беседующую неподалеку, он увидел. Неловко подходить, но иного выхода у него не было.

Ага. Обходя большую клумбу с ленивым фонтаном посередине, он едва их и не потерял: девушка почти бежала от Лучника, а парень.

Это был Олан, и он уходил влево.

— Олан! Мита! МИ-ТА!

Мита, продолжая бег, оглянулась, потом еще раз, затем остановилась, и медленно пошла обратно.

— А я вас пошла разыскивать. Государыня вас очень ждет.

А Илиль встретила Лучника яростным негодованием:

— Почему ты распорядился прогнать людей от водохранилища? И кто тебе дал право командовать?

Он пытался вставить хотя бы слово, но от этого ярость еще больше усилилась:

— Повелеваю, в дела государства больше не вмешиваться.

Она говорила что-то еще, но Лучник молча повернулся и направился к выходу.

Илиль опешила, замолчала, и уже, когда Лучник взялся за ручку двери, выкрикнула:

— Остановись! — И следом (испуганно и вполголоса). — Остановись…, пожалуйста.

Он вернулся.

— Ты куда?

— Я здесь не нужен, а потому должен уйти. — Он смог сказать это ровным, почти бесцветным тоном, хотя в груди все кипело. — Я арестован, или свободен?

Чувствовалось, эта ночь далась ей потерей всех сил:

— Не могу понять, что происходит. Начальник стражи посоветовал объявить в столице праздник по случаю победы, а вы загоняете людей обратно.

— Илиль, ты знаешь, что начальник стражи — младший брат Галеда?

— Знаю, но он меня заверил, что их дорожки разошлись навсегда.

— В чем, учитывая вчерашнюю перепалку его с Оланом, я совершенно не уверен. И сегодня, когда нападавшие скрываются где-то возле Дворца, речи о победе не может, вообще, идти. Это первое. Второе. Не думаю, что Торар прогоняет людей от воды. И я посоветовал ему отслеживать все, что делается там. Повторяю. Погибло не так и много людей, остальные с оружием прячутся где-то поблизости.

— Государыня, там стреляют.

«Вот тебе и ответ. Из огня да в полымя. Или мы, действительно, притягиваем несчастья?».

Стреляли. И РЯДОМ.

И… входная дверь распахнулась, и в дверной проем, волоча за собой оружие, ввалился истекающий кровью Торар.

— Уходите. Немедленно уходите вниз. — Казалось, он бредил. — Их много. Их очень много. Государыня, — Тарар уже задыхался. — Государыня, уходите в гору. — Торар еще нашел силы, захлопнул двери и вставил мощный засов. И упал.

— Торар, ты — с нами. — Илиль бросилась к нему, стала помогать подняться.

— Нет, Государыня. Дверь долго не выдержит, а мне еще надо закрыть за вами. Уходите, Государыня.

— Куда, Торар? Если я уйду, государство погибнет.

— Государство уже нельзя сохранить. Его придется отвоевывать. Я верю, вы сможете собрать войско и победить. Уходите.

— Я остаюсь с тобой. — Лучнику удалось, наконец-то, впотьмах собрать лучевое, и он шагнул к Торару.

— Нет, приятель, ты должен охранять Государыню и помочь собрать войско. Уходите.

— Куда, Торар? — Чуть не плача, спросила Илиль, все еще пытаясь поддержать гиганта.

— Куда? Ты не забыла, Государыня, тот отрог за красным мостом? Вам — туда.

Торар увидел, как Илиль боязливо отшатнулась, пояснил:

— Мне жаль, но другого пути нет, Государыня. К сожалению, вас смогут сопроводить только пять человек. Они уже собрали еду, воду и теплую одежду, и ждут вас у моста. Лучник, — так, кажется? — уводи их.

Поздно, — снаружи раздались два взрыва, и сорванная с петель дверь повисла только на одном запоре.

— Где же пропала Мита? — Вскричал Торар, и разрядил в проем всю обойму.

Толпа с воплями отхлынула, и это дало коротенькую передышку.

Но время утекало, а служанка….

Нет, она появилась в сопровождении Луны и Олана.

— Где так долго пропадали? Бегом уходите. — И Торар поднял оружие. Увы, прозвучал только сухой щелчок, — и Торар, отчаянно взвыв, отбросил ненужный уже автомат. А по двери уже взбегали люди.

