Меч Кощея Бессмертного

Юрий Глебович Панов, 2018

Бывшая усадьба Нарышкиных «Раздолье» в селе Пады Балашовского района Саратовской области долго никого не интересовала и стала похожа на старинный заколдованный замок, начинающий разрушаться.О том, что здесь может находиться меч Кощея Бессмертного, в прокуратуре узнали из проводимого расследования в 90-е годы двадцатого столетия с помощью попаданицы в историческое прошлое. Что из этого получилось? Откуда он тут взялся? Кому понадобился? Где он сейчас? Что можно ожидать от тех, кто его найдёт? Это вы можете узнать, прочитав данный роман-триллер.

Часть 2. Меч Кощея Бессмертного

Глава 1. Белава, 371 год

1.

— А-а-а! — вскрикнула Белава, открывая глаза и садясь на своей постели. Руки сами собой сжались в кулаки. — Опасность!

— Ты чего, доченька… — высунула голову мать, чтобы хоть как-то помочь любимой восемнадцатилетней дочери.

— Ничего… — тихо ответила Белава, внутри себя переживая увиденное во сне.

— Ну, ты чего? И вправду отцу с матерью ничего не скажешь? — начал мучить её внутренний голос. — А вдруг это правда? И сон предупреждает тебя?!

— Скажу… — нахмурилась Белава. И тихо прошептала. — Отцу скажу… Зачем матушку тревожить?

Заглянув в окно и увидев красный рассвет, ещё больше встревожилась и прошептала. — Ой, не к добру приснился мне этот сон!

Между тем, небо на горизонте толстой красной полосой ограждало светло-оранжевую часть, никак не хотело уступить небольшим полоскам света, веером выбивавшихся из-за тёмных туч.

— Ой, не к добру приснился мне этот сон! — снова повторила про себя Белава, протирая кулаком свои глаза.

Умывши глаза и лицо холодной водой из кадки, она взяла другую кадку в руку и вышла босая на улицу из дома. Набрав воды из колодца в обе кадки, она зашла в специально отведённый угол дома, чтобы никто её не видел, и резким движением рук скинула ночнушку. Оставшись голой, вылила всю холодную воду из кадки прямо на себя…

— Ну, ты чо, совсем оборзела? — внутренний голос, дрожа от холода, попытался привести её в чувство. Но это, как ни удивительно, произвело обратный эффект: перестав дрожать, Белава хитро усмехнулась. — А я ещё разок тебя повеселю!

И вылила на себя вторую кадку. Крякнув от удовольствия и от того, что поборола себя, Белава начала растираться полотенцем. Сначала было вытерто не совсем белое лицо, а потом и умеренно-белокурые волосы с рыжеватым отливом. В свои восемнадцать лет Белава была достаточно высока ростом и пропорционально сложена. Зная это, она не торопилась одеваться, растирая своё крепкое тело полотенцем.

— И что, опять наденешь брюки и длинную рубаху, как мужик? — это внутренний голос решил её хоть за что-нибудь зацепить, хотя прекрасно знал, что почти все девушки данного поселения одевались в мужские брюки и длинную рубаху, подпоясывая её верёвкой, как мужчины. Лишь по особым праздникам им разрешалось носить длинное платье для красоты. И то сказать: платья эти были белого цвета, но украшались красными вышивками, бисерными обшивками на груди, рукавах и подоле, бусами, пуговицами. А шились они из доморощенного льна или шерсти.

Хмыкнув, Белава кивнула головой в знак согласия и пошла в сени за кадками для молока от коровы и коз — это была её прямая обязанность после подъёма. Соответственно, подъём нужно было делать не позже рассвета…

Подоив корову и коз, она отнесла молоко на кухню, где уже трудилась мать, которая приветливо кивнула ей головой. — Поставь, Белавушка, кадки на скамейку! Я займусь ими, как освобожусь…

Белава, поставив кадки на широкую скамейку, поклонилась ей и вышла: она знала, что до завтрака ещё есть ещё некоторое время.

