Дыхание сердца. Книга первая

Юлия Сергеевна Тен, 2021

Как думаешь, когда умирает русалка? Может, когда гарпун поражает её сердце, когда её жабры пересыхают или когда она в неволе? В легендах поют о том, что русалка умрёт, когда её забудут, когда она подарит своё сердце, а её забудут.

Глава 2

«И кто я теперь? Для чего я живу?»

Дайчи стоял на самом краю обрыва и глядел на беспокойное море. Оно сейчас будто вторило его чувствам, той буре в душе, что накатывали волнами безысходности на всё, что когда-то было для него значимым и привычным. Так же, как волны, что обрушивали свою мощь на прибрежные скалы, так и отчаянье в его душе — разбивало вдребезги все его чаяния и мечты.

Дайчи надеялся, что будет той самой скалой, которая всё выдержит и перетерпит. Но не в этот раз. Медицина твердила, что ему больше никогда не вернуться на площадку, никогда не испытать того адреналина и эйфории после игры. Он даже не мог приходить на игры своей команды, ведь завсегдатай спортивных соревнований — запах обезболивающего спрея — был знаком до зубовного скрежета, до боли в сердце.

А ведь у него случались травмы и раньше, но он всегда плевать хотел на ограничения врачей и тренера. И всё было хорошо, но в этот раз всё иначе — всё было неправильно, не так, как нужно; не так, как хотелось. Всю неделю он пытался перебороть эту боль, убедить себя, что вот-вот, если ещё чуть потерпеть, то она пройдёт, но итог всегда был один. Каждый проклятый день он лежал на этом куске заброшенной дороги, смотрел на закат и ждал, когда пустота внутри, наконец, поглотит его. С каждым днём становилось лишь тяжелее, с каждым днём он терял надежду. Он лишь продолжал влачить своё жалкое существование. Так хотелось сдаться и просто умереть. Будет ли это смерть физическая или душевная — не важно. Он был подавлен, истерзан, разбит.

Дайчи открывал глаза и видел звёзды, чувствовал дыхание моря на своей коже и продолжал существовать в огромном мире, где то, ради чего он жил, больше невозможно. Он снова лежал там, где его никто не найдёт, там, где он один, где он гниющий, с оголёнными чувствами. Он уже не тот непобедимый Фукуда Дайчи, потрясающий игрок, восходящая звезда. Он сломан и потерян, так слаб, что даже покончить с собой не мог, а лишь продолжал жалеть себя. Но слишком простая мысль, которую он так настойчиво обходил, наконец, вырисовывалась в голове — он сможет снова стать свободным.

Да, несмотря на натянутые отношения с родителями, они заслужили знать, что случилось с сыном, и куда он пропал. Он хотел написать длинное письмо, но просто не смог придумать, что сказать, да и зачем? Было больно уходить, зная, что не вернёшься. Написав корявым почерком: «Спасибо и прощайте», в спешке он оставил свёрнутый листок на стеклянном столе в уже давно чужой ему спальне. Невольно взгляд зацепился за огромный шкаф, расположенный вдоль стены, где были выставлены все его награды: начищенные кубки, блестящие медали и красные грамоты. Только первое место, только золото, только лучший. Как он сможет забыть своё прошлое и жить абсолютно новой жизнью? Да, у него много перспектив, огромные возможности и без спорта. Отец всегда считал это его увлечение обычным хобби, но для Фукуда это было именно то, чем он хотел заниматься всю свою жизнь.

«Интересно, а будет больно?» — подумалось Дайчи, когда он представил, как полетит вниз, цепляясь за острые скалы, уродуя своё тело ещё больше и находя покой на дне океана.

— Не больнее, чем эта сраная боль в спине, — сам себе ответил парень и тяжело вздохнул.

Рано утром, когда никого не было в округе, даже солнце ещё не показалось из-за горизонта, он пришёл на пустынную площадку, чтобы сыграть в последний раз, в последний раз услышать шелест сетки, скрип кроссовок и стук мяча. В последний раз почувствовать себя живым.