Хуже всех перенесла это Луна. Если судить по этому критерию, то она прожила счастливую жизнь: впервые за все время она увидела саму смерть.

Ее, находящуюся на грани безумия, уводили вниз силой, и все время пред глазами бесконечной чередой вставали страшные разорванные болью и огнем лица.

— Торар, пошли с нами. — Снова позвала Илиль. — Они не пойдут туда.

— Нет, Государыня. Вам известно, что выход должен быть запечатан, и следы уничтожены. — Он не сказал: «Ваши», но и сам содрогнулся от такого уточнения.

4. Долгожданная встреча

К вопросу, мог ли бог предусмотреть все? Вопрос риторический, но в этой «Идеальной Вселенной» почему-то не было предусмотрено электрических фонариков. Надо будет на досуге спросить у Олана про электрику машин. А сейчас в руке у каждого было по «керосинке» типа «летучая мышь». Они давали мало света, но пришлось экономить, и в работе было всего три.

Пришлось экономить. Пришлось.

Конечно, поначалу большое уныние было разве что у Государыни, но через пару часов носильщики, коих загрузили под самую завязку, начали уставать, — и уже слышались роптание.

И вот, уже задан самый опасный вопрос:

— Зачем мы идем туда, куда ходить никогда не разрешалось?

И… понеслось!

«Что там нас ждет?… Людоед?… Какой людоед?…Преступников ему скармливали?…».

Но Государыня разговоры, словно, не слышала и упрямо шла вперед.

Наконец, кто-то бросил под ноги свою поклажу и заявил: «Пока мне не объяснят, я дальше не пойду», а остальные только и ждали нечто подобное.

— Кто хочет, может возвращаться обратно. — Гневное эхо еще долго металось по каменным сводам. — Я сама в таком же неведении, как и вы. И, поверьте, мне самой страшно не менее чем вам,

Честно говоря, лучше и не придумаешь.

— Одно скажу точно. Людоеда там нет. Супруг что-то говаривал про мятежного Духа, но и сам в это мало верил. Когда супруг беседовал с Тораром, то я слышала про какой-то проход, через который и пришел во Дворец Торар. И он бы не отправил нас туда, где нет выхода.

Последний довод казался весьма убедительным, пока молодой носильщик не вспомнил: «Торар пришел оттуда, где живут людоеды».

— А если Торар тоже людоед? Помните, во дворце недавно человек пропал, а потом кости людские нашли?

Кажется, глаза Илиль начали наливаться кровью, но тот, кто и начал бучу, потянулся за поклажей, и, уже взваливая на плечи груз, облегченно проговорил:

— Хватит глупости молоть. Людоед сам с нами бы пошел. Такую еду он вряд ли бы выпустил. А Торар мне всегда нравился.

Но семена страха уже дали свои корни. И, когда впереди просыпались камни, и про Мятежный Дух вспомнили. Перешептывались на ходу, но никто не решался первым свой страх перед духом выказать. И, в конце концов, пришли к выводу, что дух — добрый, раз Торар к нему их отправил.

«ЧТО-ТО СТРОГОР ВСЕ-ТАКИ ПОДНАПУТАЛ?!».

Честно признаться, было время, когда Егор панически боялся летучих мышей. Но показаться трусом не мог. А потому всегда ненавидел катакомбы, где этих тварей было, хоть пруд пруди, и все почему-то, просто, липли к мальчишке.

Катакомбы, где мальчишки пропадали целыми днями, остались в далеком прошлом, а летучие мыши нашли его и здесь. И, по обыкновению, «туча» мышей.

Лучник шел впереди, и, когда из темноты вынырнул порыв тысяч желтовато-коричневых глаз, успел закрыть лицо руками. И даже, сплошь облепленный нетерпеливыми чудищами, устоял на ногах.

Он с отвращением отдирал мышей от лица, отбрасывал в сторону, и на освободившееся место садилась новая тварь.

«Если есть мыши, значит, где-то рядом выход».

Мысль-то разумная, но сбежала от пронзительного крика Миты. И, уже не отдавая себе отчета….

Все-таки вернувшийся страх перед мышами уступил место настоящему ужасу.

Ствол он активировать, в любом случае, не успел бы, а в спину ударил жаркий упругий ветер, и под сводом заметалось удушливое пламя.

