С нами не соскучишься

Юрий Вячеславович Ситников, 2021

Гарик давно понял, в школе скучать некогда. Не успеешь отдохнуть от контрольной, диктант тут как тут, разберешься с диктантом, лабораторная работа на голову свалится. И так целыми днями! Думаешь, читаешь, пишешь, считаешь… ни минуты покоя. И после уроков у друзей забот хватает. Один доказывает родителям, что он уже взрослый, второй не может решиться прийти в школу в очках, третий должен выдержать ночной розыгрыш, а четвертый вообще пропал. А еще Мотька влюбился, Тоська умудрилась заблудиться в квартире, с Викой приключилась страшная история, и у ребят появилась новая одноклассница – Кира.

Глава третья

Где ты, Колька?

Далеко позади остались те денечки, когда Колька делился с мамой своими новостями, спрашивал совета или советовал что-то сам. Это раньше, едва проснувшись утром, он наспех приводил себя в порядок и спешил на кухню, где его уже ждали яичница с ветчиной, бутерброд, чашка горячего чая с лимоном и мама. Мама смотрела телевизор и пила маленькими глотками кофе, а едва появлялся Колька, выключала звук и начиналась беседа. У них не было друг от друга секретов, ну или почти не было, они делились планами на день, шутили, смеялись и выглядели при этом вполне счастливыми.

Часто Колька вспоминал папу. Было время, когда они сидели за столом втроем, и так же шутили и смеялись. А потом папа ушел, у него появилась другая семья. Это, конечно, грустно, Колька сильно переживал разрыв родителей, но в какой-то момент понял, развод — дело не смертельное. Взрослых очень трудно понять, они женятся, выходят замуж, клянутся друг другу в вечной любви, а потом, когда семейная жизнь надоедает, подают на развод. Ну и пусть, размышлял Колька. Папа ушел — плохо. Мама осталась — хорошо.

Полгода назад у Кольки появился отчим — жизнь рухнула. И хотя все в один голос твердили, что Михаил Андреевич замечательный человек, Колька чувствовал себя раздавленным. Он не шел на сближение с отчимом, отказывался его принимать, делал все, чтобы показать свое презрение. А дядя Миша, как называли его Колькины друзья, этого не замечал. Вернее, замечал, но упорно делал вид, что ситуация под контролем, мол, так и надо. Постоянно твердил о времени, которое расставит все по своим местам.

По утрам Колька уже не спешил на кухню, завтракать предпочитал в своей комнате, в гордом одиночестве. И что обиднее всего, мама против этого не возражала. Колька внушил себе, что стал лишним. Однажды даже позвонил отцу, попросив того забрать его к себе. Папа что-то невнятно пробормотал, посоветовав быть мудрее. Отличный совет. Родители развелись, завели другие семьи, а ему, Кольке, советуют быть мудрее.

— Почему мудрым должен быть я? — спрашивал он у Мотьки.

— Колян, нормальный у тебя отчим. Не придирайся к нему.

— Я его ненавижу!

— Зря. Дядя Миша прикольный.

— Ты так говоришь, потому что он живет не в твоей квартире.

Это обстоятельство тоже не давало Кольке покоя. Мало того, мама вышла замуж, так ее новый муж еще у них в квартире поселился. Он что, бедный родственник? Или у нет собственного жилья?

— Дурак, — говорил Ярик. — Они это сделали ради тебя. Представь, перебрались бы вы с мамой на новую квартиру, тебе бы пришлось в новую школу топать. А так ты остался с нами, в привычной обстановке.

— И ты его защищаешь, — злился Колька.

Разговоры с друзьями заканчивались ссорами. Колька накручивал себя до нервозного состояния, укрепляясь в мысли, что все кругом сговорились и ополчились против него.

Мысль уйти из дома впервые посетила Кольку в декабре. Ночью. Он стоял у окна, смотрел, как двор заваливает снегом и представлял испуганное лицо мамы, когда та узнает о пропаже сына. Вот тогда они все о нем заговорят, забеспокоятся, засуетятся. А он не вернется, станет жить один, сам по себе. Главное, решиться и уйти. Но куда, вот ведь вопрос. Не будешь же бесцельно бродить по улицам. Значит надо все тщательно обдумать. У Кольки появилась цель — стать странником. Накинуть на плечо рюкзак и отправиться в путь, навстречу неизвестности.

