Новые кроманьонцы. Книга 4. Воспоминания о будущем

Юрий Берков

Это обновлённая версия четвёртой книги романа «Новые кроманьонцы». Читая эту книгу, Вы погрузитесь в таинственный мир будущего и проживёте с его героями бурную и интересную жизнь в грядущем столетии! Отрывки из книги опубликованы в романах «Генетики» и «АБРАКАДАБРА».

Глава I

Интервью

Приближался февраль. Морозы становились всё крепче. По ночам столбик термометра опускался за минус 20. Евгений Робертович всё реже ходил на рыбалку и всё чаще посещал новые районы Найска, где улицы были покрыты остроконечными стеклянными крышами, а в цирках было вечное лето. Он вместе со своим другом — пенсионером играл в русские городки. Эта игра увлекла его. Одно было плохо — спортивные площадки часто бывали заняты молодёжью и приходилось подолгу ждать своей очереди или искать свободные. А ещё он скучал по своему бассейну во Флориде. Он любил плавать, но в местных климатических условиях вода в уличных бассейнах была холодноватой.

Пару раз Сергей водил его в институтский бассейн, предлагал купить абонемент, но Евгений Робертович любил купаться на открытом воздухе, среди природы. Его раздражали стены бассейна, слишком влажный воздух и шум, который производили купающиеся студенты. Он приходил домой и мечтал, какой будет в общине прекрасный бассейн в виде озера, какие деревья и кустарники окружат его, и чистый, песчаный пляж, как во Флориде.

А ещё он любил бывать на стройке. Раз в неделю он вместе с Сергеем посещал стройплощадку и делал снимки телекамерой. На обратном пути заезжал к Саймонсу и решал вопросы, связанные с оплатой выполненных работ. Работы шли по графику, и никаких проблем пока не возникало. Возводился фундамент опорного кольца, строились площадки под тяговые лебёдки и трансформаторная подстанция, прокладывались водопровод и канализация.

Однажды днём, прибыв с очередного осмотра, Евгений Робертович пообедал и прилёг отдохнуть. Но вскоре Юля пригласила его к телефону.

«Кто бы это мог быть? — подумал Евгений Робертович. — Саймонса я только что видел. Все вопросы решили».

Он взял трубку и услышал незнакомый женский голос.

— Вас беспокоят из редакции газеты «Сибирь». Я журналистка Евсеева. Только что я разговаривала с господином Саймонсом по поводу строительства общины медиков и биологов. К сожалению, я не получила ответов на многие вопросы. Он сослался на вас, как на идеолога и организатора строительства и посоветовал обратиться к вам за всеми разъяснениями. Поэтому я вам и звоню. Наши читатели пишут нам и задают много вопросов относительно общины. Мы уже публиковали некоторые материалы о строительстве на основании Решения, принятого городской администрацией. Однако там всё слишком туманно. Не могли бы вы дать интервью нашей газете и подробно ответить на вопросы наших читателей?

Евгений Робертович слегка растерялся. — Не знаю, я, право, не готов так сразу… И, потом, главным идеологом общины является мой внук, Александр Губерт, а главным организатором мой сын, космобиолог Раковский Георгий Евгеньевич.

— Да, но Георгия Раковского сейчас нет в Найске, а вы фактически руководите всеми делами по линии заказчика. Вы наверняка в курсе.

— Это верно, но мне надо подготовиться. Поговорить с сыном, с внуком. И мне надо знать заранее, что вас интересует.

— Хорошо. Я продиктую вам вопросы, а дней через пять позвоню ещё, и мы договоримся о встрече. Вы готовы записать?

— Да, автоответчик включён, диктуйте.

Журналистка продиктовала с десяток вопросов.

— Вы записали?

— Да, всё записано.

— Пяти дней вам хватит на подготовку ответов?

— Думаю, что да.

— Тогда до свидания.

Телефон умолк. Евгений Робертович задумчиво опустился в кресло.

«Чёртовы журналисты, везде достанут! Не дают пожить спокойно. Что она там спросила? Как община будет взаимодействовать с институтом и клиникой? Это сложный вопрос. Мы ни с кем его ещё не обсуждали. Тут надо говорить с ректором института и директором клиники. Но я с ними не знаком. Их знает Гарик, но он в Москве. Надо ему позвонить».

Евгений Робертович набрал знакомый номер.

— Ало! Гарик? Привет.

— Здравствуй папа. Я слушаю тебя. Что случилось? Ты звонишь довольно рано.

— Я разбудил тебя? Извини. Не учёл разницу во времени. Ничего особенного. Просто тут журналистка одна меня донимает. Она хочет взять интервью для своей газеты, и задала несколько вопросов, среди них есть довольно каверзные.

— А что за вопросы?

— А вот записывай, я включаю диктофон.

…

— Всё, записал. Действительно, не простые вопросы. Особенно на счёт взаимодействия с институтом и клиникой. И Устава у нас ещё нет.

— Что посоветуешь, сынок?

— Надо отвечать. Все вопросы актуальны. Так или иначе, придётся их решать. Надо обговорить их с руководством института и клиники. Действительно, что у нас получится? сотрудничество или конкуренция? Я думаю, мне надо лететь в Найск и встретится с ректором и директором.

— У меня всего пять дней. Ты как, сможешь завтра или послезавтра прибыть?

— Хорошо. Я сейчас не очень загружен. Работаю тут по заданию одного института, но время ещё есть. Так, что жди завтра утром.

— О'кей, сынок. До встречи.

Весь остаток дня Евгений Робертович пытался ответить на поставленные журналисткой вопросы. Саша помогал ему как мог. Но многое оставалось не ясным.

На следующий день прибыл Георгий. Через Сергея он узнал телефон ректора института и позвонил.

— Алё…, здравствуйте, Вадим Петрович. Вас беспокоит Георгий Раковский. Мы с вами уже встречались в прошлом году по делу студента Сергея Майорова.

— Ааа, помню, помню. Здравствуйте. Чем могу быть полезен?

— Я сейчас в Найске, буквально на пару дней. По делам строительства общины. Вы слышали что-нибудь о ней?

— А как же! слышал и читал в газете. Весь город говорит об этом.

— Прекрасно. Тогда перейду сразу к делу. Тут местные репортёры донимают моего отца, Раковского Евгения Робертовича, который проживает в Найске и решает текущие вопросы с фирмой-подрядчиком. Через три дня он должен дать интервью газете «Сибирь» и один из вопросов это взаимодействие нашей медико-биологической общины с вашим институтом и клиникой. То ли это будет сотрудничество, то ли конкуренция?