За эту неделю он смог определить для себя черту, узнать, насколько он может напрягать своё искалеченное тело. Дайчи считал себя инвалидом. Раньше он недолюбливал своё тело из-за того, что оно не могло вместить и показать весь его талант и потенциал — как бы он ни тренировался, всегда существовала физическая грань, через которую просто невозможно было переступить. Всему был предел, и именно он так раздражал Дайчи. Но сейчас когда-то нелюбимое тело стало просто отвратительным. Он даже не мог выпрямиться в полный рост — эта сковывающая боль в спине просто не давала этого сделать, не давала вздохнуть полной грудью, не давала жить.

Ещё вчера он всё для себя решил, он должен покончить с этим дерьмом раз и навсегда. Дайчи просто не видел другого выхода. Но сейчас, стоя на самом краю, он колебался. Всё же страх давал о себе знать. Порывистый ветер то и дело будто отталкивал Дайчи от обрыва, или он просто боялся смерти, боялся той неизвестности, что уже ожидала его, боялся упасть в неё? Океан будто просил его не делать этого, но скулящая боль была сильнее — он понимал, что просто не сможет жить с ней.

Дайчи всегда был эгоистичным, его нисколько не волновало, что будут чувствовать его родители, друзья и знакомые. Возможно, если бы он поговорил с кем-то по душам — смог бы выкарабкаться из этой ямы отчаяния, но все лишь вскользь интересовались его самочувствием и тем, как прошли операции. Но что больше волновало друзей и родителей, так это то, как там продвигалось уголовное дело. И ни одна тварь даже не спросила, как он, тяжело ли ему, и что он собирается делать дальше, как жить. Дайчи понял, что людям совершенно не важно, что он чувствует, так почему же тогда он должен заботиться о том, что они подумают, когда он просто исчезнет?

— Да пошло оно всё.

Парень с силой сжал кулаки и шагнул в пропасть. Он зажмурился, впервые за долгое время ощущая спасительную лёгкость, задержав дыхание от пелены робкого страха, чувствуя, как по спине бегут мурашки — ещё пара мгновений, и он больше не будет ничего чувствовать. Всё уйдет. В голове опять стояли моменты из игр. Каким он был непобедимым и волевым, каким он был всегда. Но, чем выше ты забрался, тем больнее падать, и Дайчи не смог оправиться от этого, его воля сломалась.

— Нет!

Громкий вскрик заставил Фукуда распахнуть глаза, и что-то внезапно сжалось глубоко внутри. Он успел лишь заметить голубое свечение в высокой тёмной волне, которая так вовремя ударила о скалы, после чего наступила долгожданная тьма — бездна забвения, в которую Дайчи сам шагнул.

Марис захлёбывалась от крика, ныряя в крутые волны, и судорожно оглядывалась вокруг, чтобы увидеть того парня с пляжа. Сердце болезненно сжималось, но непонятное чувство, которое она испытывала, позволило мыслить здраво — девушка бросилась к скалам, царапая ладони о склизкие ракушки и путаясь в длинных водорослях, что норовили утянуть её на дно. Огромная волна неожиданно подтолкнула Марис к берегу, накрывая с головой, но внезапно весь шум стих, когда послышался громкий всплеск. Она пыталась остановиться, барахтаясь в волнах, пока её несло на скалы. Болезненный удар спиной об острые камни, не поддавшиеся мягким волнам, оглушил девушку, заставляя потеряться в пространстве, глухо вскрикнув от режущей боли — красная дымка крови окутала рваную рану и тут же растворилась в воде. Марис согнулась, пытаясь зацепиться за что-нибудь, чтобы течение не унесло её ещё дальше, но в нос ударил запах крови. Чужой крови. Сердце сжалось от повторной волны неизвестного и ужасного ощущения глубоко внутри, что разгоралось пожаром в голове, и русалка рванула с места, огибая скалы, сдирая кожу и чешую, цепляясь волосами за камни. Она осматривала тёмное холодное дно, утягивающее всё, что сможет. Марис почувствовала тепло — где-то очень далеко, но она почувствовала. Она двинулась с места раньше, чем успела осознать, но даже она ничего не могла разглядеть в такую погоду — когда каждая волна лезвием проходилась по ранам на спине. Руки тянулись туда, где что-то было, но всё тщетно — холодное течение уносило всё в море. Вдруг пальцами она коснулась чьего-то тела и тут же вздрогнула, хватая его за руку. Облегчение заглушило боль, и девушка потянула парня за собой на поверхность.

