Времён связующая мысль

Юрий Бевзюк

Времен связующая мысль: афоризмы, злободневное в политике, историостереософия, философские эссе, автобиографическая прозопоэзия. Книга содержит нецензурную брань.

Времен связующая мысль

(ОПЫТ ИСТОРИОСТЕРЕОСОФИИ)

В книге результат 66-тилетних — с шести лет — наблюдений и изучения истории по жизни и по доступным книгам и прочим источникам автора с широким жизненным опытом; еще до 15-ти попавшему в комсомольскую власть в последние полтора года «сталинщины», трудившегося в ранней молодости на заводах, в райкоме комсомола (организатор первых народных дружин в районе Владивостока Первомайском), методистом на детской турстанции при крайоно, старшим инструктором по самодеятельному туризму краевого Совета профсоюзов (основал в 1961-м году Владивостокский клуб туристов и турклубы еще в четырех городах края); в армии был инструктором по комсомолу политотдела дивизии; после армии вел туркружки, был одним из ведущих деятелей в крае спорториентирования (2 мая 1970-го, как «бегающий» тренер команды мединститута, — чемпион края по спорториентированью); в 68-70-м был работником парткома Мортранспорта, в 70-71-м — первый помощник капитана («комиссар») на танкере; с 71-го по 82-й — профессиональный охотник в Совгаванском госпромхозе; снова кружковод детской турстанции при крайоно; с конца декабря 88-го по сие время — «дачный» незарегистрированный «фермер».

С весны 90-го по май 95-го был внештатным «колумнистом» газет «ТОК»а и «Красное знамя», опубликовано около 30-ти остропроблемных и прогнозных статей…

Уже на 65-м автор, в обстоятельствах тяжких, — стихосложением внезапно овладевает, — и уже в рифму и размер проблемы истории, социологии и экономики кратчайше излагает, на все события важные отзывается… на кончины всех деятелей заметных, — на все доступные выступления в прессе, в которых истина искажается…

Готовы к изданию: (1) дневников с мая 56-го по 65-й год, с воспоминаниями в комментарии (около 500 страниц); (2) саг и минипоэм на злободневные темы, сатирических некрологов в стихах и прочих прозостихотворений (страниц 300); (3) книга (до ста страниц) стихотворных вольных переложений и собственных стихотворений по мотивам древнекитайской (эпохи Тан) поэзии — с присовокуплением обширного о Китае эссе; (4) то же самое по поэзии Генриха Гейне, и объемное эссе о его драматической судьбе и особом месте (наряду и одновременно с Гоголем) в мировом духовно-обновительном процессе; (5) прозопоэма «Природа истории» — от «яиц Леды» до Февральской революции российской (включительно) в «одной такой стране на свете» стране (более ста страниц)…

Ровнеет в мире градиент развития — хиреет фактор экономический: тем громадн`ее политический… Ему предреет идеологически компендий мысли в этой книге… Не исключительно моей — всечеловеческой…

…Потом рассеянно вспоминал, у кого же из учителей моих в поэзии такие же глагольные начала… в 02.39 без усилий особенных само собою вспомнилось… Да у Блока же!.. «…Бьются часы, мировое несущие; ширятся звуки, движенье и свет; прошлое страстно глядится в грядущее: нет настоящего! Жалкого нет…» (Утром так и не нашел в томе объемистом сочинений блоковских, так и не знаю, когда он это — теперь сугубо современное! — сочинил)…

Я автор, — значит — авторитарен: слову звучать иначе мне сам стих повелевает… но так, чтоб сразу было всё понятно… Язык я этим раздвигаю — и жизнь носителя его тем продлеваю… 03.12.

(Не горделиво ль слишком ли…)…

«Кони отбросил» капитализм (покуда мирно) уже ударом первым кризиса: иначе б на пожар финансовый не лили сверх меры долларо-евровую эмиссию… четыре года аж почти… Отчаянными усилиями поддерживают пока капиталисты жизни своего уклада видимость… Но пламя всепожирающее финансовое неминуемо из-под контроля — и, как всегда, внезапно! — вырвется……Теперь от бед людство заблудшее спасти лишь в силах… отнюдь не «мандёж» верхов экономический, — но лишь правёж низов тот политический… не обойтись — лишь он теперь людство отвязное может спасти… Как то в истории уж не однажды было… (У нас, в России, — уже столетие последнего правежа приблизилось)… 03.37

Давно отравлено то, что с рынка мирового жрём… какая ж это экономика!.. И сякнет в города приток рабов: мигранты из села (других уж стран) лишь в первых двух-четырёх поколеньях работают — потом всё то же городское дерьмо: то есть только добро переводят в гомно, отравляющее вокруг всю природу… А на земле будут работать — и почву удобрять своими отходами… 3.51

Разницы уровней развития — градиента! — нет: не может быть финансов самодвижения… То значит — прибылей, о дьявол!, нет!.. И не спасут тут никакие измышленья… 4.15..

Только что вошел «в тандем» с Блоком! Но по-порядку… Так и не найдя вчера по заглавиям стихотворения знаменитого этого Блока («Бьются часы, мировое несущие…» в толстенном его сборнике), стал уже с половины листать, — и вот на стр.346-й… достойное сюда испомещенья… с необходимым уточненьем… кое сам Блок по чрезвычайности того времени (требовавшего всего внимания к накату событий, ни до ни после не бывалых, исключительных) — и больше, наверное, по причине трагически ранней смерти, — так и не успел сделать…

«Да. Так диктует совесть мне (у него «вдохновенье» — Ю.Б.): моя свободная мечта (это ведь и есть вдохновенье: избегаем повторения мысли сообщения без усиления… Напротив! Совесть-то сильнее вдохновения, его причина даже часто, — как в этом великом стихотвореньи — Ю.Б.). Всё льнёт туда, где униженье, где грязь, и мрак, и нищета (у Блока точка, многоточие чтобы обозначить начало у него строки; впредь где у него многоточие — я добавляю и свое — Ю.Б.)… Туда, туда, смиренней, ниже, — оттуда зримей мир иной… Ты видел ли детей в Париже, иль нищих на мосту зимой?.. На непроглядный ужас жизни открой скорей, открой глаза, — (тире добавлено мною — Ю.Б.) пока великая гроза всё не смела в твоей отчизне (курсив мой мой — Ю.Б.), — дай гневу правому созреть, приготовляй к работе руки…… Не можешь — дай тоске и скуке в тебе копиться и коптеть (у Блока совсем неверное «гореть» — Ю.Б.)……Но только — лживой жизни этой румяна жирные сотри, как боязливый крот, от света заройся в землю — там замри, всё новое (у Блока: «всю жизнь», т.е противоестественно и себя — Ю.Б.) жестоко ненавидя, страшась его прорыва к свету (у Блока даже противоречащее общему сыслу стихотворения «и презирая этот свет», — который нельзя ведь никому презирать в прямом смысле, — а в переносном — «высший свет», — так это самим презирать себя тем, против которых это великое — на все времена! — стихотворение и направлено — Ю.Б.), зари (вместо маловразумительного «пускай» — Ю.Б.) грядущего не видя, — дням настоящим сказав (вместо «молвив»): нет! Сентябрь 2011 (7 февр. 2012)

За все семь бед правителей несостоятельных — со страной не справившихся, — послесталинских уж год как зреет грозовой один ответ… Но опасаюсь — всемирно грянет раньше суд за полтысячелетия власти «капитала» — и усугубит событий разгул у нас… как раз… к 2017-му…

Но неужели история, старуха эта злая, так уж к круглым юбилеям пристрастна? Вряд ли… Так последствия деяний и, главное, — недеяний! — подобрались… История — это все мы плюс… она, история: вывод конечный на данный критический момент из всех причин и следствий с зарождения человечества… (фиксирую начало и конец сочинения прозостихотворения, — как бы соревнуюсь с самим собой на уменьшение времени… 3.49)

Во всех прегрешениях «капитала» (в кавычки взял — не стану перечислять прегрешения капитала в погоне за прибылью грабительской максимальной, — не он ведь виноват: с прибылью справедливой необходим будет всегда!)… Постараюсь прояснить бездеятельности «правителей» наших те последствия, кои я на своей шкуре испытал, начиная с в 1956-м моих весен-лет 16-ти…

Хрущев начал… с разоблачений злодеяний (якобы!) Сталина… Но история — в конечном счете люди, то есть! — судит строже гораздо не за злодеяния, — за злонеде`яния… (А у нас с Хрущева те правители в истории страны как раз злодеи, что много для нее сделали, — «снимая головы» с хитро-корыстных привластных бездельников)… Необходимого на тот момент: на алтарь Победы забранное — собственность трудовую обратно отдать, гласность ввести, — политику вместо «замполитства» — и не мог скудоумный, но хитрокорыстный дурак Никита… Потому его штабисты победы великой наверх и вытолкнули… дабы заставить страну работать в основном… на победу, уже достигнутую… Чтобы страну окончательно истощить — это было капиталистам-грабителям очень и очень выгодно! Еще бы: с одной шестой сам устранялся по… его сугубой глупости конкурент… Да кто тогда — и посейчас! — осмелился бы к нам полезть!.. Столь самонадеянные глупцы в политике, как Наполеон и Гитлер, бывают ведь реже, чем раз в столетие…

В 70 его лет лысыго толстого дурака Никиту заменили… волосато-бровястым, толстяком не назвать — «царем» Леонидом (совсем не тем в истории остался знаменит, чем спартанец фермопильский, воитель великий!): по интеллекту Никиты никак не выше, — но очень цепко во власть вцепился…

