На, Коля, почитай

Юрий Викторов

«На, Коля, почитай», – с такими словами Сталин передал наркому НКВД пачку иностранных газет. В США прогремела сенсация о спасении в Арктике одного русского. Эта повесть о силе духа, настоящей дружбе и нежной любви. Главный герой – Егор Красин, судьбу которого переломает красная система. Она отберет у него все, что ему дорого, проведет по аду советских лагерей. Он переживет ликвидацию, выживет во льдах Арктики и найдет свое спасение. Все время ему будет сопутствовать невероятная удача.

Глава 2

Утро следующего дня началось с поспешных сборов.

— Работа, хочешь не хочешь, забирает наше время. Но никто не сможет забрать нашу любовь, моя дорогая Марго, — немного патетично произнёс Егор.

— Я понимаю и буду тебя ждать. Ничего, конечно, потерплю, любимый, не впервой.

Егору тяжело было оставлять Ритку одну. В это непростое время, когда разбойные нападения на московских улицах всё ещё не были побеждены рабоче-крестьянской милицией, ходить красивой девушке одной было совсем не безопасно. Это он очень попросил её не выделяться из толпы, одеваться без излишеств, ведь она жила на окраине с дальней родственницей и без него защитить её было некому. Ритка, хоть и сопротивлялась и не хотела, как она говорила, «ходить полной дурой», но держала своё обещание и одевалась так, как советовал Егор.

Егор ехал в Горький в разбитом вагоне с изрезанными полками. Купейный вагон шёл полупустым, и он делил купе с ещё одним пассажиром. Под стук колёс приятно было углубиться в приятные воспоминания — он вспоминал трогательное прощание с Ритой, её любящий взгляд. В окне мелькали печальные пейзажи. «Интересно, — думал Егор, — почему всегда этим заоконным пейзажам удаётся выглядеть печальными?» Или всем такие чувства навевали огромные пространства, где взгляду под перестук колёс не удавалось уцепиться за что-то духоподъёмное?

По роду работы Егор привык к командировкам. Ему приходилось много ездить и даже много летать, проверяя, как осуществляется приём вещательных радиостанций в различных уголках огромной страны. Для более широкого охвата территории в качестве добровольных помощников, регистрирующих условия прохождения радиоволн, привлекались местные радиолюбители. Даже в продовольственных магазинах в далёких от Москвы городах и посёлках висели плакаты с обращением к населению, имеющему радиоприёмники. Плакаты настойчиво призывали зашедших туда по своим делам покупателей сообщать в Москву о качестве приёма радиопередач у себя на местах. Множество радиолюбителей и интересующихся сознательных граждан из разных мест организованно присылали в Москву свои сообщения.

Письма попадали в том числе и в лабораторию Красина. В случае многочисленных жалоб от населения он сам или его сотрудники выезжали по этим обращениям со своей аппаратурой, чтобы провести измерения и дать предложения по улучшению радиоприёма на данной территории.

Руководство страны считало радио важнейшим политическим инструментом, необходимым для донесения своих идеологических установок до широких масс. Ленин называл радио «газетой без бумаги» и сам всемерно поддерживал развитие радиовещания в стране, находя на это средства даже в самые тяжёлые годы советской власти.

Так Егор в своих частых командировках объехал полстраны. В 1932 году он даже провёл полгода на зимовке на Земле Франца Иосифа в составе группы связистов, где тогда создавалась базовая радиостанция Великого североморского пути. Он тестировал и комплектовал оборудование связи, направляемое в места строительства будущих метеостанций, откуда постоянным потоком должны идти метеоданные, определяющие прогноз погоды на всём громадном протяжении этого пути.

Бесперебойно и ежедневно свежие метеосводки должны были поступать через базовую метеостанцию в метеослужбы других заинтересованных организаций: морским портам, тресту «Главрыбы», лётчикам полярной авиации. Впервые за всю историю освоения человеком Севера радио смогло сблизить людей, дать им возможность связаться друг с другом через тысячи километров безлюдных территорий.

