Многогранность одной души. Живая книга жизни Юлии Karael

Юлия Karael

На страницах этой книги будет повествование о путешествии через глубокое отчаяние и боль, которое я совершила, чтобы стать тем человеком, которым являюсь сегодня. Однажды, благодаря бывшему мужу, я оказалась на переломном этапе и помню тот ужасный день, когда мой бывший муж направил на меня пистолет. Это была не его вина, а был наш договор, чтобы я вспомнила, для чего сюда пришла.

Глава 4

Семья, братья

«Один сын — не сын, два сына — полсына, три сына — СЫН!»

(древнейшая пословицаи так говорил мой папа!)

Так мы жили сначала все вместе — вчетвером. Мой старший брат называл меня «Люленькой», и мы с ним были неразлучны. Я ходила за ним повсюду, и все называли меня его «хвостиком». Мне тогда казалось, что я — лучший друг моего брата, и что ему никто не нужен кроме меня, ему нужна только я! Мы всегда гуляли и играли вместе, ходили в детский сад рука в руке, и мама всегда привозила нас вдвоём и к бабушке в деревню тоже. Наш дядя, мамин младший брат, даже в шутку называл нас «Ромео и Джульетта».

Томас был настоящим выдумщиком. Он постоянно придумывал что-то новое, и мы вместе баловались то со спичками, то расплавляли олово и заливали его в разные формочки. У моего брата всегда было полно идей, и меня это очень забавляло. Я искренне верила, что являюсь его лучшим другом, хотя иногда, конечно, ему надоедала моя постоянная привязанность. В такие моменты он пытался убежать и спрятаться от меня, но я всё равно его находила. Иногда, желая быть хорошей для мамы, я рассказывала ей, что он натворил, за что брат часто называл меня «ябедой». Если ему что-то не нравилось, он мог и ударить меня, так я научилась давать сдачу и вообще только благодаря ему я научилась очень многому и всегда могла постоять за себя.

Мы часто подглядывали с ним за бабушками или за соседскими детьми. Однажды Томас нашёл охотничьи патроны, которые, вероятно, привёз мой дядя-охотник из деревни. Мы с ним клали эти патроны на газовую конфорку и поджигали ее, ожидая, что произойдет. Помню, как было невероятно интересно, когда патрон взрывался, и гильза, словно цветочек, впечатывалась в потолок на кухне, оставляя след в известке. Конечно, эти «красивые» цветочки на потолке скрыть не удавалось, и мама через время замечала их. Мы с Томасом оба отнекивались поначалу, но я, стараясь быть «хорошей» перед мамой, позже всё-таки всё равно докладывала ей правду. Я всегда очень хотела угодить маме, хотя она всегда была занята, и поэтому от нее я постоянно слышала только ее любимую фразу: «у меня столько дел, хоть разорвись». Мне тогда было очень скучно, и я всегда мечтала, чтобы у меня появилась сестренка, с которой можно было бы играть в «дочки-матери».

Но сестрёнки всё не было. Мы с братом оставались вдвоём, а потом он пошёл в школу, и я стала ходить в садик одна. Это было одиноко, и я начала понемногу приставать к родителям с вопросами о сестрёнке, спрашивая, почему у соседских девочек есть сёстры, а у меня только один старший брат, который к тому времени уже стал убегать от меня.

Однажды мама вела меня из садика домой, и по дороге мы встретили соседку с коляской. Мамы остановились и разговорились, а я, заинтересовавшись, заглянула в колясочку. Там лежала маленькая девочка с красивыми пухлыми губками и милыми глазками, которые смотрели на меня и мило улыбались. Я стояла и смотрела на неё, словно завороженная. Соседка заметила мой интерес и, улыбнувшись, в шутку сказала: «Нравится тебе моя дочка? Проси маму, пусть покупает!» Сказано это было в шутку, но я восприняла слова буквально и подумала, что она действительно продаёт свою дочку.

Когда мы пришли домой, я увидела папин кошелёк на тумбочке, где он всегда оставлял деньги для мамы. Обрадовавшись, я схватила кошелёк и побежала к соседке. Так я отдала ей все деньги, надеясь, что смогу «купить» ту девочку. Соседка сразу позвонила маме, и они смеялись над моей детской наивностью. После этого случая папа стал часто повторять поговорку про трёх детей: «Один сын — не сын, два сына — полсына, три сына — СЫН!», и, кстати, и кошелек после того случая я больше никогда в доме не видела!

Но зато после того случая, родители всё-таки стали подумывать о третьем ребенке и через шесть лет после моего рождения «подарили» мне еще одного братика, он родился — 2 декабря 1978 года, имя которого — Брауэр Михаэль Хансович. Конечно, это была не сестренка, о которой я мечтала, но он был маленьким и хорошеньким, и я с радостью качала его в колясочке, гуляла с ним, играла в «дочки-матери», только теперь конечно в роли «мамы» и «сыночка».

Казалось бы, с рождением братика моя жизнь должна была стать ярче и веселее, но он родился слабым и часто болел. У него были всевозможные болезни: аритмия, ветрянка, оспа, проблемы с сердцем. Мама часто лежала с ним в больнице, и в то время мне казалось, что все забыли про меня. Мне было очень тоскливо и одиноко. Я чувствовала, что с появлением младшего брата как-будто все вдруг отвернулись от меня, что никто меня больше не любит и я никому не нужна. Всё внимание было сосредоточено только на маленьком Мишеньке, а я всегда оставалась в стороне.

Постепенно я стала замыкаться в себе, часто огрызаться с мамой, не понимая, почему она так раздражается. Мне тоже хотелось внимания, которого в то время мне никто не давал. Мама стала часто ругаться по пустякам, и мне казалось, что она никогда меня ни за что не хвалила, а только ставила мне всех других детей в пример. — Казалось, все дети были лучше меня, и только я была в её глазах «неправильной».