Никиту в основном еще схоласты от «коммунизма» выдвинули, — но сменили Леонидом… уже циники корыстные, на зернопоставках нам совращенные заграницей… Под той же марксосхоластики покуда прикрытием…… В семидисятых нами — в качестве сырьевого звена — замкнулся мировой рынок: «п…ц» капитализму (по моему прогнозу 14 марта 1967-го () приблизился сильно — скукожились сильно шансы грабительства… Опускаю характеристики двух после Леонида «правителей» — стала позарез необходима обаятельная улыбка Михаила.…Волей или неволей — с санкции Тетчер* Маргариты (за коей стоял миркапитал грабительский) — во все тяжкие Горбач наш пустился: народ вечерами и в выходные… добровольно вкалывать… в кооперативах наконец-то — с опозданием в четверть века роковым! — даже решился отпустить…

Еще в самом начале 90-х в статье в газете краевой писал я: «Не „светит“ нам капитализм… Себе необходимое грабительские капиталисты еще в 70-е в нас вложили — в нефтегазодобычу… Далее они будут нашу промышленность самообеспечения всячески гноб`ить, дабы место своему „секондхэгду“ освободить, всучить нашим потребителям»… (А мы заплатим за рухлядь и гниль валютой ихней же за наши богатства сырьевые будто бы и неисчислимые (но не бездонные они!) — и, юмор черный весь (): к ним же мерзавцы наши переведут и сверхприбыль… Хотелось б им и всю захапать сверхприбыль за наши богатства сырьевые полновесные за свой просроченный сэкондхэнд, — но надо покуда им терпеть, кормить оравы наших бездельников городских (пускай они в безделье гинут)… А то… начнется у нас завершение Октября 17-го… — и у них вспыхнет)… Но, скорее всего, — у них начнется на сей раз завершение «революции трудящихся» — опять, скорее всего, в Германии, затем — в США… — и «далее — везде»…

И — далее повышенное внимание!!! — им, как по «плану Маршалла» надо ведь было свои склады от старья и залежей разгрузить, — не на свалку, а к нам свезти! — чем сразу «двух зайцев» «убили» уже третий десяток лет хитрецы: дают работу своему «быдлу» — у нашего же, напротив, отбирают занятия, — что действует, понятно, на наших разлагающе весьма (новейший способ убивать! Притом массово! Бомбы водородные будут-не будут еще на горожан безмозглых падать (скорее, вряд ли), — а безделье в городах у нас уже давно убивает массы)…

Но… вместо ума у грабительских капиталистов — лишь обоняние: где там запахло сверхприбылью! Да и «принцип» давний ведь у них грабительский — «после нас хоть трава не расти»… Жадность не дала им сообразить: «врага» геополитического устранив — на деле то, что поддерживало полвека лишних их! — они прямиком на агонию свою систему грабительскую вывели, — от раны смертельной, у нас нанесенной… в 1917-м, в октябре…

…Не признаю «теорию заговора» внешнего — но хуже оно: в наличии все признаки измены внутренней… Почему-то в 1918—20 еще слабую Соввласть не смог сокрушить плюс к внутренней контреволюции и военный поход держав Антанты аж 14-ти, — а потом она, наша Советская власть, — эту Антанту сама! «поставила раком», заставила нас удовлетворять (миллионами жизней цена? Истории важен лишь результат! Не знает жалости она)…

Так что после 1991-го не разъясняю… способный понять сам знает… а неспособному нечего и объяснять… Не во внешнем заговоре корень нашего зла — во внутренних наших властей пакостях… За кои им вскоре ответ держать… перед разгневанными массами… 04.29

______________

*Маргарет Тэтчер, скончавшись назад с неделю (), как мать моя, в 87, — была не сильно умная, — но зело скверно-настырная бабенция… Из тех, что не «в свои сани» лезут (во власть, в судейство), — не задумываясь, по своей женскости, над последствиями… — В полнейшую правоту свою, по недоумству, уверовавши — для «власть имущих» стараются, «роют землю» — делают самое гнусное, самое скверное… Ох, много напакостили Марга Тэтчер и ее «подкаблучник» Рейган — человечеству…

Тэтчер еще особой пакостью (для нас) отмечена: подобно той даме при нашей Кате 2-й (великой), Перекусихиной, — «тестировавшей» постельные «достоинства» намеченных в фавориты, — «опробовала» в 84-м нашего улыбчивого Мишу — еще «невинного» в грехах власти высшей… и — «Годен!», — мировой олигархии доложила…

…Два твердо помнил я стихотворения из Блока, первого так и не нашел в сборнике, — а второе, оказалось, — к поэме незаконченной о себе и времени «Возмездие», тот знаменитый (великий!) ПРОЛОГ «Жизнь — без начала и конца. Нас всех подстерегает случай. (И далее две темные строки блоковские «Над нами — сумрак неминучий иль ясность божьего лица») в полную рифму заменяю своими словами ясными):

Пред нами путь животности ползучей — или тернистая тропа творца*…

И** (вместо «но») ты, художник, твёрдо веруй в начала и концы. Ты знай, где стерегут нас ад и рай. Тебе дано бесстрастной мерой измерить всё, что видишь ты. Твой взгляд — да будет тверд и ясен. Сотри мрачащие*** (вместо «случайные» у Блока) черты — и ты увидишь: мир прекрасен… (вместо одной точки у Блока)…

________________________

* Начало это — с Блоком моё в «тандеме» — далеко не для всех… И, вспомнив библейское, — не для «овец»: для тех, за кем людское стадо следует — не подло-корыстных тех в затхлое время, — а для смелых тех в эпохи свежие перемен… Кто те способности имеет, чтобы подвигнуть «стадо» к свету, архитруднейшее продвижение людства к человечеству идейно-образно обеспечить…

**Пожалуй, самый великий по части «связи времен» наш поэт — так и не сумел вполне преодолеть древние бреды: противительным союзом «но» он как бы извиняется перед творцом внешним, не совсем еще в его невозможности уверен… Жизнь общая действительно «без начала» — из бесконечности материи проистекает, — но твоя имеет и конец и начало: не имеет конца она лишь фигурально — в твоих словесно-образных творениях, — если они, конечно, затребуются временем после тебя… Или даже временами всеми в случаях весьма редких: Александр Блок в числе таких творцов несомненно… Противительным союзом «но» Блок как бы оправдывается за перекор «богу», — не вполне понимая, что этой химерой («виртуалом»! ) хитро-подлые жрецы корыстные обескураживали издревле творцов истинных: мало ведь кто из потенциальных творцов смертных осмеливался брать на слабого себя прерогативы «всезнающего» небесного «творца» бессмертного… Союз «и» присоединительный как раз и говорит: и художникам-творцам, — и всем нам!: кроме как только на самих себя — не на кого надеяться…

*** Они, к глубочайшей печали нашей, не случайны, — но закономерны ужасно!.. И одиночкой, самым даже разгениальным, — не стираемы… Лишь усилиями всего человечества чрезвычайными… Но даже ими, страшусь я, законы естества универсальные не преодолеваются: исполнение приговора природы, боюсь, лишь несколько отдаляется… В любом разе нам должно сопротивляться…

Больн`о людство экзистенциальной страшной болезнью: перевесом животности в себе… Боюсь, уже давненько сей устрашающий регресс: с начала машинной эры (вызванной критически возросшей в Европе плотностью населения)… То шло оно, людство, вперед, да всё вперед (критерием считать познание себя — и человечности в нём возрастанье!) … но дёрнулось назад с войной второй ужасной мировой, — и отдаёт, всё отдаёт назад последние полвека — со всё возрастаюшим ускореньем (я сам сему с 17-ти лет свидетель)… 05.40… Боюсь-страшусь: бесстрастная история (природа то есть) из этого всего сего — вывод последний не замедлит сделать вскоре…09.06

И вечный бой — лишь изредка покой… 18.9.12., 01.31

На судне паркомовский ставленник первым помощником капитана (помплитом вкратце) звался На деле имел над капитаном полномочия «комиссара»: я сам однажды сменил «кэпа», нахулиганившего на судне в Находке по-пьяни, — звонком с причала нефтеналивного в партком…

Хотел пример я только словом описать, / как в суебезумии людства стоять… / Не знал, что в годы предзакатные / придется, по-библейски, в стаде взять / на себя мне роль «козла» — поводыря… 18.9.12., 04.27

Козёл больших размеров достигает, где лет до пяти ему расти хозяин позволяет…… В тех древних горах, где предки коз когда-то зимы бедовали, — козлы от хищников стада свои спасали… Но десять тысяч лет уж одомашнена коза, и молоком и мясом кормит нас, — а козликам несчастным немногим дозволяют вырастать… Одна козоводка в «Приусадебное хозяйство» писала: привыкли к козлику — и коз исправно осеменял: через четыре зимы перетаскивали сена едока, — пока таким могучим он не стал и своенравным, — что все загородки стал ломать рогами, копытами все стекла вышибал, веревки рвал — и принялся когда даже стены козлятника своего расшибать, — пришлось так`и на мясо сдать буяна…… Надеюсь, не свою судьбу я предсказал… 04.55

