Поцелуй Иуды

Юлия Флёри, 2021

Аня грумер, но чаще её называют «собачий парикмахер». Живёт ничем неприметной жизнью. Милые зверушки, капризные клиенты и открытый горизонт на любовном фронте. Но однажды судьба сводит девушку с бывшим сотрудником полиции Михаилом Магницким, который пусть и не сразу, но узнаёт в ней следователя Езерскую. Магницкий знает, что два года назад Аня была взорвана в своей машине, а потому встреча с ней оказывается полной неожиданностью. Сейчас у неё новое имя, новые привычки, но будто бы остались старые счёты. В том числе и с ним. Движимый интересом, азартом и… желанием предъявить те самые счёты, Миша и впутывается в её непростую игру. Содержит нецензурную брань.

Глава 1

Пожалуй, дело было в глазах. Да, в глазах. И если бы не этот их пронзительный и какой-то неправильный, яркий, насыщенный цвет, он бы и внимания на неё не обратил. Сколько раз видел до этого?.. Достаточно для того, чтобы запомнить размер груди, узнавать жуткий аромат духов, но точно ни разу не мелькнуло мысли… Да, собственно, никаких особенных мыслей не было и теперь. Только глаза эти сумасшедше синие, словно бездонные. Только они и оставались тем, что связывало его с этим миром или, наоборот, перенесло в другой.

Это были линзы. Обычные цветные линзы. И её глаза. Скорее всего, карие, почти чёрные. Оттого и глубина, и ощущение такое, будто в космос попал и рискуешь в нём задохнуться. Инопланетянкой сейчас казалась и обладательница этих глаз. И внутри раз за разом проворачивалось ощущение какого-то несоответствия. Таких ощущений никто не любит. А Магницкий не любил в особенности, потому что знал, к чему они ведут. К неприятностям.

Он смотрел на неё слишком долго, но даже не пытался себе в этом удовольствии отказать. Она тоже смотрела. Но тут всё было гораздо банальнее: видимо, стоило хотя бы штаны натянуть, а не наматывать на бёдра узкое полотенце. Вторым, более плотным и широким, он старательно вытирал капли воды с коротко стриженной головы, и вот тут-то её и приметил.

— Дорогой, надеюсь, ты не против, если Анечка немножечко поработает. — ласково, практически интимно мурлыкнула Алиса.

Красивая и… не очень дорогая шлюха. Он подцепил её около года назад на какой-то презентации. С тех пор искать себе случайную спутницу на вечер необходимости не было. Она была всегда готова и всегда рада. Замечательное качество для любовницы, а на большее никто из них двоих и не рассчитывал.

Сейчас Алиса игриво провела ноготками по его щеке и сделала глоток шампанского. И плевать ей было на раннее время и на то, что через час-другой предстоит сесть за руль. Даже на случайную свидетельницу подобного разговора наплевала.

Она научилась разграничивать людей на два сорта. Хозяева жизни и обслуживающий персонал. Приглашённый собачий парикмахер явно относилась к последним. Алиса вызвала её как только вылезла из-под него в постели. А сейчас девчонка уже вовсю старалась. И, пожалуй, милейшей Анечке тоже было плевать на то, что хозяйка встретила её без трусов и в кружевном неглиже. Лишь бы платила по двойному тарифу. Как всегда.

— Мой Боня уже давно нуждается в стрижке, а я всё никак не подберу подходящего момента. — виновато улыбнулась Алиска, опускаясь на подлокотник дивана. Закинула ногу на ногу, демонстрируя себя. — Так и сейчас… — пожала она плечиками, виновато улыбаясь. — Вот-вот позвонит Милка и мы сорвёмся по магазинам. — вздохнула она и мечтательно закатила глаза. — Не хочу, чтобы в меня снова тыкали пальцем.

— А ты скажи мне конкретно, кто тычет, и я им эти пальцы пооткручиваю. — совершенно серьёзно отозвался мужчина и, наконец, перестал глазеть на девчонку с ножницами в руках.