Марис плыла в их с Уилл тайное место — там они могли беспрепятственно общаться, плавать вместе и смеяться. Там было безопасно. Оставалось совсем немного до заветной пещеры, но в следующее мгновение Марис чуть было не вскрикнула от неожиданности — очередная волна накрыла их, а огромная акулья пасть щёлкнула совсем рядом. Девушка зашипела, притягивая парня ближе к себе, будто это и впрямь могло отпугнуть акулу, а сама не знала, что делать, ведь из её раны до сих пор сочилась кровь. Марис могла надеяться лишь на то, что юноша не захлебнётся, потому что если она продолжит плыть спиной — они непременно станут ужином для акул. Девушка в долю секунды перевернулась лицом вперёд и ускорилась настолько, насколько смогла. Она чувствовала преследование уже не одной особи. Эти твари очень любили лакомиться такими, как она, но получалось это у них крайне редко, ведь ни одно подводное существо не могло сравниться по скорости с русалками.

Паника охватила Марис — она из последних сил гребла к берегу, срываясь на крик, когда акулы подплывали непозволительно близко, пыталась спрятать человека, уплыть дальше.

Почувствовав в воде тёплое течение, она юркнула в знакомую расщелину под водой, зажимая рот и нос парню. Хищники остались где-то позади, отчего девушка с облегчением прикрыла глаза, всплывая на поверхность и вытягивая свою ношу на песчаный берег. Она провела рукой по смешно торчащему мокрому ёжику на его голове и попыталась растормошить парня — он был бледным и холодным, таким же, как сама Марис. Но русалка знала, что люди другие — у них тёплая кожа, есть загар, они должны дышать лёгкими. Так говорила Уилл. Но она не помнила что делать в такой ситуации, как спасти? Они смотрели с Уилл фильмы про спасателей, но руки только скользили по чужой груди, размазывая кровь, стекающую к ладоням по локтям.

«Как же там учил отец?»

Марис закрыла глаза, успокаивая сбившееся дыхание, пытаясь сконцентрироваться, не отвлекаться на боль в районе лопатки. «Соберись!» — кричал внутренний голос. Она вытянула руку над его грудью, и через какое-то время кончики пальцев и ладонь стали слегка светиться желтоватым светом. Марис старалась изо всех сил — она всегда была слаба в управлении водой, но сейчас нужно было вспомнить всё, чему учил её отец. Русалка медленно опустила руку на его грудь и втолкнула свечение в парня. «Собрать воду вместе… — про себя проговаривала Марис. — Теперь вывести через трахеи и горло…» Она медленно перемещала руку по груди Фукуда — а вместе с рукой перемещалось и сияние. И как только дошла до лица, она чуть сжала пальцы вместе и стала поднимать руку от тела парня. Вместе со свечением через рот выливалась и вся вода, которая попала в лёгкие. И когда свечение полностью вышло — Марис устало села, убрав руку, и нависла над парнем, ожидая, когда тот очнётся. Свечение тут же испарилось, а вода упала тяжёлыми каплями обратно в океан. Дайчи резко закашлялся, чем испугал девушку. Она руками оттолкнулась от песчаного берега и поспешила укрыться за одним из булыжников — Уилл говорила, что людей пугают такие, как она. Но парень лишь выплюнул остатки воды, так и не придя в себя.