Американский фильм любительский «Мусульманская Невинность» (точней, пожалуй, так на русский-то перевести) дней пять в массмедиа муссируют… серьезные бунты в мусульманских странах вызвал, где «богохульство» еще остается в уголовных кодексах стран многих, как архаизм злостный, — как признак несомненный первобытной дикости, с одной стороны, — с других же сей взрыв эмоций ненавистных к оплоту капитализма — о перенаселении опаснейшем в тех райских странах говорит, — где давние занятия избыты в безумнейшем преследованьи грабительских сверхприбылей… Отвязные капиталисты, там древнюю культуру земледелия сгнобив, — к кормушке секондхенда население прикормили, работать на земле вконец уж отучили… Ох, сильное усугубление бед там можно предвидеть смело…

Изрядно тягостно себя люду бездумному навязывать, но как же `иначе его спасать…

Несет любой мыслитель эту тяжесть, — но как ин`аче высказать себя…

Три вида есть времен связи, — и первая — биологическая, роднит людей с животным миром… Затем — язык, и выше — мысль, — что языком только развилась… Пока у горстки лишь передовых — и друг от друга изолированных… Друг друга скоро надо им найти, — круг быстро мыслящих расширить… Иначе долго человечеству не жить…

Homo разумным назван прежде времени: пока еще — он лишь животное умелое; и сумасшедшей гонкой техники теряет быстро разум он последний (что от предков)… Так и не стать он может сапиентным — зане совсем разбременит Землю, — чудовищный отрыв сознания от техники не одолев как можно поскорее… Одно спасенье — денег неправедных паденье уже не замедлит… Оно ускорит возвращение к земле, к семье, к самоуправленью… Ключ от Судьбы — возврат Советов…

В истории каждый участвует — но очень немногим (и далеко не всегда!) дано ее объяснять… Пока лишь себя из живущих таковым знаю — сочетанием природной остроты ума и самых сч`астливых обстоятельств (отнюдь не для «личного» счастья) — его не может существовать для обладателя обширного ума, покуда мир несч`астен, — но мудрец обязан ощущать себя сч`астливым всегда, как обладатель того, что когда-то может принести миру счастье)…

И первым самым счастьем-несчастьем… было в разломе истории в 1954-56-м годах — попасть во власть избраньем «комсомомольским богом» в 27 средней школе Владивостока еще за неделю до 15-ти… Уже в 10-м классе пришлось расплачиваться за ту чудную власть, возможную лишь на самом излете «сталинщины», — зато еще в феврале 1957-го я в дневнике записал: «силы идейной у них (у начальства) уже не стало — действовать одной командой уже никак нельзя»… С тех пор приходится идти мне встречь обстоятельств: в начале 10-го класса объявил неосмотрительно: после школы пойду на завод — вместо того, чтобы выслуживаться на «медаль»… сразу и дома и в школе изрядные передряги… Работой нелегкой — слесарем-дизелистом на ремонте тральщиков и подводных лодок я свой трудовой путь начал… но через 10 месяцев меня в Первомайский райком комсомола взяли, в 58-59-м заведовал в нём пропагандой, в лето 58-го народные дружины в районе организовал, — чем, понятно, сразу страшен стал партийному начальству (но по младости, ясно, этого не понимал): недругом мне сам Гульченко Александр Никитич стал, в октябре 58-го Первым секретарем райкома партии назначенный (затем секретарь КК партии, замминистра рыбной промышленности Союза кончал)… Но у меня с лета 56-го, с каникул после 9-го класса, — уже была запасная посадочная площадка: как секретарю еще школьной комсомольской организации и члену райкома комсомола — поход школьников уникальный довелось мне организовать, 58-мидневный переход Владивосток-Хабаровск тайг`ами, пришлось вести его по политико-административной карте в самых безлюдных местах, — и обрести посему на всю жизнь самый основательный в тайге ориентированья навык… — …Из райкома комсомола изгоняем — я методистом краевой школьной турстанции (при крайоно) в 19 лет взят… там за полгода много познал, с подругой Фадеева Александра Головниной Тамарой знавался, со старшим братом Константина Суханова не раз ночевал в его последней хибаре в Барсовой пади… но в том же августе 59-го в очень сложный переплет попал: на слете юных туристов краевом я крайкомокомсомольским девушкам понравился, через них высоко потом забравшемуся во власть Косте Харчеву, — но он мне не понравился (в книге воспоминаний, давно готовой к печати, всё объясняется)… через полгода опять в бухте Малый Улисс на заводишке военном экспериментальном малом, на полтора года слесарем вне бригады, — намыкался сполна, особенно в начале, дневник (тоже готовый к печати) вполне отражает… Но с весны 1961-го опять я всплываю «на крае» — в Краевом Совете профсоюзов по самодеятельному туризму инструктором старшим: летом-осенью 61-го во Владивостоке турклуб основал, избирался первым его председателем; в Артеме, Арсеньеве, Дальнегорске (Тетюхе тогда) турклубы, в Находке также в декабре 61-го основал напоследок……В июле 62-го в армию на три года таки взяли, 10 месяцев наводчиком (осенью отлично на автоматической зенитной пушке отстрелялся — после чего оформили вступление в партию), оператором станции орудийной наводки в зенитном дивизионе… затем мне самую широкую возможность изучать себя предоставила армия (сейчас опять-таки такое нельзя и представить! — в 54-м излетающая эпоха сталинская власть сакральную над крупнейшей школой края, как секретарю комитета комсомола, на два года мне дала, — в 63-м — целую дивизию мне, сначала рядовому солдату, изучать — мудрым решением ЦК партии — всего за год до меня в армию забрания — офицеров в политотделах годными на то срочниками замещать!): в политотдел южносахалинской мотострелковой дивизии инструктором по комсомолу меня взяли (отдельная уединенная в комендантской роте комната, полная свобода по всему Южному Сахалину разъезжать по своей дивизии частям)… В тот год — май 63-го — 64-го август — я очень многое познал: и об армии, — и, главное, — из «высасыванья» библиотек областной и особенно Дома Офицеров Советской Армии неустанного (во второй какими-то чудесами уцелели «крамольные» книги еще с годов 20-х) — по пять часов ночами год спал, килограмм с десяток веса потерял, — зато очень многое познал (тогда не знал — но опередил уже я всех, заявленных тогда, — да и теперь! — в истории понимании)… (Это мне буквально последние полтора-два года предстояло с полнейшей ясностью уже узнать)… Но тогда, в отдаленном 64-м, мало-помалу мое старшее политотдельское начальство понимать начало — стал срочник-сержант у подполковника-полковника власть реальную — над умами и «сердцами» забирать, — вкупе с сотоварища завистью: в январе 64-го в «родной» зенитный дивизион, где меня политначальство тамошнее, сам по рации слышал, еще «за мудрость» почитло,

— «на усиление» освобожденным комсоргом (тоже капитанская прежде должность) в Южный Сокол вознамерилось услать… Но комсомолия тамошняя рассуждала иначе: уже без меня там нашлись умеющие братву забавлять, — одному из них, лейтенанту, комссобрание и отдало комсомольскую власть при весьма комичных обстоятельствах… Пришлось полковнику, политотдела дивизии начальнику, слишком умного («моторного» притом) — и тем опасного сержанта, сердце скрепя, везти в Южносахалинск назад (подробно в дневниках)… Еще столько же, месяцев восемь, уд`алось мне с удвоенным старанием областные библиотеки «сосать» (армия уже в основном ясна стала), — и в результате… я в дневнике записал в августе: «Под марксо-ленинскую схоластику у нас паразитический класс похуже капиталистского на Западе — образовался, ничего не производя, — но фиксируя страны хозяйственную отсталость»… Записал, конечно, не стихами, — разбужен во мне сей дар весьма сильными обстоятельствами более 41-го года спустя, — но то было достижение ума для 24-х лет немалое: лишь годом ранее к такому же выводу в Югославии пришел 50-тилетний заместитель Тито Джил`аc (за что и просидел в тюряге вплоть до смерти вождя)… Поверь, читатель, не бахвалюсь, — всю жизнь свои способности как раз приуменьшал: не только с высоты лет, весьма уже изрядных как не на себя — смотрю на себя: я объясняю причину главную, почему в 91-м временно пала Советская власть… Будь вблизи от власти в 91-м хотя бы десток таких, как я (не в 24 года, а уже в 52)… но этого не могло быть никогда… почему — в книге сей вкратце разъясняю… Но выводы из этого всего главные: — образование этого паразитического класса под марксистскими словесами — гибель капитализма по меньшей мере на четверть века задержало — от нанесенного доблестными дедами тех подлых компр`адоров в октябре 1917-го, — раз; словесно в 91-м переиначившись довлеющего и посейчас худшее в истории страны компр`адорство, — открыло нанесенную их дедами в 17-м капитализму рану — и вот он и в агонию, наконец, вступает, — два»… «Вывод из выводов» капитальнейший — я пришел к нему в конце 91-го… через 27 лет после, 14 марта 67-го, «бессрочного» капитализму приговора прописания… И лишь по миновании того крутого исторического перевала…

