Станция Бякино – 3: Зима

Юрий Выборнов (2024)

Зима пришла так же незаметно, как и осень. Все думали, до первых холодов времени еще предостаточно и некоторые важные вопросы потерпят с решением. Но первый снег выпал рано. Выжившие бродяги искренне радовались ему. Выходили из убежищ, запрокидывали головы назад и ловили белые хлопья ртом, высунув язык и зажмурив глаза. Дети и взрослые, позабыв про голод и страх, громко смеялись, прыгали от счастья и бросали друг в дружку снежные комки, наскоро слепленные теплыми ладошками. Выжившие решили, снег обязательно растает. Первый всегда тает, ведь земля еще недостаточно холодная. Но этот не растаял…

Глава 4

Борис Валентинович запер дверь станции, подошел к лежащей собаке и сел на корточки рядом. Овчарка часто дышала, высунув язык, и то и дело жалостливо скулила, будто хотела о чем-то рассказать.

— Ну что, псина, — улыбнулся наставник. — Скажи мне, ты кусаешься или нет? М? Отвечай, когда спрашивают.

Собака облизнулась, устало вздохнула, словно человек, и положила голову на свои передние лапы.

— Не кусаешься, значит, — не переставал улыбаться мужчина.

Справа от стола стоял мешок. Борис Валентинович хранил в нем разное барахло, которое могло когда-нибудь пригодиться. Мужчина встал и принялся в нем копаться. Достав небольшую блестящую миску из нержавеющей стали, наставник рассмотрел ее со всех сторон. Затем подошел к общему столу и налил из почти остывшего чайника кипяченую воду.

— Держи вот, — Борис поставил миску на пол рядом с мордой овчарки.

Собака тут же встала и принялась лакать жидкость языком.

— Сережа, что-то случилось? — из каморки вышла сонная Маша, зевая и потягивая руки в стороны. — Мне показалось, кто-то стрелял.

— Вы как хотите, а я спать, — махнул рукой Серёжа и ушёл в свою комнату.

Увидев немецкую овчарку, Мария не поверила своим глазам. Демонстративно протерла их руками и снова посмотрела на псину.

— Собака! — взвизгнула девушка.

Маша подпрыгнула в тапочках от счастья и подбежала к столу.

— Откуда ты пришла? — принялась гладить Маша, позабыв про безопасность. — Как тебя зовут? Рассказывай.

— Может тяпнуть, — предупредил Борис Валентинович. — Вроде спокойная, но мы для нее чужие.

— Никого она не тяпнет, — милым голосом сказала Маша, продолжая гладить. — Хорошая девочка. Видно же, не дикая. На шее ошейник. Где ее хозяин?

— Девочка, значит, а я что-то даже не сообразил посмотреть, — скрестил на груди руки мужчина.

Маша, радостная, словно ребенок, получивший подарок, побежала в каморку. Раздались плохо различимые звуки спора с Серёжей. Маша прикрыла дверь, и разговор, по всей видимости, продолжился. Через минут пять девушка вышла с сердитым выражением лица, красными щеками и тряпкой в руках. Маша подошла к собаке, взяла за ошейник и отвела в сторону. Затем вынула из тряпки пакетик и постелила ее под столом.

— Место! — скомандовала Мария и указала на тряпку пальчиком.

Собака гавкнула и неторопливо побрела под стол. Маша развернула пакетик и вынула оттуда черствые сухари из черного хлеба, местами покрытые зелёной плесенью.

Девушка высыпала их в миску и добавила воды.

— Хрумкай давай, — подвинула миску Мария. — Из-за тебя пришлось с мужем поругаться. Но не переживай, он долго не злится. Вот увидишь, ты ему обязательно понравишься. Дело времени.

Собака понюхала хлеб и, не став есть, легла обратно на подстилку.

***

Борис Валентинович проснулся от того, что кто-то дёргает его за ногу. Мужчина открыл глаза и увидел, как овчарка, тихо рыча, схватила зубами его штанину и, мотая головой, тащила на себя.

