Походное крещение

Юрий Глухих

Книга посвящена смелым и отважным людям, неисправимым романтикам, рискнувшим отправиться в своё первое горное путешествие, полное опасных приключений, и получившим походное крещение. Это третья книга из цикла «Горные повести» (первая – «Горбатая братия», вторая – «Прогулка по карнизу»).

Посвящение в туристы

К концу октября, на мою радость, в нашу спортивную секцию записались, пусть и с некоторым запозданием, несколько молоденьких первокурсников и один крепкий парень с четвёртого курса ФАРЭО, на которого я сразу возложил особые надежды. При среднем росте четверокурсник Владислав Святкин отличался мощным телосложением и весил около восьмидесяти килограммов. Он сразу подкупил меня своей широкой добродушной улыбкой. «Немногословный парень недюжинной силы с открытым лицом и покладистым характером — это же бесценная находка для моей будущей группы, — подумалось мне. — С таким можно и толпу девчонок в горы вести». Столь ценного для меня кадра привёл в спортивную секцию Витя Затяжкин, сосед Владика по общежитию.

Ежегодно в начале ноября по давно заведённой традиции турклуб РКИИГА проводил обряд посвящения новичков в туристы. Это масштабное мероприятие всегда проходило на живописной лесной поляне, недалеко от железнодорожной станции Силциемс и было призвано пополнить ряды горбатой братии, как шутливо называют себя туристы, новыми братьями и сёстрами. «Без пяти минут» дипломированные инженеры — Большой, Матроскин и Блондин — несмотря на суматошную занятость последних недель перед защитой дипломных работ, любезно согласились принять участие в этом захватывающем действе, чему я был несказанно рад. Сценарий мероприятия был написан совместными усилиями исполнителей несколько лет назад и, пополняясь с каждым годом новыми яркими деталями, превратился со временем в настоящий шедевр студенческого творчества. Дипломники играли в этом спектакле ключевые роли, и найти им равноценную замену было очень непросто.

В назначенный день турклуб собрался в полном составе на заветной лесной поляне. Новички были заранее проинформированы о предстоящем посвящении и томились в ожидании чего-то неизвестного, пребывая в состоянии беспокойного любопытства.

Сразу после обеда небольшая группа старшекурсников, главных действующих лиц предстоящего спектакля, незаметно для непосвящённых покинула лагерь. Выждав условленные десять минут, я торжественно объявил о начале состязаний среди молодёжи, то есть новичков. «Старички» стали занимать места в импровизированном зрительном зале, предвкушая знакомую забаву, а все новички собрались у костровища, где было освобождено место для театральной сцены, и по моему требованию разделились на две команды. Себя я безапелляционно провозгласил главным судьёй, а Виктора Затяжкина представил в качестве своего помощника. Витя галантно поклонился публике и выдал молодым две верёвки.

— Итак, задание первое! — объявил я громогласно. — По моей команде вы должны завязать на концах своей верёвки узлы «восьмёрка» и пристегнуть к ним карабины, с помощью которых верёвку нужно пропустить под верхней одеждой через правую штанину и левый рукав каждого члена команды. Задание на время. Кто раньше закончит, тот и победит!

Я окинул орлиным взором приготовившихся к состязанию новичков и скомандовал:

— Вни-има-ани-ие!.. Начали!

Молодые стали резво вязать узлы и крепить на концах верёвки карабины. «Моя школа», — с удовлетворением отметил я про себя. Дальше — сложнее. Засуетились, не зная, с чего начать. Владик Святкин, как самый старший из новичков, взял инициативу на себя. Он засунул карабин в левый рукав, затем запустил правую руку под куртку, ухватился за него, вытянул и тут же спустил в правую штанину. Верёвка скользила по телу как змея, и Владислав заорал от щекотки. Тем не менее, начало было положено, и остальные участники состязания стали повторять его телодвижения.

Обе команды действовали быстро и слаженно. Соревнование сопровождалось девичьим визгом и диким ржанием парней. «Старички» бросались едкими комментариями из зрительного зала, наслаждаясь забавным зрелищем на сытый желудок.

