Походное крещение

Юрий Глухих

Книга посвящена смелым и отважным людям, неисправимым романтикам, рискнувшим отправиться в своё первое горное путешествие, полное опасных приключений, и получившим походное крещение. Это третья книга из цикла «Горные повести» (первая – «Горбатая братия», вторая – «Прогулка по карнизу»).

Редактор Наталья Глухих

Иллюстрация на обложке Юрий Глухих

© Юрий Глухих, 2023

ISBN 978-5-4490-0658-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Автор выражает сердечную благодарность давним друзьям, оказавшим неоценимую помощь в сборе первичной информации: Екатерине Фроловой (Захаренко), Анне Юдиной (Школьной), Владимиру Стяжкину, Олегу Скрипнику, Александру Вовнию.

Отдельное спасибо Владиславу Калашникову за любезно предоставленные тексты своих походных песен «Моя любовь» и «Костёр».

Новоиспечённый наставник

Наступил очередной учебный год, как всегда, несущий с собой новые заботы, надежды и радости. На календаре был конец сентября 1986 года. Я только что вернулся из колхоза, где в составе студенческой бригады оказывал посильную шефскую помощь в сборе урожая картофеля советским труженикам села, привыкшим к дармовой рабочей силе. Накануне первых занятий в институте отпорол с левого рукава пиджака своего форменного тёмно-синего костюма устаревшую нашивку и пришил новенький знак различия с четырьмя галунами золотистого цвета. «Вот я уже и на четвёртом курсе», — промелькнула в голове радостная мысль с лёгким налётом тщеславия.

С началом учебного года в турклубе Рижского Краснознамённого института инженеров гражданской авиации наметились большие перемены: ребята-шестикурсники с механического факультета, студенческая элита спортивной секции горного туризма — Блондин, Матроскин и Большой — с головой ушли в дипломные работы и фактически отстранились от активного участия в организации различных клубных мероприятий. Волей-неволей на меня накатывали непривычно тяжёлые думы, внося сумбур и сумятицу в мысли: «Как ни печально, но зимой, после защиты дипломов, они покинут стены родного вуза… Это что же получается? Я теперь самый опытный из дееспособных студентов турклуба, что ли?.. Похоже, что так… А что? Между прочим, за моими плечами участие в горной „четвёрке“ и руководство пешей „единичкой“. Кто ещё из студентов, не считая дипломников, конечно, может похвастать таким солидным багажом?.. В самом деле, никто». В недалёкой, но весьма туманной перспективе вдруг явственно замаячил нелёгкий груз ответственности, который мне вовсе не хотелось взваливать на свои собственные плечи.

Блондин, с которым мы ещё в августе, во время летних каникул, вместе путешествовали по Северному Памиру, торжественно вручил мне ключи от склада со снаряжением, этот неофициальный признак старшинства среди студентов турклуба, и с лёгкой руки благословил на шефскую работу с новичками, каковая совсем не вписывалась в мои ближайшие планы. Мою настырную попытку уклониться от столь почётной обязанности (а я ещё лелеял хрупкую надежду пойти на следующий сезон участником в горную «пятёрку» и потому не желал себя связывать по рукам и ногам отеческой заботой о «чайниках») руководитель спортивной секции Семён Агатов, по нежному прозвищу Дядя, пресёк на корню:

— Минин, имей совесть, — сказал он с ласковой улыбкой, которая в удивительном сочетании со стальным блеском в прищуренных глазах вызывала у любого собеседника лёгкий мороз по коже. Дружески похлопал меня по плечу и добавил вкрадчиво, — пора тебе, дружок, выходить на руководящие роли. Не всё же брать, пора и отдавать когда-то. Верно? На кого мне ещё опереться, если не на тебя? — Глубокомысленно помолчав, закончил свою речь с театральным пафосом, — потрудись, дорогой, на благо родного турклуба!

Похоже, по его замыслу, я должен был тотчас вырасти в собственных глазах и головой проломить потолок. «Твоими устами да мёд пить», — ухмыльнулся я про себя и начал что-то блеять про участие в «пятёрке», но был жестоко прерван буквально на полуслове:

— Летом поведёшь горную «единичку», готовься, Юра! — безапелляционно заявил Дядя, подводя жирную черту под едва начавшимися прениями, всем своим видом показывая, что торг здесь не уместен.