Во дворе, посмотрев на отца, который в конюшне чистил одного из трёх своих коней и приветливо махнул ей рукой, она в глубоком поклоне приветствовала его. При этом волосы предательски свалились вниз, напоминая ей о том, что их пришла пора заплести в косу. Поскольку брата во дворе не было, она решила, что на этот раз отец не отправит её на зарядку.

— Доченька, Белавушка… — что-то в ласковом голосе отца насторожило её и не напрасно. — Не пора ли тебе на зарядку уже сейчас? А Ярьку я отправлю, как только он проснётся!

— Я так и знал… — как всегда в критические мгновения, вмешался внутренний голос. — Каждый раз… На зарядку… Нет, чтобы сказать: «Доченька, Белавушка, тебе сегодня не надо бежать на зарядку!»

— Хорошо, батюшка! — Белава ещё раз поклонилась отцу, и, повернувшись, направилась к дверям, огороженным острыми кольями вверх от врагов заставы, в которой кроме дома отца с матерью по кругу расположились ещё около тридцати домов, наполовину вросших в землю.

Автоматически заплетая косу руками, глаз её невольно начал искать того, кто в последнее время постоянно тревожил сердце. — Где же мой любимый? Где ты, сердце моё? Почему не показываешься? Или я тебе уже не нужна? Другую встретил?

Белана угрожающе нахмурила брови, ноздри её расширились, а губы плотно сжались, спрятав стиснутые зубы. — Ну, зараза… Только попадись! А ещё обещал жениться…

Меж тем на заставе кто-то доил коров и коз, кто-то обслуживал коней, кто-то готовил завтрак, совершено не обращая на неё внимания и не понимая, чем так раздосадована одна прекрасная особа… Так или иначе, застава оживала, но молодёжи, почему-то, кроме неё пока не было.

Место для заставы было выбрано особое: нигде ни вниз, ни вверх по течению Великой Вороны, кроме этого места, не было возможности подобраться к реке из-за болотистой тайги на день пути. Лишь здесь, поскольку это место оказалось на холме намного выше уровня реки и болот настолько, что с него открывалась степь на полдня езды галопом. Именно такое расположение, когда у заставы сзади была река, справа — болото, спереди — овраг, выходящий на поверхность площадки заставы, а слева — лес немного ниже уровня заставы, и послужило основанием для выбора расположения её.

Когда была основана сама застава здесь, Белава не знала. И, если бы кто-то спросил её об этом, она, не моргнув глазом, тут же бы ответила: «Давно!», так как ни отец, ни мать тоже этого не знали. Но для чего? Это знал каждый из тех, кто здесь жил. И он ответил бы так. — Для охраны сокровищ древних жрецов и хутора, что был на другой стороне реки чуть ниже по течению!

Когда основывали на этом месте заставу, то им не нужно было слева рыть глубокий ров в два человеческих роста в глубину и в ширину, да такой же ров делать на выходе оврага спереди, потому что сама застава была на возвышенности. Там же были посажены два дуба, которые теперь возвышались над заставой на пять человеческих ростов. Именно к ним, не мешая расти ещё одному дубочку в человеческий рост, была прикреплена лестница вверх, завершавшаяся площадкой для наблюдения за степью и дорогой, по которой время от времени ходили караваны, а также рекой. Около дороги в ограждении и были сделаны ворота.

Негромко хлопнув задвижкой, Белава открыла ворота настолько, чтобы могла проскользнуть в образовавшийся проход, и аккуратно закрыла за собой двери. Замотав на голове волосы в одну большую шишку и, завязав её концами косынки, чтобы не раскрутилась, она побежала по своей тропинке, выводящей её на крутые холмы, с которых их полуземлянки жильцов были как на ладони.

Однако в этот раз, красноватый цвет зари несколько насторожил её, осветив склон со стороны реки.

