Битва за Оилтон

Юрий Иванович, 2011

Никак не могли подумать герои хаитанских событий и инцидента на планете Нирвана, что вместо шумного праздника, который они собрались устроить по случаю поступления в элитный дивизион, им предстоит многодневный кровавый бой с неожиданно высадившимся десантом узурпатора Моуса Пелдорно. И вместо звона бокалов и веселых застольных песен их ждут баррикады, дым и копоть пожарищ, вой падающих на головы мин. Что ж, такова война. Причем война жестокая и беспощадная, в которой идущих в атаку воинов не останавливает даже смерть товарищей. Ведь великому воину современности Тантоитану Парадорскому есть за что сражаться в этой войне – его любимая захвачена в плен, и само существование Оилтонской империи находится под угрозой.

Глава пятая

3595 г., 5 июля, Старый квартал

Накануне вечером десятилетний Михась заскочил в медицинский центр, исполняя просьбу родителей. Только и стоило что наведаться к прапрадеду, лежащему на предомолодительной подкачке, да отдать ему заказанную книгу. Любил старикан подобные раритетные издания и частенько почитывал. А тут предстояло лежать целую ночь, так что книга была востребована вполне справедливо. К тому же кто лучше и быстрей, чем Михась, пробежит многочисленные коридоры и анфилады этого огромного здания, добираясь до подвалов? Ведь он, можно сказать, вырос в этих коридорах и анфиладах. Еще недавно здесь работала мать, часто бравшая сына с собой и не умевшая удержать сорванца на одном месте. Вначале его где только не отыскивали, а потом вшили чип в одежду и позабыли о ежечасном контроле. Как ни странно, мальчонка ни разу не заблудился и всегда возвращался к матери к оговоренному сроку.

Прапрадед проходил уже третье омоложение в своей жизни, так что ни ему, ни родным подобная процедура лишнего беспокойства не доставляла. А вот книжку очень уж возжелалось! Потому и позвонил. Потому и потребовал.

Десятилетний праправнук принес, заговорился с родственником нежданно долго, а когда собрался уходить, вот тут все и началось. Так как устройство омоложения находилось в подвале, никаких окон вокруг не было. Мало того, после отключения энергии решетчатую капсулу вскрыть не удалось, но прапрадед не запаниковал:

— Раз аварийное освещение работает, то все будет в порядке. Ты давай мчись наверх и глянь, что там да как. Да техников поторопи.

В тот момент в здание никто не стрелял, ракеты не запускал, так что далекое громыхание можно было принять за мощную грозу. Но как только мальчик выскочил на первый этаж, его словно гвоздями к одному месту прибили. Сквозь огромные окна отлично просматривались гротескные платформы, заполонившие площадь, колонны чуждых десантников, которые под вой сирен разбегались в стороны, неожиданные автоматные очереди во все стороны. Первые истерические крики людей, осознавших весь трагизм положения. Затем первый отряд врага ворвался в фойе, с ходу безжалостно расстреляв и так не оказывавших никакого сопротивления дежурных. Да у тех и оружия не было, только униформа.

Затем агрессоров прибавилось, они стали сгонять медперсонал, больных и посетителей на четвертый этаж. Михась к тому времени отошел от пережитого ужаса и опять юркнул в коридоры, ведущие в подвалы. Добежал до прапрадеда, захлебываясь словами, пересказал увиденное и спросил, что делать.

Его родственник всю свою жизнь проработал в аграрной промышленности, так что ему даже автомата в руках держать не доводилось. Но что такое война и как она начинается, представление имел, поэтому обратился к внуку как ко взрослому, полным именем:

— Михаил! Меня ты сейчас отсюда без посторонней помощи все равно не вытащишь. Зато можешь заблокировать двери, ведущие в это крыло. Ты ведь не раз видел, как это делается?

— Видел. Но я не знаю пароли для вскрытия.

— А ты поставь свои циферки, например, связанные с датой рождения мамы, папы и твоими. В любом случае, потом пришедшие спасатели вскроют, даже если ты их и забудешь. Справишься?

— Да. Ну а мне что делать?

