Раба любви, или Мне к лицу даже смерть

Юлия Шилова

Мария – добрая, умная, да к тому же очень красивая девушка, работала медсестрой самой обычной районной больницы. Но жизнь ей уготовила самое настоящее испытание – ее любимый заразил ее ВИЧ-инфекцией… Неожиданно она становится связанной с криминальным миром. Ее заставили стать смертельным оружием в руках бандитов, заражая СПИДом тех, кто им неугоден. И лишь когда жить уже остается всего ничего, она понимает, что самая настоящая, верная и преданная любовь была рядом, надо только протянуть руку… Но хватит ли ей силы жить дальше?

Глава 2

Чуть не заснув за столом, я пришла к выводу, что пора закругляться, и отправилась в свое отделение. Перед глазами мелькали красные круги, ноги совершенно не хотели слушаться. Из головы не выходил этот чертов мордоворот вместе с той загадочной кралей, которая к нему приезжала. Интересно, кем она ему приходится? Наверное, жена. Пусть только попробует еще хоть раз взглянуть на мои ноги, я сделаю так, что у него не только яйцо опухнет, но и еще кое-что! Я засмеялась и открыла стеклянную дверь своего отделения. В коридоре горел тусклый свет, не было слышно ни единого звука. Больные у меня дисциплинированные и режима не нарушают. Дойдя до раздевалки, я почувствовала, что сейчас упаду, и стала лихорадочно искать выключатель. Неожиданно кто-то зашел следом за мной и резко придавил меня к стене. Я вздрогнула и хотела закричать, но тут зажегся свет, и я увидела смеющегося мордоворота.

— Ну что, здорово я тебя напугал?

— Придурок!

— Ой, Маша, да ты совершенно пьяная! — заржал он.

— Не смешно. Оставь свои штучки для кого-нибудь другого, а меня пугать не смей! Я сама кого хочешь напугаю. Ты лучше бы свое яйцо лечил, а не по отделению гарцевал, словно рысак!

— Я его и так лечу, — обиженно протянул мордоворот.

— Учти, ему покой нужен. Спи больше, быстрее пройдет…

Не успев договорить последнюю фразу, я рухнула на пол. На лбу выступили капельки пота, а к горлу подступила тошнота.

— Ну ты даешь! Разве можно на работе так пить!

Я попыталась встать, но ноги не хотели слушаться. Мордоворот взял меня на руки и понес в свою палату. Нахмурив лоб, я строго произнесла:

— А ну-ка быстро поставь меня на пол!

Мордоворот никак не отреагировал на мои слова.

— Поставь меня на пол, я кому сказала!

— Кончай орать, а то щас все отделение разбудишь!

Открыв дверь палаты, он отнес меня в ванную и быстро сделал раствор из марганцовки.

— Что это? — Я держалась за батарею и с интересом наблюдала за его действиями.

— Ты же медик, должна знать, что марганцовкой чистят желудок.

— Он у меня не засорился.

— Я бы этого не сказал. Давай пей, а то мне придется прочистить тебе не только желудок, но и мозги. Вы всегда так дни рождения справляете? Ну, блин, а если какому-нибудь пациенту ночью плохо станет и помощь понадобится, каким образом ты будешь ее оказывать, если тебя саму надо откачивать?!

— Это все бабулькина самогонка. Больно ядреная, пить невозможно.

— Я думал, что все медики пьют только разбавленный спирт.

— Ну и спирт тоже.

— Я же дал вам бутылку нормального коньяка.

— Там народу больно много, твой коньяк даже распробовать не успели.

— Ну вы и пьете!

Я съехала по стене и приземлилась рядом с унитазом. Мордоворот стал поить меня марганцовкой. Когда мне немного полегчало, я вышла из ванной и села в мягкое кресло. Мордоворот взял меня за подбородок и вгляделся в мое лицо.

— Ну вот, даже румянец появился. Вроде бы возвращаешься к жизни.

— Руки убери.

— Не понял. Я же тебя спас, можно сказать.

— Это не дает тебе права меня трогать.

Мордоворот сделал кислую физиономию и пожал плечами.

— Почему ты никогда не называешь меня по имени?

— Потому что ты лежишь в нашем отделении всего один день. Я, может, еще не успела запомнить твое имя.

— Я же тебе говорил, что меня зовут Илья.

— Илья, будь другом, свари кофе. Я смотрю, тебе кофеварку принесли.

Мордоворот улыбнулся и стал делать кофе.

— А ты красивая.

— Спасибо. Говорят, что к тебе сегодня еще красивее приезжала.

— Алка, что ли?

— Не знаю, Алка, Галка, мне разницы нет.

— А мне кажется, ты ревнуешь.

— Вот еще! Чтобы ревновать, надо к человеку хоть что-нибудь чувствовать, а я к тебе совершенно равнодушна.