— А ты знаешь, что здесь захоронены древние жрецы и жрицы-амазонки? — внутренний голос ещё больше усилил её тревогу, сообщив ей такую информацию. — И мне кажется, что одна часть склона их захоронения почему-то сползает… Как раз, когда тебе приснился такой сон!

— А ты не мог бы заткнуться? — в голосе Белавы послышалась тревога. — Мне как раз туда надо будет бежать…

— Ну вот! — не сдавался внутренний голос, давя на интерес. — Давай посмотрим, что там такое!

Почему-то дрожь в руках после этого сама собой прошла, а вместо этого загорелся внутри огонёк интереса. — Ладно, посмотрим… А то я так к завтраку опоздаю!

До склона Белава пробежала довольно быстро, удивляясь сама себе, но вот когда она увидела сползающий склон, открывший ей что-то в виде норы, то остановилась, чтобы отдышаться.

— Вползи в могильник жриц-амазонок… — услышала она тот самый голос, который предупреждал её во сне о предстоящем нападении готов.

Вздрогнув, она хотела наоборот уйти подальше от этой дыры, но ноги сами её повели к норе, не подчиняясь её воле…

Дыру она проползла свободно и оказалась в невысоком бревенчатом срубе, разделённом на части с двух сторон. Свет зари высветил ближайшую к краю могилу. Подойдя к ней и согнувшись, она вдруг увидела блеск чего-то, на миг ослепившего её так, что она тут же закрыла глаза.

— Возьми медное зеркало из рук жрицы Амаги и уходи! — раздался снова тот самый ужасный голос в приказном тоне, ослушаться который у Белавы не оказалось сил.

Совершенно автоматически, не думая ни о чём, она взяла медное зеркало, которое тут же блеснуло в её глаза, из руки скелета женщины, и как автомат, ничего не понимая, что делает, выбралась наружу, где, наконец, вдохнула воздуха полной грудью, а от яркого света зажмурила глаза…

Только когда Белава открыла их, к своему удивлению никакого сползшего оврага, и тем более — отверстия, уже не увидела…

— Держи зеркало всегда при себе, и никому не показывай, пока не придёт время! — глухой низкий голос даже как-то потеплел, произнося это. ─ Я — Амага, жрица зороастрийцев! Теперь ты — моё продолжение на этом свете…

— Хорошо… — дрожа от страха, пролепетала Белава и, стиснув зеркало в руке, повернулась к заставе, забыв, что должна была делать зарядку. Только у ворот она пришла в себя и с удивлением рассмотрела зеркало, которое держала в руке.

— Ты не забыла то, что надо его хорошо спрятать? — подсказал внутренний голос, напоминая ей, что всё вернулось в прежнее состояние.

Белава тут же нашла на поясе специально пришитый мешочек и сунула туда найденное зеркало, затянув его, чтобы случайно не потерять его. Вздохнув, тут же обрадовалась, что всё самое страшное прошло, невольно снова взглянула на тот самый склон, который, сползя, открыл ей вход в могильник жриц.

— Ты гляди-ка, что делается! — приятно удивлённым внутренним голосом оценила она то, что никакого сползания почему-то теперь не было. — Это что же, для тебя специально открывали вход в могильник?

— Выходит так… — Белава сама себе поражалась, невольно ощущая какие-то изменения. Вот и сейчас, она нисколько этому не удивилась…

Завтрак всей семьи прошёл как обычно: поклонившись отцу с матерью за приготовленный завтрак и сказав благодарственные слова богу Роду, Белава с Ярькой пошли на боевую тренировку…

2.

Тренировка с длинным мечом в этот раз как-то необыкновенно легко прошла под руководством отца: все удары мечом отца были своевременно и хорошо отбиты, за что он немедленно похвалил Белаву. Дружинники Ведагор и Буеслав, Камай и Даромысл тренировались мечами между собой, Ярослав осваивал короткий меч, и получил за такую тренировку не один выговор от отца.

