Поступь Мрака

Юрий Владимирович Харитонов, 2023

Когда у твоей сестры обнаружили ведьмину метку, нужно приложить все силы, чтобы избежать смерти. Когда король объявил всю семью вне закона, нужно спастись, чтобы отомстить. И, наконец, когда Владыка Мрака понял, что ты раскусила его гнусные замыслы, надо во что бы то ни стало преодолеть ловушки и преграды, им расставленные. И даже когда землю навсегда окутал мрак, не время унывать… Этот мир словно создан для тебя, и другого теперь не надо, вот только месть горит алым пламенем в груди, и огонь не унять, пока виновные не расплатятся жизнями.Обложка создана с использованием Stable Diffusion и Adobe Photoshop

Глава 9

Монахиня села на Корина, а Юлия устало шла рядом по широкой и неудобной для пешего путешествия просеке. Горный тролль повалил все деревья на пути, и теперь они где поломанные, а где и выдранные с корнем хаотично валялись на земле, иной раз полностью преграждая путь. Приходилось возвращаться и идти лесом, что отнимало последние силы. Юлия чувствовала себя изнеможённой и еле передвигала ноги. Столько событий за два дня, потребовавших от графини всех сил, едва не лишили её жизни. Ноги старались прирасти к земле, а руки отказывались подниматься. Глаза же намеревались плотно закрыться всякий раз, когда Юлия моргала, и девушка уже с трудом разлепляла веки. Но надо было пересилить себя и пройти хотя бы ещё несколько лиг, чтобы не слишком отрываться от войска короля. Да и оставаться тут, где разъярённые крестьяне кружили по лесу и огромный каменный человек находился поблизости, стало опасно.

Да ещё призрак сестры заладил:

«Расскажи ей обо мне! Расскажи!»

«Зачем? Чтобы она тоже решила, что я ведьма?»

«А ты попробуй! Расскажи. Всё в ней говорит, что старуха разбирается в том, что происходит вокруг».

«Нет. Наше желание разобраться в событиях только раскроет нас».

«Но мы не сможем зайти дальше этого леса, если не разберёмся!»

«А если выдадим себя, то дальше нашей с тобой поляны не уйдём! И даже союзница отвернётся от нас! Это понятно?»

«Понятно! — обиженно пропыхтела Ваня. — Но я, как и ты, хочу уяснить, почему не могу действовать без тебя и твоего разрешения. Думаю, ты тоже это хочешь узнать. Просто спроси».

— Нет! Не спрошу! — наконец, гневно воскликнула Юлия, забыв, что говорит вслух.

— Ты хочешь понять, откуда я так много знаю о Богах, демонах, древних тварях и колдунах с ведьмами? — спросила Сабрина улыбнувшись. Она явственно слышала последнее восклицание графини. — И почему об этом знает простая монахиня, вроде меня?

Юлия отвернулась, но через мгновение, пряча глаза, кивнула.

— Была бы благодарна, — тихо сказала она. — Всё, что творится вокруг, никак не вяжется с тем миром, в котором я ещё вчера жила. В нём были вполне счастливые и живые родители и сестры. Там не было войн, не было ведьм и чудищ, не было богов и боли, которую принёс вот сюда, — Юлия положила руку на грудь, — Эльмир Третий. И теперь вместо тихого замка груда камней и пожирающий их тролль, вместо близких — трупы, а вместо понятного мира — перевёрнутый, и вопросы, вопросы, и нет им конца! Мне надо идти за королём куда-то за Сизые горы в доли́ну легендарных Оракулов и Красных драконов. Но я не знаю зачем, а главное, как я смогу победить короля и всю его армию? Я не знаю, как жить… и именно сейчас чувствую, что зря не умерла вчера с семьёй.

— Если боги оставили тебя в живых, значит, так нужно, — мягко сказала Сабрина. Она остановила Корина и повернулась к графине. — Думаю, твоему пленнику слышать наш разговор не стоит. Знания имеют свойства просачиваться сквозь чужие умы и окольными стезями попадать к желающим обладать ими. А идущий путём Мрака может сообщить своему богу всё что угодно, того не ведая. Понимаешь?