— Постарайся как можно быстрей спрятаться в остальных подвалах или подсобных помещениях. Ты маленький, даже при обыске тебя могут не заметить. — Внук хотел еще что-то спросить, но дед сурово оттолкнул его рукой: — Давай, давай! Не задерживайся!

Для подобных наущений пацаненку не следовало повторять дважды. Шустро выскочил из помещения с омолаживающим устройством и запер тяжеленную круглую дверь. Набрал новый код и дал команду «принять к действию». После чего ту же операцию проделал с мощной бронированной дверью всего подвального крыла. Удивляясь про себя: как это он не обращал раньше внимания на подвальные коридоры? Складывалось впечатление, что те строились как раз на случай вот таких неожиданных войн. Или здесь подобная безопасность была связана с размещением еще ниже атомных реакторов? Даже Михась знал, что при разобщении со всеобщей городской сетью реакторы автоматически переведутся в щадящий режим, давая только аварийное освещение внизу и любой яркости на верхних этажах. И лифты будут работать, и эскалаторы.

А вот лифт, по которому совсем недавно выбирался на первый подвальный этаж, уже не действовал. Кто-то отключил. А зачем? Михаил осторожно приоткрыл дверь на лестницу и сразу отпрянул: там гремел топот солдатских ботинок. Враг начинал прочесывать здание в поисках затаившихся представителей медперсонала или посетителей. Хотя наверняка уже узнали, что поздним вечером здесь, как правило, пустынно и никого нет. Но делать нечего, ведь не скажешь, что ты бесплотное привидение, когда тебя отыщут, и мальчик побежал по запутанным коридорам. Первый раз в его жизни игра в прятки и погоня велись по-настоящему, хотя ценой могла быть собственная, такая короткая жизнь.

Закрытых наглухо дверей в подвалах существовало много, и некоторые, используемые для служебного пользования техниками, открывались с помощью простейших кодов, не меняющихся годами. И многие коды малолетний исследователь центра помнил назубок. Поэтому быстро сообразил, где и как спрятаться. Причем делал это не просто, забившись в самый дальний угол, а зряче и рассудительно. По топоту в коридорах он понял, что врагов внизу мало и закрытые двери их не интересуют. Разве что парочку для личного интереса и на всякий случай разнесли взрывами. А значит, можно затаиться где-то и в самом начале подвалов, что Михась и сделал. Мало того, в том помещении, где он спрятался, Михась, пользуясь своей худобой, забрался в воздуховод и уже оттуда сквозь решетки вентиляции наблюдал и за коридором, и за самим помещением.

И вскоре уже с неприятной дрожью рассматривал десантников с Пиклии. А то, что они именно с того самого звездного королевства, сразу догадался по неприятным зеленым мордам. Только Пиклия со сквоками находились с Оилтонской империей в напряженных отношениях, и об этом знал любой ребенок. А уж «зеленомордых» от «горбатых» отличить было еще проще.

Сравнительно отличными знаниями Михась владел и в познании различной техники розыска. Так, например, он частенько видел в фильмах и технических новинках сложнейшие устройства, которые позволяли отыскивать хоть среди руин определенный объем протоплазмы. То есть человека могли засечь даже через приличной толщины стенку. Ни подобных, ни каких иных устройств у моусовцев в руках не оказалось, только автоматы и пистолеты, и затаившийся мальчик вздохнул с облегчением: при таком поверхностном осмотре его ни за что не найдут.

Так и получилось. Даже в его комнату дверь выбивать не стали. А когда неприятный топот стал удаляться к выходу из подвального уровня, Михась тоже не долго усидел на месте. Задание прапрадеда он выполнил, спрятался, но ведь это не означало, что следует теперь неизвестно какое время сидеть на одном месте. Очень хотелось посмотреть, что творится наверху, да и переживал мальчик за оставшихся дома родителей и старшего брата, а ведь даже на глубину подвала продолжали доноситься далекие отголоски разрывов и легкая вибрация. Значит, война в столице шла полным ходом. Да иного варианта событий в голове мальчугана и не возникало. Так и хотелось закричать во весь голос: «Сейчас наши как наваляют этим уродам!!!» И пожалуй, вот этот сам момент «наваляния» и был более всего интересен молодому патриоту Оилтонской империи. Хотелось и подсмотреть, и помочь, и, чего уж там кривить душой, самому поучаствовать в решающем бою.