Егор не терял времени даром и многому научился и многое узнал про Север и его характер. Он был благодарен за заботу и помощь товарищам, с которыми его свела работа на станции. Он с удовольствием ходил с ними на охоту и постигал таинства суровой северной природы. Тогда ему очень помог Ян Теодорович Кренкель, который, несмотря на свою орденоносность, активно участвовал во всех радиоэкспериментах и помогал новичкам в бытовых вопросах. Когда в 1934 году советскому ледорезу впервые в истории удалось пройти от Владивостока до Мурманска Великим североморским путём за одну навигацию, в стране был подъём всеобщего ликования по поводу этого геройского плавания. Егор тогда с гордостью чувствовал свою сопричастность в подготовке этого события.

С улыбкой вспомнив о своих путешествиях, Егор погрузился в обдумывание предстоящих технических проблем, которые придётся решать с техотделом радиозавода. Его сосед по купе, суетливый оптимист, ехавший, как он говорил, «в русский Детройт» на строительство автогиганта в Горьком, всё время предлагал выпить. Егор, который терпеть не мог внезапных застолий, отмахивался от него, по-дружески прося найти кого-нибудь другого.

В вагоне стояла затхлая духота, окна были плотно закрыты, чтобы через них в купе не проникал густой паровозный дым. Сосед всё-таки нашёл компанию где-то в соседних купе, а когда вернулся — плюхнулся на полку и сразу же захрапел. Егор же никак не мог уснуть, полный надежд, он думал о своём недалёком будущем, которое уже не мыслил без своей любимой женщины. Наконец, ему удалось задремать, и под стук колес привиделось, что он, словно старый алхимик, колдуя около жаркой печи, что-то смешивает в ретортах, чтобы получить золото из серого куска свинца, но получалась почему-то большая радиолампа.

Горький, а в недалёком прошлом Нижний Новгород, встретил Егора пасмурным утром. Город производил двоякое впечатление — тихий и купеческий, он очумел от развернувшихся в нём индустриальных строек. Обустроившись в бывшем бараке, когда-то построенном хозяином фабрики для семей рабочих, а теперь наполовину высвобожденном под гостиницу, Егор сразу же направился на завод. В техническом отделе завода, как и в лаборатории Егора, было много молодёжи, с ней он надеялся найти общий язык, увлечь их интересной задачей, чтобы возникла охота поэкспериментировать, творчески подойти к работе.

Партия вовремя уловила порыв молодости, не боящейся никаких барьеров. Она всецело поощряла молодых рационализаторов, стахановцев и прочих энтузиастов, создавая в стране культ науки и техники. Быть молодым учёным, инженером, специалистом стало почётно и престижно. Молодёжь обладала той энергией, которая компенсировала недостаток опыта, а иногда даже знаний, являясь движущей силой смелых идей, которые с её же помощью претворялись в жизнь.

С утра до вечера Егор пропадал то в техническом отделе завода, то на производстве. Цветная металлургическая промышленность только разворачивалась на ассортимент продукции под нужды радиопромышленности. На металлургических заводах набирал обороты выпуск новых материалов, тугоплавких сплавов, драгоценных и редкоземельных металлов, так необходимых для производства радиоламп.

Однако были тёмные пятна и на этом фоне радостного героического труда: всё шло слишком медленно, слишком натужно. Старое огрызалось, чинило препятствия новому и прогрессивному. Как разъясняла газета «Правда», этому способствовали окопавшиеся в верхах ещё неразоблаченные враги советской власти.

«Нет времени ждать, пока с ними разберутся наши доблестные органы… — думал Егор, — сейчас надо комбинировать с тем, что есть в наличии».

Однако решить дело быстро, с наскока — а примерно так рассчитывал Егор — оказалось с его стороны слишком самонадеянно.

Поэтому проблемы не убавлялись, вопросы махом не решались, на всё требовалось время, время, время. Поэтому Егор застрял в Горьком дольше, чем предполагал. Из Москвы приходили грозные окрики Фалеева о бездарно потраченных народных деньгах на его телеграмму о продлении командировки. Пришлось собираться в обратный путь. Так вместо опытной партии радиоламп Егор получил заверенные руководством завода обязательства на изготовление опытной партии радиоламп в следующем квартале, что, при существующих волоките и бюрократизме, было почти победой. Недовольный таким результатом, Егор вернулся в Москву.