А ужас еще только начинался. Или должен был начаться. Нет, все-таки начинался. Начинался с того, что с пола, стряхивая с себя огромные огненные искры, поднимался человек и девичьим голоском взывал:

— Вперед! Надо бежать вперед!

Вот, теперь Лучник не отдавал отчета. Яркие вспышки почти без промежутков вспарывали темень, и на их пути тут же вспыхивали яркие факелы.

Но Лучника уже обгоняли, и он только чудом успел отвести ствол, а затем побежал сам.

Сколько бы они могли бежать? В темноте. Растеряв все лампы.

Наверное, много, но Лучник вдруг с ходу воткнулся в чью-то спину, и….

«ЗДЕСЬ ВАМ НЕ ПРОЙТИ»

Редко по внутреннему голосу удается определить, где его хозяин. Но сейчас Лучник уверенно поднял голову. Прямо над ним на выступе восседало… довольно заметное привидение.

— А, если нам очень туда надо? — Лучник увидел, как его спутники пятятся назад, — и взору предстала причудливая клетка, через которую проглядывает солнечный свет.

«Я БЫ И РАД ПРОПУСТИТЬ, НО ЗДЕСЬ ПОРАБОТАЛИ МАГИ БОЛЬШОЙ СИЛЫ, А Я ВОЛХОВАТЬ СОВСЕМ РАЗУЧИЛСЯ». — Привидение слезло с выступа и подошло к стенке. — «ЧУТОК ПООДАЛЬ» — Привидение кивком головы указало за спину Лучника. — «ЕСТЬ ПРОХОД, НО ОН ВЫХОДИТ ПРЯМО В ДЕРЕВНЮ КЛИКУШ».

— А у тебя за что такие апартаменты? — Лучник кивнул на клетку.

«ОТКАЗАЛСЯ КЛИКУШАМ СЛУЖИТЬ. А ЕЩЕ ЗА ТО, ЧТО ОТКАЗАЛСЯ ИМ ПУТЬ УКАЗАТЬ. ВОТ, ОНИ ОБМАНОМ СЮДА ЗАМАНИЛИ, ЗАПЕРЛИ, ПОКА СТРОГОРА НЕ ВЫДАМ».

— Строгора? — В один слились три возгласа.

Громко слились, — и привидение одним махом отлетело к противоположной стене.

«ВАНЮША?».

Лучник видел, как привидение настороженно приближается к нему, и сердце почему-то сжималось от боли.

— Милей? Ты как здесь оказался? Когда?

«ДАВНО УЖЕ. ДНИ-ТО СЧИТАТЬ МОГУ, ДА СО СЧЕТА СБИЛСЯ. ОЙ! ПОДОЖДИ-КА, КЛИКУШИ СЮДА БЕГУТ. ПРЯТАТЬСЯ ВАМ НАДО».

Прятаться уже некогда было, и Лучник….

По каменным стенам долго метались грохот, крики, туманные тени, затем все это удалилось в тоннель.

«ПИЩА ИХ СГОРЕЛА, И ДВА ЧЕЛОВЕКА. ПРИДЕТСЯ ВАМ, ОДНАКО, ЧЕРЕЗ ДЕРЕВНЮ ПРОРЫВАТЬСЯ. СКОРО ОНИ ПОЙМУТ, ЧТО ТЕ ДВОЕ НЕ ОДНИ БЫЛИ. ПЕРЕБЬЮТ ЧАРЫ ДЕВЫ, — МНОГО ИХ».

— Эти замки я смогла открыть, а те не могу. — Мита еле-еле держалась за решетку, ее лицо было искажено болью, а глаза выдавали отчаянье.

Прорываться? Заряда должно хватить. А в глазах — одинокая девичья фигура на вершине холма….

Достать меч из-за спины — это как на автомате, шаг в распахнутую дверь, шагов десять до следующей стены….

Входило ли в расчеты Бога Гефеста, что Меч будут использовать таким варварским способом?

Вряд ли…. А Лучник, словно, лишился разума.

Сталь плющилась под тяжелыми ударами, покрывалась рваными отметинами, зазубринами, но не поддавалась.

«Луче…».

Он не успел. Или не успе….

Тысячи, мириады острых жгучих жал впились во все, сделавшееся таким непослушным и беззащитным, тело, пронзили насквозь, и на мириады атомов взорвался разом отяжелевший мозг.