Препираться с Семёном было себе дороже, и я вынужден был согласиться, тем более что где-то в тёмных закоулках своей заблудшей души осознавал неоспоримую правоту умудренного опытом шефа. После такой милой вразумительной беседы я стал морально готовить себя к роли старшего товарища и образцового наставника для новоиспечённых туристов, который и плечо подставит, когда надо, и сопли утрёт, если потребуется.

***

В надежде на достойное пополнение спортивной секции горного туризма новыми членами туристы института анонсировали первое в учебном году собрание клуба в лучших традициях художников-карикатуристов «Кукрыниксы», развесив на всех досках объявлений вуза красочные агитационные листовки с великолепнейшими рисунками бодро шагающих в гору необъятных рюкзаков. Каково же было моё удивление, а если не кривить душой — неописуемое разочарование, когда на первое собрание турклуба явилась моему ошеломлённому взору многочисленная компания с первого курса, в которой не было ни одного, даже маломальского, представителя сильного пола.

«Девчушки совсем зелёные, в большинстве своём чересчур хрупкие, только-только из-за школьной парты. Все несовершеннолетние. Некоторым нет и семнадцати, — тоскливо отмечал я про себя. — А глазищи-то как горят! Небось, каждая мечтает о походной романтике и незабываемых приключениях… — На душе скребли кошки. Взлохмаченную от тяжких дум голову одолевали назойливые мысли. — Бог ты мой, кого я поведу в горы? Этих вчерашних школьниц? Ну, предположим, после походов выходного дня и тренировок до седьмого пота, а это я им гарантирую, половина наивных претенденток, а может, и больше, отсеется. Пусть в горную „единичку“ пойдут самые упёртые из них… Но где мне найти парней?! Брать с собой едва созревших ягодок без всякой охраны в край горячих джигитов — полное безумие! Я там что, ледорубом буду отгонять любителей сладкого? Так один не управлюсь. Моя довольно скромная масса, всего 63 килограмма вместе с очками, не позволит внушить животный трепет настырным горцам. Скорее, наоборот, такой бараний вес будет провоцировать их проверить меня на прочность. А мне это надо? Короче, нужен хотя бы один настоящий мужик в группе, на которого можно всецело положиться. Иначе я на такую авантюру не подпишусь».

Между тем, Дядя в своей исключительно ласковой манере с весёлым огоньком и остроумными шутками радушно поприветствовал новичков, пожелавших записаться в спортивную секцию горного туризма, щедро пообещал им увлекательные путешествия с массой ярких событий и неизгладимых впечатлений. Естественно, взял всех «чайников» на карандаш, после чего ознакомил присутствующих с графиком спортивных тренировок в новом учебном году.

***

Наступили трудовые будни. Я постепенно вживался в непривычный для меня образ строгого, но справедливого наставника, обучал юных туристок премудростям вязания всевозможных узлов и заботливо опекал их на тренировках, которые проходили большей частью в новом спортзале института, где на торцевой стене возвышался деревянный скалодром — любимое место скопления горных туристов и скалолазов.

Многие девчонки из числа новичков достаточно оперативно сшили себе страховочные системы, ибо купить их в магазинах было просто нереально, и уже упражнялись в лазании на простейших участках скалодрома. В перерывах между собственными «пробежками» по искусственным скалам мне доводилось подстраховывать кого-нибудь из своих подопечных. Я благодушно наблюдал за их забавными потугами забраться на дощатую стенку, испещрённую всевозможными зацепами, щелями и выступами, иногда легонько подтягивая за верёвку.

Отдельные простодушные особы испытывали затруднения при надевании обвязки и доверчиво обращались ко мне за помощью, а потом густо краснели от смущения, когда я без всякого «левого» умысла вынужденно касался руками их упругих округлостей, стягивая куском верёвки беседку и плечики страховочной системы и крепко затягивая беседочный узел (булинь). Их смутные подозрения в сексуальном домогательстве, выражаемые красноречивыми взглядами, были абсолютно беспочвенны. При всём очаровании юных дарований меня больше привлекали девушки постарше. Несовершеннолетние девицы вызывали в моей душе в лучшем случае лишь братские чувства. Поступив в институт после службы в армии, я был старше своих однокурсников, благополучно избежавших тесного знакомства с кирзовыми сапогами, на целых четыре года. А разница в возрасте с новичками у меня составляла около семи лет и казалась мне просто запредельной.