— Конкурентов я не потерплю, — полушутя, полусерьёзно ответил ректор.

— Я тоже за сотрудничество, — подхватил Георгий. — Поэтому считаю, что нам необходимо встретится и обсудить наши перспективы.

— Ну что же. Вполне разумно. Давайте встретимся. Когда вас устраивает?

— Готов хоть завтра.

— Тогда давайте часика в четыре. Перед концом рабочего дня. Нам уже никто не будет мешать, и мы сможем спокойно обсудить все вопросы.

— Согласен. Только одна просьба: пригласите, пожалуйста, и директора клиники, профессора Зверева. Вы его лучше знаете и вам это проще.

— Хорошо. Я позвоню ему. И так, завтра в четыре у меня в кабинете. Согласны?

— Договорились.

Без пяти четыре Георгий был в приёмной ректора. Секретарь доложила о нём.

— Заходите, заходите, Георгий Евгеньевич. Рад нашей встрече, — приветствовал его Вадим Петрович, пряча глаза.

Георгий понял, что разговор будет трудным. В кабинете уже сидел профессор Зверев. Он протянул Раковскому руку и наклонил голову. Ректор сел в кресло и осторожно начал.

— Вот мы тут с Михал Алексеевичем уже кое-что обсудили. У нас тоже есть ряд вопросов к вам.

— Я вас слушаю.

— Вопрос первый. Зачем нужна эта община? Её задачи?

— Отвечаю. Задачами общины является подготовка высококвалифицированных кадров по медико-биологическим специальностям.

— Но эти задачи возложены на институт и клинику. И пока что мы неплохо с этим справляемся.

— Неплохо, согласен. Но, лучшее — враг хорошего. Всегда можно что-то улучшить, усовершенствовать.

— Значит, вы собираетесь готовить специалистов лучше, чем мы? Тогда позвольте спросить, а на какой базе?

— На базе общины, института и клиники.

— Ага! Значит на нашей базе! Тогда почему же до сих пор мы в стороне? Почему вопросы строительства общины с нами не согласованы?

— Но строительство только начинается. Ещё есть время всё согласовать.

— Но уже приняты все решения о строительстве без нас!

— Да, согласен. За основу взят типовой проект, который уже построен во многих странах мира. Вы, конечно, слышали об общине математиков в Гамбурге, об общине физиков в Копенгагене и о других общинах?

— Слышали и даже видели кое-что. Но там общины создавались, как бы на пустом месте, а вы собираетесь использовать научный потенциал института и клиники. Получается, что «без меня, меня женили»!

— Верно. Там учёные привлекались из многих городов и стран мира. Эти общины конкурируют с традиционными ВУЗами и, заметьте, конкурируют успешно! переманивая к себе лучшие кадры. Мы, в принципе, тоже моем поступить аналогичным образом, но нам не хотелось бы объявлять вам войну. Я надеюсь, что мы сумеем договориться.

Ректор института нервно заёрзал в кресле.

— Тогда второй вопрос. Что может дать ваша община институту и клинике? Что вы можете предложить для повышения качества подготовки врачей и биологов?

— Мы можем предложить индивидуальное обучение студентов и школьников ускоренными методами. Отбор наиболее одарённых учеников. Прекрасные условия проживания преподавателей и учащихся. Здоровый образ жизни.

— Ну, наши преподаватели и так живут в прекрасных условиях и ведут достаточно здоровый образ жизни. Вы видели крытые улицы в Найске?

— Да, конечно.

— Так вот, большинство наших преподавателей и врачей клиники проживают там. Да и в старом городе неплохие квартиры.

— Согласен. Но под шатром купола будет лучше.

— Чем?

— В части художественного оформления, в части спортивных сооружений, ну и контингент, так сказать, соседи будут тщательно отобраны. Будут свои обычаи, праздники и т. д. Впрочем, насильно мы туда никого не тащим. Каждый может проживать там, где ему больше нравится, где он хочет.

— Так. А чем вас привлекает индивидуальное обучение?

— Тем, что талантливый и трудолюбивый человек может за одно и тоже время усвоить больше знаний, быстрее включиться в активную научную и практическую деятельность.

— А что это нам даёт? Неужели вы думаете, что если мальчишка-вундеркинд окончил полный курс института в 20 лет, то я доверю ему лечить людей?.. Да будь он хоть семи пядей во лбу, я не доверю ему больного, пока он не пройдёт многолетнюю практику под руководством дипломированного учёного, и пока тот не скажет мне, что молодой специалист готов к самостоятельной работе. Лечение — это не только знание, но и опыт!

— Да, но и необходимый опыт он получит раньше.

— Поверьте, дорогой мой, два — три года ровно ничего не значат по сравнению с десятилетиями жизни. Зачем форсировать обучение, если оно и так достаточно интенсивно? Наши студенты с трудом усваивают сложный материал и по окончании института чувствуют себя ещё очень слабыми специалистами. Только дальнейшее обучение и практика, позволяют им стать настоящими учёными и врачами.

— Но не все же студенты одинаково способны. Вы говорите в общем, а в частности одни усваивают материал легко, а другим он даётся с трудом. Одни недогружены, а другие перегружены учёбой.

— Те, кто легко усваивает материал, могут дополнительно работать в институтских лабораториях и в клинике. Они получают дополнительные знания и опыт. Это учитывается при выпуске. Наиболее способных ребят мы оставляем в аспирантуре, и они могут продолжить образование. В дальнейшем из них формируется профессорско-преподавательский состав института и ведущие специалисты клиники. Так ведь, Михаил Алексеевич?

Профессор Зверев утвердительно кивнул.

— Всё это прекрасно, но вы знаете, что нет предела совершенствованию. Преимущества индивидуального обучения доказаны в Гамбурге и Копенгагене. Там молодые люди в 25 — 30 лет становятся докторами наук, а к сорока годам — академиками. Это научные светила с мировым именем! У вас есть академики в институте?

–…Академиков у нас нет, — ответил ректор.

— И потом, не обязательно молодой талантливый медик должен быть практикующим врачом, — продолжал наступать Георгий Евгеньевич. — Он может быть научным работником. Поручите двадцатилетнему вундеркинду, окончившему институт, научно-исследовательскую работу, примите его в аспирантуру и к 30-ти годам у вас будет доктор наук. Вот и все аргументы.