Илья поставил на стол чашечку кофе, сел на ковер и обхватил руками мои коленки. Я покраснела, но почему-то не оттолкнула его.

— А ты в этом уверена? — тихо спросил мордоворот и пристально посмотрел мне в глаза.

— В чем?

— В том, что совершенно ко мне равнодушна.

— Уверена.

— А мне кажется, наоборот. Ты стала ко мне кое-что чувствовать сразу, как только меня увидела. Ты же не зря выбежала со своей подружкой в приемный покой на меня поглазеть.

Я покраснела еще больше и растерянно произнесла:

— Это все Танька! Она меня потащила… Какого черта я поддалась на эту авантюру!

— Может, оно и к лучшему, — усмехнулся мордоворот.

— Не говори ерунды!

Я убрала его руки с моих коленей и стала пить кофе. Илья сел напротив.

— Ты замужем? — спросил он.

— Разведена.

— Такая молодая и уже успела побывать?

— Дурное дело нехитрое.

— А бывший муж где?

— Объелся груш. Какая тебе разница?

— Просто интересно.

— Тебя это совершенно не касается.

Посмотрев на тумбочку, я вздрогнула. Как и говорила баба Люба, на тумбочке лежал пистолет, спрятанный в кобуру.

— Настоящий?

— Понятное дело, что не игрушечный.

— Зачем он тебе?

— Ну а ты сама как думаешь, для чего нужен пистолет?

— Для того, чтобы стрелять.

— Правильно.

— Ты хочешь сказать, что собрался палить в моем отделении?!

— Пока нет, — засмеялся Илья.

— Как это «пока»?

— Пока все спокойно.

— А что, разве может быть неспокойно?

— Вполне. Я же не знаю, что будет завтра?

— А что будет завтра? — не унималась я.

— Может, ко мне в больницу мои враги пожалуют.

— Что, и такое может быть?

— Вполне.

— Побыстрее бы твое яйцо приняло прежнюю форму и тебя выписали, — в сердцах произнесла я.

— Это зависит от вас, медиков. Пока оно без изменений, — нарочито вздохнул Илья.

— Что, совсем не уменьшилось?

— Ни на сантиметр. У меня и так яйца большие, а тут еще раздуло, как у слона, прикинь, каково мне ходить? Хочешь, покажу?

— Не вздумай!

— Я же как медику.

— Ну и что, я же не врач и в этом ничего не соображаю.

— Мне пока только уколы делают и таблетки дают, правда, на завтра еще прогревание назначили. Может, массаж нужно попросить?

— Какой еще массаж?

— Непосредственно в области поражения, — хмыкнул Илья.

— Да пошел ты!

Я встала и направилась к выходу.

— Ты что, обиделась?

— Я на идиотов не обижаюсь. Ложись спать, а то завтра не встанешь. Твоему яйцу покой нужен и отдых. Это и есть лучшее лекарство.

Добравшись до сестринской комнаты, я завалилась на кушетку и крепко уснула. Без пятнадцати шесть зазвенел будильник. Я встала, привела себя в порядок и отправилась делать уколы. Проходя мимо палаты люкс, почувствовала, как учащенно забилось сердце, и мысленно выругала себя за слабоволие.

К девяти пришла моя напарница. Я стала собираться домой, постоянно поглядывая на дверь палаты, где лежал мордоворот. За дверью было тихо. Это говорило о том, что Илья спал без задних ног и совершенно не думал о том, что через несколько минут я уйду из отделения. После шумного веселья мои коллеги выглядели не лучшим образом. Петрович наглотался таблеток и сетовал на то, что в таком состоянии он просто не может сесть за руль своего автомобиля. Когда-то в старые добрые времена нас выручал аппарат, который назывался — электросон. Он стоял в кабинете физиотерапии и считался лучшим другом в минуты жуткого похмелья. Мы по очереди ложились под него и через десять минут чувствовали себя вполне сносно. Однако, на нашу беду, месяца три назад этот замечательный аппарат сломался, а чтобы починить его, нужны деньги, которых у больницы, разумеется, нет.

Скинув халат, я натянула обтягивающие джинсы, легкую майку и вышла в коридор. Неожиданно дверь палаты люкс распахнулась, и на пороге появился заспанный мордоворот. Увидев меня, он решительно направился в мою сторону, явно собираясь прижать меня к стене.

— Ты куда собралась?

— Домой, отдохнуть. Я посменно работаю.

— Когда следующая смена?

— Через два дня. Я на сутки заступаю.

— Понятно, а что меня не разбудила?

— Зачем?

— Затем, чтобы со мной попрощаться.

— А чего это мне с тобой прощаться?

— Ты хочешь сказать, что смогла бы просто так взять и уйти?