Марис всё ещё не решалась подплыть обратно, ведь парень мог в любой момент очнуться. Она только выглядывала из-за камня, стараясь запомнить черты этого человека — в тусклом лунном свете, проникающем в пещеру через разломе в потолке, было видно немногое, поэтому она всё же подплыла чуть ближе, чтобы рассмотреть его угловатое тело, неровно вздымающуюся грудь и услышать рваное дыхание, почувствовать его тепло. Тепло, которое она всё ещё ощущала на своих ладонях. Обычно прикосновения к людям оставляли болезненные следы, ведь они были куда горячее, чем русалки. Но этот парень не причинял боли, только лишь какое-то неизведанное чувство, что-то очень нежное — она сама не знала, что. Ей хотелось прикасаться к нему вновь и вновь, отчего внутри всё трепетало от этого желания, и она была не властна над этим. Марис выплыла из своего укрытия и медленно, стараясь не создавать волн, подплыла к Дайчи. У берега она на руках подползла к нему, щурясь и прислушиваясь к каждому шороху — он всё ещё был без сознания.

— Кто же ты?.. — она аккуратно прикоснулась рукой к его щеке, стирая капли воды и очерчивая выступающие скулы, робко улыбаясь — тепло. Осмелев, Марис лёгкими движениями, еле касаясь, провела по его плечу, шее и опять по щеке. Ей до безумия нравилось то тепло, что дарил этот человек. Он спал так спокойно, что Марис невольно любовалось этим безмятежным сном. Она не раз видела, как спала Уилл, но та вечно что-то шептала и кричала во сне, и Марис приходилось напевать лёгкую мелодию, чтобы успокоить подругу — это всегда помогало. Она очень не хотела, чтобы его сон не прервался, ведь она всё ещё помнила, как он страдал, помнила эти глаза, наполненные болью, помнила и крики от безысходности. А сейчас ему было хорошо, пусть хоть так, но он не будет чувствовать той боли, что отрывала от него по кусочку каждый день, каждую секунду. И Марис запела — запела тихо, едва слышно, чтобы слышал лишь он. Не было слов, она напевала мелодию моря, что эхом разбивалась о голые каменные стены.

«Я умер?»

Дайчи сквозь сон слышал едва уловимые звуки, но они были настолько прекрасны, что он действительно думал, что умер, а это поют ангелы, ну или кто-то там — он не особо разбирался в этом всём. Дайчи не хотел просыпаться, не хотел открывать глаза, ему было всё равно, где он, умер или жив. Но, прислушиваясь к собственным ощущениям, он захотел знать, кто был здесь помимо него, кто гладил его. Приятно. Но осознание происходящего накатило мощной волной, отчего он резко открыл глаза, чувствуя острую стреляющую боль в спине, отдающуюся в висках, и первое, что он увидел — два голубых огонька, что так заинтересованно и близко смотрели на него.

Песня прекратилась в тот же миг, как и приятное поглаживание по щеке. А вскоре Дайчи услышал всплеск воды где-то в районе своих ног.

Он хотел было резко встать, уже открыв рот, чтобы окликнуть спасителя, но, попытавшись подняться на локтях, он согнулся пополам — его поясницу сковало привычной тупой болью. Он глухо вскрикнул и, повернувшись на бок, с трудом помог руками принять сидячее положение — сгорбившись и ещё сильнее морщась от неприятного покалывания по всему телу.

Фукуда не знал, где он — вокруг было темно, хоть глаз выколи. Он руками пошлёпал возле себя и понял, что сидит на пляже. Пару раз сильно сжал мокрый песок в руках, чтобы точно удостовериться в происходящем. Боль в спине свидетельствовала о том, что он не умер, ну или, может, это его Ад — вечность чувствовать эту боль и безысходность и не иметь возможности играть. Дайчи стал судорожно вспоминать про себя, что сделал такого плохого, что его сослали в Ад. Но он никогда не был плохим парнем. Заносчивым и высокомерным — да, но он никогда не делал плохого другим людям, не обманывал, и вообще жил довольно праведной жизнью. Ведь ему, кроме баскетбола, ничего и не надо было. Так почему же Ад?