— Да. Всё это прекрасно. Но как организовать индивидуальное обучение? Нужен дополнительный штат преподавателей, специальные программы и методики, наконец, дополнительные учебные помещения. Не можем же мы организовать индивидуальное обучение в лекционном зале на 80 мест! А маленьких аудиторий у нас нет.

— Вот тут-то вам и сможет помочь община! У нас будут маленькие классы, и у нас будет сквозное обучение, от начальной школы до последнего курса института. И пусть в ней учатся самые способные, те кто хочет и может учиться. Я думаю, что это будет не более 10 — 20% от общей численности института. И преподаватели у нас будут прошедшие специальную подготовку. И зарплата у них будет повыше.

— Так, так. А кто будет руководить обучением? Вы сами хотите возглавить учебный процесс?

Нет, что вы! Я не специалист. И мне хватит дел по руководству общиной в целом. Кроме того, я думаю ещё заниматься научной работой. Мне кажется, что вы смогли бы руководить и институтом и вузовскими классами общины. А для школьных классов мы найдём директора школы. Ведь школьников будет больше, чем студентов, чтобы было из кого выбирать.

Ректор задумался. — Неожиданное предложение. А практику где будут проходить ваши студенты? У вас же не будет своей базы?

— Нет, конечно. Практику студенты будут проходить в лабораториях института и в клинике.

— Значит, нагрузка на нас увеличится? Вы согласны, Михал Алексеевич, на увеличение нагрузки?

— Я думаю, что для клиники это не будет очень обременительно. Хорошие практиканты нам всегда нужны. Ведь они делают массу рутинной, но необходимой работы под руководством опытных специалистов, — ответил Зверев.

— Ну что же, остался главный вопрос. А как посмотрит на ваши инициативы Министерство высшего образования? Дадут ли они деньги на дополнительных преподавателей и студентов? Нужны ли нам дополнительные студенты? Ведь все выпускники института должны потом где-то работать. А они и сейчас не все находят работу по специальности.

— Я думаю, что хорошие специалисты найдут себе работу. Посредственные же смогут пойти в разные околомедицинские организации, связанные с медтехникой, фармакологией, бальнеологией и т. д. А на счёт министерства, то я думаю, что правильнее будет сначала заручиться вашим согласием и поддержкой, а уж потом пробивать вопрос в Москве. Собственно за этим я сюда и прилетел.

Ректор покачал головой, усмехнулся, — Хитрый вы, Георгий Евгеньевич, всё продумали! На всё у вас есть ответы. Ну что же, дело, конечно, интересное. Может действительно стоит его поддержать? Как думаешь, Михаил Алексеевич?

Зверев почесал розовую лысину и сказал: — Я, пожалуй, соглашусь. А то застой у нас какой-то образовался. Столько лет ничего нового. Ведь если не мы, то кто-нибудь другой создаст такую общину. И тогда мы можем остаться не у дел. Подомнут нас зарубежные конкуренты.

Георгий Евгеньевич облегчённо вздохнул и достал из дипломата бутылку коньяка. — Я думаю, что мы обо всём договорились, друзья, и надо скрепить наш союз. Вадим Петрович, у вас найдутся стаканы?

Ректор деловито открыл сейф. Там оказались не только стаканы, но и лимон, пара апельсинов и гроздь винограда.

Через полчаса трое подвыпивших мужчин появились в вестибюле института. Зверев вытирал платком покрасневшее лицо. — Как там Саша Губерт поживает? Что-то я давно его не видел.

— Ничего. У него всё в порядке. Учится в школе, занимается спортом. Кстати, это он автор идеи создания нашей общины. Не зря вы его так долго лечили!

— Приятно слышать, что мои пациенты активно живут и подают прекрасные идеи. Скажите, что я жду его. Пусть приходит на обследование.

— Хорошо, передам.

У крыльца института ректора ждала служебная «Волга». Георгий Евгеньевич тоже сел в машину. Зверев попрощался с ними и пошёл пешком, он жил неподалёку.

Через 10 минут Георгий был в «пещере».

— Всё, папа. Вопрос улажен. Община будет работать совместно с институтом и клиникой. Вот тебе флэшка с записью нашего разговора. Тут есть ответы на все твои вопросы. Можешь смело давать интервью газете «Сибирь». Осталось только кое-что уладить в Москве.

На следующий день Георгий вылетел в Москву.

\

Встреча с Костей

Как-то в начале февраля, вернувшись из школы, Александр сидел в своей комнате и путешествовал по Интернету. Дедушка ушёл на прогулку, Сергей — в институтский спортзал, а Юля в гостиной занималась с Викой.

Вдруг в дверь постучали. Она открылась и на пороге появилась Юля.

— Саше, к тебе пришли.

За спиной Юли Александр увидел Костю — Гребня.

— О! Какими судьбами? Заходи!

Костя нерешительно вошёл в комнату. Они не виделись с Сашей с самого лета.

— Тебя что, выпустили из колонии?

— Уже две недели.

— Но тебе же год дали.

— Скостили срок за хорошее поведение.

— Да садись ты, рассказывай, чего стоишь?

Костя опустился на стул.

— И ты снова в детдоме? — продолжал расспрашивать Саша.

— Где же мне ещё быть, блин?

— Ну и как там?

— Да ничего. Жить можно. Это не колония.

— А как наши? Лебедь, Винт, Крюк.

— Винт в гору пошёл. Его звеньевым назначили.

— Ну да?

— Да. Он теперь у начальства в авторитете.

— С чего бы это?

— А он примерный. Не ворует, не дерётся и в самоволку не бегает. С начальством не спорит. Исправился. Не малолеток же звеньевыми назначать! Меня он сразу в своё звено взял и в увольнение часто пускает. Вот и сегодня опустил. Не каждому такая удача.

Они помолчали. Чувствовалось, что в Косте что-то надломилось. Он стал какой-то пришибленный. Говорит, а в глаза не смотрит.

— Мелочь-то больше по карманам не тыришь? — спросил Александр, чтобы как-то продолжить разговор.

— Не. Завязал. Опасно, блин. Отвлечь и прикрыть некому. Развалилась наша кодла.

— Значит, сидишь без денег?

— Да. Получка вся на Таньку уходит.

— Как это?

— Да так. Теперь я с ней дружу. Как из колонии вернулся, так и законтачили мы.

— У неё же Очинский был!