Когда же пришло время тренировки стрельбы из лука, то здесь Белава даже превзошла саму себя в несколько раз: если раньше ей удавалось попадать только в «молоко», то в этот раз все стрелы её легли в центр очерченного отцом круга. Получив очередную похвалу отца и ликующий взгляд брата, которому с трудом удавалось достреливать до цели, Белава ощутила некоторое жжение на правом плече.

Обучение езды на коне ей тоже легко далось. Конь теперь беспрекословно её слушался, приводя Ярьку в полное восхищение своей сестрой. К сожалению Белавы, он опять свалился с коня. Отец, видя работу дочери, довольно хмыкнул, но сына ругать не стал, видя его слёзы…

Солнышко дня летнего солнцестояния стояло в зените, когда Белаве всё-таки удалось искупаться в реке вдали от заставы и от людей. Накупавшись, она шла к берегу, когда что-то в правом плече вдруг кольнуло её. Открыв ворот рубахи, она увидела на плече татуировку не то рыси, не то тигра, не то какого-то другого животного из их семейства.

— Но раньше у меня этого не было! — удивлённо пробормотала она, закрывая воротом татуировку.

— А теперь есть! — возразил внутренний голос. — Ты же взяла в руки медное зеркало?!

— Ну, взяла… И чё с того? — Белаве была непонятна связь между татуировкой и зеркалом. — На зеркале не было такого изображения!

— А ты протри его! — предложил всезнающий внутренний голос. — Может, что и получится…

Белава, усевшись на траву, достала из мешочка медное зеркало.

— Фу, какое оно грязное… — брезгливо произнесла она и невольно начала мокрой рубахой протирать все части зеркала…

Однако, стоило ей протереть какой-то острый бугор на обратной стороне зеркала, как он тут же сверкнул на солнце, заставив Белаву зажмурить глаза.

Она и сама не поняла, что произошло, но чётко услышала свист, который издают конники-разбойники на лошадях, нападая на кого-нибудь. Открыв глаза и перевернув зеркало своей гладкой поверхностью к себе, она вдруг увидела в нём тех самых воинов, которые ей приснились. Их было несколько десятков. Конники имели кольчуги, копья и прямые мечи, издавая этот нестерпимый крик… А ещё её поразили их шлемы: у одних были они с двумя крылами, у других — с двумя рогами, у третьих — один большой выступ с чем-то чёрным, а так же черная борода и усы.

Но больше всего её удивил один человек в чёрном халате, перевязанном верёвкой: он ходил среди убитых воинов и не то крестил их, не то провожал в последний путь небольшим крестиком…

— Эти разбойники не наши… — услышала она свой внутренний голос. — И почти у всех красные или коричневые плащи на плечах… Нет, это не разбойники, это — воины!

Белава уже с интересом вглядывалась в незнакомых воинов.

— Это точно не разбойники… — включился в рассуждения внутренний голос, и, видя, как разом конники повернули на всём скаку куда-то правее, добавил. — Это какие-то конные воины! Ишь, как целыми группами слушаются команды…

Белава качнула головой, соглашаясь с ним.

— И скачут они сюда! — вдруг сделал вывод внутренний голос. — Смотри, солнышко у них осталось слева…

И только тут Белава поняла, о какой опасности с утра ей талдычил внутренний голос. — Опасность! Сюда скачет целая сотня каких-то неизвестных воинов!

Резко поднявшись, она быстро оделась и поспешила на заставу…

3.

— Батюшка, воевода Малин! — поклонившись отцу, произнесла она. — Мне привиделось, что на нас движется целая орда неизвестных воинов! С запада… И, почему-то, кибиток с ними нет! Нужно предупредить вождя Беловолода!

— А ты не ошибаешься? — серьёзно спросил он. — И какие они из себя?

