Дорожные работы по наследству

Юлия Фирсанова, 2024

Работа есть всегда – это не только рекламный лозунг, а правда жизни. Даже если ты вдруг оказалась не студенткой третьекурсницей, а некой реш-кери из прекрасного замка. Потому как к замку прилагается куча всякого разного: загадочный артефакт Архет, обязанности по его применению, странные красавчики-эльфы под опекой, плетущий интриги Круг Князей, маньяк-охотник с хвостом, дядюшка-некромант. Так, стоп! Продолжать можно долго, а работать кто будет?

Глава 4. Очень странные находки

— Надеюсь, тут голодных сторожевых собачек ночью не спускают? — первым делом опасливо поинтересовалась я у спутника.

— Собак? Нет, я слыхал только о призрачных тварях, обитающих в замке и стерегущих покой князя, — «обнадежил» меня Чейр, а потом все-таки в самом деле подбодрил: — Истинную наследницу не тронут.

«Даже уточнять не хочу, что ты имеешь в виду насчет тварей», — передернув плечами, мысленно решила я и сосредоточилась на ощущении горячего лучика на ладони. Нелепо, конечно. Какие лучи в прохладную двухлунную ночь? Но пока действует, пусть действует.

Приоткрытая нами дверь так и осталась в положении доступа в замок, а мы с Чейром двинули куда-то налево. Ну что ж, налево так налево. Хорошо еще, не в странные кусты справа.

— Реварра, растет на толщину пальца в сотню лет, — отметив мой интерес к насаждениям густо-зеленого цвета, пояснил гид.

— Декоративные или какая практическая польза есть? — я повнимательнее пригляделась к тому, что выглядело как пушистые сосенки-лилипуты, растущие кустами наподобие сирени.

— Ее аромат приятен, освежает разум и убивает всех, не принадлежащих расе реш-кери, лоэ-диэль и дро-су, — беспечно дал справку Чейр.

— Ик! — встала я столбом, пытаясь сообразить, я уже умираю или еще чуток поживу.

— Что случилось? — рука хвостатого соскользнула с моего плеча и словно ненароком прошлась по нижним девяноста. Если бы с нашими парнями в универе дела не имела, точно бы решила, что все это случайность. Ага, только это «бы» имелось в наличии. Разберусь, но для начала следует уточнить шкурный вопрос:

— Мы от этой реварры помрем или противоядие какое имеется?

— Зачем нам противоядие? — неподдельно изумился хвостатый. У него даже рука потянулась почесать лоб. — Я реш-кери, ты, наследница, тоже. Твой запах тому подтверждение. Я уже говорил.

— То есть если я каким-то боком это самое реш-кери, то от ядовитой хвои в ящик не сыграю? Уже хорошо. Еще лучше будет, если ты прекратишь меня лапать, и совсем замечательно, когда я отсюда свалю домой к брату.

— Прости, Алира, красивые женщины — моя слабость! — без всякого намека на угрызения совести повинился Чейр.

— Оно и видно, — невольно рассмеялась я.

Еще не понятно, в какую переделку угодил и выберется ли из нее с гарантией целым и невредимым, чуть ли не вопил пару минут назад от боли, а мимо красивой попки руку пронести органически не способен.

Оставив терки на потом, заливаемые красным и сиреневым светом местных спутников, мы потащились дальше, туда, куда вел меня незримый жаркий лучик.

Идти по двору было чуть легче, чем по холлу замка. Незримый кисель ощущался как жидкость меньшей плотности, да и «проволока» оказалась натянута не столь часто. Потому получалось лучше сосредоточиться на поиске.

Двор замка был громаден, как и сама подозрительно безлюдная махина здания из серого камня с темно-серой сланцевой крышей. Присмотревшись, заметила горгулий на выступах стен и под сводом замка. Нет, конечно, не традиционно-уродливых французских каменных образин, но что-то весьма близкое, хоть и без крыльев. Только камень статуй был темно-красным с черными прожилками, будто выступившие вены. Стильно, однако! Надеюсь, этих «импозантных красавцев» писали не с натуры неведомых мне призрачных тварей?

Налево, куда тянул меня «компас», пришлось идти недолго. Минут через пять мы уже встали перед небольшим зданием. Не сарайчик и даже не будочка задумчивости. Габаритами это сооружение походило на каменный домик, который мы как-то снимали по знакомству всей семьей летом на юге. Только окон в этом не было от слова совсем. Но лучик повел вокруг, заставил обогнуть стену постройки и уперся снова в двустворчатую дверь.

Ладно хоть она гигантизмом не страдала. Я налегла на одну из створок, и дверка открылась. Без зловещего скрипа для антуража, удивительно легко, несмотря на массивность. Окон тут, как я уже говорила, архитектор не предусмотрел, зато весь потолок светился знакомой спокойной голубизной, как лестницы и потолок в замке. Впрочем, тем, кто оказался внутри «домика», нервничать было уже поздно и совершенно начхать на цвет, свет и аромат.