— Бросил он её… Поцапались они. Из-за тебя, между прочим!.. Нравится она мне. Я ей песни блатные под гитару пою… Сань, дай трёху, ты, наверно, богат?.. А?

Александр удивился. Костя, увидев его реакцию, заелозил на стуле. — Да ты не думай, я отдам, когда заработаю. А, Санёк?

— Перестань! Когда и как ты заработаешь?.. А деньги на, возьми. Мне не жалко.

И Александр протянул Косте пять рублей.

— О, Сань! Спасибо, спасибо, Санёк! Ты человек, блин. Я знал, что ты человек! Я отдам, когда работать пойду. Ты не думай, за мной не пропадёт!

И Костя стал подобострастно, двумя руками трясти Сашину руку.

— Да брось ты! Разогнись. Где твоя гордость? Ты же был нормальным парнем!

Костя замер, поднял глаза, тяжело вздохнул.

— Да, Санёк. Ты прав. Я уже другой… Били меня там… унижали, падлы!

И сев на стул, Костя заплакал.

— Не дай бог никому туда попасть! Подонки они! Подонки! — причитал он сквозь слёзы. — С ними не справиться. Они кого хошь сломают. Там либо ты бьёшь, либо тебя бьют. Гордых они не любят. Надо льстить, пресмыкаться, угождать. Противно, а что делать?

— Прекрати. Не реви! На, вытрись. — И Саша протянул Косте платок.

— Хочешь, я тебя вытащу из детдома? Ты будешь свободен как я.

— Да что ты, Санёк! Это невозможно.

— Возможно. Ты же талант! Играешь на гитаре, рисуешь неплохо, песни сочиняешь. Хочешь, я в общину тебя возьму? Через полгода ты будешь там.

— В какую ещё общину?

— Общину медиков и биологов, которая строится под Найском.

И Саша стал рассказывать Косте о стройке, о Раковских, о будущем укладе общины. Костя слушал, раскрыв рот от изумления.

— Так это ты всем заправляешь?! — вырвалось у него. — Я слышал об этой общине, но что всё это ты придумал, и подумать не мог! Ну, Сашка, ты гений! Ну, ты молодец, блин! Это надо же такое придумать! И дед у тебя молодец. Это же надо, такие деньжищи! И не жалко ведь! На них же можно было бы всю жизнь жрать, пить, гулять и ни хрена не делать.

— Да разве в этом счастье?! — воскликнул Саша.

— А в чём же?

— Счастье в интересной жизни, в интересной работе, в занятии спортом, искусством. А ещё нужна любовь. Без любви жизнь неполноценна. Счастье в интеллекте, в свободе, в друзьях.

— Красиво говоришь… Но всё это слова… А жизнь, она, сука, бьёт и ставит на место.

— Твоя жизнь в твоих руках. Сделай её сам такой, какой хочешь. Имей хороших и верных друзей… Конечно, если в друзья выбрать свинью, то вскоре окажешься у помойки. Держись за меня, и я вытащу тебя из дерьма. Мы будем очень здорово жить в этой общине.

— Спасибо, Санёк. Я подумаю. Ну, бывай здоров. Пока.

— Заходи. Тане привет передай. И всем нашим.

Саша проводил Костю до дверей и простился.

— Зачем он приходил? — спросила Юля.

— Да так, повидаться.

— Такие друзья тебе не нужны. Держись от них подальше. Он же в колонии был?

— Был… Освободили досрочно за хорошее поведение.

— Всё равно. Горбатого могила исправит.

— Он был неплохим парнем. А сейчас в нём что-то сломалось… Жаль мне его. Дружили мы.

Юля покачала головой. Саша ушёл в свою комнату и лёг на диван. Неожиданный визит Кости, его нелёгкая судьба, пробудили в нём множество чувств и мыслей. Он вспоминал детский дом и всё, что там происходило.

Саша и Аня

Шло время, но отношение Ани к Саше почти не менялось. Они общались в школе, а после уроков Александр провожал её домой. Однако, к огорчению Саши, Аня никак не хотела расставаться со своей подружкой Яной Добровольской, и возвращались из школы они обычно втроём. Саше не очень нравилась эта маленькая смешливая болтушка. Яна казалась ему слишком легкомысленной, а главное, мешала ему серьёзно поговорить с Аней наедине, наладить отношения.

В секции Аня по-прежнему каталась с Ванечкой, а после тренировки этот рыжий бугай провожал её домой, гулял с ней. Саша больше не пытался играть в третьего лишнего, а молча сносил обиду.

Сегодня Яны в школе не было, и они возвращались с Аней вдвоём. Александр решил, что другого времени у него не будет, и предложил Ане погулять с ним, посидеть в кафе, потанцевать. Однако получил отказ.

— Ты же знаешь, что я встречаюсь с Ванечкой, — услышал он в ответ.

— Но раньше же мы встречались с тобой, и Ванечка нам не мешал.

— То было раньше. Сейчас наши с ним отношения стали более близкими и я не собираюсь доставлять ему неприятности.

— Значит, ты влюбилась в него?

— Влюбилась, не влюбилась — это не важно. Он мой друг и он любит меня.

— Но я тоже…

— Ты обманул меня со своей «сестрой». Ты целовался с ней! Я видела. Да и какая она тебе сестра?! Скорей всего — любовница! Ты даже в бассейн не ходил все каникулы.

— Но не мог же я бросить своих гостей одних. Они приехали ко мне, чтобы отдохнуть вместе. Зато ты отдыхала со своим Ванечкой!

— То он, а то ты. Мы спортивная пара, мы связаны друг с другом общим делом, понимаешь?

— Ну и катайся с ним на здоровье, а после тренировки ты совершенно свободна. У тебя же должна быть своя личная жизнь.

— С тобой? Нет. Так нельзя. Это травмирует Ванечку. Скоро соревнования и я не могу с ним так поступить. Мы должны оставаться друзьями. Это залог успеха. Мы должны победить и уехать в Москву, в Школу олимпийского резерва. Он всерьёз мечтает стать чемпионом мира, участвовать в олимпийских играх. И я хочу, чтобы сбылась его мечта. Конечно, я не уверена, что смогу всегда кататься с ним. Мне всё даётся с трудом, но выиграть отборочные соревнования в Найске, а затем в Красноярске, мы должны.

— Значит, ты собираешься в Москву?

— Не знаю. У меня пока не хватает выносливости. Я устаю к концу программы и делаю ошибки.