Он направился в спальню, оделся, провёл костяшками пальцев по небритой щеке: не мешало бы и домой заглянуть. Вернувшись в гостиную, бросил на пса короткий взгляд и брезгливо поморщился. Подобные недособаки его раздражали. Собачий парикмахер Анечка уже успела погреметь рабочим чемоданчиком, собирая использованные принадлежности, и сейчас топталась в дверях, натягивая ботинки.

Миша любил женщин, а женщины любили его. Просто так. Даже усилий для этого прилагать было не обязательно. У него был лёгкий характер, подвешенный язык и, как утверждали всё те же женщины, красивые глаза. Просто так любила его и Алиса, а он давал ей деньги. Тоже просто так. Чтобы не скучала. А за секс она с него не брала. Так уж вышло.

Сейчас подвешенный язык отчего-то прилип к нёбу. Говорить не хотелось. Хотелось просто смотреть. Анечка под его взглядом заметно нервничала. Миша не терял надежды, что делает она это, вспоминая неловкую паузу пятнадцать минут назад. Или его полуголого. Как вариант.

Когда она справилась с мудрёной шнуровкой первого ботинка, Миша стал практически вплотную. Эта её возня под ногами отчего-то забавляла. И само ощущение, будто он действует ей на нервы, как ни странно, тоже. Уверен, девчонка мысленно чертыхалась и кляла его почём зря, но, грамотно рассудив и оценив разные весовые категории во всех смыслах этого выражения, молчала.

— Ты на машине?

Спросил он и удивился интонации, с которой был задан вопрос. Слишком жёсткой для подобного случая. Точно с претензией. Неуместной.

Девчонка притихла то ли задумавшись, как бы его повежливее отшить, то ли над самим вопросом. Со шнуровкой второго ботинка тоже было покончено, и она резко подскочила, счастливо улыбаясь. От былой неловкости не осталось и следа. Пять из пяти по актёрскому мастерству.

— На электричке. — отозвалась она с нарастающим задором и Миша, вместо того, чтобы девчонку просто отпустить, как и должен был, по сути, сделать, понятливо кивнув, паршиво улыбнулся.

Ничуть не отступая, всё так же пытаясь задавить своим близким присутствием морально, он извлёк из кармана брюк телефон и что-то глянул в и-нете.

— Как интересно. — вскинул он брови, бестолково пялясь в дисплей. — Тут вот написано, что ведётся ремонт моста и что первая электричка прибывает в девять. — глянул он на девчонку поверх телефона и демонстративно вскинул руку с часами на запястье. — И сейчас как раз… девять. — высказался, вставив между слов трагичную паузу. — Ты пешком, что ли, сюда скакала?

«Забив гол», он с удовольствием потянулся и упёрся ладонью в дверной косяк, к которому девчонка успела приблизиться. Она посмотрела на его руку и улыбнулась менее искренне, но всё ещё широко.

— Пешком ходят, но никак не скачут. А приехала я на такси. Алиса оплатила в одну сторону.

— Ух ты! И часто тебя так облизывают?

— У меня запись на неделю вперёд. Она просилась вне расписания. В конце концов, это ведь неправильно, когда в такую красивую девушку тычут пальцем, не так ли?

— Дерзишь?

— Всего лишь опаздываю на электричку, а вы рукой проход перекрыли. Выйти мешаете.

— Только выйти? Точно? А мне показалось, что я тебе мешаю в принципе.

— Вам показалось…

Демонстративно вежливо подчеркнула девчонка и Миша хмыкнул: на разницу в возрасте намекает. Он присмотрелся, голову набок склонил и обвёл языком губы. Девчонка выдала румянец, но в целом держалась молодцом.

— Вблизи ты выглядишь старше. Сколько тебе лет?

— Я опаздываю.

— Я помню. На электричку. И… ты не ответила на мой вопрос.

Ручка её рабочего чемодана неприятно скрипнула, видно, слишком сильно сжала. Миша, не отпуская её взгляда, заботливо улыбнулся:

— Что-то не так?

— Я опаздываю.