В феврале он был готов к осуществлению своего плана. Даже день выбрал — ночь с субботы на воскресенье. Но вечером произошло событие, разом нарушив Колькины планы.

В комнату прошел Михаил Андреевич. Колька сидел за столом, читал книгу.

— Что читаешь? — спросил отчим.

— Буквы знакомые выискиваю, — пробормотал Колька.

— У меня для тебя подарок.

— Не надо, — краем глаза Колька обратил внимание на коробку в руках отчима.

— Это от нас с мамой.

Коробка оказалась на столе. Колька прищурился. Не может быть — новый телефон. Об этой модели он мечтал уже давно, но мама говорила, что вещь слишком дорогая, и ему еще рано иметь такой телефон. И вот он лежит новехонький перед ним, лишь только руку стоит протянуть и станешь его обладателем.

Колька силился из последних сил.

— У меня есть телефон, — наконец произнес он, возненавидев себя за эти слова.

— Теперь будет второй. Поступай с ним, как сочтешь нужным.

Внешне Колька оставался равнодушным. А стоило отчиму выйти, не удержался и открыл коробку. Достал телефон и… в этот момент дверь снова открылась. Михаил Андреевич остановился на пороге. Колька почувствовал себя загнанным в ловушку. К лицу прилила кровь, стук сердца эхом отдавался в ушах.

— Николай, нам надо поговорить.

— О чем?

— О нас. Мы с мамой хотим тебе сообщить, что скоро у тебя родится брат.

Удар ниже пояса. Колька чуть не заплакал. Он был готов принять от отчима подарок, готов был даже начать завтракать по утрам в его компании, но брат… Другой ребенок. Второй. Их общий сын! А что будет с Колькой, когда в доме появится новорожденный? Мама его забудет, разлюбит, не захочет видеть? А вдруг она уже его разлюбила, в тот самый момент, когда на горизонте замаячил Михаил Андреевич. Этот чужак, которого все так любят и расхваливают.

Михаил Андреевич сел на край кровати.

— Николай, мы рассчитываем на тебя, — сказал он, глядя Кольке в глаза.

Колька вышел из комнаты. В ванной он включил воду и сел на корточки. Побег отменяется. Надо все хорошенько обмозговать, слишком внезапным оказалось заявление о рождении ребенка.

В школе Колька поделился новостью с друзьями. Все восприняли ее положительно, начали поздравлять.

— Я за тебя рада, — сказала Вика.

Кольку передернуло.

— А чего ты радуешься? Зачем мне брат?

— Колян, не горячись, — рассудительно сказал Ярик. — И не будь эгоистом.

— Я эгоист?!

— Самый настоящий. Думаешь только о себе.

— А они? Спросили меня, хочу ли я брата?

— Ну ты сказанул, — засмеялся Мотька.

— Да, — протянула Тоська. — Незавидная участь тебя ждет. Родится брат, тебя заставят его нянчить. Будешь менять ему подгузники, гулять, укладывать спать. Запрягут тебя родители по полной программе. Зимой заставят искать в лесу подснежники, спать отправят в подвал, превратишься ты в Золушку. Только добрая фея к тебе не придет, и на бал ты не попадешь.

— Тоська, что ты несешь? — возмутилась Виолетта.

— Колька знает, что я шучу. Коль, ты ведь знаешь?

— Мне не до шуток.

— Тогда хватит распускать сопли. Тебе не пять лет, смотреть противно на твою физиономию. Чего разнылся? Брат у него родится, подумаешь. Ярик прав, ты эгоист.

С того дня Колька не заговаривал ни с кем о своих проблемах. А зачем? Все равно не поймут, осудят, обвинят.

…Сегодня после уроков он нагнал меня на первом этаже.

— Гарик, ты сейчас домой?

— Да.

— Можно к тебе?

— Конечно. Ты вчера обещал позвонить.