— Не рвись за Ванечкой. Он старше.

— Но мне не хочется его подводить. Он фанат коньков. В них вся его жизнь. Он и меня заразил своей одержимостью.

Они дошли до Аниного дома.

— Ну, до завтра, — сказала она прощаясь.

— Мы же сегодня увидимся на катке, — возразил Саша.

— Это не в счёт. Там мы чужие. Ванечка следит за мной. Пока.

— Стой! Дай я тебя… поцелую…

Аня замерла и ласково посмотрела на Сашу. Он приблизился, нежно обнял её и коснулся губами её розовой щеки. Приятное тепло разлилось в груди, руки сами сжали её тело. Они стояли обнявшись минуты три, наслаждаясь душевной близостью. Потом Саша отстранился и с грустью произнёс. — Пока.

В четыре, как обычно, он пришёл на каток. В течение часа исправно «крутил школу», поглядывая на Аню с Ванечкой и на других фигуристов. Потом стал импровизировать, сочетая разные фигуры, плавно переходя от одной к другой. Тренер не раз посматривал в его сторону, однако его больше занимали будущие участники отборочных соревнований. Вот он подошёл к Ванечке и стал беседовать с ним. Потом обратился к Ане. Та стояла потупясь, словно провинившаяся, и ковыряла коньком лёд. Тренер что-то довольно долго говорил, наконец, Аня кивнула. Он отошёл и подошёл к фигуристке — одиночнице, Ольге Поповой. Там он долго не задержался. Оля выслушала его и согласно кивнула. Наконец, он направился к Саше. Александр даже немного растерялся. Он не ожидал такого внимания со стороны тренера. За всё время тренировок они общались всего дважды и то мимоходом.

— Ну, что, Губерт? Я смотрю, ты настойчивый парень. Кое-что у тебя уже получается. Пора нам подумать о произвольной программе. К маю, конечно, ты не успеешь её подготовить, но к осени вполне сможешь осилить. Вот тебе блокнот. Тут у меня записано несколько вариантов программ для одиночников. Попробуй выбрать сам, что тебе нравится.

Александр стал бегло просматривать альбом. В нём условным языком знаков и рисунков были записаны разные варианты обязательных и произвольных программ для фигуристов. Он нашёл программы для мужчин — одиночников и углубился в изучение.

Медленно и осторожно стал повторять то, что было написано в первой произвольной программе, прокатывать её. Она показалась ему не очень сложной. Вторая программа была посложнее, особенно в части прыжков. А когда Александр дошёл до третьей, то понял, что ему её не осилить. Он выбрал для себя первый вариант с элементами второго и стал запоминать порядок фигур.

Вскоре занятия закончились. Тренер опять появился на площадке и занялся разбором катания. Оказывается, со второго этажа, из своего кабинета, он прекрасно видел, кто как работал. Затем он подозвал к себе Аню с Ваней и сказал им что-то. Ванечка посмотрел на Аню. Та наклонила голову, потом кивнула. А тренер, поискав кого-то глазами, подошёл к Саше. Тот сидел на скамейке и переодевался.

— Где мой альбом?

— Вот, пожалуйста.

— Ну, как? Выбрал программу?

— Да, первую, но с элементами второй.

И Саша стал объяснять тренеру, какие фигуры надо взять из второй программы и куда вставить в первую.

— Неплохо, неплохо, — кивал головой тренер. — Ты всё это нарисуй на бумаге и передай мне в следующий раз.

— Хорошо.

— Тогда будь здоров.

— До свидания.

И Александр направился к выходу.

Разговор с Лебедевым

Сергей и Андрей сидели за компьютерами и строчили дипломные проекты. Минут через 30 Сергей оторвался от дисплея и спросил приятеля.

— Ты читал объявление в газете «Сибирь» на счёт дополнительного набора в профтехучилище №4 на курсы монтажников-высотников?

— Нет, — ответил Андрей. — А что?

— А то, что на строительстве общины медиков скоро потребуются монтажники-высотники.

— Ну и что?

— Как что?! Или ты передумал на счёт нашего участия в монтаже купола? Мы же собирались с тобой подзаработать!

— Да? Я думал, ты забыл об этом.

— Балда! Я ничего не забываю.

— И когда мы пойдём записываться?

— Хоть сегодня. Занятия начнутся через неделю.

— А какой срок обучения?

— Месяц, по два часа в день.

— Два часа? Это немного. Можно выкроить. А я хотел на курсы альпинистов записаться.

— Зачем? Курсы альпинистов платные, а эти — за счёт фирмы «Икар». И сроки обучения здесь меньше.

— Ну, тогда давай запишемся.

И оба снова уткнулись в дисплеи.

В лабораторию осторожно вошёл профессор Лебедев.

— Добрый день, коллеги. Не помешаю? Сергей усмехнулся. — Вы, Леонид Иванович, здесь хозяин, это мы тут гости. Или вы хотите спросить: «Дорогие гости, не надоели ли вам хозяева?»

— Ну что вы! Сидите, работайте на здоровье. У меня только небольшое сообщение. Вам надо зайти в кассу и получить премию за участие в НИР по определению мутаций генома человека.

— Да? Это очень кстати, — заявил Сергей. — А то я уже на «мели». Спасибо, Леонид Иванович, вы настоящий друг.

— А ещё я хочу сообщить вам, что пришло заключение Института генетики по вашему подопечному Александру Губерту. Помните, мы анализировали в конце ноября его геном?

— Как же, как же, помню, помню, — оживился Сергей. — Ну и что там сказано?

— Там сказано, что данная мутация не представляет опасности для потомства. Сходные мутации уже наблюдались российскими, американскими и японскими учёными. Правда, только в одной, а не в двух хромосомах сразу. Но, по мнению специалистов-генетиков, это не имеет существенного значения. Новые гены кодируют один и тот же белок. Ожидается небольшое увеличение объёма головного мозга, у потомства примерно на 5%. Это будет мало заметно для окружающих. Сказать, что его дети будут гениальны тоже нельзя. Всё зависит от условий их дальнейшего развития и воспитания. Для гениальности необходимо совпадение нескольких факторов. Хотя определённые задатки гениальности будут.

— Но это уже здорово! — воскликнул Сергей.

— Однако, возможны и некоторые издержки, — продолжал Лебедев. — Повышенный объём мозга требует улучшенного кровоснабжения. И здесь возможна недостаточная адаптация организма. Она может проявится в периодических головных болях, повышенной утомляемости и, наконец, признаках шизофрении.