Где-то далеко-далеко за острыми пиками далеких же деревьев занималось его утро. И первые птицы уже вдохновенно радовались восходящему солнцу.

Пти….

В его мире, его мирах не встречалось таких доверчивых птиц. Чудо. Птичка покачалась-покачалась на ветке, и спланировала… туда, где когда-то была, бывала рука.

Разумеется, это не более чем фантомная боль. Острые коготки безмятежно пробежали до несуществующей, сгоревшей в нестерпимом пламени, ладони. Острый клювик ударил по давно уже досаждавшей мухе, и

…фантомная боль оказалась настолько острой, что….

Не должно же быть руки?! Чудо! Рука оказалась на месте и в более-менее исправном состоянии.

«НИКАК, ОЧУХАЛСЯ? НУ, И ПЕРЕПУГАЛ ТЫ ВСЕХ, ВАНЮША. ЭТО НАДО ЖЕ ТАКУЮ ДЫРИЩУ ГОЛЫМИ РУКАМИ В СЕТКЕ ВЫЖЕЧЬ».

— Голыми руками?

«ТО-ТО И ОНО, ЧТО — ГОЛЫМИ. КОГДА МЕЧ-ТО ТВОЙ В СЕТКЕ ЗАСТРЯЛ, ТЫ И ДАВАЙ РУКАМИ СЕТКУ ЖЕЧЬ».

«Получается, что все-таки активировал ствол?».

«ЗНАЕШЬ, ВАНЮША? МНОГОЕ НА СВОЕМ ВЕКУ ВИДЫВАЛ, НО ЧТОБЫ ТАКОЕ?», — Привидение соскользнуло с дерева, и присело рядом. — «Я-Т-ТО ДУМАЛ, МНЕ ПОКАЗАЛОСЬ, А, КОГДА ТЕБЯ ОТТУДА НЕСЛИ, ГЛЮ, А У ТЕБЯ ЗАМЕСТО РУК ГОЛОВЕШКИ ОДНИ ДЫМЯТСЯ».

— Ох! И выдумщик ты, Милей. — Честно признаться, Лучнику показалось, что услышал речь Хранительницы Ма. Нет, это говорила Илиль. — Свои у него руки.

«А Я РАЗВЕ ГОВОРИЛ, ЧТО НЕ СВОИ? СВОИ. ПОДТВЕРЖДАЮ. А ТОГДА НЕ БЫЛО. ЗАМЕСТО РУК — КУЛЬТЯПКИ И ТУМАННЫЕ ШАРЫ НА НИХ. И НЕ СПОРЬ. ХОТЬ ВОЛХОВСТВОВАТЬ Я И РАЗУЧИЛСЯ, НО КОЕ-ЧТО В ГОЛОВЕ ЗАСТРЯЛО».

— Опять заспорили? — А это уже Мита. — Два дня ни о чем спорите. Руки Лучник сильно обжег, — видано ли дело, раскаленное железо голыми руками отгибать? Но совсем не так, как Милей говорит.

«ГОРЕЛИ РУКИ-ТО», — немного опешило от ее напора привидение.

— Не тот это огонь был. Не этого Мира была магия наложена. — Похоже, «проснулась», или «просыпается» Рамитарама.

«ПРОСНУЛАСЬ», — Подтвердило привидение. — «ТАКУЮ СИЛУ ПЕРЕБОРОЛА!».

— Кликуши сами в своей магии застряли. — Возразила Рамитарама, но ее глаза излучали нечто такое, что Лучнику стало не по себе.

«А РУКИ?».

— С рук Меч магию вытянул. — И опять незнакомая уверенность.

«ЧЕМУ ТАМ ВЫТЯГИВАТЬ-ТО БЫЛО? ОТ МЕЧА ОДНО ВОСПОМИНАНИЕ ОСТАВАЛОСЬ».

— ВОСПОМИНАНИЕ и вытянуло. На Меч-то давно не смотрел?

«А ЧЕГО НА НЕГО ГЛЯ…. ОГО! ОН ЖЕ КАК ПРЕЖНИЙ СТАЛ».

— До прежнего еще долго. Много его Силы в сетке застряло. — И Рамитарама куда-то долго и пристально смотрела. — Но Меч ее собирает.