Короче, мы оказались в склепе. На его первом этаже. Минусовые, судя по лестнице в углу, тоже в реестре числились. А уж сколько — не ведаю и не испытываю особого желания обрести знания по столь интригующему вопросу на практике. Про такие места интересно только читать хорошие сказки, чтобы нервы пощекотать, а самой лазить — ни-ни!

В склепе из всей меблировки имелись два массивных каменных ложа из багрового камня с черными и серебряными прожилками, изукрашенных шикарной резьбой. Свято место пусто не бывает. Там лежали двое в длинных, расшитых серебряной и золотой нитью темно-красных камзолах с высокими стоячими воротниками и прочими элементами гардероба, несовместимыми с двадцать первым веком.

Оба брюнеты с волосами, вьющимися крупными волнами, и носами с аккуратной горбинкой. Почти как у меня. Только я была совершенно точно жива, а эти двое… Эм-н, люди, конечно, могут спать где угодно, даже на камнях, если вусмерть устали. Только почему-то я ничуть не сомневалась: эти двое точно мертвы. И еще! Тот, который выглядел постарше… Теперь я поняла, Чейр не лгал насчет своей убежденности в моем родстве с нынешним князем. В зеркало я смотрелась регулярно. Этот незнакомец вполне мог быть моим отцом. Ныне покойным отцом. А откуда тогда взялся живой и здравствующий вместе с матерью? Непонятно, но вряд ли Чейр знает ответ.

— Хм, две новости у нас есть: хорошая — мы нашли того, кого искали, плохая — тот, к кому мы шли, скорее мертв, чем жив, — резюмировала я.

— Князь Гвенд и первый наследник Двард ушли за порог, теперь мне ясно, почему так торопился с поисками хранитель, — поморщился, как от зубной боли, Чейр.

— Что теперь?

— Коснись его, — велел собеседник, кивком указывая на того мертвеца, который постарше.

Нет, трупов я не боюсь, но и обниматься с ними не спешу. Потому первым делом настороженно, чуя возможный подвох, уточнила:

— Зачем?

— Гвенд не откроет нам путь из Киградеса. Чтобы попасть в Нейссар, нужна воля Архета.

— Это кто такой?

— Это — наш шанс выжить. Могущественный артефакт — главная регалия ригаль-эш Киградеса, — расщедрился хвостатый на непонятные объяснения.

— Я все же не уловила, какая взаимосвязь розыска регалии и трупа. Не съел же ваш князь этот самый архет?

— Отыскать Архет нельзя, он должен тебя позвать. Возможно, его зов уже звучит, если мы оказались здесь, а не в Нейссаре. Но артефакт не был вручен тебе ритуалом, потому дорогу проложит кровь, — пояснил Чейр и, не дожидаясь, пока я соображу, что хвостатый конкретно имеет в виду, начал действовать. Схватил мою руку своими когтями и хлопнул ладонью по мраморно-твердой руке старшего трупа. А тот взял и оскалился, правда, с каменного ложа не вскочил и даже глаз не раскрыл. Но этот оскал!

— Ой, коржики-пирожки! Он что, вампир? — изумилась я, пытаясь отпрыгнуть от князя Гвенда, но на деле только стукнулась спиной о грудь Чейра и осталась на месте.

— Я же говорил, мы реш-кери. В иных мирах нас порой зовут и так, — поддержал меня охотник, снова не упустив шанса пройтись горячей ладонью по талии.

— Вампиры! То есть вы чего, пьете кровь? — озадаченная откровением, я почти не обратила внимания на эти легкие заигрывания.

— Кровь, жизненную силу, энергию магических даров, силу чувств… — почти торопливо и небрежно перечислил Чейр. — Реш-кери различны. Каждый выбирает дорогу в соответствии с сутью и наследием.

— Фу-у! Я безе, арбузы и котлеты люблю!

— Люби, никто не запрещает. Питать нужно и плоть, а не только суть, — кажется, хвостатого удивила моя реакция.

— А ты чем питаешься? — настороженно уточнила я, прощупывая уровень опасности обретающегося в шаговой доступности вампира.

— Страх! Его сила и аромат меня возбуждает, именно такова моя суть охотника, — гордо похвастался Чейр и поторопил: — Боль возвращается снова, тебе стоит поспешить с розыском Архета. Если не подтвердишь права наследования, то мы не выберемся отсюда живыми.