— Это плохо.

— Да. Но этого можно избежать, если правильно определить допустимые нагрузки на мозг, на нервную систему. Режим труда и отдыха, хорошее питание, занятия спортом — всё это может устранить неблагоприятные симптомы.

— А Сашке об этом стоит сказать или нет? — спросил Сергей.

— Я думаю, пока не надо. Никакой угрозы его потомству нет, а если кто-то из его детей и станет гениальным, то это произойдёт ещё очень не скоро.

— Согласен. Пусть живёт, как жил.

— А ещё говорят, что человек — божественное творение! — усмехнулся Андрей. — Оказывается, всё очень просто. Облучил яички, пациента, вызвал мутацию и родил гения!

— Ну, это ты подзагнул малость, — заметил Лебедев. — Так скорее родишь дебила, чем гения, а то и вовсе станешь бесплодным. У Губерта произошло редкое стечение обстоятельств, что и привело к редкой мутации генома. Возможно, он один такой на Земном шаре.

— Так ведь каждый человек по-своему уникален, — заметил Сергей.

— Это верно, — согласился Леонид Иванович. — И это никак не вяжется с библейским преданием об Адаме и Еве. Ведь по Библии Ева была создана из ребра Адама. Значит, получена методом клонирования! А клонирование запрещает уникальность. При клонировании возникает точная копия родителя. По всем законам генетики, методом клонирования из мужчины мог получиться только мужчина.

— Да, недоработочка в Библии, — согласился Андрей. — Для создания Евы, богу нужна была сперма Адама, а не его ребро. Только в ней есть свободные «Х» и «Y» хромосомы, которые можно комбинировать и получать разнополых детей. И потом, от Адама и Евы должны были пойти только белые дети. Откуда же тогда взялись негры?

— А ответ простой, — заявил Сергей. — Тот, кто писал Библию, просто не знал о существовании в Африке чернокожей расы. Не знал он и о монголойдной расе в Азии. Он вообще плохо знал Землю. Считал, что она плоская, как блин и покоится на трёх китах, плавающих в бесконечном океане.

— Сразу видно, что ты не читал Библию, — заметил Леонид Иванович. — Там совершенно другая версия творения Земли. Хотите, я скажу вам, что там написано?

— Сергей и Андрей согласно кивнули.

— Там сказано, что в начале бог-отец создал небо и землю. Земля была бесформенна, пустынна и погружена в вечный мрак. Всюду простирались только воды, а над ними носился дух божий. И сказал бог: «Да будет свет!» И увидев, что свет хорош, он отделил его от тьмы и назвал днём, а тьму назвал ночью.

На следующий день сотворил он небесный свод посреди вод, разделив их на две части: на воды, которые были на земле и на воды, которые в виде туч и дождей повисли в небе.

На третий день он собрал воды на земле в одно место, и тогда показалась суша. И назвал бог скопление вод морем, а сушу землёю. И повелел он тогда, чтобы на земле произросли многие виды растений, дающих семена, и деревьев, родящих плоды.

На четвёртый день создал он два тела небесных: большое, чтобы светило днём, и меньшее для освещения ночи. Так возникли Солнце и Луна, для того чтобы отличать день от ночи и обозначать времена года, дни и месяцы. На своде неба бог поместил множество звёзд.

На пятый день он призвал к жизни чудища морские и всякую иную тварь, обитающую в воде, а также птиц, парящих над землёй. И благословил их, сказав: плодитесь и размножайтесь и заполняйте как море, так и воздух.

На шестой день создал он скотов и гадов, и всяких других животных, передвигающихся по земле. И под самый конец сотворил человека — Адама, по образу и подобию своему, чтобы властвовал над всею Землёю, над всем, что жило и росло на земле.

На седьмой день бог отдыхал после своей работы, и этот день благословил и сделал его праздником на вечные времена. Вот какова библейская легенда о сотворении мира.

— А когда же появилась Ева? — спросил Андрей.

— А это произошло много позже, и было это так.

На плодородной равнине, лежавшей на востоке, бог сотворил сад, известный всем как райский сад, и поселил в нём Адама. В Раю росло множество разных деревьев, полезных своими сладкими плодами. В самом центре рая стояли дерево жизни и дерево познания добра и зла. Бог разрешил Адаму вкушать плоды со всех деревьев, за исключением дерева познания добра и зла, к плодам которого запретил прикасаться под угрозой смерти.

Бог знал, что человеку нехорошо оставаться в одиночестве, и привёл к нему разных зверей, живущих на земле, и птиц, летающих в воздухе. Адам дал имена зверям, птицам и прочим тварям, но всё равно чувствовал себя одиноким, потому что не было с ним рядом друга, подобного ему.

Тогда бог наслал на Адама крепкий сон, вынул у него ребро и создал из этого ребра женщину. И сказал Адам:

«Вот это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женой, ибо взята от мужа. Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей, и будут они одна плоть».

— А почему бы ему не сотворить Еву из глины, как и Адама? — спросил Сергей.

— Тогда бы они были равноправны, а так Ева — лишь ребро Адама. Еве бог сказал, что она должна рожать детей и подчиняться мужу, который будет властвовать над нею.

— Да, интересная сказка. А я видел на картинах, изображающих Адама, что у него есть пупок, — заметил Андрей. — Но если бог создал Адама из глины и вдохнул в него жизнь, то у него не могло быть матери, и пуповина ему была не нужна. Значит, и пупка не было. То же самое можно сказать и о Еве.

— Верно. Это тоже нонсенс, — согласился профессор. — Тут церковники, принимающие картины от живописцев, недоглядели. А вообще в христианской религии много парадоксов. Например, если обычный человек умирает, то, согласно христианскому учению, душа его отлетает от тела и уносится на небеса. Там он попадает в Рай или в Ад. Так почему же душа сына божьего — Иисуса Христа не покинула его тело? Почему он воскрес из мёртвых и вознёсся на небеса вместе со своим бренным телом, которое там ему совершенно не нужно? Зачем ему руки и ноги, если нет опоры, нет предметов, которые можно брать? Зачем ему пищеварительный тракт, ели нет пищи? Если он бог, то на небе должна быть только его божественная душа, его разум, но не тело!

А тело его было человеческим. Согласно Библии, он родился человеком. Значит, у него был обычный двойной набор хромосом и обычная молекула ДНК. Половина его хромосом досталась ему от матери — Марии Магдалины, а половина — от бога-отца. Следовательно, и бог-отец не был бесплотен, поскольку у него были сперматозоиды! Почему-то бог-отец не захотел делать сына из глины?!