Вскоре обе команды были нанизаны на верёвку и с нетерпением ждали вердикта судьи. Они ещё не догадывались, какой сюрприз им уготовили. Я лукаво улыбнулся и сделал условный знак Затяжкину. Мы моментально соединили карабинами обе верёвки, и молодые оказались связанными в кольцо. Ловушка захлопнулась.

Под аплодисменты и одобрительные возгласы «старожилов» турклуба мы с Витей усадили всю связочку потрясённых нашим коварством новичков на заранее приготовленные полиэтиленовые тенты от палаток.

— Та-а-ак! Попались птенчики! — Я торжествующе потёр руки и обратился с пламенной речью в зрительный зал. — Братья и сёстры! Эта зелень пузатая… — указал перстом на связанных пленников, — …имеет наглость претендовать на почётное звание ТУРИСТ!

Из зрительного зала понеслись задорные вопли и залихватский свист.

— Вот сейчас мы и узнаем, на что они способны, и кто из них достоин стать полноправным членом нашей дружной семьи! — жизнерадостно выкрикнул Витя Затяжкин.

Молодые, конечно, сразу поняли, что начинается оно самое, страшно-ужасное посвящение. Сбежать уже нет ни малейшей возможности, и теперь придётся терпеть от коварных «старичков», не гнушающихся омерзительными средствами, всякие несусветные пакости. В этот момент из лесной чащи донеслись странные приближающиеся звуки.

— А вот и царь лесной пожаловал! — возвестил я радостным голосом. — Встречайте!

К нашей поляне приближалась шумная толпа ряженых. Одного тащили на руках, словно инвалида. При беглом взгляде на эту весьма сомнительную компанию можно было подумать, что в психбольнице объявлен день открытых дверей или горемычных узников дурдома выпустили по недосмотру. На самодельных сучковатых носилках гордо восседал какой-то придурковатый малый, в котором угадывались черты Большого. На голове убогого была треснутая защитная каска, а лицо скрывалось под марлевой маской с круглыми отверстиями для глаз. В правой руке бесновался видавший лучшие времена ледоруб. На левой ладони приплясывал походный автоклав. Сии регалии, по всей видимости, должны были отождествляться у очевидцев со скипетром и державой, а битая каска — с короной. На ногах Большого красовались старые потёртые вибрамы в зубастых кошках.

Зрительный зал взорвался бурными аплодисментами и диким улюлюканьем. Молодые были поражены столь интригующим началом и негромко обменивались впечатлениями.

— Его величество, царь всех лесов и подлесков! Рек, озёр и болот! Гор Памира, Тянь-Шаня, Алтая и Кавказа! Правитель гор Фанских, Саянских, Хибинских, Карпатских, Уральских… и прочая, прочая, прочая! Со своей свитой! — представил я напыщенно прибывшую делегацию.

Царя усадили на почётное место у костровища напротив пленников. Он грозно рычал и что-то неразборчиво бормотал: самодержец был то ли не в духе, то ли «под мухой». Вперёд выступил Матроскин, одетый в широкополую шляпу и длинный плащ. На ногах поблёскивали начищенные по этому случаю сапоги фабрики «Скороход», которые с определённой долей условности можно было принять за ботфорты. В левой руке он держал какой-то свиток.

— Его превосходительство, министр внешних сношений государя! — громко представил я Матроскина под восторженные вопли «старичков».

Холёный министр развернул с важным видом длинный свиток и возопил во всю свою лужёную глотку:

— Слушайте царский указ! И не говорите, что вы не слышали! Я, царь всех лесов и подлесков… — далее перечислялись все многочисленные титулы верховного правителя, которых с каждым годом становилось всё больше и больше, — …повелеваю!

Матроскин оторвал взгляд от свитка, убеждаясь, что молодые внимают ему с должным трепетом. Царская свита окружила новичков и готова была покарать любого, кто позволит себе выразить неучтивость.