Ну, а в 64-м, тогда, в том суховатом августе, меня таки «на усиление кадров» в Анивский полк комсоргом мотострелкового батальона начальство сплавило… Годик выпал тяжкий (дневник читайте), — но филологию за тот год изучил основательно (в местной библиотеке книжки нашлись всех наших этой науки светил), — изучил так, что в 65-м, тоже в августе, в ДВГУ на истправфак экзамене, симпатичная филологиня-экзаменаторша воскликнула на русского устного экзамене: — Вы филологию лучше меня знаете, зачем вы на историю поступаете! — … — Зачем же мне тогда на филологию поступать, если ее и так уж знаю? Историю, я считаю, что похуже знаю — … Но… через «колхоз», менее полутора месяцев спустя… к моему разочарованию величайшему…оказалось, что и историю я… если не знаю, то понимаю гораздо лучше всех преподавателей, единственной докторицы, по источниковеденью, не исключая (ее я в первом же семестре, по истории СССР кандидатшу заболевшую нашу подменявшую, и прием 65-го историков наш, из детей-девочек, и немногих еще абитуриентов, и из армии из 25-ти всего нас трое, состоявшем, — чтением из книги какого-то древнего автора о любви Марины Мнишек и Самозванца нас забавлявшую… но мне было не до забав, не до историй выдуманных душещипательных (почему особенно — чуть далее……поверь, читатель, не бахвалюсь, — я с высоты лет как другого смотрю на себя: — я объясняю причину главную, почему 27 лет спустя временно пала Советская власть)… Разозленный-раздосадованный, я докторицу двумя-тремя вопросами по эпохе Смуты прервал безжалостно, она покраснела, смешалась… потом, как ни в чем ни бывало, чтение продолжала… угомонился и я — ей же источниковеденье каверзное на старших курсах сдавать… Но она благородной весьма оказалась — и доказала мне свою гражданственность! — когда я, после первого курса на заочное, наконец, перейдя — через год уже до последних курсов галопом добрался, всё на «отлично» сдавая, — получив направление в деканате, ее разыскал, бумажку протягиваю, она: «Мне у вас нечего спрашивать — вы уже историком пришли к нам», — и проставила мне в зачетку, ко всем прочим, два или три полновесных своих «пятака»)……Единственное для меня пятно светлое в том универе (да, в Южном меня, сержанта, по должности в двухгодичный университет «Марксизма-Ленинизма» для офицеров при ДОСА, по состоянию на должности капитанской записали, ни единой лекции, конечно, я не посещал, подполковников-преподов маленьких, как Бобчинский с Добчинским, философа и полит`эконома, от всей души заранее презирая… Сдавал — хочешь-не хочешь, а надо — лишь экзамены… и на выпускных политэконом меня так разъ`ярил каким-то вопросом схоластным по странам «народной демократии», — что я, ответив ему, как на самом деле обстояло, в пустынный коридор выскочил всердцах… Следом за мной с физиономией более мягкой, чем у политэконома грубоватой, философ вышел: «Молодой человек, вы на… имя-отчество… рассердились, даже нагрубили, — а он вам поставил „отлично“ и мне сказать поручил, чтобы вы непременно по гуманитарной линии шли, я к нему присоединяюсь: вы далеко можете уйти…»…Так подполковники маленькие передо мной оправдались, — и, приободрив похвалой за «диссиденство» меня, — проявили тайную свою гражданственность… Вот какими ирреальными светлыми пятнами — кроме дипломов в двух универ`ах, с одними только «пятаками», — приходилось утешаться… А университет Дальневосточный государственный репрессией мракобесной сразу встретил меня…

Как в капле воды, в сем казусе эпоха гнусная послесталинск1ая отражалась, посему в сей преамбуле надо упомянуть вкратце… Армия в последнюю неделю буквально в ней пребыванья изрядную тяжесть взвалила на меня, — зато дала мне всего за четыре ночи и дня и в людоведенье и в юристике-криминалистике понятие неслабое… В отдаленной ракетной части, в глухих сахалинских горных лесах, пятерка «дедов» наглых вконец истерроризировала молодых солдат: год почти терпели те чрезвычайные издевательства, — пока одного не избили до реанимации… в госпитале армейские юристы весьма серьезное уголовное дело размотали… Общественный обвинитель из срочников был надобен — а кто же в дивизии, кроме меня? — посему судебный процесс решили провести в полку Анивском… Ночами дело… помнится… пятитомное изучал, вникал, на процессе сидел три дня, речь обвинительно-оправдательную составил, первым ее зачитал (затем уж обвинитель государственный, полковник военной юстиции… потом мою речь похвалил, «вот только вы, по-моему, слишком в психологию зарылись» — «надо же мне и для себя что-то извлечь было»… крепко друг другу пожав руки, мы простились)… Продолжение сей главной в жизни передряги, постигшей меня в авг. 65-го в Дальгосунивера вратах — на стр. () читайте…

Есть связь времен — времён продленье: оно лишь в связи поколений… Связь эта прервана… уже полвека неимоверной гонкой техники, — что в услужении войне, — война же впредь — всему конец: и потому не быть уж ей (но это — жизни усложненье на основе самоуправленья… Венец абсурда современья — оборзенье денег… С «разоруженьем» «мудро-принудительным» КПСС дошло — держали капитализм лишних полвека своей страны лишеньями! Паденье денег оборзевших воспоследовать не замедлит!…

Так что покуда — продолженье бед (на «ровном», как обычно, месте: то есть глупокорыстия животного следствием)… Беды и вынудят возврат к Советам, к великому лозунгу: «От каждого по способностям (которые у людей безмерны! Всё дело — лишь направить верно) — каждому по (оправданным!) потребностям»… Из этих «ножниц» Правда, верно, в конце концов и воспоследует…

Без бед не может быть Побед!.. Правду подъемлют всесословные — по всему миру! — Советы… с нею — добрососедство, — а с ним — и верные деньги… А Правда в главном — в возвращении к земле, к семье, — в добро-разумности общения, — в стремленьи жить трудами своими «до самыя смерти»… Правда отнюдь — не в праздности «на пенсии»… Заголовок и все три стихотворенья до 4-х утра 11 янв. 2012

Отсюда начиналась в авг. 2011-го книга

…Тайфуна, может, испугавшись надвигавшегося (в начале 2011-го августа), вдруг разом моя электроника отказала: в смартфоне скис аккумулятор, в компутере курсор прилип, — решил набрать я изречений книжку на пишмашинке — бездействия почти на семьдесят третьем ни дня уже не мыслю……В моей четвертой библиотеке есть (от пожара уцелела третьей) книжица «Меткость слова» (Афористика как жанр словестного искусства. Москва, 1975), Н. Т. Федоренко, филолога (тогда известного), академии наук СССР члена-корреспондента… На 4-й странице он так определяет жанр: «Афористика — одно из средств образно-речевого выражения мудрости, совокупность интеллектуальных изречений, ограненных в лаконичную и совершенную форму», — короче: «Афоризм — это емкая мысль, сказанная сжато, точно, красиво» (впредь собственные афоризмы, возникшие в работе над книжкой, — в том числе и переложения с улучшением, — выделяю жирным шрифтом, более важные еще беру в курсив, — а особо важные — еще и подчеркиваю)…

На 15-й странице Э. Кроткого (совсем неизвестного мне) глубоко верный афоризм «Бездарность легче прощают человеку, чем талант» — я бы сказал еще афористичней: «Бездарность прощается легче гораздо — чем талант» (ясно вполне — речь исключительно о человеке).

На 24-й странице перевод тоже очень справедливого Шатобриана афоризма: «Леса предшествовали человеку, пустыни следовали за ним», — я бы уточнил — слишком медленно двигаются леса и пустыни: «Леса встречали человека — пустыни за собою оставлял»… (Ставлю вместо точки многоточие, — поскольку опустыниванье усиливается)…… Наверное, лучше так:

Леса человека встречали — пустыни его провожали

Краткость не всякая верна: на 33-й странице расхожее выражение «Деньги делают людей чужими» — верно не вполне, — к тому же деньги на самом деле ничего «не делают» — это люди делают в стремлении овладеть д`еньгами……О деньгах, пока солнышко из тумана не вышло, и компутер я не включил (после полутора недель без солнышка экономить энергию солнцепанели вынужден), набросал я на полях Федоренковой книжки:

Деньги удобство мощное собою являют, сводя все занятия к общему знаменателю: создают, пока в силе человек, блага, — стремлением, деньгами запасшись, на будущую слабость обезопаситься (денег запас — на будущее безопасность): созданные блага потребляются не сразу, — и есть что малым, слабым, старым дать… Поэтому с самого начала мощным двигателем развития стали… Но они и разобщают при распаде общины патриархальной — и затем в тесноте, в городах, — стремлением обезличенными знаками, мало места занимающими, — не заработанные блага задаром деньгами забрать жадными и духом слабыми, но наглыми и нахальными, — создавая тем жирную почву криминалу, — действительно, отчуждают людей всячески…

Деньги от общин «гамузных» — патриархальная семья, «мир» селянский — освобождают, набивают селянами города, — тем революции, войны порождают, — но и позволяют — это еще грядет! — в конце-концов вновь общинами на земле собраться, — но уже не принудительно, а по призваниям и симпатиям..

.