— Лошадки у них такие же, как у наших воинов… И сами они высокие, не грязные… Копья, прямые мечи, красно-коричневые плащи на плечах… Но, самое главное, больше всего меня поразили их шлемы: у одних были они с двумя крылами, у других — с двумя рогами, у третьих — один большой выступ с чем-то чёрным…И таких воинов было много! И они отрядами подчиняются чьим-то командам…

Невольно пришло сравнение её отца, мужика довольно высокого роста, имеющего стройное и крепкое телосложение, светло-голубые большие глаза и волосы — русого оттенка, с такими же воинами. Кроме того, её отец носил прическу"под горшок"с узкой лентой-повязкой, а те были лохматыми и не стриженными. Аккуратные усы и борода на белом лице отца сильно отличались от лиц «гостей», на котором в разные стороны торчали чёрного цвета густые волосы. Злые глаза и горбатый нос довершали облик неизвестных и непрошенных воинов с запада…

— Так-так… — нахмурившись, тихо произнёс воевода Малин, услышав сравнительное описание воинов. — Похоже, это готы! Эти никого не пожалеют…

Белава от удивления даже открыла рот.

— Спасибо тебе, дочка, за такое предупреждение! — он тихо похлопал Белаву по плечу и встал, смотря куда-то вдаль. — Надо готовиться к серьёзной обороне… Эти воины слишком опасны!

Белава видела, как всё вокруг закрутилось: забегали женщины и дети, на смотровую вышку полезли готовые к бою в кольчугах воины, начали одеваться в кольчуги сами мужчины и как некоторые женщины с детьми забирались в лодки и отчаливали на хутор молодой жрицы Веданы.

— Хотите ли поехать на хутор к жрице Ведане?

Белава и Ярослав тут же замотали отрицательно головами.

— Ладно, Белава, ты можешь остаться, а ты, Ярослав, поплывёшь с соседями на хутор к жрице Ведане! — строго произнёс отец Белавы. — Собирайся и иди к лодкам!

— Белава, Ведагор и Буеслав, идите сюда: будем одеваться для боя с готами! — крикнула ей мать, обнимая и прощаясь с Ярославом. Подтолкнув его к двери, она начала вытаскивать из ящика кольчуги с большими накладными пластинами.

— Даро! — крикнул жене воевода Малин. — Осталась последняя лодка: забирай детей и поезжайте на хутор к жрице Ведане!

— Никуда я не поеду! — ответила ему Даро. — Ты же знаешь, я всегда в таких случаях была рядом с тобой! А теперь пусть Ярослав едет, а Белава и старшие сыновья будут рядом! Хоть кто-то из наших останется…

— Даро, подумай хорошенько, это очень опасные воины… — пытался убедить жену воевода. — Погибнет много наших…

— Малин! Подумай сам, как я буду без тебя жить? — возразила ему жена, надевая кольчугу и доставая оружие. — А у ребят я спрашивала… Они не хотят ехать на хутор, но Ярослава я всё-таки отправлю! Белава будет здесь со мной, с тобой и братьями защищать нашу заставу!

Воевода, понимая, что своих ему не уговорить, грустно улыбнулся, внутренне прощаясь с ними. Последняя лодка отчалила, увозя Ярослава…

— Готы! — крикнул наблюдатель с площадки на дубах. — Около десяти сотен будет…

Воевода в шлеме, кольчуге и плаще с луком и мечом, расставивший воинов и воительниц в кольчуге и с оружием по местам на ограждении, с сожалением подумал, что его воинов будет меньше в тридцать раз, чем готов, крикнул. — Постоим за Родину! Не пустим врагов на нашу землю-матушку!

Ждать сильно долго не пришлось: они налетели как мошкара, падая вместе с конями в естественный ров при поднятом вверх мосте, который быстро наполнялся ими и их конями.

Всадники в металлических шлемах, кольчуге с желтыми пластинками, закрывавшими плечи и грудь всадников, пускавших по защитникам заставы тучи стрел, волнами подходили ко рву, стреляли и уезжали куда-то, уступая место новым, но уже с зажжёнными стрелами.