«ТО-ТО, ГЛЮ, НЕ МОЖЕМ С МЕСТА ТРОНУТЬСЯ», — Искренне восхитился Милей.

— Из-за него — тоже. Но вечером, в любом случае, надо уходить. Еще один носильщик умер. То же самое: сначала — рвота, потом — судорога, и… все. А я эту Силу не могу понять, а, значит, и побороть.

«ТАК СИЛА-ТО СЛЕДОМ ЗА НАМИ ПОГОНИТСЯ».

— Тогда и будем решать.

5. Эраты

Но вечером уйти не удалось. Вечером плохо стало Луне. На глазах у Рамитарамы лицо Луны вдруг покрылось фиолетовыми пятнами, а там, где еще не зажили следы от коготков летучих мышей, вспучились водянистые нарывы.

— Луна, что у тебя с лицом? — Илиль даже выпустила из рук недоплетенную косу.

Луна испуганно схватилась за лицо, — и по рукам потек тошнотворный гной.

К горлу Луны подступила рвота, но рвать было нечем.

«ВОДЫ! БОЛЬШЕ ВОДЫ» — Привидение даже не спустилось, а сорвалось с дерева.

«ЭЙ, ПАРЕНЬ», — Подступился Милей к Олану. — «РВИ ЭТОЙ ТРАВЫ. ЛИСТИКОВ. БОЛЬШЕ. ЕЩЕ БОЛЬШЕ. А ТЕПЕРЬ ОНА ПУСТЬ ЕЕ ЖУЕТ. ЧЕРЕЗ СИЛУ, НО ЖУЕТ».

Привидение принялось метаться меж людьми и приказывать жевать эту отвратительную траву.

Впрочем, некому уже и приказывать. Больше всех старался последний носильщик, после каждого приступа рвоты рассказывающий, что так же умер и его напарник.

Ночь, конечно, вымотала все силы, но утро принесло надежду.

И в путь бы уже собираться, да сомнений много осталось.

— Что это было? — Подступилась Илиль к Милею, греющему «косточки» на восходящем солнце.

«МЫШИ, ДУМАЮ. А Я ВСЕ СМОТРЕЛ И НЕ ПОНИМАЛ. КЛИКУШИ-ТО ИХ БОЛОТНЫМИ ГРИБАМИ КОРМИЛИ».

— Зачем? Против людей?

«ДЛЯ СЕБЯ. ЕДЯТ ОНИ ЭТИХ МЫШЕЙ. ГЛАВНАЯ ЭТО У НИХ ПИЩА».

— Зачем?

«ДА, КАК СКАЗАТЬ? ВОТ, Я МУХОМОРЫ ЕДАЛ. ШИБКО ОНИ ПО МОЗГАМ УДАРЯЮТ. ДО ТАКИХ ЗНАНИЕВ ПОРОЙ ДОБИРАЕШЬСЯ, ЧТО ЖУТКО СТАНОВИТСЯ. ТАК И ОНИ, ЗНАТЬ? В ДОРОГУ ПОРА ПРАВИТЬ. ВСЮ НОЧЬ У КЛИКУШЕЙ ШУМ-ГАМ СТОЯЛ».

— А Лучник?

«СМОЖЕТ ИДТИ. НОЧЬЮ УЖЕ ВСТАВАЛ, ХОДИЛ, СО МНОЙ БЕСЕДОВАЛ».

И никто уже не захотел есть.

«КУДА ПУТЬ ДЕРЖИМ?».

— Мы же ночью обговорили. На остров.

«Я, ВОТ, ЧТО, ВАНЮША, ПОДУМАЛ. НЕ ПРИВЕСТИ БЫ ЗА СОБОЙ КЛИКУШ К ОСТРОВУ. МОЖЕТ, СНАЧАЛА К УРАТАМ ЗАВЕРНЕМ? ЛЮБЯТ ТАМ ГОСУДАРЫНЮ».

— Отказались они на службу идти, как ни звал их Торар. — Обиженно вспомнила Илиль.

«ЭРАТЫ — НАРОД ЛЕСА, А НЕ ГОРОДА. ТЕСНО ИМ В НЕМ, И ДЫШАТЬ НЕЧЕМ».

— Торар же смог? — Настаивала Илиль.