— Это ещё можно изменить. Достаточно элементарной вежливости и дела твои пойдут на поправку. А ты ведёшь себя невежливо.

— Почему?

— Игнорируешь мои вопросы. Это неприятно.

— Я здесь не для того, чтобы делать вам приятно.

— Верно, для этого у меня есть Алиса. А вот для чего я оплачиваю тебя?

— Мне Алиса платит.

— Ты серьёзно так считаешь? А я вот возьму сейчас и перееду эту ошибку природы машиной. И не будет больше у тебя такой щедрой клиентки.

— Надеюсь, говоря об ошибке природы, вы имеете в виду не собаку.

Мужчина улыбнулся, но губы его растянулись всего на мгновение. Не было в его голосе, во всём его виде ни интереса, ни смысла не было в самом разговоре, но девчонку не отпускал.

— Почему с тобой так тяжело? — пробормотал он в сторону и, будто себе не веря, отрицательно качнул головой. — Обычно девушки меня любят. Я жутко обаятельный тип.

— Видимо, весь сегодняшний запас обаяния вы успели исчерпать. Мне, по крайней мере, оценивать нечего.

— Наш разговор уходит куда-то не туда и ты начинаешь меня безмерно злить.

— Достаточно просто убрать руку и я исчезну, как и не было.

На какое-то мгновение мужчина задумался, а потом высказался решительно и категорично:

— Не хочу.

— Убирать руку?

— Не хочу, чтобы исчезла. — рыкнул, словно на самого себя злясь за это понимание. — Я тебя подвезу.

Её скептический взгляд стал отличным дополнением к странному разговору. Миша всё же смог улыбнуться.

— До электрички. — добавил он тогда и открыл гардероб, чтобы снять с вешалки пальто.

Уже сидя в машине, посмотрел на девчонку с подозрением и сделал музыку тише.

— Неужели будешь молчать? — уточнил он со смешком, на что девчонка словно разозлилась.

— Разговоры не моя сильная сторона.

— И я даже знаю почему: как только открываешь рот, сразу хочется вырвать твой язык.

Открестившись от образа девочки-припевочки, девчонка стиснула зубы и раздражённо выдохнула.

— Я обязана это выслушивать или всё же будет позволено отмолчаться?

— Меня Миша зовут. — мягко добавил он в ответ на повышенный тон. — Если не дошло, поясню: это был способ сбавить обороты и кое-как наладить контакт.

Налаживать контакт она явно не хотела, но заявлять об этом вслух в очередной раз не стала. Понятливо кивнула.

— Аня.

— Аня? Так просто? А Анюткой можно?

Миша улыбнулся, словно подшучивая, чем, признаться, злил ещё больше, но запас её терпения порадовал. Девчонка согласно кивнула.

— Можно.

— И Аннушкой?

— Можно и Аннушкой. — Согласилась, казалось бы, чтоб отстал.

— А Анитой? Мне так больше нравится. — Заявил он и уставился особенно пристально, но девушка словно в нирвану ушла, даже голову набок склонила, выдавая умиротворение.

— До станции ещё минут пять езды. Ни в чём себе не отказывайте. — усмехнулась она и перестала быть похожа на саму себя или, наоборот, вернулась к привычному образу.

Улыбнулась, потому что наверняка знала: этой интерпретации её имени ни Алиса, ни другие клиенты знать не могли. По всему выходило, что мужчина, сидевший за рулём, навёл справки гораздо раньше, а потом воспользовался удачным моментом, чтобы… Чтобы что? Причин его интереса знать не хотелось. Анита с тоской посмотрела в автомобильное окно и, задумавшись, вздохнула.

— Как докатилась до жизни такой? — спросил он иным, без тени шутки, тоном. Анита уставилась на свои перекрещенные пальцы.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, откуда это желание дикое: подравнивать шёрстку на собачьих попках?

— А вы не любите животных?

— Я не люблю, когда чего-то не понимаю. — резко отозвался он, и задержал на Аните взгляд дольше обычного.