— Забыл, — нервно ответил Колька.

На улице я специально не заговаривал с ним, ждал, когда Колька сам прервет молчание.

— Знаешь, что они предложили мне позавчера?

— Родители?

— Мама и… этот.

— Что?

— Перебраться в другую комнату, а в моей устроить детскую. Она, видите ли, более удобная, теплая.

— И чего?

— Ничего. Гарик, ты меня слышишь? Им нужна моя комната! Их сын будет спать в тепле, а я должен замерзать в маленькой комнатушке, в которой раньше жила бабушка.

— Не передергивай, Коль. И давай по-порядку. Они сказали это категорично или интересовались твоим мнением?

— Какая разница?

— Огромная.

— Ну, — Колька замялся. — Просили подумать. Если я не против…

— Вот видишь. Никто тебя не выселяет. Я бы на твоем месте не раздувал из мухи слона.

— Терпеть не могу отчима.

— О маме подумай.

— Она обо мне думала, когда выходила за него замуж?

— Не знал, что ты такой.

— Какой?

— Упертый. Хочешь, чтобы тебя все жалели? Тогда ты обратился не по адресу. Дядя Миша не монстр, каким ты пытаешься его выставить.

— Гарик…

— Не перебивай. Он общается с тобой на равных, угождает по всякому, а ты пользуешься этим. О маме бы подумал. Ей нельзя нервничать.

— Делаешь меня виноватым?

— Констатирую факт.

Колька сжал кулаки. Какое-то время мы шли молча. У самого подъезда Колька резко остановился.

— Ты прав, я эгоист. Пора принять решение.

— Ты о чем?

— Да так, о своем.

— Колян, не юли.

— Не обращай внимания, Гарик. Все в порядке, — Колька наигранно засмеялся, изобразив на лице фальшивую радость.

— Пошли, чего стоим-то.

— Нет, я домой. Увидимся завтра в школе.

— Коль, — крикнул я, когда он поравнялся с соседним подъездом. — Глупостей не наделай.

— Учту на будущее.

Не понравился мне наш разговор. Не придав этому значения, я постепенно вытеснил его из головы.

Утром в школу пришел Михаил Андреевич. Колька не вернулся домой. Его уже ищет полиция, всех, кто мог что-то рассказать, просили пройти в учительскую.

Я сообщил, что видел его после уроков, мы вместе возвращались из школы. О чем разговаривали? Да так, слукавил я, ни о чем. Просто болтали о пустяках. Надо было рассказать правду, но я не решился выложить ее в присутствии Михаила Андреевича.

На большой перемене наш класс бурно обсуждал исчезновение Кольки.

— Отсиживается где-нибудь, — заявил Мотька.

— Согласен, — кивнул Ярик. — Играет у родителей на нервах.

— А если с ним что-то случилось? — Виолетта смотрела на нас с беспокойством и тревогой.

— Что? С моста сиганул?

— Тоська!

— В его состоянии всякое возможно.

— Он жив, — уверенно сказала Вика.

— У знакомых моих родителей сын однажды убежал из дома, — начала Кира, но Тоська ее прервала:

— Не надо сейчас нагнетать и рассказывать страшные истории.

— Она не страшная, все как раз закончилось благополучно. Я просто хотела сказать…

— И говорить ничего не надо, — прикрикнула Тоська. — Словами мы Кольке не поможем.

— Предлагаешь бездействовать? — спросил я.

— А у тебя есть план? Тогда поделись им с нами.

Я рассказал о нашем вчерашнем разговоре.

— Почему скрыл, Гарик?

— Пожалел Михаила Андреевича.

— Жалостливый какой. Дуй к завучихе.

Пришлось подчиниться большинству. На урок я пришел с небольшим опозданием.

— Ну как? — спросил Мотька.

— Рассказал. Только вряд ли это поможет в поисках Кольки.

— Я знаешь, к какой версии склоняюсь? Колян купил билет на поезд и тю-тю.

— Куда?

— Куда глаза глядят. Ему без разницы.

— Смысл?