«ТОРАР, ТОРАР…. ИЗГОЕМ БЫЛ ВАШ ТОРАР. ВЕРУ УРАТСКУЮ НЕ ПРИНИМАЛ. ОРУЖИЕ ЛЮБИЛ И К ВОИНСКОМУ УЧЕНИЮ ПРИЗЫВАЛ».

— Не защитит их лес. — Откуда-то вынырнула Рамитарама. — Придется им за оружие взяться, но поздно будет.

«ТЕБЕ ВИДНЕЕ», — Согласился Милей, — «Что ЖЕ? ПОШЛИ К ОСТРОВУ», — Тяжело вздохнул, и в драную одежонку полез.

— К эратам идем. — Заметив, как недоволен Милей, вдруг решила Государыня. — Нам они не помогут, но и нож в спину не всадят.

Они едва не столкнулись с кликушами. И не Милей, а Рамитарама услышала шум, когда до кликуш оставались холм и небольшой перелесок. А следом за нею и Милей «услышал».

Скрыться шести человекам за корнями — великая задача, — и Лучник еле-еле сдерживал нервы, чтобы не разрядить ствол в те пару десятков аляповато разодетых фигур, а, точнее, в обезображенные до отвращения рожи.

Что-то помешало кликушам спуститься к комлю дерева, — и они, продираясь между холмом, оказавшимся обросшим мхом камнем, и верхушкой дерева, растянулись в длинную цепь, что уже представляло проблему.

«ТЫ ЗАЧЕМ ЭТО СДЕЛАЛА?», — Лучнику на мгновение показалось, что привидение позеленело от злости. — «ЭТО ЖЕ КЛИКУШИ!».

Милей не сказал, что на этом его и поймали кликуши, когда решил вспомнить прежний промысел. Но Рамитарама поняла.

— Кликуши берегли свои силы, и потому не замыкали «кольцо». — Конечно, у Рамитарамы все это отняло столько сил, что лицо было без единой кровинки.

— Далеко они ушли? — Илиль с отвращением посмотрела на свои ноги, по колени увязшие в зловонной кашице, затем на платье, порванное и только отдаленно указывающее, что это — богатое платье.

«ДАЛЕКО, НО, КАЖЕТСЯ, УВИДЕЛИ ВАШИ СЛЕДЫ».

— Куда? — И Илиль, не обращая внимания на то, что платье трещит от цепких многочисленных корней, направилась к сухому месту.

«НЕ ТУДА. ПОЙДЕМ ЧЕРЕЗ РУЧЕЙ. ТАК БЛИЖЕ».

Лучник пытался, было, сказать, что ближе — не всегда быстрее, но Илиль уже продиралась сквозь кусты далеко впереди.

К удивлению Лучника, кусты закончились метров через полста, а дальше пошел чистый лес.

«ЭТО — ЗЕМЛИ ЭРАТОВ. ТОЛЬКО НЕ ПЫТАЙТЕСЬ УВИДЕТЬ САМИХ ГИГАНТОВ, ХОТЯ В ЭТОМ ЛЕСУ ЖИВУТ САМЫЕ ВЫСОКИЕ, — ВАШ-ТО ТОРАР ИМ ПОД МЫШКУ БУДЕТ».

Милей что-то еще пытался сказать, но (а говорят, что привидения сетью не поймать?).

Сквозь сеть Милей не просочился, зато прошмыгнул под сетью.

«НЕЛАДНО ЖЕ ВСТРЕЧАЕШЬ ГОСТЕЙ, БЛАГОРОДНЫЙ МГДЛЯР».

«И с кем это Милей разговаривает?».

— Сам знаешь, рады мы гостям. Были бы гости.

«ЗНАЮ. ПОТОМУ И УДИВЛЕН. НЕЛАДНО ГОСУДАРЫНЮ ВСТРЕЧАЕШЬ».

— Думаешь меня провести? Вчера Государыня в деревню Сар наведалась. Всех — кого в полон увели, кого порубили.

«ТЫ, ЧТО? ГОСУДАРЫНЮ НЕ УЗНАЕШЬ?», — чуть не с кулаками набросился Милей на вышедшего из кустов гиганта.

— В Саре тоже узнали. — Гигант придирчиво оглядел Илиль. — Эта, вообще, на Государыню не похожа.

«ПО ОДЕЖДЕ СУДИТЬ НАЧАЛ, МГДЛЯР?» — Милей даже задохнулся от возмущения.