Техника безопасности была превыше всего. В конце предыдущего года на одной из тренировок произошло ЧП. Мой однокурсник с факультета авиационного радиоэлектронного оборудования (ФАРЭО) Виктор Затяжкин, вопреки своей звучной фамилии, затянул узел на обвязке весьма небрежно и при попытке спуститься со стены скалодрома на страховке рухнул на пол с высоты 5 метров. Узел под нагрузкой развязался, в результате — перелом ноги, гипс, костыли и пропущенный летний сезон. Теперь Виктор сам следил, как новички затягивают узлы, и доходчиво объяснял им, ссылаясь на свой печальный опыт, к чему может привести пренебрежение техникой безопасности.

***

Весь октябрь я водил новичков в походы выходного дня, постепенно приучая их к особенностям походной жизни. Это было удачное время для пеших прогулок за городом. Стояла в праздничном убранстве воспетая Пушкиным «унылая пора». Леса оделись «в багрец и в золото». Взор неискушённых туристов очаровывало «пышное природы увяданье».

Чтобы хоть как-то облегчить незавидную участь наставника, я всегда брал с собой кого-нибудь из «старичков». Составить мне компанию охотно соглашался мой однокурсник Вячеслав Дегтярёв, с которым мы жили в одной комнате студенческого общежития.

Славик поступил в институт сразу после окончания средней школы, был очень начитан, как истинный одессит, остроумен, любил блеснуть эрудицией и произвести яркое впечатление на окружающих. На первом курсе он выделялся невысоким ростом и детскими чертами лица, но за прошедшие три года умудрился вырасти аж на пятнадцать сантиметров, заметно повзрослел и неожиданно для всех превратился в достаточно крупного смазливого парня. Заметив внезапно для самого себя живой интерес к своей отнюдь не скромной персоне со стороны девчонок-первокурсниц и обнаружив в их лице благодарных слушательниц, Славик попросту ошалел от сказочных перспектив. Осознание стремительно возрастающей собственной значимости на фоне фатальный неизбежности скорого ухода из института бывалых туристов — Большого, Матроскина и Блондина — изменило его до неузнаваемости. Это был уже не мальчик, но муж, обременённый тяжкой ношей ответственности, к тому же, взятой на себя добровольно.

Тяжела ты, шефская работа, как шапка Мономаха! Нет дела более достойного и уважаемого. Вдохновлённый столь важной миссией, Славик превзошёл самого себя, развешивая на свободные уши неискушённых новичков лапшу, спагетти и прочие макаронные изделия собственного производства. Делал он это с присущим ему изяществом и артистизмом и был просто незаменим в походах выходного дня.

На походных ночёвках, когда вся группа собиралась у пылающего костра, Славик развлекал новичков туристскими байками, купаясь в лучах славы непревзойдённого оратора. Подходил к этому процессу творчески, добавляя всякий раз к «бородатым» историям всё новые детали, которые выдумывал буквально на ходу. «Старички» только добродушно посмеивались, а юные туристы слушали с открытым ртом, восхищаясь талантом незаурядного рассказчика, и, казалось, могли бы внимать ему бесконечно.

Особенным успехом у слушателей пользовалась незабвенная байка о чёрном альпинисте, которую Славик услыхал от меня год назад, когда ходил участником в мою пешую «единичку». С тех пор утекло много воды. Душещипательная легенда претерпела немалые изменения, а в Славкиных устах превратилась в настоящий шедевр разговорного жанра. Всякий раз, когда у вечернего костра находился хоть кто-нибудь, кто слышал её впервые, феерическое представление повторялось.

В первом же осеннем походе за традиционным ужином у костра я бросил, как бы невзначай, провокационную реплику, предвкушая любимую забаву:

— Девчонки, сегодня ночью будьте бдительны, в этих местах были замечены происки чёрного альпиниста.

— А кто это? — спросила Саша Классная (бывают же такие замечательные фамилии), невысокая миловидная девушка с приятным бархатным голосом и короткой стрижкой тёмных волнистых волос а-ля Гаврош, подчёркивающей юное, почти детское выражение лица. На вид ей не было и семнадцати лет.

— Ты не знаешь чёрного альпиниста? — подлил я масло в огонь, изображая немалое удивление.

— Нет.

— И я не знаю, — вторила подруге Юля Крыжуха, круглолицая брюнетка небольшого роста, выделяющаяся среди первокурсниц пышными аппетитными формами.

— И я! И я! — раздалось с разных сторон.

— Как, вы не слышали знаменитую легенду о чёрном альпинисте? — изумился Славик, — Юра, где ты набрал таких дремучих «чайников»?

Я лишь хитро улыбнулся в ответ, а сам приготовился слушать, неспешно потягивая горячий чай из кружки, очередную версию давно знакомой байки в исполнении неистощимого мастера трёпа.