Допустим, что архангел Гавриил произвёл искусственное осеменение Марии Магдалины во сне и «греха» совокупления между Марией и богом-отцом не было. Но это ничего по существу не меняет. Значит, бог-отец был полноценный мужчина! Иначе откуда взяться сперме? Значит, бог-отец вполне материален и имеет человеческий облик, чего церковь и не отрицает.

«Бог сотворил человека по образу и подобию своему» — сказано в Библии. Но тогда богу-отцу необходимо питать своё тело, если он хочет жить. Иисус Христос ел пищу и животную и растительную. То же самое должен был делать и бог-отец. А пища находится на Земле. На небе, в космосе пищи нет. Значит, либо богу не нужно тело, либо он должен был жить на Земле.

Но как могло первоначально возникнуть тело, когда не было ни Земли, ни Вселенной? И зачем богу-отцу тело? А если он не имеет, и никогда не имел тела, если он голый Разум, лишённый плоти, то он не мог сотворить человека по образу и подобию своему. И откуда взялся бог-отец? Кто его сотворил? Другой бог? Но кто тогда создал первого?

Здесь нет ответа, и не может быть потому, что Библия — это сказка. Но сказка умная и красивая. Содержание Библии богато, как сама жизнь.

Идиллические сцены на её страницах перемежаются картинами кровавых войн, эксцессами разнузданности и разврата, а также эпизодами, которые потрясают своим трагизмом.

А как красочна галерея образов! Достаточно взять Самсона, мятущегося, безумного… Или одинокого царя Саула, или изысканного и весьма предприимчивого Соломона, который нажил огромное состояние на торговле лошадьми и производстве меди.

События эти венчает коллективная трагедия еврейского народа, угнанного в вавилонское рабство. Не всё в Библии фантазия. Там есть и достоверные исторические события, проливающие свет на историю человечества в очень далёкие времена, на самую раннюю шумерскую цивилизацию.

— Даа, Леонид Иванович, вы нас удивили своими познаниями Библии, — заметил Андрей. — Я думал, что вы как убеждённый атеист, таких книг не читаете.

— Наоборот, именно чтение Библии, Корана, Талмуда и другой религиозной литературы, убедило меня в правильности моих атеистических воззрений. Атеизм не должен быть слепым, не должен быть религиозным нигилизмом. Он должен быть осознанным, аргументированным. Только такой атеизм подходит учёному.

Ну ладно, коллеги, сидите, работайте. Считайте, что у вас был небольшой перерыв.

— Нет уж, — заявил Сергей. — Сначала мы зайдём в кассу и получим премию, а потом поработаем ещё.

Инцидент

Шёл февраль. Из школы Саша, Аня и Яна, как обычно возвращались вместе. Между ними шёл обычный весёлый и пустой разговор. Саша шутил, рассказывал анекдоты, Аня и Яна смеялись.

У дома Ани Яна простилась с ними, и Александр остался с Аней.

— Давай погуляем сегодня, — предложил он. — Мне надо сходить к Саймонсу, на Портовую, 13, разговор есть. Ты там посмотришь макет нашей общины. Это интересно.

Аня подумала и согласилась.

— Ладно, встретимся около трёх. Я только перекушу.

Без двадцати три Саша был у подъезда. Вскоре появилась Аня, и они направились в сторону набережной.

— Я уже позвонил Джефри. Он ждёт нас.

Аня кивнула.

— На тренировку сегодня придёшь?

— Конечно. Я уже произвольную программу начал разучивать. Только её с тренером надо согласовать.

Они быстро добрались до Портовой улицы, и зашли в контору. Саймонс был на месте.

— Здравствуй, здравствуй, Сашок. А это твоя подружка? — Ответил он на приветствие вошедших молодых людей.

— Да, познакомьтесь, — и Александр представил Аню. — Она хочет посмотреть макет нашей общины. Можно?

— Разумеется, мисс, смотрите, — и Джефри подвёл её к макету.

— О, какая красивая! — воскликнула Аня. — И как тут всё здорово!

Саша заметил, что мачта-опора уже претерпела некоторые изменения. Трёхпалая снизу, она имела форму конуса. Над лапами была круговая площадка с дверями для лифта, а сами лапы представляли собой лестницы, ведущие на площадку.

— Всё как договорились с тобой в прошлый раз, — сказал Саймонс. — Теперь под опорой можно разводить костёр и устраивать танцы, а на костре жарить барана или свинью.

— Отлично, но у меня есть ещё идея. Она уже одобрена дедушкой.

— О, дорогой, не слишком ли много у тебя идей? Меня уже в дрожь бросает, когда ты заявляешь о своей новой идее.

Саша обиделся и замолчал.

— Ну, ну, я пошутил. Говори, я слушаю.

И Александр стал рассказывать Саймонсу про павильон монплизир (по французски — моё удовольствие) на берегу бассейна — это что-то вроде бани с сауной и джакузи, который они обсудили недавно с Сергеем и Евгением Робертовичем.

— Однако я думаю, он потянет не меньше чем на 50 тысяч долларов, — задумчиво произнёс Саймонс. — Дорогое удовольствие. Может быть, молодёжь обойдётся без него?

— Нет. Мы же не дикари какие-нибудь. Помылся, попарился и в ванну с джакузи, — возразил Александр.

— Значит, ты настаиваешь на монплизире?

— Да. Пусть он будет.

— И Евгений Робертович готов оплатить затраты?

— Сейчас я ему позвоню.

Переговоры велись не долго. Евгений Робертович согласился на дополнительные расходы, поскольку они не превышали 3% от стоимости всего строительства.

Саша с Аней вышли на улицу и вдохнули чистый морозный воздух. Он проводил её до дома и поцеловал. — До встречи на катке.

— Да, но только там мы чужие. Там Ванечка меня опекает. И мне от него уже попало. Он видел нас вдвоём и сказал, что побьет тебя.

— Ладно, пока. Пусть только попробует!

На тренировку Александр принёс на листке свой вариант произвольной программы. Он пришёл на каток специально немного пораньше, чтобы показать его тренеру, но тот был занят. Он вызывал к себе в кабинет по очереди то одних, то других фигуристов и беседовал с ними.