— А эта — кликуша. — Гигант ткнул пальцем в Рамитараму.

— А меня-то, Мгдляр, помнишь? Не раз ведь останавливался у меня.

Гигант недоверчиво наклонился к ее лицу.

— Луна?! — И тут же недоверчиво. — Никому сегодня не могу верить.

«И НЕ ВЕРЬ. ПРОВОДИ НАС ДО ДОРОГИ К ОЗЕРУ, И ОТПУСТИ».

— А тебе, Милей, верить совсем не могу. И кликуши в Саре тоже дорогу к озеру выспрашивали. Посидите пока тут, а я с Хладом словечком перекинусь.

«НЕКОГДА НАМ ТВОЕГО РЕШЕНИЯ ДОЖИДАТЬСЯ. КЛИКУШИ, ВОТ-ВОТ, НА НАШ СЛЕД НАПАДУТ».

— А это уже другой разговор. Сказали бы сразу, что шпионить пришли….

Но договорить Мгдляр не успел.

— Кликуши! Кликуши сюда идут! — Донесся с окраины зычный крик, и МГДЛЯР переменился в лице. — Умертвить их.

А теперь уже Илиль, высоко подняв подол платья, выхватила узкий кинжал и одним движением разрезала сеть.

— Стой на месте, Мгдляр. Я все еще Государыня. Торар погиб, прикрывая наш отход, но я знаю слово, известное только нам троим. Аб….

— Нет, я понял. Поднимите сеть. — Мгдляр затравленно посмотрел на еще одного гиганта, бегущего к ним.

— Много их?

И гонец дважды показал пальцы своих четырехпалых рук, потом, подумав, еще одну руку.

— Много. Надо уходить. Вас до границы проводит…. — Мгдляр внимательно посмотрел в глубину леса. — Кулер, проводи гостей до Волка.

— Извини, Мгдляр, но вчера на деревню Сар напали не мы. Это война, Мгдляр. Столица пала, и Государыня вынуждена бежать.

— Мы успеем уйти.

— Сегодня успеете, но завтра будет некуда возвращаться. Это война, Мгдляр.

— Мы сможем уйти. — Упрямо повторил гигант. — Эраты не могут воевать. Не умеют.

«У ВАС ЕСТЬ ОХОТНИКИ, МГДЛЯР»

— Есть, но никто не поднимет лук на человека.

— А Торар? — Возразила Илиль. — Он говорил, что может собрать отряд.

— Они близко. — Гонец нетерпеливо переминался с ноги на ногу. — И Торар прав. Нам надоело умирать от страха. Мы хотим защищаться. — Гонец трижды издал виртуозную трель, и на его призыв стали выходить гиганты с луками. — Веди нас, Государыня.

— Идите за этим человеком, и делайте то, что он скажет. — Илиль преданно посмотрела на Лучника.

Конечно, это было убийством, и не с этого надо начинать оборону своих земель, но Лучник хорошо понимал, что не имеет права на «деликатность». Все должен решить один залп, — от силы — два, а иначе уже сегодня жди новых «гостей». Кто знает, сколько их?

«ЗДЕСЬ СОТНЯ. ОСТАЛЬНЫЕ — У ТОЙ ГОРЫ. МНОГО ИХ ТАМ».

Склар, — тот самый гонец, — не преувеличивал: молодые великаны были готовы защищать свою землю. Конечно, у кого-то дрогнула рука, но кликуши так, наверное, ничего и не поняли.

— Как теперь жить будем? — Мгдляра, встретившего их в отчаянии, понять было можно, но уже ничего нельзя изменить.

— Заройте трупы. Лучше бы сжечь, но это будет трудно скрыть. — (В ночном разговоре с Милеем Лучник узнал, что прежние способности вернулись к Рамитараме в момент вспышки пламени при нападении мышей). — Только быстрее. Мне надо закрыть это захоронение.

Поможет ли это? Они торопливо уходили вслед за «малышом» Кулером, а душа рвалась обратно.

Придорожный камень, к которому их вывел Кулер, издали был очень похож на волка в стремительном броске.

— Кто его высек? — Лучник вдруг почувствовал под сердцем неожиданную тоску.

— Он таким был всегда.

И, действительно, на камне не нашлось ни одной рукотворной царапины, да вблизи и на волка-то он был похож — «если очень захотеть».