— Девочки, это же классика жанра, вам должно быть стыдно, — казалось, искренне сокрушался Дегтярёв.

Не без удовольствия выслушав жалкие оправдания наивных новичков, Славик снисходительно покивал головой:

— Понимаю… — тяжело вздохнул и обречённо добавил, — ну что ж, придётся заняться расширением вашего кругозора. Такие вещи нужно знать наизусть. Слушайте внимательно и запоминайте…

Славик выдержал глубокомысленную паузу. Всецело ушёл в себя. Сделал глубокий вдох и закатил глаза. Его одухотворённое лицо озарилось вдохновением.

— Два лучших друга, один изумительный шатен, другой жгучий брюнет, оба отменные красавцы, заслуженные мастера спорта по альпинизму… — самозабвенно начал Славик свой занимательный рассказ.

На последних словах я удивлённо поднял брови: что-то новенькое.

–…снежные барсы… — с выражением тянул Слава.

Я поперхнулся чаем и закашлялся.

–…однажды встретили стройную девушку неземной красоты, — невозмутимо продолжал рассказчик, не обращая на меня ни малейшего внимания, — и влюбились в неё оба, что называется, с первого взгляда, да так, что белый свет без неё не мил стал: ни есть, ни пить не могут, страдают…

Славик сделал артистическую паузу и обвёл томным взором окружающих. Насладившись мёртвой тишиной и убедившись, что его внимательно слушают, продолжил:

— Закадычные друзья, ставшие в один миг заклятыми соперниками, признались красавице в своих светлых чувствах и коленопреклонённо просили её выбрать одного из них в качестве верного спутника жизни. Девица долго раздумывала над их предложением и наконец сказала… — Славик вскинул подбородок и выжидательно посмотрел на девчонок.

Первой не выдержала высокая брюнетка с темпераментом типичного холерика Надя Ладнева:

— Ну, что сказала, не томи!

— Не мешай! — сердито шикнула на неё Тоня Архипова, стройная, как берёзка, русоволосая девушка с тонкими чертами лица. Она перевела очарованный взгляд на рассказчика. В её бездонных очах читалась слёзная мольба о продолжении.

— Вы оба мне нравитесь, но замуж я выйду за того, кто первым из вас взойдёт на Эверест! — пафосно декламировал Славик, вошедший в раж, глаза его увлажнились.

Я даже оторопел от такого неожиданного поворота. Альпинисты имеют обыкновение ходить в связках, и кто первый в связке поднимется на вершину, не имеет никакого значения. Считается, что поднялись одновременно. Отметил про себя, что не перестаю удивляться Славкиному таланту. Мне захотелось крикнуть «браво!», но я вовремя сдержался.

— И вот на следующий год друзья отправились в Гималаи… — рассказчик снова прервал свою речь, победоносно оглядывая публику, — …и после долгого изнурительного восхождения поднялись на Эверест. — Последние слова были произнесены с придыханием, подчёркивающим приближение кульминации.

— И первым стал брюнет! — Славик резко повысил голос, чеканя каждое слово. — Но на спуске он оступился и сорвался в пропасть, повиснув на верёвке! А шатен, шедший с ним в одной связке, зацепился ледорубом и мог спасти товарища. Но любовь помутила его разум, и он обрезал верёвку ножом…

— Ах! — кто-то из особо чувствительных девиц не смог сдержать эмоций.

Славик какое-то время наслаждался достигнутым эффектом, а потом продолжил уже спокойным голосом:

— Шатен вернулся к любимой девушке и рассказал о несчастном случае в горах, разумеется, умолчав о своём предательстве. Красавица горевала недолго и вскоре вышла замуж за выжившего «героя». — Глаза рассказчика вдруг сверкнули, и в оглушительной тишине он произнёс громким металлическим голосом. — Но история на этом не заканчивается! Ровно через год шатен снова пошёл в горы и после очередного восхождения на спуске в густом тумане отстал от своей группы. Туман был такой, что в двух шагах ничего не видно. Шатен не знал, куда ушли его товарищи, и стал звать их, оглашая криками склоны гор. Но в ответ услышал только своё эхо. — Лицо Славика светилось, он перевёл дух и произнёс следующие слова так, будто забивал гвозди в крышку гроба. — И тут шатен увидел впереди тёмную фигуру. Приняв её за одного из участников группы, он последовал за ней… и сорвался в пропасть!