Из раздумий его вывел раскат грома — он взглянул наверх и увидел в большом отверстии над головой белую вспышку молнии.

— Так я всё же не сдох, — как-то без энтузиазма проговорил Дайчи, и его собственный голос эхом разнёсся по всей пещере. Было и обидно, но в то же время где-то в глубине души он был рад этому. Значит, не просто так он остался в живых — не всё кончено. Но теперь оставалось разузнать, где же он всё-таки находился. Судя по этому пролому наверху — он был далеко не на берегу. Дайчи перевалился на живот и, подтягивая ноги к себе, встал на четвереньки, опираясь на здоровую ногу, он потихоньку встал — только так он мог принимать вертикальное положение. Парень пошевелил пальцами на ногах, немного закапываясь тем самым в мокрый песок. Он ощупал карманы, не находя мелочи, провёл подушечками пальцев по часам и обнаружил, что те треснули, ощутил, что остался без рубашки, и понял, что стоит босиком — его любимые кроссовки унесло в океан. Видимо, слетели, когда его колбасило в волнах. Он устало поднёс руку к лицу и задержался на щеке. Всё ещё чувствовалось какое-то лёгкое тепло и успокоение. Дайчи даже закрыл глаза, пытаясь вернуть те ощущения, но нечаянно задел висок пальцами и недовольно поморщился от внезапной пульсирующей боли.

— Точно… — вырвалось из уст парня. Он вспомнил, что перед тем, как потерять сознание, он видел два голубых огонька и слышал отчётливый крик. И когда очнулся, он также увидел эти огни. Дайчи стал судорожно оглядываться и высматривать что-то в кромешной темноте — сам не зная, что. За спиной не было ничего. Возможно, там был выход отсюда, но сейчас это не волновало Дайчи — он хотел узнать, кто это или что это. Он вновь развернулся лицом туда, откуда доносились легкие всплески волн. Всматривался в каждую деталь, прищуриваясь, пытаясь хоть что-то получше разглядеть или ощупать, но это не помогало — он не знал, где он, есть ли тут кто-то ещё, и как отсюда выбраться. Всё, что его окружало — это песок и пара больших скользких валунов странно правильной формы, и всё. Но тут он увидел лёгкое свечение за камнем — видимо, с прежнего ракурса этого не было видно, но теперь Фукуда видел свет, видел, как вода окрасилась в теплый золотистый цвет, будто кто-то включил подсветку. Он заворожённо наблюдал за этим сгустком света, не в силах оторвать взгляд. Дайчи взглянул выше и столкнулся с теми самыми голубыми огоньками. Те будто вспыхнули, а после исчезли, прячась за камнем, равно, как и свет под водой пошёл рябью, а громкие всплески воды оглушали, расходясь эхом по пещере в гробовой тишине.

— Стой!

Он не знал, что происходило, но желание понять боролось внутри него со страхом. Дайчи испугался. Он попятился назад, всё также неотрывно выглядывая таинственный свет, но споткнулся о свою же ногу, падая на бок, ругаясь сквозь зубы и болезненно и протяжно воя на мокром песке, скорее, по привычке, ведь адреналин блокировал боль. Он стал отползать назад, но, когда рукой нащупал камни — его отступление прекратилось. Он покрепче ухватил один потяжелее в руку, готовый в любой момент отбиваться. От страха сердце было готово выпрыгнуть из груди, ведь это точно был не человек. Даже если Дайчи забил на биологию, он был уверен, что такого в природе нет, но это, определённо, было что-то живое.

— Ты кто? — дрожащим голосом тихо проговорил Дайчи, но эхо вновь разнесло его слова по всей пещере.