— Послушай, что тебе от меня надо? Ты мой пациент. Я медсестра. Что-то я не видела, чтобы больные и медсестры друг с другом прощались. И вообще, ты меня компрометируешь. Уже все больные на нас вылупились!

— Ну и пусть глазеют. Мне-то что?

— Конечно, тебе нет никакого дела. Ты свой срок отлежишь и домой уедешь, а мне в этой гребаной больнице до пенсии трубить.

— Больные твои тоже тут постоянно не лежат. Выпишутся, и больше ты их никогда не увидишь.

— Не скажи. Половина в нашем отделении по нескольку раз в году лежат.

— Кстати, а почему ты свою родную больницу гребаной называешь? — усмехнулся мордоворот.

— Потому что работаю за копейки, а мне, между прочим, тоже нормально пожить хочется. Ладно, мне домой пора. Надеюсь, что твое яйцо за два дня не пройдет и мы увидимся.

— Ты этого хочешь?

— Мне, конечно, все равно, — покраснела я и опустила глаза, — но…

— Послушай, Маша, у меня к тебе дело есть. Ты можешь зайти на секунду в мою палату?

— Какое еще дело?

— Зайди на пару минут.

Илья взял меня за руку и потянул в свою палату. Как только за мной закрылась дверь, он протянул мне небольшой черный пакетик, в котором лежало что-то квадратное. Пакет был плотно заклеен скотчем. Я с удивлением посмотрела на сверток и тихо спросила:

— Что это?

— Да так, несколько бумаг. Передай их одному человеку.

Я взяла сверток и внимательно осмотрела его.

— Что-то тяжелый он для того, чтобы там лежали бумаги…

— Там деньги, — серьезно произнес Илья.

— Деньги?

— Точно, только зеленые.

— Валюта?

— Она самая.

— А почему именно я должна передавать эти деньги? Ты меня в свои дела не впрягай. Я живу спокойно, никому не мешаю. Мне чужие проблемы ни к чему. Вот выпишешься, и вези эти деньги в нужное место.

— Потом будет поздно. Мне нужно именно сейчас. Яйцо меньше не стало, наоборот, его еще больше раздуло, поэтому неизвестно, на какой срок я тут задержусь. Будь другом, передай. Тут делов-то! Их нужно отвезти в один поселок в Подмосковье. Я тебе адрес дам. Сегодня сядешь на электричку и отвезешь.

— А почему именно я? У тебя куча крутых знакомых на навороченных машинах. Им это сделать намного проще и удобнее.

— Я не хочу, чтобы о передаче денег кто-нибудь знал.

— Но ведь у тебя есть близкие друзья, доверься им.

— Я не могу никому доверять.

— К тебе приезжала девушка, передай через нее. Ей проще, она за рулем. Все ж лучше, чем мне на электричке переться.

— Я ей не доверяю, — отрезал Илья.

— Как это? — удивилась я. — А с чего ты мне должен доверять? Ты меня всего один день знаешь.

— Этого хватило, чтобы я стал тебе доверять. Ты девушка порядочная. Сделай, а я тебя отблагодарю.

Я вспыхнула.

— Да как ты смеешь?! Мне вовсе не нужна твоя благодарность! Просто мне искренне жаль, что ты общаешься с людьми, которым не можешь доверять!

— Тебе этого не понять. Я живу в другом измерении, в другом мире, где никто никому не доверяет. У нас свои законы и свои принципы.

Я пожала плечами и глухо произнесла:

— Хорошо, я передам твой сверток.

— Спасибо.

Илья подошел к тумбочке, написал адрес и протянул мне листок.

— Эта деревня называется Пески. Ехать примерно пару часов. Когда доберешься, спросишь Валета и передашь ему сверток. Валет — мужчина моего возраста. Думаю, у тебя не возникнет особых проблем. А насчет вознаграждения, это ты зря.

— Оставь свое вознаграждение для тех людей, которым ты не доверяешь. Мне ничего от тебя не нужно.

Я бросила светрок в пакет и направилась к выходу. Илья перегородил мне дорогу и положил руки мне на плечи.

— Спасибо, — тихо сказал он и уткнулся мне в шею.

— Пожалуйста. Дай пройти. Можешь не беспокоиться. Твой Валет получит эти деньги сегодня же.

Илья поднял голову и посмотрел мне в глаза.

— Знаешь, чего я хочу больше всего на свете? — спросил он.

— Чего?

— Я хочу, чтобы мое яйцо раздулось еще больше. Это даст возможность видеться с тобой хотя бы раз в три дня.

Я залилась краской, оттолкнула Илью и громко сказала:

— Да пошел ты, придурок! Ты даже не представляешь, какой ты придурок!

Выбежав из палаты, я с облегчением вздохнула и направилась к выходу.