Я с изумлением смотрел на притихших девчонок. У некоторых на глазах навернулись слёзы.

— «Ха! Ха! Ха!» — разнеслось по склонам гор, — громоподобно прозвучал голос рассказчика. — Это было первое появление чёрного альпиниста! Мятежный дух брюнета отомстил предателю, но не нашёл упокоения. С тех самых пор он бродит по горам и долинам, наводя ужас на добрых людей! Опаснее всего его появление в сумерках и тумане, когда видимость ограничена. Бывалые туристы и альпинисты рассказывают, что видели его неоднократно. И не дай бог вам спутать его с кем-то из своих товарищей и бездумно последовать за ним!

Воцарилась гробовая тишина. Только слышалось, как потрескивает костёр.

— Занятная байка! — весело изрекла Надька Ладнева, прерывая затянувшееся молчание. Девчонки с облегчением захихикали.

— Это ещё не всё! — спохватился Славик, недовольный такой реакцией публики. — Как вы думаете, почему туристы всегда спят в палатках головой к выходу?

— Чтобы быстрее выскочить из палатки в экстренной ситуации! — выпалила рослая блондинка спортивного телосложения. Это была Женя Макаренко, коренная рижанка, притягивающая к себе внимание мужского пола широкими чудесными глазами. «Браво, Женечка! Быстро усваиваешь!» — отметил я про себя.

— Не только поэтому, — загадочно произнёс Слава. — Есть ещё одна причина. Не менее важная… — он выжидал, когда его слова произведут должный эффект.

— Да не тяни ты кота за хвост! — взорвалась от нетерпения Ладнева.

Славик был удовлетворён: он снова оказался в центре внимания.

— Всё дело в том, что чёрный альпинист до сих пор разыскивает свою возлюбленную и тёмными ночами приходит к палаткам. Так вот, если не хотите, чтобы он залез в вашу палатку, нужно всегда спать головой к выходу. В темноте он пошарит по лицам своей пятернёй и уйдёт, не причинив никому вреда. Только не дай бог вам закричать. Тогда ждите беды! — запугивал девчонок Слава.

— Ой, я обязательно закричу, если мне ночью по лицу будут шарить! — рассмеялась Юля Крыжуха.

— А я могу и укусить! — потешалась Надька Ладнева.

— А что тогда будет? — обратилась к Славику Санечка Классная.

— Скорее всего, чёрный альпинист обрушит палатку и наваляет вам бока, ну а в худшем случае может и придушить, — нарисовал мрачные перспективы Дегтярёв.

Девчонки наперебой делились полученными впечатлениями, задавали Славе вопросы. Тот с удовольствием отвечал, а потом рассказывал другие байки. Уже стемнело, но ложиться спать никто не торопился. Алые языки костра и звёздное небо только усиливали всеобщее лирическое настроение, созданное мастерскими рассказами Дегтярёва. Санечка Классная взяла в руки гитару, с которой не расставалась весь поход, быстро проверила настройку инструмента, чуть-чуть поправив тональность звучания, и начала наигрывать популярную мелодию.

— Всем нашим встречам разлуки, увы, суждены. — Затянула она песню Юрия Визбора. — Тих и печален ручей у янтарной сосны. — Её великолепный, волнующий голос не оставил никого равнодушным. Девушки стали дружно подпевать. — Пеплом несмелым подёрнулись угли костра. Вот и окончено всё, расставаться пора.

Наслаждаясь прекрасным исполнением одной из моих любимых песен, я не смог остаться в стороне и подхватил припев:

— Милая моя, солнышко лесное, где в каких краях встретишься со мною? — Теперь уже пела вся компания.

Одну песню сменяла другая. Менялись и гитаристы. Славик, перебирая звонкие струны, исполнил собственное произведение «Моя любовь»:

Идём по склону навстречу дню,

И манит вершина нас ледником.

И тут же в нестройном этом строю

Моя любовь с рюкзаком.

И я не могу туда не идти,

Упасть и не встать вообще потом.

А всё потому, что идет впереди

Любовь моя с рюкзаком.

Когда же тяжелый день унесёт

Все силы мои, под сиянием звезд,

Моя же любовь меня и спасет —

Ведь в группе она завхоз.

Ночёвка. В ущелье бурлит река,

И только месяц на небе не спит.

Уткнувшись в моей пуховки рукав,

Любовь моя тихо сопит.

И здесь, вдали от дымящих труб,

Вдали от улиц и площадей,

Вибрамы, штормовка и ледоруб —

Приметы любви моей.