Деньги возникли в 8-м веке до нашей эры чеканкой монеты — в Лидии, в юго-западной части Малой Азии, — и уже через век — «архаические» революции во всех более чем стах полисах Греции; греки умели — их вынуждала скудная их земля торговать! — пускать в дело монету, — потому у них и расцвела к веку до новой эры пятому демократия (и созданная ею культура озаряет все предстоящие ей века)!.. А не умели (деньги тратить) персидские сатрапы! Они сидели на мешках с монетой, клали ее в закрома, — и сокрушили их не столько малые по сравнению с персидскими силами греков войска, — сколько то, что Александр сразу дал ход сокровищам гигантским, после второй значительной битве с Дарием при Иссе захваченным: в смысле буквальном приобрел в самой Персии сторонников массу…

До века 15-го монеты в Европе не хватало (потому не мало, что вследствие застоя хозяйственного не было инфляции, — и монету тезаврировали, то бишь скапливали), — и потому там так болезненно восприняли инфляцию, кою учинили испанцы, выбросив на рынок массу золота-серебра американского… Тогда-то, ощутив с великой досадой «усушку» своих запасов серебра и злата, — их и стали борзо во что-то вкладывать, — что было одной из причин — не малой! — начала капитализма… (и следствием самым главным возрастания плотности населения в Средиземноморском регионе, «средиземноморизации» (мой неологизм, новый термин, однако) границ в нем, — и вынудившей Великие Географические открытия)…… Инфляция до века 17-го не раз разгоралась в Китае, где еще до века 10-го впервые придумали деньги бумажные — и деньги «летучие» — векселя; инфляция издавна порождала в Китае грандиозные войны «крестьянские» (хотя какие «хрестьяне» в Китае?)… Инфляция функцию денег, как средства сохранения впрок результата труда, сильно ослабляет, — что по бедным сильно ударяет, — но богатых шевелиться заставляет, в производство нужного чего-то вкладывать… То есть, инфляция — «бич» виртуальный, — но по бедным бьет больно и прямо, «вкалывать» на износ как бы без принуждения прямого заставляя, — а у богатых вынуждает предпринимательство: от его результатов и бедным перепадает, — но и массу тунеядцев, развратников порождает, — до пор недавних их в войнах друг с другом стравливали (захватывая и массы неповинного селянства); но как физики-математики сделали войну совсем «нерациональной», — то как (будет) дальше — не совсем ясно… Просматривается: раз невозможной стала война фронтальная, — то на проблемы грознеющие людства самым широким фронтом надо наступать, взяв лучшее из всех предшествущих общественных формаций (рабовладение и капитализм исключая)…… Но если будущее в полном мраке, — то и на прошлое во времена у нас недальние глупокорыстие наше недавнее нагнало много тумана, — и, его не разогнав, — в будущее не заглянешь!..

…Неприятная — всего лишь вдвое! За век! — Инфляция в Европе в веке 15-м стала забываться, — и скопидомство протестантское в веках 16-18-м, как у персидских когда-то сатрапов, — возобладало… Психология богатых такая же уже в начале века 20-го, — когда борзая машинизация вытеснила с земли населения массы, — а в городах веберовская «протестанская «этика» богачей не позволяла им с должной скоростью занятия «быдлу» создать!.. — Почему и понадобилась Первая мировая война, — чтобы миллионы людишек лишних в взаимобойне самоистребились, — а остальные фронтами дисциплинировались… Но в результате просчитались: в истории впервые имущие власть классы возмездие возымели! Революцию великую в России пролетарскую*!.. Фактически начало революции социалистической всемирной (которую Ленин сразу провозгласил, вернувшись в апреле 1917-го в Россию. Заметим: не несуществующий «творец» взял на себя возмездие, — а в целом обычный, — но волей, мыслью, совестью сильный, в быту очень скромный человек… Но мы немного от денег отвлеклись — хотя все, сказанное о Ленине, — прежде всего о них… Лишь в кризисе начала тридцатых великом до воротил стало доходить — Кейнс их просветил, — что негоже деньги, подобно Кощею, понапрасну копить! Но понадобилась еще одна война великая (я считаю, однако, что в веке двадцатом была одна мировая война, — а Первая и Вторая — ее этапы), — дабы тупое скопидомство обратилось в безудержное потребительство, — которое тоже грозит бедами великими… И в войне фронтальной, науки-техники стараньями, — она всё ж таки дисциплинировала, — уже не может быть, — хотя и кровавого, — выхода… Выход один — в землеразместительном (тягу к афоризму-неологизму мне простите) коммунизме… Как раз непрерывная (перманентная) инфляция и создает его предпосылки…

Людство не может беды упредить, и пущая из них — о, парадокс! — труда борзая, необузданная производительность**, — что делает людей всё больше лишних… Доныне в войнах выход находился, равно болезни, мор особенно младенцев, — теперь оно меж Сциллой и Харибдой: людей всё больше — качество всё ниже… Петля всё туже взаимозависимости — боюсь, страшусь: уж не конец ль людства приблизился……Как отвратить — я напрягаю мысль (пред собственной кончиной наисильную)… Но беды близкие не отвратить! Только они и могут гибель отдалить… 26 июля 2011 г.

*По древнеримски, то есть по-латински, proletarius, пролетарий, — от proles, дитя, сын, потомок, потомство, — народ по-русски то есть… Пролетариат — часть населения, обладающая одним лишь своим потомством.… Экскурс я сей в лингвистику предпр`инял, дабы отделить это латинское имя существительное от русского глагола пролетать, — с которым несколько по смыслу совпадает: де пролетариям, кроме своих цепей, нечего терять, — легко поэтому «летают»… Но если обзавелся детьми малыми, — не очень, ясно, полетаешь…

**Важна бесспорно для войны одной труда производительность — и отчасти даже вредит в условиях мирных…Она бездельников массы плодит: едва десятый годен ведь к развитию!; — так возникает много лишних, в разврат, занятия пустые погрузившихся (и старичье могло б в селе себя кормить), — в огромных городах, оторванных от жизни, в отрыве от кормилицы земли (где бы они полезны были, — тем бы и жизнь себе продлили)..… Пока еды производителей борзая гонка изощрений научно-технических стимулирует ненасильственно сонмы огромные сих городских бездельников кормить, — но очень быстро (в мерах исторических — десятилетия два три от силы) игрушками, полезными весьма условно (и весьма немногим), рынок таки насытится, — исчезнет у селян стимул трудиться значительно… что будет — трудно представимо…

…Апокалипсис произойдет очень быстро: встречная произойдет сшибка, поелику «быдло», подталкиваемое оборзевшим рынком, всё еще в переполненные города лом`ится, — супротив необходимости, полвека уж нависшей, сильно города проред`ить… Финансовая попытка, предпринятая в 2002-м в США — после «падения башен» 11 сент. 2001-го, наверняка спецслужбами инспирированного — города ипотекой разгрузить (равно и трепыхания Штатов геостратегические) — привели в 2008-м к колоссальному финансовых «пузырей» кризису, — который может разрешится гибелью капитализма лишь… (полвека его придерживали своим «недопотреблением» мы, — но зависть всеми эмоциями руководит!, — это и без того слишком долго длилось: уж 20 лет, как «образумились» мы, — и вскоре же — через пять-семь лет — началось исполнение приговора капитализму, еще в 1917-м у нас историей вынесенному: после удара страшного в октябре — он… с восьмидесятилетним промедлением…, наконец, в агонию вступил… Агония капитализма сравнительно недолго будет длиться, — но труп его будет долго гнить… потребуется еще целый исторический период если не диктатуры пролетариата (пожалуй, она уже сделала надобное у нас в 1919), — то строгого народного контроля… Вот тогда-то, как предрекал Бертран Рассел еще в 20-го века годах 20-х, очень человечеству пригодится «опыт советского коммунизма»……Переоценка сапиентности в человечестве марксистами, взгляд на человека слишком оптимистический, сильно виденье исказило перспективы исторической; ленинисты значительно перспективу сию прояснили практически; само ускоренье технического развития апокалиптическое вынуждает, так сказать, «подтягивать тылы»: ускорять под угрозой гибели и умственно-нравственное развитие…

Борзые экспортом (чересчур с железяками умелые) — немцы уж возбухают, мол, докуда Греции швырять всё больше, больше денег, — без всякой на возврат долгов надежды?..

А там Италия с долгами, и Испания, — и даже — что капут Евро (Союзу)! — уж маячит на горизонте Франция, — и… тогда напрасны полувековые старания по Евросоюза созданию…

А думать было надобно заранее, как бы помочь* хоть грекам тем занятия создать, чтобы могли платить за их фольксвагены, — которых более четырех миллионов за год упёртые тевтоны намастрячили, — чуть даже более — первое место мировое — не менее борзые янки в одном только дженерал моторзе, — чуть менее — старательные самураи в одной только тоёте (но четырех миллионов авто все ж больше!), — которым землетряс не дал, цунами в полную меру «дебилэнергии»** загадить мира города тоётами, ниссанами……Но помощь в пущей машинизации таки всех бед не отвращает: авто людство уж вскорости задавит, — коли его как следует не взнуздать… Давно одуматься пора бы, — гонку безумно-борзую моторов как-то придержать, — к лошадке доброй, что ли, возвращаться…… А в общем — социалку всю менять: убавив жестко тунеядцев (прошу к «экстриму» не причислять! Не призываю — проясняю: ненасильственно богемы убавлять), — к природе-матери пора всё ж возвращаться… 6 августа 2011г.