Она сопротивлялась недолго. Прямо перед собой смотрела, а потом на его взгляд ответила. Ответила и прокололась: никакой ошибки… та это была девчонка!

По лицу стало понятно, что Анита захотела чертыхнуться, но вместо этого странно хмыкнула и горько усмехнулась.

— А вы едете в противоположную от станции сторону.

Сказала она как бы между прочим и ручку рабочего чемодана, стоящего на коленях, сжала.

Мише смешно не было. Он только едва заметно кивнул и поджал губы, проронив едва различимое:

— А я знаю…

Уже в следующее мгновение угол тяжёлого чемодана прилетел в висок. Скрип тормозов на заснеженной дороге было последним, что он различил, прежде чем отключиться.

А вот Анита бежала. Быстро, неровно, задыхаясь и непрестанно оглядываясь. Пожалуй, она и сама толком не понимала, как на такое решилась. «Только бы не убила» — подумала мельком, когда страх уже не так сильно подталкивал в спину, а здоровый энтузиазм давно иссяк.

Сначала она действительно бежала. Потом быстро шла. Потом шла, еле перебирая ногами, и шарахалась в сторону от каждого проносящегося мимо автомобиля. Рабочий чемодан неприятно оттягивал руку, в правом боку болело, а в груди неимоверно жгло. Видимо, выбрала неверный темп и попусту растратила силы.

Длинные витиеватые улицы посёлка не давали и малюсенького шанса укрыться, что заставляло то и дело всматриваться в даль, в ожидании неминуемой расправы. Несмотря на характер, обаяние и… какие ещё там плюсы перечислял мужчина за время короткого знакомства… но подобные поступки не прощают. И тот факт, что новый знакомый Миша не мчал сейчас сзади, не подпирал её капотом к бетонному забору… этот факт вызывал мысли неприятные и весьма тяжкие: саданула она его будь здоров! И даже вялые оправдания своему поступку не приносили облегчения. Она испугалась. Его напора, внушающего тона и стремительно приближающейся лесополосы. Это была попытка себя защитить. «Ага, так и скажешь следователю» — противно нашёптывало подсознание. От этих нашёптываний Анита старательно отмахивалась.

Особенно скверно ситуация стала выглядеть чуть позднее. Ровно в тот момент, когда Анита увидела перед собой причину недавних манёвров. Широченная яма расползлась не только через всю дорогу, но ещё захватила добрую часть обочины. Она подпирала высоченные заборы близких строений так, что объехать её на машине не представлялось возможным. К слову сказать, даже пройти пешком казалось проблематичным. Это была та самая дорога, которая напрямую вела к станции. А та, по которой повёз её Миша… не настолько прямая, но тоже ведущая всё на ту же станцию. Анита протяжно простонала и протянула горячую ладонь по лицу.

Сюда она ехала на такси и, задумавшись, даже внимания не обратила, что движутся они в объезд. Сейчас же готова была кусать локти за подобную оплошность.

Кое-как пробравшись через глиняные завалы, Анита с грустью посмотрела на испачканные грязью ботинки и совсем уж запечалилась, когда отметила время на часах: до электрички оставалось совсем немного. Нужно было ускориться. Правда, сил на это не было. Ни физических, ни моральных. Чувствовала она себя скверно, а впереди ещё целый день трудностей и препятствий, которые следует преодолевать. Первая, кстати, в виде Миши, могла поджидать её уже на станции.

Нельзя сказать, что, не увидев знакомого автомобиля у железки, Анита вздохнула с облегчением. Скорее уж насторожилась. Опустила взгляд на чемодан и едва заметно поморщилась. Облизнула палец и потёрла уголок с застывшей на нём бурой… с застывшей на нём кровью! К чёрту терминологию, этой бурой жидкостью была именно кровь!

Прибывающая электричка засвистела и, обернувшись в последний раз, Анита качнула головой: что-то пошло не так. Но… но что? Она сделала нерешительный шаг и вошла в вагон. Бросила косой взгляд на своё призрачное отражение в тусклом окне и в недоумении развела руками. Не хотелось признавать, что всё это было зря.