Михаил представил, как он, заполучив трофейный автомат, с криком «ура!» косит вражеских генералов, ворвавшись к тем в штаб. Как вставляет новый магазин, и вновь его пропыленное лицо озаряется отблесками выстрелов. А потом… Потом, может, и погибает, внеся самую важную лепту в общую победу. И его хоронят как героя, под гимн, с приспущенными флагами, под грохот прощального салюта. Все вокруг плачут, знакомые девчонки бьются в истерике, а император Павел…

Почувствовав, что глаза начинает опасно пощипывать, мальчик прикрикнул сам на себя вслух:

— Вначале хоть рогатку раздобудь!.. Мечтатель! — И уже шепотом, открывая дверь в коридор: — А потом еще генералов всех в одно место собери.

Несмотря на всю поспешность поверхностного обыска внизу, враг оказался весьма предусмотрителен и дополнительно перестраховался. Все выходы уже на первый подвальный этаж оказались элементарно заварены парочкой коротких швов. Их даже взрослому человеку, имеющему громадный лом, не удалось бы взломать изнутри. Мало того, то же самое было проделано и со всеми дверями, ведущими на первый этаж. То есть пиклийцы рассудили здраво: если и осталось там внизу каких пару человек, то пусть там и сидят до скончания всех событий. Самому агрессору ни подвалы, ни оборудование по омоложению было не нужно. Все устройства для оказания первой медицинской помощи и хирургические отделения находились на верхних этажах. Куда вскоре и потянулся непрерывный поток раненых и изувеченных в бою десантников.

Михась выбрался на первый подвальный этаж через зев узкого технического люка. Его и обнаружить было довольно сложно, потому как дверцы были сделаны в виде декоративной панели. Но шустрый пацан и про этот лифт знал и сразу припомнил. Мало того, шахта лифта уходила вверх еще на несколько этажей, при желании и там можно было осмотреться и провести хотя бы минимальную разведку.

Но вначале Михась пробежался по подвальному этажу, чувствуя себя здесь полноценным хозяином и просматривая сквозь узкие щели окон под самым потолком всю площадь вокруг центра. Щели узкие, всего двадцать сантиметров, да еще снаружи по прихоти архитектора прикрытые стальными кольцами орнамента, не давали полной картины всего происходящего. Все-таки и низко, и многие перекрыты чем угодно: от перевернутых скамеек и ног агрессора до тех самых несуразных платформ. Но все равно на прилично освещенной площади можно было рассмотреть самое главное: там уже моусовцы чувствовали себя полноценными хозяевами.

Кажется, интервенты оккупировали не только всю площадь, но и прилегающие к ней здания и передвигались вокруг медицинского центра вольготно и безбоязненно. Генералов рассмотреть или отличить от остальных не удавалось, но вот простых десантников виделось сотни и сотни. Они куда-то перебегали, переносили за собой ящики и оружие, приносили носилки с ранеными. Ну и многие минометные расчеты вели почти непрекращающийся обстрел по невидимым целям в Старом квартале. И все пиклийцы горланили, переговаривались на своем языке, который мальчонка не понимал даже отдаленно. Хотя вскоре сообразил: пусть бы и понимал — какой с этого толк? Тут и жалеть не стоило, что ничего, кроме галакто, не знаешь.

При перебежках наткнулся на небольшую столовую для персонала. Все стены вокруг прозрачные, и посредине лишь стволы комплексной подачи блюд и пищи из центрального кухонного молекулятора. Тут же мелькнула еще одна идея: ведь по данным стволам при желании тоже можно было пробраться вверх, они пронизывали все здание насквозь. Зеленокожие пиклийцы в столовую и не заглядывали, ведь та и так насквозь просматривается, зато Михась и тут код открытия пластиковых дверей знал. Затем некоторое время провозился при раскрытии дверцы подачи и попытках пробраться внутрь ствола. Для того чтобы получилось приемлемое пространство для передвижения, пришлось, упираясь руками и ногами, просто раскурочить несколько сегментов пластикового транспортира. Зато потом, прорвавшись в пространства между стволами, можно было карабкаться что вверх, что вниз с завидными удобствами.