*Эпоха поворачивает круто с конкуренции на сотрудничество! И, вспомним, — у нас же бывало вместо конкуренции, — сотрудничество даже в соцсоревновании…

И даже многое тогда мы делали, лишь за кормежку, — задаром.…В первый свой «колхоз» в 54-м я выполнил за полдня четыре с половиной дневные нормы на кладке сена копён. «Никогда у нас ни один мужик не ставил копён за день столько», сказала вечером учетчица.…В краевой газете даже отметили. А мне было всего-то 15 лет без трех месяцев. Осталось у меня от того моего «трудового подвига» в подсознании: значит, мужики не очень-то стараются…

** Неологизм как раз сей к теме

(Вставляю развитие темы «оборзения экспортного немецкого» через месяц:

Сошлись на бедной этой женщине (Меркель) все беды европейские новейшие! Конституционный суд немецкий решает со дня на д`ень законность предоставления денег Греции… Дать эти деньги — поощрить и дальше нерадение к трудам у греков; — не дать — безделие в своей стране: как сбыть тогда немецкий экспорт оборзевший… На плечи всё сей бедной женщине (куча советников, конечно, — но что им присоветовать теперь по тем проблемам, — что создавали детородством женщины, — а разрешались прежде лишь в войне излишка уничтоженьем, — а это запретила наука-техника!)… Выход есть: замена сотрудничеством извечной конкуренции, — но значит это — скачком животность преодолеть в людстве!.. А чем? Со-вестью… Великие прецеденты уже есть… (Минут за десять — и сразу, без поправок совсем)… 7 сент.

Кудрин «На свете живучи, Плон ел и пил не сладко,

не знался он ни с кем, одет всегда был гадко,

он тратить не любил богатства своего:

(Сумароковское спокоен, что уже не тратит ничего, заменил своим)

доволен — уж совсем не тратит ничего)…

<1756> А. П. Сумароков, ДРУГАЯ ЭПИТАФИЯ СКУПОМУ»

У пса при сундуках с золотом, как и положено, челюсть бульдожья; массивна, должно быть, у цербера и «ж…а»: одиннадцать, как-никак, лет он на казне сидел, не давая пустить ее в дело; сам он (не как тот Плон) — знался достаточно с денежными мешками штатовскими, ел и пил наверняка сладко (но многим у нас не давал); сундуки с деньгами от сырья открывать боялся, — дабы чиновная его же братия тут же не разворовала… Кое-кем до сих пор восхваляем: де не затопила первая кризисная волна наши финансы благодаря валютным запасам в банках заокеанских… Так тем вернее затопит вторая, — уже и вздымается… (Ну что же: придется тогда сразу же за собственный ум-разум браться)…… А с воровством надо бороться… не (ж) попой — но головой, — то бишь государственной строгостью…

Животным остается человек, покуда эгоизм не одолеет — в себе… в семье… в своей стране…, — и, в высшем смысле, — даже во всем Свете…

Вот в афористику ворвалась злободневность… но завершим обзор вступленья Федоренко… На стр.49-й мысль, с детства весьма мне близкая: «Каждый хочет быть (? — слыть! — Ю.Б) умным, — а тот, кто не может быть им, — почти всегда хитер» (Самюел Джонсон (1709—1784)… Позволю этот важный афоризм себе в размере перевести и рифме…

Хотел бы каждый умным быть… Кто не умен — хотя бы слыть… Каждый почти тут прибегает к хитрости… Ум с хитростью никак не согласить: хитрость не даст уму развиться — ум не позволит до нее спуститься… (Это другая моя вариация на тему сего изумительного афоризма Самуеля Джонсона, — первую при окончательном редактированьи прочел, уже сочинив эту вторую)…

Действительно, ровня-шпанята в детстве раннем — хотя развитием их много опередил, меня, как правило, превосходили хитростью, — но только раза два удалось меня им «обдурить»; и лет с семи я уж ощутил, — что хитрость есть повадка страусиная: голову в песок зарыть, опасностей действительных не видя… А афоризм Джонсона я бы так перевел, дополнив разъясненьем последствий хитрости…

Каждый хотел бы умным быть, — а кто не может — умным слыть: маска ума есть хитрость, — но хитрость есть повадка страусиная: хитрец лжецом рискует ведь прослыть: тем самым он лишается доверия (кредита)…

В томике Федоренко из 256-ти (небольших) страницах 102 занято прозой — очерком истории афоризма, — и к ним приложены на 154-х остальных сами афоризмы из сокровищниц их всемирных… За два утра я сделал из наиболее важных выборку (делясь с добрым соседом, военным пенсионером Старовым Мишей) — восторгался, улучшал, где надо уточнял на двух листках (с обеих сторон) на старенькой расхлябанной пишмашинке.

Распределяя с племянником Саней, куда послать вирши — выше, о кризисе, — он «Конкурент» «задробил», — мол, «либеральный листик»… И в результате этого разговора на мобильниках с того же листка, где стихи, такой вот актуальный афоризм:

Либерализм — это не свобода (творить добро), — а вседозволенность… безудержно торжествовать животности, — что угрожает уже концом людского рода…

Свобода — это дозволенность творить одно лишь добро… Либерализм, равнодушием к добру и злу, — даже антипод свободы!, — попустительством более сильному без сопротивления ему злу… (подчеркнул — и еще добавил:

Зло может двигаться само, — добро же требует усилий совести: но побеждает до сих пор оно борений всех в итоге… 24 сент. 2011)…

Исходит зло из первобытной животности, — и при дозволенности — безусловно теснит добро, — которое значительно моложе, — нуждается посему в культурных условиях… (А вывод этот — уже к действию руководство)…

А далее выборка наиболее важных афоризмов по книжке Федоренко страницам, мои попытки их зарифмить, — и мои комментарии к ним

с.110 Будущее движется с величавой медлительностью (как это видно? — Ю.Б.), прошедшее стоит в безмолвии (только прошедшее и говорит, — настоящее — вопит!, — будущее покуда молчит — Ю.Б.), а настоящее летит вихрем Ф. Шиллер

Вся жизнь прошедшая мгновением мелькает, живем одним лишь мигом настоящим, — но ради в будущее его продлеванья… (Из моей элегии к своему 70-тю, 12 октября 2009-го)

с.117 Россия в лице образованных людей своего общества носит в душе своей непобедимое предчувствие великости своего назначения, своего будущего В. Белинский

Россия в душах людей лучших несет победное предчувствие великости своего будущего… И не в «науках» всяких, технике, — что есть лишь вынужденное средство, — и даже не в искусствах, — что есть забава, утешение, — но в справедливом землеразмещении, — что есть важнейшая из целей…

Мне нынешних молодых жаль искренне… Уже не могут мыслящие из них в тайгу, как довелось мне в 1971-м, «сжегши за собой все мосты», на 11 лет и зим уйти…… К местам укромным зимники везде подступили — и лес высвистывается за границы по ним, — и соболя раз в пять уж в цене опустились (и съест инфляция доходец весь, — покуда к людям по весне выйдешь)…Держали деньги всё же коммунисты… ценой стагнации, однако, — и торможением развития поплатились (и — без сомнения, временно, — и доверием населения)……Да и времена судные вновь подступили… Мои поколения — кому теперь за 70, — попали, оказывается, во времена самые мирные, — и всем стеснениям вопреки (или как раз благодаря им!) — и в самые до них справедливые… Теперь же более, чем когда-либо, — мерзостей накопилось, — и мыслящие из молодых — в политике необходимость… Как бы ни омерзительны были им, как мне к тридцати, осатаневшие к тому ж теперь на технике людишки… (Если бы в годы мои молодые, — или хотя бы леты зрелые, — была хотя б малейшая политика — вместо политики после войны у нас было лишь замполитство, — в тайгу на лет целых одиннадцать погрузиться я бы и не помыслил)…

А было то удачей личной исключительной! Нет — даже счастьем надобно считать! (Удача — это когда зависит больше от тебя, — счастье — от обстоятельств)……В 71-м еще соболя (у нас) не ценились, в госпромхозе еще участки пустые наличествовали, — а в 72-м у народа уже «нефтедоллары» появились, — женские шапки соболиные в моду вошли, — и на охотучастки очередь выстроилась… своих, — и мне бы, чужаку, уже бы в охотники не пробиться «ни за какие коврижки»……Ну, а об охоте, об этом одиннадцати-осенне-зимнем с природою суровою моим уединенным поединке — мысли и впечатления мои неисчислимы……То было уже третье мое счастье: в первом — именно в последнем квартале* 1939-го родиться — я уже никак не повинен; второе — избрание в 54-м в комсомольские в школе секретари (и потому последние полтора года сталинщины «на посту» я, властном весьма, захватив, имел забег значительный в развитии); — немало от обстоятельств зависело**, — но уже и от меня значительно; третье, самое, пожалуй, редкое: в охотники в 71-и определиться, — тоже от обстоятельств, от случая всецело почти: — у беспартийного директора Жиленко, моего тезки и ровесника, был еще пиетет к партийцам; ну и, к всему сему, — сумел я волю проявить

____________________

*12 октября, — почему ** в 1946-м в первый класс не взяли, и когда меня в начале 8-го класса — совершенно для меня внезапно (в пионерии никаким активистом ведь не был, в школе мало известен* был, а в своем седьмом классе даже нижеупомянутой дискриминации от главенствующих переростков, ранее меня принятых в комсомол, подвергался), секретарем комитета комсомола (в январе лишь того года получил свой комсбилет!) избрали, — таки смог я благодаря своему характеру с двухтысячной школой справиться… Потому еще, что в первый класс в 47-м я пошел уже почти в 8 лет, и в сентябре 54-го был старше большинства восьмиклассников, ровесником ¾ девятиклассников, — а сотне выпускников-десятиклассников вместе с аттестатом — мои комсомольские характеристики получать, — без коих в вузы не принимали