Почему-то я спутнику поверила. Пусть и затащил он меня черт-те куда без предупреждения, но остаться в этом «черт-те где» в виде нашинкованных незримой проволокой кусочков совсем не хотелось. Тут вроде как куча интересного намечается. Пусть смерть подождет! Кстати, насчет вампиризма, я решила, что пугаться рано. Даже если я эта самая реш-кери, что тоже еще доказать надо, может, раз они такие разные, я персонально буду питаться запахами?! Как занюхну котлетку — и сыта! Или отбивную или пироженку… Хватит думать о еде, а то начну жевать реварру! Говорят, в хвое много витаминов, жаль, мяса совсем нет.

Так, с вампиризмом потом разберусь, а пока надо бы сосредоточиться и таки поискать это самое на букву «А». Причем то, с каким почтением именовал неизвестную мне фиговину Чейр, предусматривало именно заглавную букву.

Эх, как сюда добрались по лучику, попробую и это «А» поискать по той же методе. Надеюсь, найду его, а не новую партию трупов. Эти хоть и не пахнут, и выглядят почти как спящие, а все равно неприятно. Живые мне точно больше нравятся, я ж не некромант какой и не некрофил, я вообще не некро!

Опять чуть ли не в обнимку с Чейром, которого стало пошатывать еще более ощутимо по мере приближения к замку, мы вернулись через приоткрытую створку громадной двери. Стоило войти, как она бесшумно (А как же законы физики? Или они тут частично аннулированы?) закрылась за нашими спинами. Захотим выйти, придется ломиться по новой сквозь весь кисель с проволокой и лезвиями?

Хвостатому по мере продвижения в недра замка становилось, видать, все хуже. Он уже не ухмылялся и даже не делал попытки меня полапать. Наваливался всем телом, качался, но упрямо переставлял ноги, почти подволакивал их, шаркая по камням.

— Может, тебе где-то присесть и подождать, пока я ищу? — осторожно уточнила я у болезного, когда едва успела подстраховать его от очередного падения.

— Может. Тебе так будет проще, но тогда не возвращайся. Не за кем будет, — безмятежно согласился Чейр, устало закрывая веки.

— Не, хвостатый, так дело не пойдет, я тебя еще не отпинала за свое похищение! — наотрез отказалась я от перспективы сотворения трупа бездействием. — Идем дальше вдвоем!

— Почему хвостатый? — вяло полюбопытствовал Чейр. — У меня нет хвоста, я не оборотень.

— А это что? — фыркнула я, бесцеремонно дернув за длинную белую прядь, выбившуюся из прически.

— Волосы, — вяло ответил он.

— Связанные в здоровущий хвост. Так что хвостатый, и точка! — отрубила я, решительно поворачивая в очередном коридоре роскошного замка направо. — Вариант «песец» не катит, у тебя жесткие патлы, а он хоть и хищная, но очень приятная на ощупь зверушка.

— Я тоже могу быть приятным на ощупь, — по алым губам похитителя скользнула тень насмешливо-соблазнительной усмешки. На что-то большее сил у него не осталось.

— Можешь, можешь, казанова недобитый, только сначала выживи, — сквозь зубы выдохнула я, сворачивая туда, куда следовало идти, и недовольно поморщилась. «Проволоки» не было, все стало невидимым, густеющим с каждым шагом киселем. Такое чувство, что еще пара-тройка метров, и он превратится из плотного киселя в кирпич, а сквозь камни я ходить не обучена. Это жизнь, а не старая киносказка «Чародеи». На одной вере в себя и игнорировании препятствий напролом не двинешь.

Лучик вел туда, под высокую арку впереди. Дверей, ни открытых, ни закрытых, в ней не было, все тонуло в клубившемся радужном тумане, вроде не густом, но не позволяющем рассмотреть детали.

Еще два шага мы все-таки сделали, а потом Чейр встал как вкопанный и выдохнул:

— Мне туда ходу нет. Смерть!

— Если я тебя тут оставлю, тоже смерть. И чего будем делать? Вопить: «Артефакт Архет, лети сюда в мои загребущие руки?»

Договорить я успела одновременно с тем, как нечто некрупное, с мяч для большого тенниса, вылетело из арки и с силой врезалось мне в ладонь. Руку не отсушило, но приложило существенно.

Дают — бери, бьют — беги. Исходя из этого принципа, руку я сжала и добычу не выпустила.

— Признаю, принимаю, вступаю! Повтори, быстрее! — над ухом у меня зазвучал голос Чейра, и в нем была такая мука, будто еще секунда, и хвостатый в самом деле окочурится.

Испугавшись перспективы остаться вовсе без советчика и живого навигатора под боком, я торопливо повторила странную подсказку. И то, что холодило руку, стало раскаленным угольком, прожигающим не только ладонь, а все тело разом. Прожигающим, расправляющим и переплавляющим снова.

Это длилось вечность субъективную, а объективно миг-другой. Я даже разжать руку и отбросить бяку подальше не успела. Разжала потом и поняла: НЕ БЯКА! МОЕ, НЕ БРОШУ! НЕ ОТДАМ!