— Ты что удумала? — вскочил от неожиданности наставник. — Штаны не игрушка. А ватные штаны вдвойне. Где я тебе такие найду потом?

Собака отпустила одежду, подбежала к входной двери и громко залаяла.

— Развлекаетесь? — недовольно спросил сонный Серёжа, открыв дверь каморки.

— Может, ей приспичило? — спросил Борис. — У моих родственников была такая псина, так та просилась на улицу точно так же.

— Борис Валентинович, — серьезным голосом произнес молодой смотритель убежища. — Собаку нужно прогнать, пока не привязались друг к другу. Впереди зима, а она лишний рот. Неизвестно, как всё повернется. Надолго ли метель и как часто будут ходить челноки. Про бродяг я уже молчу. Маша вчера выпросила пайку для животного. И что мне прикажете делать? Какую из бабулек в том углу оставить сегодня без еды? Может, сами покажете пальцем?

— Тише, тише, парень, не кипятись, — выставил вперед руки наставник ладонями к Сереже. — Если надо, то я сам сегодня останусь без питания. Тревожиться пока рано. У нас схрон с продуктами и прочими ресурсами в лагере. Смотрительница станции Стромино отлично мне заплатила за то, что вернули внуков живыми и невредимыми. Да и наменяли мы у барыг достаточно. По моим подсчётам, при хорошем раскладе с голоду умереть не должны.

— Вот и именно, что при хорошем раскладе, — Серёжа поставил чайник на печь. — А он уже не хороший. Никто не рассчитывал на столь раннее похолодание и такие объемы снега.

Борис Валентинович накинул ватник и, посмотрев на себя в зеркальце над умывальником, надел шапку и открыл железную дверь. Собака пулей выскочила наружу и побежала в сторону станции Ерелино. Наставник осмотрел зал, все бродяги еще спали или делали вид. Лай собаки не мог их не разбудить. Решив дать им подремать еще часик, Борис взял лопату для снега и вышел на перрон.

— Вот тебе и благодарность, — с обидой в голосе пробурчал себе под нос мужчина. — Напоили, накормили, спать уложили, а она убежала. Вот так вот просто.

Не успел Борис бросить и трех лопат снега, как издалека раздался знакомый лай. Наставник обернулся и увидел сквозь падающие снежинки фигуру собаки, бегущую к нему. Псина прибежала и остановилась в нескольких метрах перед мужчиной.

— Передумала? — обрадовался Борис Валентинович. — Ну иди сюда. Я не злопамятный.

Собака не подходила. Стала лаять, отбегать дальше от перрона и снова приближаться. Борис подумал, собака с ним играет. Слепил комок из снега и бросил в ее сторону. Но та не обратила внимания и продолжила бегать туда-сюда.

— Какой же я болван, — осенило вдруг мужчину. — Как я мог сразу не понять. Видно, старею. Ты же зовешь меня, верно?

Борис ударил себя ладонью по лбу.

— Стой там, я сейчас вернусь.

Мужчина взял из убежища свой автомат и повесил его на плечо, надел большой рюкзак, с которым он обычно ходил в ходки, и прицепил охотничий нож в кожаных ножнах к ремню. Дополнительные магазины Борис Валентинович брать не стал. Опытный бродяга почему-то был уверен, что псина зовет его к мертвому зверю или раненому. Лосю, кабану или еще какой животине.

— Вас прикрыть? — предложил Серёжа, узнав цель похода.

— Думаю, не надо, Серёжа, — ответил наставник. — Схожу на разведку, если что-то серьёзное, то вернусь за подмогой. — Мужчина развернул голову у самого выхода и, улыбаясь, добавил: — Или пришлю собаку.

За десять минут Борис Валентинович ушел недалеко. Ноги проваливались в снег по колено, а если идти по самой железной дороге, то можно запросто подвернуть ногу, запнувшись о бетонную шпалу.