________________________

*Известным минимально, как «политикан», я стал благодаря… смерти 5 марта 1953-го Сталина: в конце марта на смерть вождя приемом в комсомол школьников ответили массовым, — и я, хотя до 14-ти более полугода не хватало, тоже заявление общим «гамузом» подал, — и, шестиклассник, был по политике всей полутора сотне принимаемых, в основном из седьмых и восьмых классов, консультантом (на комитете и затем на бюро райкома спрашивали, где какая страна, какая там партия правит, чем они отличаются, кто глава государства и правительства премьер-министр), — все это я знал (будучи подписываемого отцом «Красного знамени» усердным читакой) — и меня мало-мальски в школе узнали… (Но именно только меня сразу в комсомол не приняли, но — утвердили заочно по анкете в августе, — но только в январе 54-го о сем узнал: — в райком вручить комсомольский билет позвали; а в сентябре того же 54-го я — уже трехсотенной комсорганизации секретарь, на районную комсконференцию избираюсь, в октябре — член райкома комсомола, единственный из школьников и так далее…немыслимые для отрока почести: — на городскую, на ней на краевую конференцию избираюсь; при открытии и закрытии конференции каждой шесть раз подпеваю взрослым комсомольцам «Интернационал»……Если первое судьбоносное обстоятельство было чисто экзистенциальным, совершенно не зависящим от меня, — второе было чистейшей случайностью: в июля 54-го начале — мне повестку в колхоз, как еще не старшекласснику, не присылали, — я сам совершенно случайно, впервые за три недели каникул, забрел в двор школы, где собралось с полсотни старшеклассников, и, единственный из семиклассников, — втихую к ним приписался!…В колхозе меня девочки, пионерские активистки бывшие, как политически весьма развитого узнали, выделился также и трудовыми стараниями (выше* упомянуто), — был в комитет по предложению одной из девятиклассниц на отчетно-выборном собрании избр`ан, — а уж в комитете из девяти выбирать секретарем, на любой взгляд, — было просто некого, окромя меня: и предложил директор Бутовец, — а назавтра — читайте ниже — я его влияния в школе политического вынужден (им же) лишить! Теперь сие не представимо, — а в первые полтора года после смерти Сталина еще возможно было — в силу вышколенности общества сталинщиной, — и, опять же, моего характера… Но я уже на всю жизнь лишился способности подчиняться*, — это вело, ясно, к многим мытарствам, — зато снабжало меня опытом уникальным… И — самое главное! Моим характером эпоха сталинская на своем излете будущему оставляла (как «семена»! ) строгую принципиальность…

_________________

* Не только глупым начальникам, — но и всему порядку бездарному, — а поскольку не было надо* подымать на него восстание, — а нужно было ждать, пока не отгниет сам, — то и пришлось мне — к моему же благу (разве недобрал сколько-то «баб») по тайгам лучшие годы скитаться (может, именно потому и могу вот теперь, к старости, с предложеньями «выступать»)… что в годы сильные я «сексом» — не истаскался…

____________________________

*Вот только и дошло различие между «нужно» и «надо»! Нужно — делаешь из нужды для себя, — надо — в силу категорического (морального) императива (кантовского, — Кант был революционер, однако), — и для других.. Отсюда следует афоризм важный:

Лишь тот революционер, — у кого над «нужно» — «НАДО» довлет…

с.121 Мое личное чувство перед лицом вашего великого коммунистического эксперимента является прежде всего чувство стыда, — что Англия не вступила вместо России первой на ваш путь. Б. Шоу

Отсюда ясно — не мыслитель Шоу: совсем в истории не разбирался… Никак не могла Англия на месте России оказаться! Только на малых островах могла машинизация зарождаться, — как защита от сильных континентальных неприятелей, — числом раз в десять англичан превосходящих (в случае завоевания Европы прилегающей Испанией или Францией)… У России не было подобной надобности: она как раз стала жертвой машинизации, — и силой потому главной, способной силу эту адскую обуздать…

Уже после того, как я за афористику взялся — волнения молодняка в Англии! Возмездие за пятисотлетний ход в никуда — на наших глазах начинается и в Англии… Ну, англичанам есть еще пока куда расселяться… В землеразмещении рациональном есть еще шанс с Россиею сравняться…… о чем мечтал когда-то Шоу старина…

с.124 Человеку свойственно не только преклоняться перед великим, но и стремиться превзойти его (перестановка двух последних слов дает рифму — Ю.Б.). В. Мухина

Этой сентенции совсем немного людей соответствует! Больш`инство поклоняется величию, когда оно во временной дали, — давным-давно сей мир покинуло… А вживе — почти от всех отчуждение и зависть… Уважение — и стремление превзойти, — у тех немногих лишь, — кто сам — в себе! — несет величие…

с.125 Природа не знает остановки в своем движении и казнит всякую бездеятельность. Гете

Природа неподвижности не знает — и бездвижение она карает, — хоть за какой суетностью оно скрывается…

с.126 Трудно вообразить, какую силу над материей может приобрести человек. Франклин

Чем более человек овладевает материей в своих животно-комфортных устремлениях, — тем остается жить ему всё менее и менее… Существования людства продление — в достаточном собою овладении…

с.130 Справедливый человек — не кто не совершает несправедливости, — а кто мог бы быть несправедливым, — но не желает быть таковым. Менандр (перевод мною сильно сокращен — Ю.Б.)

Не тот, конечно, справедлив, — не совершил кто несправедливости, — а кто, имея от нее корысть, — ее, однако, не допустил

с.131 Справедивость должна быть сильной, — а сила — справедливой. Б. Паскаль

Если сила соединится со справедливостью, — то что может быть сильнее этого союза? Эсхил

Слаба без силы справедливость, — сила гнусна без справедливости. Но если к справедливости сила присоединиться, — зло перед ними не устоит…

с.132 Правда иной раз гнется, но никогда не ломается, и всплывает поверх лжи, как масло — поверх воды. Сервантес

Сию сентенцию в стихи перевести:

Правда иногда гнется, — но никогда не ломается, — и, как поверх воды масло, — поверх лжи всплывает

с.139 Гадок наглый самохвал; но не менее гадок и человек без всякого сознания какой-либо силы, какого-либо достоинства. В. Белинский

Самохвал наглый нас отталкивает, — но не менее гадок уничижающийся: общую с ним принадлежность к человечеству — в нас оскорбляет

с.141 В наше время, когда о человеке говорят, что он умеет жить, — подразумевают обычно, что особой честностью он не отличается. С. Галифакс

Когда «уменьем жить» колют глаза —

хвалятся подлой приспособляемостью…

с.148 …Для меня всегда была важна практическая цель. В.И.Ленин

К этим семи всего словам самый обширный мой комментарий… Всего одно извлек из Ленина я это краткое высказыванье (не афоризм даже, — а Федоренко сборник Лениным, в духе того времени застойно-схоластного, — весьма густо приправлен)… Зато много своего добавляю…

Мало людей, что ставят цели непрактичные… А «слабый пол» по необходимости весь практичен почти… Однако, Ленин ставил цели пусть и прагматичные, — но нечеловечески, гигантски великие! И только этим во все веки знаменит… Не прагматичностью… И — по Борису Слуцкому: «как вы и как я — человеком он был»… Настоящим, могу сказать я напоследок, — человеком…

Пройдя по жизни все этапы, кроме пока бессильной дряхлости (которой, может быть, еще и избавлюсь), достигнув, главное, сурово-бодрой — и сколько возможно бесстрастной! — старости, — могу возможно здраво о реальности рассуждать… Пока сильны мы — мы эгоистичны, — я разумею в основном мужчин (вот афоризм: пока сильны мы, — мы эгоистичны, особенно мужчины)….. Я отрицал почти всё в советской действительности по той причине, что (мы) продолжали воевать и после войны, то есть не давали сильным жить в меру их сил, — и тем помочь жить лучше остальным!.. Я останавливался лишь перед ленинским величием: этот феномен, считал я, мне еще следует доизучить… точнее, доосмыслить… Весной 74-го я из партии, созданной Лениным, вышел по заявлению, — зане совсем утратила потенцию, — вышел, уже имея партстажа десять лет, — и двадцать лет почти — с 15-ти, — и в первые два года рьяного и искреннего, как «комсомольский бог» в школе, ей служения (кроме всех прочих бесплатных работ по созданию энтузиазма в крупнейшей в крае школе, — я, как-никак, бесплатно написал после 8-го и 9-го класса по больше сотни характеристик комсомольских выпускникам, — без коих в вузы не принимали: то есть брал на себя отчасти функцию «творца», время то такое их на восьмиклассника возлагало)……Подавая в марте 74-го в Совгаванский горком заявление: прошу считать меня выбывшим из КПСС, поскольку по характеру работы не могу выполнять устав партии: регулярно платить членские взносы и посещать партсобрания, — я уже три года был промрабочим (штатным охотником) в Совгаванском госпромхозе, имея пару «красных» дипломов гуманитарных, и незаконченное высшее техническое «образование» впридачу (уже мог, например, рассчитать в контрольной работе конструкцию из ферм железнодорожного моста), — я придрался к формальности устава партии, высказать с политикой партии прямое несогласие опасаясь, — и все ж таки сильно рисковал: кегебисты всех в Совгавани знали, политработника (в комсомоле, в армии и самой партии) бывшего всех паче: могли бы к соболям, от сдачи ут`аенным, на транспорте придраться, — а это приравнивалось к валютным операциям, — и по законам тогдашним каралось строжайше… Кегебисты, позднее оказалось, меня даже молчаливо уважали: от своего беспартийного начальства сразу страдал: в совхоз под Хабаровск стали гонять, — а до того, как единственного в промхозяйстве члена партии, — не гоняли… Но это-то как раз в конечном счете и обернулось к благу, даже четвертым моим счастьем стало: из-за него могу вот на компутере писать; (здесь заодно и о пятом счастье — им явился… пожар второго этажа «дачи», четвертую мою библиотеку сгубивший, — зато к поэзии уже после 65-ти приобщивший)…