— Вроде, — тяжко вздохнула Юлия и принялась вертеть в десницах отцовский меч. Ощупывать ножны, гладить эфес и искусные чеканные узоры на рукояти. Она боялась сознаться, что не понимает. Отец всю жизнь держал дочь вне общества. Даже сестёр брал в особо важные поездки, а её никогда. Конечно, он из неё единственной когда-то пытался сделать воина, но подобное не считается путешествием. Самое дальнее, куда Юлия добиралась за всю жизнь, это опушка леса, с которой хорошо виден лишь Корнуэл, а вдалеке лес и поднимающиеся из-за него на юге горы. А знания о чужих странах лучше получать из путешествий.

— Ты хотела бы спросить, кто я такая, раз не совсем обычная монахиня? Верно? — продолжила Сабрина и когда Юлия кивнула, сказала: — Когда король и твой отец уничтожили ведьм, нам пришлось выбирать: либо идти с изгнанными Оракулами и Красными Драконами в их земли, чтобы продолжать служить Владыке Справедливости Балансору, или остаться и попытаться вести людей по пути праведности, а не по проторённой ими дорожке в фарватере Мрака. Поверь, их умы так и стремились туда снизойти. Человеческий рассудок — столь странная штука, что любыми способами старается пасть под ворохом желаний и склониться перед многочисленными искушениями. И мы, — монахини, — простыми истинами старались удержать мысли людей вдали от плохого. Но нам не удалось. И это не умаляет нашего провала, нет… Но сейчас речь не об этом же, верно?

Юлия сокрушённо кивнула. На её разум низошла пустота и не хотела пускать к внутрь головы мысли.

— Так вот, до всего этого я была жрицей настоящего Бога Справедливости. И лишь потом нас упростили до примитивного Равновесия. Но не в этом суть. Будучи жрицей, я знала многое и о других богах. И нас вполне могли бы подвергнуть остракизму, изгнать вместе с остатками Равновесия в горы на долгие годы. Поэтому мы, как и все остальные, притворились обычными людьми, преобразили учение о Высшей Справедливости в религию и начали её проповедовать. Всяко лучше, чем оставлять умы людей одних плутать во Мраке незнания и заблуждения… Потом что-то случилось с королём, и он начал уничтожать наши храмы. И я чувствую, что Владыка Мрака вновь пробудился. Это не просто объяснить, но я это видела в лицах прихожан, в людскихглазах, где вновь поселилось безумие, как когда-то давно… когда боги ещё не разругались и Мрак правил людьми на этой половине Мрачноземья. Думаешь, почему оно так называется?

— Из-за Владыки Мрака? — спросила Юлия.

— Точно, но нам помнить об этом запретил король, а до него другие… а теперь будет только хуже. Азраид в ярости. Об этом говорит скорость, с какой возрождаются древние монстры и разлагается всё хорошее в людях. Буквально вчера тролль ещё был грудой камней, а Виктор — прилежным прихожанином моей церкви. А теперь один в ярости рушит всё на своём пути, а другой испытывает неутолимую жажду мести и убийства. И ты здесь ни в чём не виновата, — Сабрина улыбнулась, заметив, с какой благодарностью графиня на неё посмотрела. Всё-таки слова утешения приятны всем. — Насколько я поняла из выкриков Виктора, безумный Эльмир Третий убил всю твою семью за якобы связь с ведьмами. Но здесь скорее другое… Мне кажется, без Азраида не обошлось. Это он вёл короля, вернее, ведёт и сейчас. А вот твоя необъяснимая способность общаться и управлять призраками…

— Откуда вы… — пролепетала испуганная Юлия, но Сабрина поспешила её успокоить.

— Знаю, конечно. А как же, милая? Я же родилась задолго до того, как люди начали прятать и уничтожать наследие Мрака. Изгнали чудищ, а потом и ведьм. Поэтому твоя особенность мне знакома, но есть и неприятная новость.