Саша несколько раз откатал «школу» и перешёл к произвольной программе, но тренер на площадке не появлялся. Тогда Александр сам решил подняться к нему в кабинет. Незадолго до этого по громкоговорящей связи тренер пригласил к себе Ольгу Попову. Саша решил войти после неё. Он поднялся на второй этаж и стал ждать.

Вскоре Попова выпорхнула из кабинета вся розовая, возбуждённая.

«Ну и досталось же ей, бедняге, — подумал Саша. — Видно тренер не в духе». Однако он постучал и вошёл.

Тренер стоял возле зеркала и деловито поправлял причёску.

— Чего тебе? — спросил он у Саши.

— Да вот, программу принёс. Хотел показать вам.

— Садись.

Саша сел в кресло возле стола тренера и протянул своему шефу листок бумаги.

— Так, так, — задумчиво произнёс тренер. — Неплохо, неплохо. А вот шестую фигуру я бы соединил с девятой, было бы эффектней. Представляешь, какой красивый переход!

Александр согласился.

— Сможешь его выполнить?

— Постараюсь.

— А по времени уложишься?

— Думаю да. Я уже опробовал её.

— Ты должен кататься под музыку. Надо музыку подобрать, тогда будет видно.

— У меня есть плеер. Я катался под него.

— Это хорошо. Иди, катайся.

И он протянул Саше листок со своими пометками. Затем тренер взял в руку микрофон и деловито объявил по стадиону.

— В кабинет тренера приглашаются Аня Ёлкина и Иван Фадеев.

Александр взял листок и вышел в коридор. Навстречу ему по лестнице поднимались Ванечка и Аня. Саша остановился на верхней ступеньке. Фадеев взглянул на него и, прищурившись, произнёс:

— А ну брысь, щенок! Ещё раз увижу тебя с Аней — ноги переломаю!

— Чтооо? Не понял! — произнёс Саша.

— Пшёл вон, — нервно сказал Фадеев. — Это не твоя подружка, сопляк.

И он попытался обойти Сашу, отодвинуть его с дороги, но тот толкнул его в грудь. Фадеев пошатнулся на коньках и сделал шаг назад.

— Ах ты, гад! Ты ещё толкаться вздумал!

И он как бык ринулся на Сашу. Его кулаки замелькали перед лицом, и Александр с трудом уклонялся, отражая удары. Пришлось уйти в глухую защиту. Помогли хоть и не частые, но интенсивные тренировки с Сергеем. На его счастье Фадеев не был силён в боксе. Он просто махал руками. Опомнившись и уловив момент, Александр нанёс встречный удар Ванечке в челюсть. Тот отшатнулся и замер.

И тут Александр перешёл в наступление. Он кинулся на своего врага со всей отчаянностью, на которую был только способен. Кулаки его замелькали как в ускоренной киносъёмке. Ванечка никак не ожидал такого напора. Он попятился, оступился и получил удар в нос. Это был нокдаун. Фадеев рухнул на ступеньки, кровь залила подбородок.

Аня стояла ни жива, ни мертва от этой сцены. Она совершенно растерялась. И в это время Александр услышал позади себя голос тренера.

— Это что здесь такое!? Что происходит? Губерт! Прекратить немедленно! Ах ты дрянь! Да как же ты посмел?! Негодяй! Вон! Немедленно вон отсюда! Ты искалечил Фадеева! Моего лучшего ученика! Убирайся, щенок!

И схватив Сашу за ухо, тренер стал подзатыльниками гонять его по лестничной площадке.

— Подонок! Мразь! Вот тебе, вот! Чтоб духу твоего здесь не было! Он швырнул Сашу с лестницы так, что тот загрохотал вниз, цепляясь за перила. Но внизу задержался и крикнул.

— Дурак вы! Дурак! В гробу я вас видел! И вашу секцию!

И он пошёл в раздевалку униженный, но не побеждённый.

Только за воротами стадиона Саша пришёл в себя. Кисти рук были побиты, ободраны, ухо распухло. На глаза навернулись слёзы.

«Всё. С секцией конец. Только стало что-то получаться и на тебе! Но этот Ванечка, урод, долго будет меня помнить. Хорошо я ему вмазал! Пусть знает, что Губерт может постоять за себя и свою девушку.

Но как теперь отнесётся ко мне Аня? Она в шоке от нашей драки. А вдруг она любит его? Да нет, они просто друзья… Но она же гуляет с ним. Эх, Аня, Аня! Что ты наделала?»

Он долго бродил по городу и оказался на кладбище, возле дорогих ему могил. Постоял немного, успокоился и побрёл домой.

Дома он застал Юлю разговаривающую по телефону. Сначала ему показалось, что она разговаривает со своим отцом, но потом Александр понял, что со старшим братом Олегом.

…

— Ой, спасибо что позвонил. Ждём тебя.

И Юля положила трубку.

— Сто лет его уже не видела, — обратилась она к Саше и Сергею. — Как уехал в своё Забайкалье, так и пропал. Отцу с матерью он ещё нет-нет да позвонит, а мне — ни разу.

— Так может, он твоего телефона не знал? Ты же жила сперва в общежитии, а теперь в «пещере», — заметил Сергей.

— Захотел бы — узнал, — ответила Юля.

— А ты ему часто звонила?

— Я? Я не знала его телефона. И потом он там строился. Занят всё время был.

— Захотела бы — узнала, — ответил Сергей.

— Что верно, то верно, — согласилась Юля. — Порой мы бываем невнимательны к своим родственникам. Жизнь какая-то суматошная. Вспомнишь иной раз, да и забудешь снова. Я через родителей узнавала как у него дела.

— А он через родителей узнавал как у тебя дела… Когда он приезжает?

— Обещал первого марта прилететь. Он аэромобиль купил.

— С женой летит?

— Нет. Пока один. Жена с дочкой и сыном останется дома. Дочь ещё маленькая. Рано ей путешествовать.

— Ну что ж, пора познакомится со всеми твоими родственниками. Уж больше года вместе живём. Первое марта через три дня. Встречай брата.

Саша выслушал этот диалог, и на душе стало веселее. Всё-таки событие предстоит. Интересно, что это за аэромобиль такой?

Он уже слышал о летающих автомобилях, но не видел их в Найске. Александр ушёл к себе в комнату, включил компьютер, нашёл в Интернете страничку про аэромобили и углубился в изучение. Через пару минут он понял, что видел такие машины на улицах города, но весьма редко. Он и представить себе не мог, что они способны летать.