Ответа не последовало. Русалка лишь прижималась спиной к камню, не в силах вновь взглянуть на парня. Марис даже не чувствовала боли, а её раны уже начали затягиваться. Она так сильно испугалась того, как встретилась с ним взглядом, что сейчас даже руки подрагивали. Но помимо страха было ещё и любопытство — этот гремучий коктейль просто не давал ей спокойно мыслить. А ещё Марис было до безумия интересно наконец услышать его голос — не крики о помощи там, на пляже, а его голос.

— Кто ты?! — повторил Дайчи, но уже более громко.

Девушка прильнула к холодному камню, обдумывая, что делать. Но если она ответит, то ничего страшного же не случится, верно?

— Марис… — тихо ответила она, но этого хватило, чтобы Фукуда опустил камень и замер, понимая, что этот голос пел ему песни.

«Марис…» Это слово раз за разом прокручивалось в голове Дайчи. Он не знал, что это — так называется это существо, или же это имя, но этот голос был таким приятным и мелодичным. Если это оно напевало ему ту мелодию, а не убило — а, может, даже и спасло, — то это нечто может быть и не чудовищем. Он всё смаковал одно единственное слово, как вдруг звук падающих камней заставил его очнуться от размышлений.

— Эй! Парень! Ты здесь?! Отзовись! — громко кричала явно девушка. — Твою ж мать…

— Тут я, — неожиданно хрипло отозвался Дайчи и повторил ритуал вставания на ноги. И только сейчас он заметил, что пещера — а именно ею являлось то место, где он находился — начала освещаться какими-то странными камнями-факелами прямо в стенах — мягкий голубо-фиолетовый свет разгорался в более насыщенный, где-то отдавая зелёным и белым, волнами расходился к потолку. Смутно, но Фукуда успел разглядеть обстановку: столы из камня — именно их он трогал, обходя пещеру, поэтому они и такие правильные, книжные полки прямо в стенах среди цветов, кресла, на одном из которых лежал сложенный вдвое старый матрас, а в углу стоял облезлый диван. Он ни черта не понимал, что тут происходит, и с глупым выражением лица осматривался, даже не обращая внимания на девушку, что стояла совсем недалеко от него.

— Я тебе говорю! Пойдём отсюда, я отвезу тебя! — она кричала на него, пытаясь отвлечь внимание, но Дайчи отчётливо слышал тихие всплески воды. — Алло! Приём!

Парень машинально отмахнулся от неё, заходя в воду по колено и заглядывая за тот самый камень, где было то самое свечение. Он был уверен, что это не цветы, то было нечто иное, живое — но теперь там никого. Дайчи медленно перевёл ошарашенный взгляд на девушку, будто она знала, что он должен был там найти, но та лишь закатила глаза, отбрасывая локон ярко-рыжих волос назад. Ей откровенно надоело это всё, она грубо схватила парня за руку и потащила через всю пещеру. Он не сопротивлялся, лишь пару раз попытался обернуться, чтобы взглянуть на тот самый камень, где было это что-то, это странное «Марис».

И он увидел. Увидел её. Это была девушка, настолько красивая, что сердце невольно пропустило пару ударов. Она смущенно высовывалась из-за камня и глядела прямо на него. Он никогда не видел чего-то прекраснее: эти белокурые волосы, что обрамляли лицо, пухлые губы и невероятные глаза, которые буквально светились голубым огнём — тем самым, ярким, волшебным, особенным.

— Топай давай! — зло рыкнула Уилл и слегка дернула Дайчи за руку, призывая к тому, чтобы он поторапливался. Ох, как она была зла! Мало того, что Марис чуть было не погибла, бросаясь на скалы, так ещё и притащила этот шкаф в глубокой депрессии в их, на секунду, тайное место. Как только этот дебил прыгнул — она поспешила подъехать к обрыву и увидела, как её подруга ударилась о камни и поплыла по направлению к убежищу, и Уилл хотелось уже за одно это добить этого придурка. Она сразу рванула следом за ними, но ужасная погода не давала быстро добраться до входа. Рыжая даже пару раз свалилась со скутера, порвав джинсы, и расцарапала колени, а из-за ливня она ещё и промокла до нитки. Ей пришлось бросить свой транспорт на обочине, потому что дальше дорога была размыта.

