Химия чувств

Юлия Столярова, 2020

Скорую свадьбу с парнем красавчиком ничего не может испортить. Совершенно ничего! Пусть он хочет, чтоб я бросила работу и занималась домом, магазинами, салонами и прочей чепухой. Я и сама устала от рутинной работы с бумагами, вместо пар приходится заниматься всем, чем по сути не должна. И вот за месяц до моего увольнения нашелся какой-то высокомерный хлыщ, пришедший на мое тепленькое местечко. Умненький весь такой, холеный, нос к небу задран, а меня передергивает от него. Вот, глаз начал дергаться на фоне этого гада!

2

Выхожу из кабинета ректора с поднятым к небу носом, показывая хлыщу Игоревичу, что не намерена с ним сюсюкаться. Не обращая внимания на мужчину, иду на кафедру, хотя спиной чувствую этот напыщенный, самоуверенный взгляд. В коридоре встречаю нашего профсоюзного секретаря Ларису Андреевну, по совместительству заведующая кафедры химии и декан факультета, которая своим тоненьким голосочком сообщает об очередных поборах:

— Мариночка, здравствуй! У нас Мария Семеновна хоронит кота, надо сдать пятьсот рублей, а Зинаида Петровна снова потеряла мужа — тысяча.

— Какого по счету? — удивилась и растерялась я, что даже остановилась резко. Хлыщ Игоревич врезался мне в спину, прислушиваясь к нашему разговору. Благо я устояла в этот раз на ногах, правда, не без помощи гада, лапающего меня своими мерзкими ручищами за талию. Лариса Андреевна поправила свои очки на переносице, словно в бинокль хочет рассмотреть руки мужика на моей талии. Я быстро скинула лапы Дмитриевича со своей собственности, а деканша с укором ответила на уже забытый мной и мной же заданный вопрос:

— Кот первый, Мариночка.

— Я не про кота спрашивала, а про мужа Зинаиды Петровны. В ее возрасте пора бы уже завязать с замужествами, а то скоро ей будем на похороны собираться, — ответила я деканше, Дмитриевич хохотнул в голос, Лариса Андреевна обиделась на мою фразу и скривила мордашку так, что стала похожа на мопса, но потрудилась меня отчитать:

— У Зинаиды Петровны всего пятый брак! Любви все возрасты покорны, Мариночка! Вам ли не знать. В рабочее время разгуливаете по кафедре с женихом!

— Да что вы такое говорите! — резко возмутилась я, а Лариса Андреевна стала покрываться пятнами, готовясь к очередному отпору и думая о том, что я снова возмущаюсь по поводу многочисленного замужества и по совместительству вдовства нашей восьмидесятилетней коллеги, — Он, — я тыкнула в грудь Дмитриевича, — Не мой жених!

— А почему посторонние на кафедре? — заголосила, как пожарная сирена деканша, у меня уши заложило от ее"приятного"голосочка. Все время удивляло, как стеклянные рамки на портретах заслуженных работников науки не потрескались от такого ультразвука.

— Ларисочка Андреевна, я через месяц увольняюсь, заявление подписано ректором, а этот, — я брезгливо посмотрела в сторону хлыща, — Пришел на мое место. Вот он пусть и платит по двойному тарифу!

Деканша сразу же оживилась то ли оттого, что перед ней свеженький коллега то ли от того, что он платит по двойному тарифу. Но знакомство прошло более чем успешно, как по мне. Тысячу пятьсот сэкономила. Ой, а сколько еще сэкономлю, благодаря Дмитриевичу! На свадебное платье хватит с лихвой! Хлыщ оказался в цепких лапах кракена — так звали деканшу студенты, что ей очень соответствовало. Я преспокойненько пошла в аудиторию к своим первакам химикам. Ребята были ленивые, но способные. Больше всего мы дружили с юным дарованием Ромкой Соловьевым. Наше первое знакомство закончилось его подложенной иголкой мне на стул в его же пятой точке. Ни в коем случае я не занимаюсь членовредительством или студентовредительством, ну или все вместе. Просто парень очень сильно настаивал на том, чтоб я села на свой стул, вот мы с ним и поспорили, что он сядет на него первым. Ну не дура же я, чтоб не заметить толстой иголки в своем стуле.

— Здравствуйте, уважаемые студенты, — сказала я дежурную фразу, ребята встали, поздоровались и сели. Осмотрела внимательно аудиторию и выделила взглядом своего любимчика в кавычках, — Студент Соловьев, помогите мне, пожалуйста, подготовить аудиторию к опытам.

Ромка встал с недовольной миной, снова кутил всю ночь, и виляя из стороны в сторону пилотировал в лаборантскую. Я захлопнула с шумом дверь, разбила под ногами студента пробирку, Соловьев испуганно вытаращил на меня глаза.

— Соловьев, тут один типчик пришел мне на замену, ты должен ему потрепать нервы, — говорила я строгим, но тихим голосом, а громко проговорила, — Соловьев, вы хоть понимаете, что этой посуде лет больше, чем вам! Где бережное отношение к имуществу университета!

— Какой типчик? Какое имущество? Вы ж сами все разбили только что! — возмущался, ничего не понимая, студент. Нет, так дело не пойдет!

— Соловьев! Слушай сюда, — подошла я вплотную к офигевающему студенту, — Если ты потрепишь нервы, чуть-чуть так, — выразительно показываю очень много на пальцах, может, хоть так поймет, чего я хочу, — Дмитрию Игоревичу, который пары у вас теперь вести будет, я зачту тебе реферат и прощу разбитую тобой пробирочку!

— Так, стоп! — наконец, «включился» студент, — Если он будет у нас теперь вести пары, как вы зачтете мне реферат!

— Ваша группа еще месяц на мне будет закреплена, — сообщила я будничным тоном.

— А какая мне нафиг разница, он же сессию будет принимать, не вы, — как-то слишком сильно он «включился», надо бы немного поубавить мощность мозговой деятельности.

— Соловьев, до сессии еще дожить надо! А военкомат, как раз объявит набор нерадивых студентов со дня на день, — осадила я Ромку. Тот заметно сник, нехотя кивнул, взял реактивы со стола и вышел в аудиторию к одногруппникам. Мысленно потирая ладоши, стала думать, как еще облегчить жизнь коллеге.