— Провести святой обряд посвящения в туристы! — продолжал вещать звонким голосом Матроскин. — С этой благороднейшей целью выполнить духовное очищение нечестивых, — министр удостоил новичков презрительным взглядом, — провести всеобъемлющие испытания очищенных, допустить к торжественной присяге испытанных и, наконец, принять достойнейших из достойных в священные ряды горбатой братии!

Министр внешних сношений государя бережно свернул потрёпанный свиток и повернулся к царской свите:

— Приступай, святой хитрец!

На авансцену вышел закосивший под священника Блондин. На нём была обычная походная штормовка с натянутым на голову до самых бровей капюшоном, скрывающим выражение плутовских глаз. Под нависающими над верхней губой соломенными усами успешно пряталась самодовольная улыбка. На груди «священника» болтался подвешенный на репшнуре скальный крюк. Блондин подошёл к сидящим плотной кучей новичкам, держа в левой руке котелок с холодной водой, а в правой малярную кисть.

— Во имя яйца и сы-ыра и свино-о-го у-уха! — начал читать зычным голосом нараспев свою «очищающую» проповедь святой хитрец, макая при этом в котелок малярную кисть и стряхивая её на головы сидящих. Каждый такой взмах порождал девичий визг и приглушённые вопли парней.

Блондин обратил свой взор к ясному небу:

— О-отче на-аш, иже еси-и на колбаси-и-и! Да светится плеше твое, да лоснится пузо твое, да приснится ца-а-арствие твое-е! Хлеб наш насущный дай нам съесть, ка-а-аминь! — истово молился туристскому богу святой хитрец, забавно шевеля пушистыми усами.

В кругу новичков возникло заметное оживление, сопровождаемое весёлыми восклицаниями. Святой хитрец повернул голову к молодым и продолжил свою проповедь с колдовским вдохновением:

— Да благоденствует каша — ма-ать наша! Гречневая, овсяная, ма-а-анная! И прочая, и прочая, и во ве-е-еки веко-о-ов! — голос его звучал громко и уверенно, заглушая смешки новичков. — Благослови, господи, на подвиги ваши по съедению каши, ма-а-ать ва-ашу!

Девчонки держались за животы, а парни уже откровенно ржали. Блондин усердно молится:

— Ниспошли, господи, на головы ваши благода-ать свою-ю, ка-а-аминь! Благослове-енна колбаса — небес великих чудеса! Да будет сла-авен добрый эль, а также мягкая постель! Да будет сла-авен тот пирог, что вас с утра насытить смог! Ка-а-ами-и-инь!!!

Блондин закончил молитву и начал глумиться над молодыми, заставляя их целовать чёрный от копоти котелок. Царская свита бдительно следила, чтобы никто не уклонился от лобзания. Тоня Архипова шарахнулась в сторону, но ей помогли справиться с брезгливостью, измазав сажей нос и щёку. Девчонки смеялись, глядя на чумазые лица подруг.

Святой хитрец успешно завершил свою миссию и отошёл в сторону. Разогретая публика была готова к следующему этапу посвящения. На передний план снова вышел Матроскин.

— А теперь мы приступаем к испытаниям! Кто достойно пройдёт через все испытания, будет допущен к святому причастию! — объявил министр внешних сношений государя, — Итак, ближе к делу! Задание первое: пройти через палатку-чистилище.

Мы с Витей Затяжкиным расцепили верёвочное кольцо, сняли карабины и развязали узлы, но освобождать узников не торопились. Выпускали их на задание по одному. Освобождённого тут же подхватывали под руки крепкие ребята из царской свиты и волокли к большой палатке с двумя выходами. Как только молодой скрывался в палатке, оттуда раздавались его жуткие душераздирающие крики. После испытания бедняг выводили через второй выход и держали вдали от остальных, которые терялись в догадках: «Чем там пытают?»

Все «старички» в зрительном зале прекрасно знали, что в «чистилищной» палатке новичку предлагают затушить горящую свечку криком (дуть нельзя), и с удовольствием следили за реакцией несведущей молодёжи, ожидающей своей очереди на экзекуцию.