Дайчи всё ещё пребывал в шоке: он даже не вырывал руки из хватки этой странной девушки. Мгновение — и вот он уже шёл по берегу. В ноги противно впивались мелкие камни, отчего парень морщился. Фукуда попытался вновь оглянуться, чтобы увидеть её, чтобы увидеть Марис, но позади были только обрыв и бушующий океан, никакой пещеры, лишь пустошь. Незнакомка опять дёрнула его за руку и чуть ускорилась, что-то злобно бубня себе под нос. Дайчи шёл и глядел себе под ноги, он пытался хоть что-то сформулировать в своей голове, хоть как-то упорядочить сегодняшний безумный день. День, когда он должен был умереть. Но теперь столько всего свалилось на него, что просто невозможно было что-то вразумительное придумать: неудавшийся суицид, эта странная пещера, эта рыжая незнакомка, эта Марис…

— Слушай. Для твоего же блага лучше забыть всё, что сегодня произошло, — девушка резко обернулась и, не успев остановиться, Дайчи чуть было не врезался в неё, но вовремя удержался.

— А что вообще сегодня произошло? — как-то отрешённо пробормотал Фукуда.

— Вот. Именно вот так и думай. Что сегодня ничего не произошло, — она подняла с земли свой брошенный скутер и завела его лишь с четвёртой попытки. — Садись давай, я отвезу тебя к машине.

Дайчи молча сел позади девушки и рефлекторно обнял её за талию. Отчего она вздрогнула, но возмущаться не стала, а лишь поддала газу. Ей побыстрее хотелось завершить этот безумный день, сесть на любимый подоконник и выпить чего-нибудь крепкого, чтобы хоть немного успокоиться. Слишком сумасшедшим был сегодняшний день, а с Марис она поговорит завтра. Всё завтра, на сегодня уже не хватало сил.

Уилл оставила Дайчи у его машины, и хотела как можно быстрее уехать отсюда, чтобы наконец-то успокоиться.

— Чтоб тебя, ходишь тут, скулишь, срываешь наши встречи, — Она неоднократно предлагала Марис встречаться в пещере, но она напрочь отказывалась. Она хотела наблюдаьть за этим странным парнем, и Уилл просто не могла противиться. Но кто же знал, что все так закончится? — Ещё и прыгаешь на чёртовы скалы, — Уилл взорвалась, когда увидела, что парень открыл рот, чтобы спросить, поблагодарить, сказать что-то — неважно, что. — Забудь всё, что сегодня произошло, иначе я собственноручно придушу тебя во сне. Ты же так хотел умереть, да? — высказав все, она ушла.

Босой, весь в ссадинах и порезах, парень остался один в темноте и глядел на свет маяка, который будто убаюкивал и успокаивал — такой тёплый, ненавязчивый, и ему вспомнились глаза той девушки. Они были похожи на этот самый маяк. То, что не давало морякам погибнуть, и Дайчи ощущал себя этим самым моряком. Он бросил взгляд на очертания обрыва — на место, где он должен был умереть. Второй раз он не сможет решиться на это. К тому же, слабый огонёк заинтересованности стал трепыхаться на дне его остывшей души. После ухода из его жизни баскетбола он не хотел и не желал ничего, но сейчас же его впервые заинтересовало что-то или кто-то помимо игр.

Парень поспешил сесть в машину и, сдав назад, резко вывернул руль влево, рывком выезжая на дорогу. Ему нужно домой, нужно понять, что произошло, нужно найти Марис. Он выжал педаль газа до упора, отчего покрышки противно заскрипели, разбрасывая камни в разные стороны, царапая некогда идеальный кузов.