Подавая заявление из партии (и в прозе и в стихах давно всё в подробностях описал), имел на заднем плане еще принять в общественной жизни в меру сил своих участие, — если политика у нас все ж таки живее раскачается, — но мы предполагаем, а история располагает: она с желаньями одиночек не считается: аж на 11 лет и зим на охоте увяз, так затянулось мое таежное самоизгнание (зато теперь есть по конец жизни что вспоминать); тормозил бы еще годика три, кабы комуняки меня из тайги не выперли — за отказ капусту под Хабаровском по весне рассаживать, городских бездельников кормить дабы… До 82-го взятками шкурками норок улаживал (командировки отмечали и на все четыре стороны отпускали: в Биробиждане и потом в Теплом Озере я «отрывался» после весной 76-го развода по части «пола слабого»); а в 82-м уже кризис перманентный овощной у нас города за горло взял: стали партийцы считать командированных на «сельхозрабство» по головам: обнаружилось мое отсутствие, скандал: моя фамилия в средствах связи между Хабаровском и Совгаванью замелькала: втык отпустившему меня (о взятке, ясно, я умолчал) начальнику совхозного участка, — а мне из охотников вылетай… К великому для меня благу: успел на Чуркине в доме на снос, коего был домохозяин, в самый последний момент прописаться, — и теперь, живя круглый год на «даче», в «замке» из дикого камня, — комнатой в квартире городской в «улучшенной планировки» девятиэтажке располагаю, за кою родня мои дефициты в деньгах гасит, — и потому свои воспоминанья могу вот на компутере (почти лежа, от покоса остывая) довольно споро набирать…

А Ленина осмыслить — сполна и сразу! — смог я только соображаясь с развитием исторической ситуации, — заодно — что теперь важнее всего! — и Сталина.…В ноябре 91-го, когда объявил об отпуске цен за месяц предательски Егор Гайдар, внук славного большевика-писателя, — сразу мне все стало ясно! Всё для того на тот момент давно уж знал, всё оценивал здраво, — единственную «ошибочку» ментальную допускал: полагал, пусть циники, но люди знающие там на верхах во власти, — и, главное, — никак не предатели… Вот афоризм: цинизм никак не сочетается с патриотизмом!.. Не первый, однако, афоризм за это послеполуночное бдение… комарики к середине августа напоследок стервенеют… но паче мысли после четырехчасового сна галопом скачут, не дают дальше спать… разве только после шести — как отслушаю по радио час экономических новостей на 24-м телеканале, — как там проходит очередная кризисная волна…

…И сразу, как только Гайдар в конце ноября 91-го, объявил за месяц изменнически об отпуске цен, подрывом торговли в стране сознательным приверженцев-предателей обогащая, — в момент мне стала ясна сталинских репрессий оправданность! Тогда история не позволяла так бюрократии «отрываться»… Тремя «эс» (ССС) — слезы, сопли, слюни, — и собственные тридцатипятилетние стенания по тем репрессиям я обозвал: не было тогда иного средства подлое «крапивное семя» в повиновении удержать… Как нет и теперь — но теперь еще пока терпит (тормозит — медлит) время… Тогда-то, в 91-го ноябре, я и оценил ленинское величие сполна, — и что Сталин был, как он сам не раз и говорил, действительно верный (пусть и жестокий, — но мягкосердный* тогда никак не смог бы выполнить вождя революции заветы!) Ленина последователь… Только когда, казалось бы, карьеристы-схоласты, словами (еще преждевременными) в июне 41-го Сталина, ленинское наследие вконец «просрали», — мне стало враз ясно: как раз этим потенция ленинского гения во продление человечества начинает обновляться — и будет усиливаться дальше! — … лет через двадцать (только вот сейчас такие времена начинаются)… Вот только сейчас, с 2008-го года начиная, наступает агония 500-отлетнего грабительского «капитала»**, — после ленинского удара страшного в 1917-м… Именно тогда весы жизни или смерти людства колебались, — и не брось тогда Ленин на чашу добра весь свой гений (и — подобно мифичному Христу — и всего себя!), — нельзя представить, насколько бы сейчас свирепели силы зла… В любом разе — не было бы нас…

*При вовсе не жестоком, чувствительном даже Робеспьере, — тоже головы еще как летели, — а будь он жестче чуть, — не погубил бы, может, великую Французскую революцию…

**Оставляю капиталу все его хозяйственные обязанности, — но забираю все политические «права» — жизнью и смертью ЧЕЛОВЕЧЕства распоряжаться!..

В союзники себе в оценке Ленина привлекаю… Сергея Есенина… Хотя он не дожил и до тридцати лет, — а я уже перевалил за семьдесят, — тем удивительней его в 25 историософская зрелость… и даже с моей в 70 в этом совпадение: вот это-то мудрость и есть… (Как и в других подобных случаях важнейших, я позволяю себе улучшить этот отзыв поэта-предшественника, — что, несомненно, он бы и сам сделал, доживи до моих лет; — называю поэтому ТАНДЕМ С ЕСЕНИНЫМ, — что-то вроде привода поэта прошлого к уровню современной точности):

«Монархия! Зловещий смрад! Веками жрали (у Есенина «шли пиры за пиром») — пир за пиром, власть уступал аристократ (у Есенина: «и продал власть» — Ю.Б.) промышленникам и банкирам. Мужик стонал (у Есенина «Народ стонал — но народ — это и трудящиеся, и угнетатели — Ю.Б.), и в эту жуть мир ждал его: приди, рассудь… (у Есенина: «страна ждала кого-нибудь» — Ю.Б.).…И он пришел — и волей мощной поставил мир на путь он должный (у Есенина: «он мощным словом, — но Ленин силен был не одним только словом — партией, им созданной, — по велению всей российской — и всемирной! — истории) повел нас всех к истокам новым»).…И вот он умер… Плач досаден. Сквозь славословья — голос бед (у Есенина: «Не славят музы голос бед» — Ю.Б.) Из огнегрохотных (у Есенина «меднолающих» — Ю.Б.) громадин салют последний даден, даден. Того, кто спас нас, — больше нет. Его уж нет, а те, кто вживе, а те, кого оставил он, страну в бушующем разливе должны заковывать в бетон… Для них не скажешь: «Л е н и н у м е р!» Их смерть к тоске не привела Еще суровей и угрюмей они творят его дела…»

Сергей Есенин, из поэмы «Гуляй-поле», 1924

Как видно, в этих строках не только верная современная оценка Ленина, — но и яркое свидетельство большого ума еще только 29-тилетнего поэта, провиденье им исторических неизбежностей вперед на десятилетия… И нет меры сожаления о его столь преждевременной смерти, — особенно при нынешнем переполнении массмедиа… лживо-пристрастно-неверными «задними мненьями»… после судьбоносных событий спустя… почти уж столетие… 5 ноября 2010 г.

Далее аж на 38-ми страницах не нашлось глазу ни на чем важном остановиться, но вот на 186-й странице:

Люди умирают для того, чтобы жило человечество В. Белинский

Не для того — а потому: без непрерывной череды рождений и смертей не мыслимо было бы развитие, которое вот на нас, существ мыслящих, — космоса отражение, — вывело материю вблизи от полного ее охлаждения — обездвижения, — которому жизнь и есть — материи сопротивление…

Жизнь есть сопротивление материи обездвиж`ению

Смерть — неизбежный результат рождения, без смерти не было бы жизнедвижения: смерть отрицает всякую божественность…

с.193 Смерть для человека — ничто, так как, когда мы существуем, смерть еще не присутствует, — а когда смерть присутствует, тогда мы не существуем. Эпикур

Ничто, однако, нас, как это «ничто», — так в тоску не вгоняет, с детства начиная, как только смертность начинаем сознавать: тогда вот неизбежность эта, за много десятилетий до вероятной смерти, — особенно остро переживается и мистически-эгоистический протест вызывает; с движеньем лет, с взросленьем разума мы начинаем понимать: без смерти человечество не развивалось бы, не возник бы сам разум, — и переполнилась б тогда земля… И мало-помалу со смертью мы смиряемся — и о проклятой временами даже забываем… пока вплотную не притиснут к ней года; тогда тоска та злая вновь всплывает — как это в сон беспросыпный, без сновидений впасть?! (Года за два до семидесяти у меня, — а самая острая тоска лет в 37 впервые посещала).…Тогда единственно тем утешаемся: пока живем — как можно больше жизни дать, что после нас, надеемся, останется… Тем и свою, как только можно, жизнь продляем, — себя как следует трудиться в старости заставляя… чтобы костлявую подальше отогнать… Хотя и вероятность смерти повышается, — но как совсем уже не предаемся праздности, и всяким легкомысленным занятиям, — то снова о проклятой забываем… Ну, а когда таки совсем припрет косая, — уж не смогу, друзья, вам рассказать…

А афоризм Эпикура великий я бы так переложил:

Покуда жив ты — смерти нету, — а смерть пришла — тебя уж нет! С ней нет ранд`еву!.. (Но как отвлечься от тоски пред ней?!)…