Боюсь одного я на свете пока —

Когда мы вернёмся в долину вновь,

В косметике, в платье и без рюкзака

Узнаю ль мою любовь?

Девушки слушали песню, затаив дыхание. Время летело незаметно. Я бросил взгляд на ручные часы и не поверил своим глазам:

— Всё, девчонки, пора спать! Уже второй час ночи!

— Спать?! — удивилась Настя Свердлова, хрупкая девушка с утончённой натурой, кстати, моя землячка, тоже с Урала, но, в отличие от меня, она была готова петь и слушать песни всю ночь.

— Мы не хотим! — дерзко вскрикнула Надька Ладнева.

— Время детское! — пошутила Юля Крыжуха.

— Правильно, время детское, а взрослым пора спать, — я был непреклонен, — утром всех подниму в семь часов.

— А как спать будем? — поинтересовалась эффектная блондинка невысокого роста, в которой я легко узнал Юлю Вестову.

Я указал на брезентовые домики, установленные ещё перед ужином:

— В каждую палатку входит четыре человека. Всем места хватит.

— Девчонки, кто пойдёт в командирскую палатку? — «закинул удочку» Славик.

Наступило секундное замешательство.

— Я пойду! — вызвалась Настя Свердлова, слегка смущаясь.

— Я могу! — пожала плечами певунья Санечка.

— Я тоже хочу! — будто очнувшись, подала голос Юля Вестова, в которой непреодолимое любопытство взяло верх над безотчётными девичьими страхами ночевать рядом с парнями.

— Стоп! Палатка не резиновая! — пресёк я неожиданно возникший ажиотаж. — Настя и Саша к нам, остальные в другие палатки! Всё! Отбой!

Мы погасили костёр и разбрелись по лагерю. В командирской палатке, в отличие от остальных, где были уложены индивидуальные спальные мешки — «гробики», я постелил «братскую могилу» — два новеньких немецких спальника-одеяла, состёгнутых «молнией» в конверт.

Стильные спальные мешки производства ГДР я купил по случаю в спортивном магазине. Они сразу подкупили меня своими восхитительными красками, не свойственными советскому ширпотребу. Верх был ярко-синий с белыми тонкими волнистыми линиями и маленькими корабликами, качающимися на волнах, а внутренняя сторона — пурпурно-красная. Главное достоинство спальников было в разъёмной молнии. Лёгким движением руки спальный мешок превращался в одеяло, а два таких одеяла состёгивались в большой конверт. Единственным, но весьма существенным недостатком спальных мешков был наполнитель, который представлял собой тонкий слой ватина. По этой причине использовать их в холодную осеннюю ночь в качестве индивидуальных «гробиков» было чревато простудными заболеваниями, а для сложных походов в горы, где ночёвки в ледниковой зоне отнюдь не редкость, они и вовсе не годились.

Я предупредил весь «экипаж», чтобы не вздумали ложиться спать в куртках и штормовках — не поместимся. Мы со Славиком сняли верхнюю одежду и, оставшись в спортивных костюмах, нырнули в конверт. Затем оба откатились в стороны, уступая середину девчонкам. Перспектива спать с нами в одном спальнике, конечно, смутила их, но отступать было поздно, сами напросились. Настя решилась первой и, сбросив куртку, залезла в спальник. Мне стало любопытно, к кому из нас она прижмётся. Недолго думая, Настя придвинулась ко мне. Следом за подружкой пыталась улечься Санечка. Она втиснулась в конверт с большим трудом.

— Боже мой, как тут тесно, — пожаловалась Саша приглушённым голосом.

— Действительно, тесновато, — согласилась с ней Настя и повернулась на бок, прижимаясь плотнее ко мне спиной.

— В тесноте, да не в обиде! — не скрывал своей радости Славик.

— Зато тепло будет, — заверил я девчонок и стал рассказывать, как холодно спать в горах на леднике.

— О чём вы там? Мы тоже хотим послушать! Можно погромче! — крикнула из соседней палатки неугомонная Юля Вестова.

— В другой раз! — я был вынужден её разочаровать. Мне вовсе не хотелось продолжать затянувшуюся вечеринку и драть своё горло.

Постепенно в командирской палатке все устроились поудобнее и заснули в тепле и уюте. Ночь выдалась довольно холодной, но мы согревали друг друга своими телами…

Утром довольные обитатели командирской палатки с удивлением обнаружили, что в спальнике совсем не тесно. Между девчонками было достаточно места, чтобы уложить ещё одного человека.