***

— Кто же ты такая?.. — Дайчи уже лежал на своей кровати и подкидывал вверх мяч-талисман — с ним в руках ему лучше думалось, и он мог сосредоточиться, но вопросов всё равно было куда больше, чем ответов. Он пытался разложить весь день по полкам, хоть и выходило слишком абстрактно. Он проснулся, умылся, поел, написал бредовое письмо — которое, кстати, порвал и выбросил в мусорное ведро — поиграл на площадке — хотя игрой это было сложно назвать — поехал кататься вдоль берега, притормозил у того места, где всё это время пытался перебороть себя. От воспоминаний того заброшенного участка дороги Дайчи невольно поморщился и даже перестал подкидывать мяч, вглядываясь в пустоту.

— Так… дальше…

Парень закрыл глаза, сдвигая брови на переносице, и попытался в деталях вспомнить всё, что произошло сегодня ночью.

Он решил, что хватит с него уже пытаться, ничего не получится, и поехал дальше по грунтовой дороге, вверх. Берег становился всё круче и, когда дорога кончилась, упираясь в небольшое пространство перед обрывом, он хотел немного вернуться, чтобы выйти на дорогу, которую пропустил, сворачивая сюда, но отчего-то ему захотелось выйти именно здесь. Так. Вышел из машины, подошел к краю. Помнил холодные капли на лице и порывистый ветер. А потом полёт в пропасть. И крик. Крик Марис. Вспомнив это, Дайчи даже тут, лёжа в кровати, открыл глаза, с минуту собираясь дальше с мыслями. Но это «нет» до сих пор звучало в голове. Голубое свечение и потом темнота. Парень провёл пальцами по ноющей ссадине на виске и поморщился. Очнулся он уже в тёмной пещере от мелодии, которая до сих пор всплывала в памяти. Он просто хотел услышать ещё раз этот невероятный мелодичный голос.

— Марис… — протянул Даичи, пытаясь представить, как это говорит она. Та, что выглядела, словно не из этого мира. Может, она действительно не была человеком? Тогда кем? Дайчи кинул мяч в стену и с рыком потрепал себя по голове, пытаясь хоть так привести мысли в порядок.

Он медленно сел на кровати и взглянул в открытое окно на убывающую луну — дождь прекратился и тучи развеялись, открывая взору чистое ночное небо. Дайчи непременно должен был узнать всё: кто она, почему спасла, зачем и для чего. А сейчас ему необходимо было поспать.

Открыв полку в прикроватной тумбе, Дайчи пошарил рукой и достал одну из многочисленных банок с таблетками. Закинув в рот пару штук, он точным броском через руку, закинул банку обратно в полку. Запив снотворное водой, он вновь опустился на мягкие подушки, чтобы в очередной раз погрузиться в сон без сновидений. В голове крутилась лишь Марис, а перед тем, как провалиться в сон, он снова увидел её голубые глаза.

***

За такое долгое отсутствие на учёбе он значительно отстал от программы, и ему в кратчайшие сроки нужно было всё нагнать, но многие преподаватели шли навстречу, зная, что этому юноше пришлось пережить. И это было действительно чудо, что он был жив, даже больше — он мог двигаться и ходить. Однако эти жалостливые взгляды бесили Дайчи: каждый провожал его сгорбленное тело этим до дрожи мерзким для него взглядом, а потом отворачивались, как только Дайчи зло глядел в их сторону. Порой он ловил обрывки фраз: «как жаль его», «он был таким классным игроком», «теперь наш университет не победит в турнире». Это была лишь малая доля того, что он успевал услышать. Синицы снова пронзительно кричали в голове, Фукуда тошнило от своей беспомощности, и он снова окунулся в реальность с головой — он инвалид, безнадёжно сломанная кукла.

Конец ознакомительного фрагмента.