Вот там мальчик и сделал первую разведывательную вылазку на верхние этажи. Рассмотрел гораздо лучше окровавленные носилки с ранеными, впервые как-то смог выделить офицеров среди интервентов и несколько раз услышал речь на галакто. Видимо, не настолько однородной была масса десантников и не все понимали пиклийский настолько отлично. Поэтому порой пользовались более привычным именно для них галакто. А может, это были подданные иных государств? Но сколько ни присматривался к ним юный разведчик, особой разницы в зеленом цвете кожи не отыскал.

При этой вылазке он и понял, что всех работников тех — и медперсонала согнали на четвертый этаж. Здесь имелись специальные кабинеты для физиотерапевтических восстановительных процедур, военным они не нужны, а вот для содержания заложников — самое то. Люди сидели на полу в таком же подобии прозрачной столовой, что и в подвальном этаже. Передвигаться или вставать им запрещалось, и все сидели мрачные, осунувшиеся от горя и переживаний за своих родных и близких. Потому что в большие окна этажа им было прекрасно видно, как горит и пылает прилегающая к центру часть столицы.

Охраняли их всего три десантника с автоматами. Но располагались они так, что никак к ним не подобраться и не свалить в неожиданном прыжке. Да и Михаил благоразумно не стал дальше обсасывать подобную идею. Бесполезно! Тем более что и других, более насущных проблем хватает.

На верхних этажах ничего интересного не обнаружил, кроме нескольких снайперов в дальних концах коридоров. Вот тут можно было попробовать подкрасться и огреть врага тяжеленным ломом по шлему, потому что снайперы располагались строго индивидуально и вдали друг от друга. Другой вопрос, что лома как раз и не было. Да и переговаривались пиклийцы с кем-то по рациям почти все время.

Пришлось спускаться в самый низ и продолжить разведку через шахту малого технического лифта. Вот здесь сравнительно повезло уже сразу: на уровне потолка первого этажа оказался проход в вентиляционную систему. По ней Михась совершенно беззвучно умудрился пробраться над несколькими приемными залами, регистратурой и ординаторской. Везде уже накопилось порядочно каталок со стонущими и вскрикивающими ранеными, вокруг которых копошились врачи и сестры медицинского центра. Судя по тому, как на них злобно покрикивали несколько пиклийцев в полугражданской одежде, своих врачей у врага уже давно не хватало и они использовали местный персонал.

Жуткий вид ран, кровь и резкие запахи чуть не привели мальчика к потере сознания. Поэтому он постарался поскорее проскочить эти места. Общее направление систем вентиляции понял быстро, она была проста до невозможности. Но, возвращаясь по большому кругу к месту входа, уже возле самой шахты, но с другой стороны, наткнулся еще на одну ординаторскую залу. Там велись допросы. В прозрачных шумоизолированных кабинках в креслах сидели пять привязанных мужчин и в каком-то полуобморочном состоянии отвечали на резкие вопросы своих мучителей. Тут и младенцу было понятно: людей допрашивают под воздействием знаменитого домутила. Или иного вещества, сходного по влиянию. Причем вверх звуки доносились вполне четко и разборчиво, и уже через короткое врем я стала понятна основная суть всех задаваемых вопросов. Моусовцев интересовало, где находятся император, принц, принцесса и воины дивизиона.

Допрашивали парами, причем из пары один явно офицер, отлично говорящий на галакто. У них и оружие отличалось, и внутренняя отделка откинутого на спину забрала. Вот этих чужаков мальчику захотелось пристрелить сразу. Пусть даже и из рогатки. А еще лучше из парализатора, образцы которых висели на поясах у офицеров. И тихо, и эффективно!

Да где такой взять? Только если среди раненых кто-то нечто подобное обронит.