Прошло еще минут десять. Борис ничего не увидел, что могло бы заинтересовать собаку, но та остановилась и принялась рыть снег лапами.

— Мешок какой-то или куртка, — пытался разглядеть мужчина. — И за этим рваньём меня сюда притащила.

Борис сделал еще несколько шагов, снял очки и обомлел. Собака вытаскивала из-под снега мужской труп. Черная тонкая куртка, свитер, джинсы и ботинки. Одна штанина порвана или разрезана до колена, и на окоченелой ноге видна рана с запекшейся кровью. На спине объемный рюкзак, в руках старое ружье и собачий поводок. Рядом валялись широкие лыжи с кожаными ремешками и две палки к ним.

— Так вот, значит, где твой хозяин, — подошёл ближе наставник. — И вчера ты прибегала за помощью. Ну прости, по-собачьи не понимаю. Я, конечно, не эксперт, но мужик явно умер не этой ночью.

Борис Валентинович с трудом вынул из замерзших рук ружьё. Собака смотрела на нового друга и не понимала, как реагировать. Затем перевернул труп и снял рюкзак. Он оказался полным и увесистым. Затем расстёгнул куртку и обыскал карманы. В переднем кармане джинсов нашлась бензиновая зажигалка с изображением орла на корпусе. Борис прокрутил колёсико, но фитиль не загорелся.

— Что смотришь так жалостно?

Собака заскулила в ответ.

— Другу твоему уже ничем не помочь, — наставник принялся расшнуровывать новые на вид теплые ботинки. — А вот он еще может согреть какого-нибудь порядочного бродягу.

Псина, увидев, как снимают с хозяина обувь, начала рычать и скалить зубы.

Борис посмотрел на нее и спокойным голосом ответил:

— Ну нет так нет. Пойдём, подружка, завтракать. Позже вернемся с лопатой и закидаем его побольше снегом. Уж извини, яму копать я точно не буду.

***

Катя проснулась от веселого хихиканья сестры. Аня сидела на соседнем диване с Пашкой, и тот что-то шептал ей на ухо. Сашка колол дрова на крыльце, а дед Николай стоял на четвереньках и дул на угли, чтобы заново развести огонь.

— Проснулась? — обратил внимание на Катю Никник. — Отрубилась вчера моментально. Поди и сама не поняла как?

— Угу, — ответила девушка и получше укуталась в шерстяное одеяло, которым любезно покрыл ее ночью Сашка.

— Хотел бы предложить вам завтрак, но прием пищи у нас строго по расписанию после обеда. Один раз в сутки, потому что. Туалет на улице за домом, там не дует, не переживайте, парни его сколотили на славу. И потом, всё лучше, чем в сугроб.

Сашка зашел в дом с охапкой дров и бросил их на пол возле камина.

— А что это за постройки такие? — спросила Катя. — Удивительно, прямо в лесу. Мы когда с Аней увидели, подумали, галлюцинации начались.

— Это бывший ла… — Не успел договорить Сашка.

— Сынок, иди еще принеси деревяшек, — одёрнул Сашку дед и обратился к девушке: — Так откуда вы пришли, дочка? Вчера так и не рассказала. Может, продолжишь? А я пока чайку соображу.

***

Еды хватило ненадолго. Нужно было где-то ее раздобыть, но мы не знали где. Однажды, стоя на балконе, мы увидели, как один мужчина передвигался вдоль нашего двора. Зомби набрасывались на него, и он успешно от них отбивался длинным и тонким ножом на палке, похожим на пику. Глаза, висок, под челюстью. Мы запомнили все места, куда он бил. Зомби тут же падали от таких ранений.

Аня вспомнила про лыжи. У нас на балконе хранились старые лыжи. Вот палки от них нам и пригодились. Только опорные кольца пришлось сбить. Потом оказалось, что очень удобно такими держать мертвецов на расстоянии. А вдвоём еще лучше: одна удерживает, вторая бьет прямо в цель.