Все новички прошли испытание с честью, и Матроскин выдал следующее задание: обнаружить дальнюю галактику. Мы вручили испытуемым длинный резиновый шланг. Усадили на полиэтиленовый тент Виталика Василевского, высокого худощавого парня с неизменной широкой улыбкой на плутоватом лице, и дали ему в руки конец шланга.

— Это подзорная труба. Смотри в неё внимательно! — давал наставления Матроскин. — Остальные, расправляйте трубу, чтобы он увидел просвет!

Молодые встали цепочкой и добросовестно пытались выпрямить гибкий шланг.

— Вижу! Вижу! — радостно крикнул Виталик.

Блондин подошёл и приподнял конец шланга.

— Э! Опять не вижу! Поправьте шланг! — возмутился Василевский.

— Сейчас линзы протрём, — усмехнулся Блондин, вставляя в шланг большую воронку.

Тут же подбежал Славик Дегтярёв и вылил в воронку заготовленную кружку воды.

— А-а-а! Парази-иты! — завопил от неожиданности Виталик, утирая мокрое лицо рукавом, но его вопли не вызвали сочувствия даже у молодых. Всеобщее веселье только усилилось.

Очередное задание — перетягивание каната с завязанными глазами. Команда всех новичков против «старичков» из царской свиты, при этом молодых почти в два раза больше. Обе команды выстроились в линию и ухватились за верёвку. У новичков первым встал самый крупный — Владик Святкин. За ним по ранжиру (по рангу и жиру) выстроились остальные.

— Тянуть только по моей команде! — предупредил Матроскин.

Мы с Витей Затяжкиным завязали глаза всем участникам состязания.

— Вни-има-ани-ие-е! — министр растягивал слово, как пружину, пока я привязывал конец длинной верёвки к дереву.

— Начали! — рявкнул Матроскин, заметив мою поднятую в знак готовности руку.

Молодёжь рванула изо всех сил. Дождавшись, когда верёвка натянется, «старички» тихонько отошли в сторону и сняли повязки с глаз, оставляя молодых бороться с деревом. Команда новичков работала на совесть. Особенно старался Владик. Из зрительного зала летели неистовые вопли: «Давай! Давай! Ещё! Навались!»

Альпинистская верёвка под нагрузкой растягивалась и пружинила, создавая у «незрячих» иллюзию противоборства. Это только раззадоривало новичков и подстёгивало их соревновательный дух. Борьба продолжалось, пока царская свита не выдала себя сдавленным смехом. Первой из молодых почувствовала неладное Надька Ладнева. Она сорвала повязку с глаз и завопила:

— Нас одурачили!

Состязание с деревом мгновенно прекратилось. Прозревшие новички откровенно изумлялись, как их ловко провели, и потешались над своими тщетными усилиями.

В следующем испытании участвовали только парни. Я связал концы верёвки, а царская свита соорудила из неё боксёрский ринг. Двух новичков заводили в ринг, завязывали им глаза и вооружали скрученными спальными мешками. По команде министра испытуемые начинали вслепую лупить друг друга мягкими дубинками. Бой шёл один раунд. Победителя определяли зрители рёвом голосов. В спорных случаях решающее слово было за царём. Счастливчик проходил в следующий тур. Самым удачливым, как ни странно, оказался Виталик Василевский. Он и стал победителем турнира. Меня терзали подозрения, что без жульничества с его стороны тут не обошлось: уж больно ловко он увёртывался от ударов соперников. Но, как говорится, не пойман — не вор. Подозрения — не доказательства. Чтобы побить его канделябром за мухлёж, не было веских оснований.