Анита раздражённо зажмурилась, пытаясь отгородиться от действительности, злобно стиснула зубы, чтобы тут же деланно улыбнуться. Можно подумать, ей больше не о чем беспокоиться!

Она устроилась на сидении у самой двери, подключила к телефону наушники и врубила музыку громче, чтобы забыться. Вот только отвлечься не получалось. Мысли раз за разом возвращались к нему и…

Гулкая вибрация призвала машинально потянуться к карману, в котором всегда прятала телефон. Имя звонившего заставило недовольно хмуриться.

— Привет. — поспешил оповестить мягкий мужской голос до того, как Анита открыла рот. Своё недовольство ей пришлось проглотить.

— Привет. Не думала, что ты позвонишь. Кажется, вчера сказал, что пора разбегаться. — проговорила она ровно. Без эмоций и ненужных восклицаний, услышала в ответ мягкую усмешку и с тоской посмотрела за вагонное стекло.

— Я погорячился. — признался Пашка. — Вечером буду у тебя. — заманчиво вещал, точно и не было несколько часов назад всех этих упрёков, унизительных слов, взаимных претензий.

Анита не спала всю ночь, а он, надо же!.. погорячился…

— Не нужно. Я не хочу. — проговорила шёпотом, а Пашка рассмеялся.

— Да? — потянул он с явным недоверием и скрытой в нём издёвкой. — А я знаю, как убедить тебя в обратном. Обещаю быть паинькой. Ты как сегодня?

Анита на какое-то мгновение задумалась, прокручивая в голове давно заготовленные фразы. Громкие, чёткие, категоричные. А в итоге, мученически зажмурив глаза, выдавила из себя:

— Заканчиваю в восемь. Приезжай к десяти.

— Ну и отлично! Обещаю, мне есть чем тебя порадовать!

Удовлетворённый исходом беседы, Пашка отключился, а Анита размеренно выдохнула. Как же она от всего этого устала…

Их отношения длились больше года. Ну… как отношения… так… короткие встречи от времени к времени. Они не были парой. И никогда бы ею не стали. Пашка подобные факты не озвучивал, но догадаться было несложно. Встречались только дома. На её территории. Обычно эти встречи заканчивались бурным сексом — Пашка был парнем темпераментным. Потом Анита узнала, что она у него номер два или… или три, как вариант. Её протест заглушили собственные же стоны. Пашка умел уговаривать.

Со временем спорить и упрекать его показалось бессмысленным. Впрочем, как и вся эта история. История их связи. Пустая. Не имеющая цели и первоначальной подоплёки. Ани была нужна только для секса. Потому что та, другая… его будущая жена… она держала глухую оборону, считая, что эта оборона станет для Пашки коротким поводком. Сам он считал иначе и с лёгкостью перешагнул через сомнительные принципы и не выдерживающие никакой критики устои. И всем стало хорошо. По крайней мере, он искренне убеждал в этом Аниту. Пашка убеждал, а она соглашалась. Правда, каждый, без исключения каждый раз считала, что именно эта встреча станет последней.

Вот и вчера так же. Разругавшись в пух и прах, она готова была выдохнуть с облегчением, ведь общество назойливого парня давно стало тяготить… И сейчас этот звонок. Совершенно не к месту. Мысленно она уже успела с Пашкой распрощаться. Вполне логичный исход, правда, и слегка затянутый. А он снова сумел удивить. Пусть даже и неприятно.

Мысли о Пашке оставили нескоро. Хотя «оставили» прозвучит в крайней степени неверно. Эти мысли с боем сдали позиции событиям дня сегодняшнего. И Ани снова стало стыдно, неловко, она почувствовала, как стремительный румянец охватывает большую часть лица. Приложила к щекам холодные ладони, но облегчения не почувствовала. Что на неё нашло? А на него?.. Обычно отстранённый и к её персоне безразличный, он вдруг изменился. В глазах появился интерес, а на лице откровенный вопрос. Словно встретились впервые. Действительно, обычно лёгкий и весёлый, он вдруг замер, глядя на неё прямым и будто угнетающим взглядом. Понятно, что изучал. Не понятно, зачем. И это его предложение подвезти прозвучало столь же дико и неестественно, как если бы он позвал вместе махнуть на Луну.