Первым делом пробежались по всем этажам и подёргали ручки дверей. К нашему огорчению, все квартиры были заперты. Когда мы уже совсем отчаялись и созрели выйти на улицу, сестра взвизгнула от идеи, пришедшей ей в голову.

Подвал! Как мы могли про него забыть. У каждой квартиры там была сарайка, а у некоторых и не одна. Отчим хранил там зимой картошку и помидоры в банках. Наверняка остальные жильцы тоже хранили консервацию. Мы сильно загорелись этой идеей. Ведь по сути выходить на улицу нужно было только под козырек подъезда. Ключи от подвала нашли сразу, они висели в прихожей в шкафчике на крючке. Когда снимали двери, заметили их. Но вот что делать со светом? В подвале не было электричества, как и во всем доме. В инструментальном чемоданчике отчима валялся маленький тонкий фонарик. Он им светил иногда, когда списывал показания счетчика воды в туалете. К сожалению, батарейки оказались разряжены. Мы снова расстроились, но урчание в животах заставляло нас думать дальше. Не прошло и часа, как до нас дошло: батарейки есть в пульте от телевизора и двух настенных часах в прихожей и комнате. Фонарь засветился, хотя не так ярко, как мы рассчитывали.

Сашка принес еще одну охапку колотых дров и также швырнул на пол.

— Тащи еще, — приказным тоном сказал дед, заметив, как парень отряхивается и готовится к отдыху.

— Я… Да я… — потерял дар речи Сашка, глядя, как брат мило беседует с Аней. — Теперь Пашкина очередь… Мне нужно отдохнуть.

— В общем, решились идти, — продолжила рассказ Катя. — Взяли палки и прочные тряпочные сумки. Вышли в подъезд. Просмотрели двор в окно возле почтовых ящиков. Вроде никого. Магнитный замок с домофоном, конечно, не работал. Я приоткрыла подъездную дверь, а сестра быстренько вставила ключ в замок и отперла подвальную. Моментально забежали и закрылись внутри на вертушок.

Страху было… Ужас. Темнотища — хоть глаз выколи. Перед нами ступеньки вниз, а там за углом кто-то издает звуки, похожие на топот.

— Кошки это, — прошептала сестренка и включила фонарик. — Или крысы. Ничего страшного, они сами нас боятся.

Аня, конечно, та еще трусиха, но зверушек любит. И они ее. Поэтому так спокойно и отреагировала. В детстве то белую крысу домой притащит, то хомяка. Мама ругалась и выставляла за дверь вместе с питомцами. Да и я была против. Вони еще не хватало мне в комнате.

Стали спускаться. От света фонаря мало что было видно. Только небольшое круглое желтое пятно. Ступенька… Еще одна и еще. Решили сначала дойти до нашей сарайки. От нее-то ключ есть, а другие на замке. Может, монтажку найдем или еще какую железяку. Не удивляйтесь, инструмент я знаю. Отчим любил все делать сам, руки у него откуда надо росли. Ну а я мелкая вечно вокруг него крутилась. Много раз напрашивалась ему в помощницы, но он не брал. Говорил, не бабское это дело — болты да гайки крутить.

Дошли до поворота. Слева теплопункт, а справа начинались сараи. Снова странный звук. Какой-то шорох, и даже показалось, будто шмыгнули носом. Холодок пробежал по спине. Я взяла у Ани фонарь, глубоко вздохнула и быстрым шагом дошла до комнаты теплопункта. В тот момент сердце готово было выпрыгнуть из груди. В луче фонарного света среди толстых труб и больших вентилей стоял двухметровый зомби-слесарь в спецодежде и разводным ключом в руках. А рядом с ним валялось тело другого зомби, но тот лежал мертвым грузом и не подавал никаких признаков жизни. Вся жизнь пролетела у меня перед глазами.