Для девчонок устроили состязание на скорость — бег в спальных мешках. Они выстроились в одну шеренгу на тенте от палатки. Сняв обувь, залезли в «гробики», застегнули молнии и по команде Матроскина поскакали до натянутой верёвки, кто быстрее. Их подгоняли свистом и одобрительным рёвом из зрительного зала. Первой на финиш пришла длинноногая Женя Макаренко. Но испытание продолжалось, пока не закончит последняя участница. Многие падали, с трудом поднимались и прыгали дальше. Юля Крыжуха не смогла встать после падения и покатилась к финишу как брёвнышко, чем привела зрителей в полное исступление. Публика в экстазе вопила и аплодировала.

Переждав минуту, Матроскин объявил следующее испытание: исполнить любимую песню царя, аккомпанируя себе любыми подручными средствами. Новички вооружились котелками, крышками, металлическими мисками, кружками и ложками и смотрели на повелителя, пытаясь угадать его музыкальные предпочтения. Большой отвечал им свирепым взглядом.

Девушки, составлявшие в команде новичков подавляющее большинство, долго шушукались, хихикали, отчаянно жестикулировали, вызывая явное недовольство самодержца. Парни выжидательно поглядывали на девчат, уступая инициативу в этом задании. Они готовы были поддержать подружек музыкальным аккомпанементом. Некоторые из особо нетерпеливых «старичков» позволили себе бестактность, освистывая молодёжь и выкрикивая в их адрес обидные реплики.

Девушки закончили эмоциональное обсуждение, договорившись о чём-то между собой, и посвятили в свой замысел парней. Все новички довольно ухмылялись и хитро посмеивались промеж себя, а царь уже рычал и гневался, теряя терпение. Свита недовольно гудела, словно встревоженный пчелиный улей.

Наконец вступили в дело ударные инструменты, и звонкие девчачьи голоса слились в дружном хоре, запевая залихватскую частушку из мультфильма «Летучий корабль»:

Растяни меха гармошка

Эх, играй, наяривай!

Пой частушки, бабка-ёжка,

Пой, не разговаривай!

На передний план выскочила Надька Ладнева и лихо исполнила сольную партию:

Я была навеселе,

И летала на метле,

Хоть сама не верю я

В эти суеверия!

Надя уступила место Юле Крыжухе. Та комично скорчила рожу и запела низким голосом:

Шла лесною стороной,

Увязался чёрт за мной,

Думала — мужчина,

Что за чертовщина?

Юля растворилась в толпе новичков, а хор повторил первый куплет, он же — припев. Парни аккомпанировали, не жалея рук и посуды. Публика неистовствовала. Когда припев закончился, Юля выскочила опять и бойко продолжила:

Снова я иду домой,

Снова чёрт идет за мной,

Плюнула на плешь ему

И послала к лешему!

Вынырнула Надька Ладнева, меняя Крыжуху, и завопила одуревшим голосом:

Самый вредный из людей —

Это сказочник — злодей,

Очень врун искусный,

Жаль, что он не вкусный!

Надя скрылась за спинами подруг, а хор девиц, вошедших в раж, драл глотки, исполняя припев.

Песня произвела эффект разорвавшейся бомбы. Самодержец довольно качал головой, размахивая в такт музыке «скипетром» и «державой». Свита скакала вокруг молодых не хуже упомянутых в песне чертей и леших, помогая бить в ударные инструменты. Зрители громко свистели и рукоплескали от восторга.

Когда страсти немного улеглись, министр внешних сношений царя торжественно возвестил под одобрительные возгласы «старичков» об успешном завершении испытаний. Новичков усадили у костровища. К ним вышел Славик Дегтярёв, которого Матроскин представил царским писарем — дьяком Каламарем.

— Каламарь, зачитай Устав горбатой братии! — приказал министр писарю и обратился к новичкам, — а вы повторяйте хором и запоминайте!

Славик развернул свиток и стал громко декламировать:

— Пункт первый! Командир всегда прав!

Молодые откликнулись многоголосым эхом.

— Пункт второй! Если командир неправ — смотри пункт первый! — выкрикнул Каламарь. Новички опять дружно повторили.