Вот с этой идеей парень и попытался продолжить свои поиски. И даже обнаружил издалека довольно приличную горку оружия на нескольких столах прямо в холле центра. Но столы стояли слишком далеко, скрытно к ним не подобраться, да и моусовцев там порой роилось, словно мошек в лесу. Но Михась не унывал, ведь и врагу нужен отдых. А значит, они в любом случае скоро улягутся спать, заснут, и вот тогда…

В просмотренных фильмах на тему войны лазутчики действовали быстро и слаженно. Что следовало — похищали, кого надо — уносили, а кого не надо — пускали в расход. Но в данную ночь война шла совсем по иному распорядку. Кажется, враги и не думали о ночевке, только все больше и больше ускоряясь и выкрикивая более нервные команды друг другу. Юный разведчик уже раз десять проскользнул по накатанному кругу, присматриваясь то к ординаторской зале, то к раненым, то к холлу. Как ни странно, но и сам он ни о сне, ни о еде или питье не вспоминал. Настолько был взвинчен и напряжен. И поэтому не пропустил самое важное.

Еще в холле он заметил две группы интервентов, которые бегом несли двое носилок. А вот на носилках оказались не раненые пиклийцы, а воины в скафандрах родной империи. Их безвольно колышущиеся тела ясно говорили о бессознательном положении, но вот ни крови, ни рваных отверстий на скафандрах не просматривалось. Да и встретивший носильщиков дежурный властно крикнул на галакто:

— Этих на допрос.

Мальчик юркнул в нужном направлении и над ординаторским залом оказался чуть ли не раньше самих носильщиков. Поэтому видел каждое действие и слышал каждое слово. Вначале пленников уложили на каталки и принялись раздевать. Только тогда стало заметно, что это девушка и молодой мужчина. Причем несколько офицеров прекратили свои допросы и тоже подтянулись к месту действия. Опять большинство слов прозвучало на галакто:

— Кто расстарался?

— «Точечные». Хотя сами еле ноги унесли: из пятерых один убит и один ранен. Так и бежали, словно кони, каждый с телом на спине. Отлеживаются на площади.

— Где этих выдернули?

— Возле шестого полицейского блокпоста. Других компактных групп военных пока рядом не локализовали.

— Но ведь они явно не из дивизиона!

— Ну и что? Зато наверняка знают, где тусуются их более элитные коллеги. Связь у них общая, а эти нам здорово насолили, половину сектора держат, значит, тоже не из последних.

— И слишком молоды.

— Зато наверняка любопытны и знают больше, чем ветераны.

— И когда они бякать начнут?

— «Точечные» обещали, что быстро, минут через пятнадцать можно вкалывать домутил. Их били малым уровнем парализаторов, берегли.

Тем временем оба тела вынули из скафандров, сорвали трикотажные брюки и блузы и даже прощупали нижнее белье. Провели над телом какими-то сканерами и только после этого приподняли спинки кроватей и крепко привязали руки и ноги.

Причем над видом очень красивой, с идеальной фигурой девушки громко смеялись, нагло ощупывали ее тело и грудь руками и обещали друг дружке скоро с этой куколкой знатно позабавиться. Лицо наблюдающего за этими действиями Михаила чуть не вспыхнуло от стыда и негодования. От попыток сдержаться от гневного крика он так сжимал кулаки, что проколол себе ногтями кожу на ладошках.

— Ба! Да это никак уже отличившиеся воины! — Офицеры теперь рассматривали скафандры и найденное при пленниках оружие.

— В самом деле. У парня именной пистолет.

— А у девицы сразу два! Ты только глянь!

— Ну, с ней все понятно: один генерал приласкал — один пистолет в награду.

И опять совершенно неуместное и непонятное скотское ржание.

— Тогда она точно знает, где сейчас ее попечители, а может, чего и более секретного расскажет.

— Ага! Знаменитая курочка Ряба и золотое яичко!..

— Ладно, хватит бакланить! — оборвал новую зарождающуюся волну смеха один из офицеров. И указал десантникам на кресла с ранее допрашиваемыми мужчинами: — Этих — к остальным заложникам! — Затем повернулся к своим коллегам. — Развозим эту сладкую парочку в стороны, чтобы не мешать. Вкалываем домутил и начинаем приводить в сознание. Может, хоть из этих «героев» чего ценного вытянем.

Десятилетний Михаил несколько раз шумно выдохнул, постарался успокоиться, вернуть себе самообладание и лишь затем ужом скользнул по воздуховоду.

Следовало немедленно отыскать автомат! А еще лучше — парализатор! И плевать, что придется рисковать собственной жизнью, наступала пора действовать.