— Затрудняюсь ответить, Гарик, — повел плечом Мотька. — Я бы поступил именно так, реши вдруг все бросить и смотаться от своих.

— Заливай больше. Ты бы никогда из дома не ушел.

— Кто тебе сказал?

— Я говорю.

— Спорим? — крикнул Мотька.

— Спорить будете позже, — сказала Екатерина Гавриловна. — Сразу, как только ты выступишь у доски.

— Черт! — Мотька скривился и вышел к доске.

— Слушаем тебя.

— А про что говорить?

— Для начала хотелось бы, чтобы ты озвучил тему урока.

Мотька завертел головой.

— Простейшие, — громким шепотом ответила Виолетта.

— А-а… Простейшие, — повторил Мотька.

— Вот и расскажи нам о них.

— Простейшие это…

— Одноклеточные, — шептала Вика.

— Одноклеточные, — кивнул Мотька.

— Организмы, — подсказывал Ярик.

— Организмы.

— Все молчат, отвечает только Матвей, — Екатерина Гавриловна села за стол. — Ну! Тебе говорят о чем-нибудь такие термины как корненожки, жгутиковые, инфузории?

— Инфузорию-туфельку знаю.

— И что же это?

— Простая живая…

— Простейшая, — поправила Мотьку биологичка.

— Простейшая живая движущаяся клетка.

— А как она двигается?

— Надевает туфли и чешет по своим делам, — засмеялась Тоська.

— А Кобылина сейчас нам поведает о корненожках, — повысила голос Екатерина Гавриловна.

— Не надо корненожек, Екатерина Гавриловна, я молчу.

— Матвей, продолжай. Благодаря чему двигается инфузория-туфелька?

Виолетта поднесла указательный палец к глазу и сделала несколько быстрых движений, дотрагиваясь до ресниц.

— При помощи пальцев, — выдал Мотька.

— Каких пальцев, Матвей?

— Указательных. Нет?

Все дружно расхохотались. Виолетта покрутила пальцем у виска, и вновь дотронулась до ресниц.

— Ресницы, — выкрикнул Мотька.

— Поясни.

— Ну… у инфузории-туфельки есть ресницы…

— Реснички.

— Ага, — Мотька во все глаза смотрел на Виолетту. — Они…

Виолетта сделала плавное волнообразное движение ладонью.

— Плавают.

Виолка резко мотнула головой.

— Тонут? — спросил Мотька.

Снова мимо.

— Ныряют, — перебирал всевозможные варианты Мотька.

— Виолетта, — хмыкнула биологичка. — Закончили урок пантомимы. Теперь скажи словами.

— Клетка двигается благодаря волнообразным сокращениям ресничек.

— Матвей, ты запомнил?

— Да.

— Надеюсь. Садись. На следующем уроке обязательно тебя спрошу. Подготовься.

— Ну что, — усмехнулся я, когда Мотька сел за парту. — Приплыл на ресничках?

— Чуть не утонул, — в тон мне ответил он.

На последней перемене Кира пригласила нас к себе в гости.

— Ребят, кто захочет, приходите в три часа.

— Я хочу, — сказал Ярик.

— И я, — выкрикнул Мотька. — Гарик, ты с нами?

— Само собой.

Вика с Виолеттой тоже ответили согласием.

Стоило Кире уйти, Тоська оседлала любимого конька.

— Приходите ко мне в гости, — передразнила она Киру. — Показушница! Но с другой стороны, даже интересно побывать у нее дома, узнать, так сказать, врага изнутри.

— Ты пойдешь? — удивилась Виолетта.

— Она всех позвала. Или рассчитывала, я откажусь? Нет уж, такого удовольствия я ей не доставлю. Не дождется! Я ее разоблачу.

— Надеешься обнаружить в спальне Киры котёл, в котором она варит людей, а рядом ступу с метлой? — веселился я.

— А вдруг?

— Ну-ну. Успехов тебе в твоих начинаниях.

— Ребят, во сколько встречаемся? — спросила Вика.

— Давайте без пятнадцати три у школы.

— Договорились.

У меня было полтора часа, чтобы прийти домой, перекусить и посидеть за ноутом.