Писарь зачитывал пункты Устава один за другим, а молодёжь закрепляла их в памяти повторением вслух. Я смотрел на новичков и вспоминал, как сам три года назад был на их месте. С тех пор многие пункты Устава претерпели изменения. Каждый год появлялись новые версии. Некоторые не приживались, другие, наоборот, становились крылатыми выражениями туристов и употреблялись в любом подходящем случае. Мои любимые пункты прозвучали в самом конце.

— Как бы медленно ни шёл, те, кто дома, — позади.

— Заваривая чай в котле, убедись, не варятся ли там макароны!

— Горячее сырым не бывает!

— Быстро поднятое упавшим не считается!

— Если носки загорелись, значит, они высохли!

— Чем дальше в лес, тем меньше стыдно!

— Чем выше поднимаешься, тем ниже опускаешься!

— Если гора не идёт к Магомету, то идёт она к чёрту!

Писарь сделал своё дело и уступил место министру внешних сношений царя.

— Друзья мои! — министр был преисполнен лаской и дружелюбием. — Вы сегодня с честью прошли суровые испытания и доказали, что достойны носить гордое звание ТУРИСТ. Осталось выполнить самое главное: принять присягу и пройти обряд святого причастия. Повторяйте за мной!

Министр остановился, чтобы перевести дух, а заодно подчеркнуть театральной паузой невероятную значимость момента.

— Я, достойнейший из «чайников»… — Матроскин начал громко зачитывать присягу, не заглядывая в бумажку. Он знал текст наизусть. Посвящаемые, набравшиеся впечатлений по самое «не хочу», уже ничему не удивлялись и повторяли за министром слово в слово.

–…вступая в ряды горбатой братии, принимаю присягу и торжественно клянусь! — Матроскин с удовлетворением наблюдал, как ритмично открываются рты молодых, воспроизводя слова присяги.

— Блюсти Устав!

— Чтить командира, как отца родного!

— Почитать завхоза, как родную мать!

— Делиться пайкой с товарищами!

— И ни-ико-огда-а-а! Ни-ико-огда-а-а не пить компот своих братьев и сестёр!

Обряд посвящения завершался причастием. Славик Дегтярёв, соблюдая все почести, снял с ноги самодержца вибрам и незаметно вставил в него кружку. Передал царский ботинок Блондину. На глазах у всех я налил в старый потёртый вибрам (на самом деле — в спрятанную кружку) причащающую жидкость, приготовленную из детской молочной смеси с добавлением аджики.

Святой хитрец вызывал претендентов по одному. Каждого подхватывали под белы ручки крепкие ребята из царской свиты и, если требовалось, волокли к Блондину силой. Только когда претенденту подносили вибрам близко к лицу, он неожиданно для себя обнаруживал, что пить можно безопасно, и несколько успокаивался. Отведав непотребного пойла, претендент становился полноправным членом горбатой братии и под одобрительные крики зрителей присоединялся к «старичкам».

Сначала к причастию допустили парней. Они прошли обряд достойно, сохранив интригу, лишь корчили ужасные гримасы после приёма причащающей жидкости. Девчонки следили за происходящим с замиранием сердца и трепетали в неведении, пока не вызвали Надьку Ладневу. Та всё испортила, завизжав от радости:

— Девочки, в ботинке кружка!

— Твою мать! — в сердцах выругался святой хитрец.

— Ну, кто тебя за язык тянул!? Болтушка несчастная! — выразился я не менее зло.

— Штрафную порцию ей! — осерчал Славик Дегтярёв.

«Старички» недовольно шумели. Царь негодовал больше всех и в гневе колотил ледорубом по автоклаву. Надя поняла, что сболтнула лишнее, и послушно набрала полный рот адской смеси, от которой у неё сразу перехватило дыхание. Тут же всё выплюнула и, выпучив глаза, убежала попить водички. Остальные девушки причащались уже спокойно, отпивая из кружки совсем чуть-чуть.

Обряд был успешно завершён. Приложив руку к сердцу, министр внешних сношений царя церемонно поздравил новоиспечённых туристов с посвящением в горбатую братию и поблагодарил почтенную публику за внимание.