— Какая же?

— Она исходит от Владыки Мрака. Это он наградил тебя этим… качеством.

— Но я никогда не общалась с ним! — возмущённо и обиженно вскричала Юлия. — Я до вчерашнего дня и вовсе не ведала о его существовании!

— Успокойся, милая, — сказала Сабрина. — Об этом невозможно знать. С ним нельзя поговорить, если только он не захочет этого. Давно ты разговариваешь с призраком?

— Четырнадцать лет, — прошептала Юлия. Ей всё ещё было страшно признаваться в подобном. — С тех пор как погибла сестра. Она же и стала этим призраком.

— Её же ты и видишь, с ней разговариваешь, ей управляешь? — уточнила монахиня.

— Да.

— Но без тебя этот призрак не может ничего. Верно? Прости, я слышала ваши беседы, когда ты разговаривала с сестрой.

— Да, — вновь призналась Юлия.

— Это не совсем призрак, — заявила старуха, и Юлия удивлённо подняла на неё глаза. — Или не совсем обычный призрак. Точнее сказать не могу, не знаток. Тебе бы к ведьме…

— Зачем?

— Она бы помогла прояснить сущность силы, с которой ты имеешь дело. По пути к Сизым горам мы как раз заедем в Кагоду и наш храм, надеюсь, он ещё цел, ведь Кагода лежит чуть в стороне от восточного тракта. Но я бы уже сейчас тебе советовала больше общаться с этой твоей сущностью. Может, узнаешь немного нового.

— Я думала, что Ваня — призрак, — неуверенно сказала Юлия.

— Вряд ли, — покачала головой Сабрина, и совершенно серьёзно добавила: — Тенями невозможно управлять. Настоящими призраками, я имею в виду. А то, с чем ты имеешь дело, скорее некая сущность, дарованная тебе Азраидом…

— Что? Но как? — вскричала поражённая Юлия. — Я не чернокнижница!

— Такие силы бывают только у ведьм, милая моя, — грустно сказала Сабрина. — И уже неважно, хочется ли тебе ей быть или нет. Постарайся свыкнуться с этой мыслью, пока неведение и гордыня не убили тебя чужими руками. Враги-то будут уверены, что ты именно колдунья. Поверь. И чем раньше, тем лучше. Вряд ли ведьмой быть хуже, чем мёртвой графиней… А?

Юлия пожала плечами, и до конца не поверила в слова старухи. Девушка была ошарашена, а Ваня, как назло, молчала. Ну ничего, девушка ещё спросит с неё, что это за дела такие?

— Пойдём. Надо выходи́ть сейчас, если хотим затемно попасть в Кагоду. И никому ни слова о своих способностях. Они не оценят. Вон этот Барвоа до сих пор как одержимый орёт, что ты ведьма, не так ли?

— Точно, — согласилась Юлия. — Орёт не переставая…

Они быстро дошли до поляны, где проснулся тролль, и нашли Энцо привязанным к обломанному чудовищем столбу. Некоторое время Юлия рассматривала рытвины на месте груды камней, не в силах поверить, что вековые валуны ушли с поляны сами, оставив за собой гигантские следы, затем направилась к ведьмаку. Увидев женщин, Барвоа разразился яростной и непонятной длинной тирадой. Кажется, он страшно ругался. Всё, что надо было сделать Юлии, это разрезать путы и подвязать длинной верёвкой к седлу Корина. Запястья ведьмака всё ещё были скреплены путами, поэтому сопротивления не ожидалось. Но едва Юлия рассекла путы, как услышала предупреждающий крик Сабрины:

— Осторожно! Сзади!