Белава прицелилась и выстрелила из лука по второму человеку, идущему по болоту. Он склонился, схватившись за лицо.

Жуткая боль в левом плече и сильный удар по шлему сбросили Белаву с площадки ограждения, расположенного у реки, с которого она стреляла по готам, обошедших заставу по краю болота слева.

— Интересно, как же они смогли пройти по болоту? — подумала она, прежде чем получила удар стрелой по шлему. — Если тропинку, по которой можно пройти, знают единицы?

Теряя сознание, она всё-таки успела прошептать. — Прощайте, матушка и батюшка…

4.

Очнулась Белава от того, что сильно болели голова и плечо, а ещё от того, что была зажата чем-то тяжёлым. Неприятный дымный воздух, который периодически попадал в лёгкие, заставил закашляться и открыть глаза: что-то сильно мешало и давило сверху, не позволяя поднять голову.

Однако, очнувшись, несмотря на боль в плече и голове, Белава уже не могла себе позволить просто так лежать, зная, что идёт битва на заставе. И, извиваясь, как уж, начала ползти назад. Сначала это ей не удалось, но постепенно, раскачивая всё то, что лежало на ней, она образовывала некую щель, в которую и пыталась выползти…

Когда же ей удалось выбраться из-под нескольких окровавленных тел, лежащих на ней раненными и убитых, слёзы сначала начали застилать глаза, а потом ручьём потекли по щекам от того, что она увидела, как ходил один человек в чёрном халате, перевязанном верёвкой. Он перемещался среди убитых воинов и не то крестил их, не то провожал в последний путь небольшим крестиком…

Когда-то высокое и красивое ограждение заставы со стороны съёмного моста и от реки уже догорало, оставляя небольшие пеньки. Колья заставы у реки торчали в земле под разным углом от горизонтального до вертикального, а один кол вообще у реки лежал отдельно, вывороченный прямо из земли. Везде были разбросаны трупы готов и защитников заставы. Из полуземлянок шёл огонь с дымом. Площадка на дубах догорала, обрушиваясь огнём на землю…

Но живых ни защитников, ни готов пока нигде не было видно.

— Побили всех наших и укатили! — жестко сделал вывод внутренний голос, показывая ей, что она возвратилась в своё нормальное состояние. — А чё им здесь больше делать? Барахла-то ни у кого на заставе не имелось!

Сняв шлем и кольчугу, Белава вздохнула, наконец, всей грудью. И тут же увидела стрелу и кровь на левом плече, ощутив резкую боль на этом месте. Кое-как вытащив стрелу и оторвав широкую полоску от рубахи, она туго перевязала плечо на руке.

— Где же моя матушка и батюшка, братья? — это был первый вопрос, который задала себе уже пришедшая в чувство Белава, и тут же начала осматривать людей, произвольно лежащих на земле.

Слёзы её уже перестали бежать, их сменило чувство безысходности и полного безразличия. Как тень она шла от одного человека в кольчуге к другому, переворачивая их, если в том была нужда, пытаясь найти своих родителей и братьев.

И, наконец, возле дубов она нашла сначала мать, лежащую на боку и обнимающую отца, голова и шея которого была в крови и обезображена стрелами готов. У матери в спине торчали три стрелы… От боли в сердце Белава без сил упала рядом с любимой матушкой…

— Батюшка… Матушка… — слёзы рекой лились из её глаз вместе с соплями, проникая в рот и горло, но она упорно шептала молитву прощания с самыми близкими людьми. — Благодарю тебя, Род всемогущий, что сделал их смерть быстрой…

Только после этого, ощутив некоторое облегчение от внутренней боли, Белава смогла встать. Через некоторое время она увидела раненного вождя Беловолода, а затем и дружинников — Ведагора и Буеслава. Чуть позже нашлись ею Камай и Даромысл. Кроме неё и другие женщины искали своих близких или друзей и находили живыми или мёртвыми. И начала перевязывать им раны.