Год она появлялась в этом доме с завидной периодичностью. Год чувствовала себя совершенно естественно, защищённо, как вдруг любовник Алисы решил дёрнуть за ниточку и посмотреть, как она себя поведёт. «Можно я буду называть тебя Анитой?» — спросил он, и появилось неудержимое и стойкое желание провалиться сквозь землю. Ани сдержала лицо, а ведь внутри ураганом пронёсся безудержный страх, переворачивая привычное существование, сметая его напрочь. Тут же сознание охватило сомнение. Она улыбнулась, а он сделал вид, будто этой улыбке поверил. Сделал вид… Это понимание наводило ужас. Оно заставляло волосы встать дыбом, призывало метать взгляд на поиски ходов к отступлению и оно же требовало сжимать кулаки. И, пожалуй, нет ничего удивительного в том, что Ани сорвалась…

Признаться, Магницкий был из тех мужчин, которые привлекали внимание. Сколько раз Ани ловила себя на мысли, что украдкой подглядывает за ним? Его голос не вызывал трепет, его присутствие не порождало глубоко внутри неловкость, но его нельзя было оставить без внимания вовсе. Точно магнитом тянуло. Хотелось увидеть и запомнить, что сказал, что сделал, как отнёсся к тому или иному факту. Алиса в его присутствии млела, а что оставалось Ани?.. Только смотреть, и не мечтая о том, что его внимание когда-нибудь коснётся её скромной персоны.

Простой и открытый, если смотреть со стороны. Но всё чаще казалось, что это лишь оболочка. Красивая обёртка, которая так влечёт состоявшихся женщин и молоденьких девушек. На деле же он был отстранённым и замкнутым. Точно таким, каким предстал перед ней сегодня. С ворохом мыслей и предусмотрительно придержанными словами. Алиса его такого не знала, а вот Ани удалось окунуться в эту загадку с головой. А ещё внутри поселилось чувство такое… словно до сих пор она находится под контролем его глаз. Взгляд обволакивающий, тяжёлый, вырывающий из реальности. Вздрогнув от этих мыслей, Ани воровато оглянулась, но рядом его, разумеется, не оказалось.

Магницкий вызывал желание к нему присмотреться, прислушаться, обдумать в тишине всё, что ухватило возбуждённое сознание. И чем чаще они встречались, тем навязчивее становилось это желание, сейчас же оно не отпускало вовсе. Снова и снова оно прогоняло по телу волну неконтролируемой дрожи. Что-то сродни страху, но точно не страх. Волнение, возбуждение, непонимание… наслоенные одно на одно.

Ани, не веря собственным впечатлениям, горько рассмеялась: не хватало ещё подумать, будто она его интересует. Пожалуй, это выработанный за несколько последних лет комплекс неполноценности. Жила затворницей и успела одичать. Мужское внимание едва ли вызывало восторг. Рядом был только оболтус Пашка, к которому она привыкла. Он был исключительным эгоистом. Никогда не лез в душу, а оттого и опасений не вызывал. Магницкий к Алисе относился так же, вот только что-то подсказывало, что сама Ани вызывала у него несколько другие желания. Ему было интересно, а ей не по себе от этого интереса. Он назвал её именем, которое предпочла забыть, а она не нашла ничего лучше, чем просто сбежать при первой же возможности, убедив себя в том, что тот опасен.

Варианты, при которых его интерес мог оказаться банальной случайностью, не рассматривала в принципе. Она успела почувствовать этот давно забытый вкус. Риск, азарт, вкус опасности. Предвкушение скорой битвы. Разве может что-то быть слаще?.. Первые птички — вестники беды уже давно посетили её убежище. Теперь пришло время появиться герою. А что? Чем Магницкий плох для этой роли?