Юлия резко обернулась и едва успела отбить удар отцовским мечом. Острый клинок лишь благодаря хорошей реакции тела увёл по касательной вилы Виктора. Из-за их тяжести крестьянина мотнуло в сторону, и девушка приставила к горлу бородача лезвие. Он застыл, не предпринимая попытки поднять вилы, но графине всё равно было не по себе. За спиной стоял Канас и другие мужики с орудиями труда, которые при желании могли представлять не меньшую опасность, чем любое холодное оружие. Цепы, грабли, вилы, топоры, косы и всё что попало под руку — палки, камни, оглобли… Позади из чащи леса высовывались женщины и дети. На лицах напряжение, отчего они выглядели страшно, будто невольными наблюдателями, а не хозяевами собственных тел, которыми не управляли. Юлия перевела взор на Виктора, и холодок страха поднялся по спине, закончившись где-то в затылке. Если не обращать внимания на общий вид, а ведь его задел камнем тролль и, кажется, что-то сломал мужчине в грудной клетке, то от его налитых кровью глаз взгляд отвести было труднее всего. Кажется, будто и не человек на тебя смотрит. Нечто звериное и потустороннее выглядывает прямо изнутри, из глубины… нечеловеческой уже сущности.

От страха и усталости рука дрогнула и едва не полоснула лезвием горло Виктора. И Юлия мысленно уже готовилась отправиться к погибшей семье, так как с гибелью предводителя, разъярённые крестьяне попросту разорвут всех причастных на маленькие кусочки, но здесь голос Сабрины, — глубокий и громкий, какой и должна иметь монахиня, — напевно разнёсся по поляне, разлился меж деревьев и затёк в уши бывших прихожан.

— О троллы ваас данке гобинс, — затянула Сабрина на неизвестном языке. — О каас мидс миделтон! Вас-кас данас!

Виктор засмеялся и покосился на монахиню, и не своим голосом сказал:

— Ты думаешь выгнать меня из умов этих слабых созданий в то время как я по праву владею ими, а, Сабрина?

Но старуха не слушала, а, знай себе, тянула заунывную мелодию на необычном языке.

— Тун нанкас таас! Тун киас мидлас! О сарам там варраам! О…

— Я больше не отдам ни тебе, ни Свету ни этих людишек, ни эту ведьму! — Юлия вздрогнула, когда Виктор повернул глаза на неё. Красные и злые, пронзительные и страшные… И Юлия едва не опустила меч. — Она моя! Она создание моего мрачного гения. Она изощрённый способ уничтожить одного смутьяна. Она венец мести! Тёмной и мрачной мести, и я намерен навсегда приручить её душу и заставить её силу сопровождать меня в этом мире! Слышишь, старуха?

Но та всё ещё протяжно и напевно выла слова давно забытого языка, и сделалось заметно, что от странной песни Виктору стало не по себе. Мужик вдруг задёргался и часто-часто заморгал, будто зрение исчезло, а Виктор пытался его прояснить. Следом задёргались и подельники. Крестьяне, их жёны и дети. И они завыли от боли. Страшный стон нескольких десятков людей наполнил лес, просачиваясь меж деревьев, подобно шуму ветра, ищущему свободный от препятствий путь. Юлии хотелось всё бросить и убежать, но то, что девушка окажется беспомощной, когда опустит оружие, заставляло прижимать лезвие меча к горлу Виктора.

— Атан тан сааб ваас коринускас! — продолжала читать древний текст Сабрина, и Юлия вдруг почувствовала, что ей тоже стало дурно. Рука с мечом дрогнула и никак не хотела возвращаться в прежнее положение. Зрение поплыло, и девушка услышала испуганный шёпот Вани:

«Что она говорит?»

«Не знаю, — прошептала Юлия. — Наверное, что-то защитное…»

«Защитное? Да мне плохо от этого! Да и тебе!»

«Мне плохо из-за усталости, — возразила Юлия. — Меня со вчерашнего дня бьют, убивают и пытаются насиловать. Я устала и хочу спать… или умереть».

«Нет! Ты не понимаешь! Это всё эти слова! Останови её!.. — слова призрака казались настолько далёкими, будто Ваню откинули прочь, и она кричала из-за какого-то особо толстого препятствия».

Или Юлия просто теряла сознание и способность слышать не только Ваню, но и вообще всех окружающих. Странная песнь Сабрины тоже унеслась далеко-далеко, и графиня вдруг нырнула в непроглядную темень.