— Тебе не надо матушку и батюшку хоронить… — наконец услышала она свой внутренний голос. — Помни о культе мёртвых у зороастрийцев и не прикасайся к ним! Для этого существует целый обряд, который проведёт жрица… Да и остальные защитники заслуживают того…

— Иди на хутор и предупреди жрицу Ведану о том, что здесь видела… — приказал Белаве вождь Беловолод.

Она поклонилась ему, отцу с матушкой и пошла к реке.

Попутно зашла к себе в землянку и увидела, что в ней всё перевёрнуто вверх ногами.

─ Хорошо, что ожерелье Амаги захоронили вместе с ней ─ мысль, что именно его и искали, обожгла душу.

Бросившись к месту, где раньше хранилось оно, Белава увидела пустое место…

Невольная слеза потекла по щеке. Выйдя из землянки, она направилась к реке.

Только после этого, столкнув в реку тот самый кол, что лежал близко от реки в воду, Белава легла на него, как смогла, и поплыла к хутору жрицы Веданы…

5.

Она очнулась от того, что перестала укачиваться водой реки. Открыв глаза, Белава обнаружила, что её кол лежит на узкой песчаной косе, образованной рекой. Это место она знала: всего в версте на север по тропинке среди дремучего леса можно было быстро пройти к хижине жрицы-амазонки Веданы.

Поправив мокрую и сползающую с плеч одежду, с трудом Белава встала и, поклонившись реке со славами благодарности за её спасение, начала подниматься тропинкой по пологому склону дремучего леса. Голова и рука болели, но девушка упорно продолжала идти вверх по тропинке, пока почти на самом верху ей не перегородило путь упавшее дерево.

Неожиданно она услышала грозное и глухое: «Р-р-р!». Подняв голову, Белава увидела рысь, которая открыв свою пасть и показывая большие клыки, предупреждала рычанием, что человек вторгается в её владения.

Однако, дальше начало происходить то, о чём потом ей было стыдно рассказывать даже своему брату: вместо того, чтобы повернуться и уйти, она опёрлась своими руками на ствол упавшего дерева, открыла свой рот и тоже зарычала: — Р-р-р!

Неожиданно рысь прижала свои уши к голове, а голову опустила к лапам. Вместо того, чтобы прыгнуть на оскорбившего её своим неповиновением человека, она вдруг прижалась телом к земле и начала отползать, удивляя этим Белаву, хотевшую всего-то передразнить большую кошку, так как сил уходить назад уже не было.

Тем не мене, рысь, отползя на несколько шагов назад, вдруг приподнялась, повернулась и побежала от Белавы, которая, поправляя сползшуюся одежду с плеч, без сил уселась на перегородившее тропинку дерево.

Сколько вот так сидела на стволе Белава, безразлично уставившись куда-то вдаль, она не знала. Но в какой-то момент ясно услышала приказ. — Вставай и иди к жрице Ведане!

Вздохнув горько и не раздумывая над тем, кто ей приказал и сколько ещё придётся идти, она встала и, подобрав палку, захромала по тропинке…

К полуземлянке жрицы Веданы она добралась, когда в лесу стало совсем темно, и упала прямо перед дверью…

Очнулась она только тогда, когда услышала голос молодой жрицы Веданы, усердно трудившейся над её раной. — Очнулась, голубушка! Молодец… А я уж думала, всё напрасно делаю… Уж очень хотелось узнать, как там наши дела на заставе!

— Нет заставы… Разрушена готами! — из глаз Белавы полились слёзы: она вспомнила всё, что увидела после того, как выбралась из-под трупов — Но погибли не все: жив Беловолод, Ведагор и Буеслав из тех, кого видела сама! А застава сгорела…

Конец ознакомительного фрагмента.