Дыхание сердца. Книга первая

Юлия Сергеевна Тен, 2021

Как думаешь, когда умирает русалка? Может, когда гарпун поражает её сердце, когда её жабры пересыхают или когда она в неволе? В легендах поют о том, что русалка умрёт, когда её забудут, когда она подарит своё сердце, а её забудут.

Пролог

— Эй, парень! Полегче! Это школьные соревнования, а не национальные. Он вообще человек? — восторженно кричал комментатор.

Все зрители, затаив дыхание, глядели на восходящую звезду баскетбола. Несомненно, этот юноша будет на вершине, как когда-то был его отец, который и по сей день остаётся легендой — тот самый непобеждённый гений. И все свои умения, знания и силу он вложил в сына. Скорость, с которой двигался парень по площадке, заставляла открывать рот от изумления. Он был неудержим: эта грация в прыжке, хитрый пронизывающий взгляд тёмных глаз и неизменная улыбка. Он наслаждался игрой, он любил баскетбол всей душой. И он никогда не проиграет.

— Давай, Маркус! — стоя у самого края трибун, кричала девушка, подбадривая аса команды. Всё её внимание было сосредоточено только на нём. Она прыгала на месте, хлопая в ладоши от радости, как маленький ребёнок, отчего крупные локоны золотых волос пружинили вместе с ней.

Юноша лишь улыбнулся, краем глаза заметив самого важного человека в своей жизни — ну и как он может играть «полегче», когда она смотрит на него и восхищается? Оставалось чуть больше десяти секунд. Нет, он не мог просто так закончить эту игру, он обязан был поставить жирную точку в этом матче, подтвердив свой титул. Юноша ускорился, хотя, казалось, быстрее уже было невозможно, в его глазах будто загорелся синий свет, что походил на свечение из Преисподней, из самого Ада, но никто не замечал этого — равно, как и он сам. Маркус умело обошёл противников, словно их там и не было вовсе, словно это — статичные статуи. Парень прыгнул, напрягая мышцы и выдыхая перед броском.

— Вот он! Берсерк Маркус! Невообразимая мощь! И старшая школа Вебб штата Калифорния становится триумфальным чемпионом в этом году!

Под овации трибун и вой сирен ас забил сокрушительный данк, заставив закалённое стекло щита задрожать и со звоном разлететься на тысячи осколков.

Маркус жил игрой и, само собой разумеется, любил и побеждать, но вот чего он терпеть не мог — так это тошнотворного позёрства, выходящего пустой тратой времени, но звание аса команды обязывало его присутствовать на церемонии награждения. Когда это представление закончилось, а игроков отпустили — всё же после игры все устали — Маркус смог облегчённо выдохнуть, прислоняясь к холодным металлическим шкафчикам.

«А ведь ты обещал прийти…» — от собственных мыслей парень понуро опустил голову. Отец обещал прийти на финал, но сколько бы Маркус ни всматривался в лица на трибунах — его там не было. Обида неприятно уколола сердце, но он уже был достаточно взрослым, чтобы понимать, что и отец, и мать могут быть заняты. Раньше он часто обижался на родителей за то, что те не приходили на его игры, ведь он не хотел понимать, что они работают на износ, чтобы обеспечивать, в первую очередь, их с сестрой беззаботную жизнь. Да, он уже понял это, но сегодня всё-таки был его первый турнир за старшую школу.

— Эй, Маркус! Ты чего, не можешь контролировать свою силу? Ты каждый матч собрался ломать кольца и щиты? — насмешливо бросил товарищ по команде и приобнял парня за шею, стирая пот уже насквозь мокрым полотенцем.

— Оно как-то само получается, — юноша отстранённо усмехнулся и взглянул на свои ещё подрагивающие после игры ладони.

Он действительно не мог контролировать свою, как он считал, странную силу. Порой он излишне сильно сжимал штанги, от чего те гнулись, а совсем недавно он бросил маленький камешек в дорожный знак, целясь прямо в центр нарисованного круга, где на некогда гладкой поверхности образовалась несвойственно рельефная для такого, как казалось, лёгкого броска вмятина — он сам не ожидал такого исхода и поспешил как можно скорее ретироваться с места преступления незамеченным.

— Да просто скажи, что красуешься перед девчонками! — воодушевлённо продолжал друг. — Кстати, ты меня обещал познакомить с той красоткой! Помнишь? Она ещё с косичками постоянно ходит, — он задумчиво добавил, показывая на себе.

— Мне это не интересно, Брайан, ты же знаешь, — Маркус хлопнул его по плечу и взглянул в глаза. — Но я помню и обязательно вас познакомлю, — сейчас ему нужно было переодеваться, ведь в зале его ждала та единственная, для которой он, возможно, и выпендривается.

— Пф, не интересно ему! — передразнил его Брайан. — Если бы я был таким популярным, как ты, у меня была бы куча девок! Десять! Нет, двадцать! — немного задумчиво исправился Брайан и снова выкрикнул, но на такое высказывание другие участники команды разразились смехом.

Маркус стянул футболку, доставая именное полотенце с верхней полки, и присел, жадно отпивая воды из бутылки. Адреналин всё ещё будоражил кровь, и усталость только начала понемногу проявляться, но через пару минут уже будет настойчиво тянуть тело к земле.

— Слушай, — заговорщически прошептал Брайан, на что ас закатил глаза: «Вот неймётся некоторым».

— А ты, случайно, не заднеприводный? — громче, чем рассчитывал, проговорил Брайан, а команда прыснула от смеха.

— Нет! Не говори глупостей, — насмешливо бросил Маркус, схватив своего друга в тиски и начав его в шутку душить.

— Так! Побесились и хватит, — от приказного тона капитана драчуны тут же подпрыгнули на месте, не желая получить нагоняй. Капитана боялись все без исключения. И каким бы Маркус ни был сильным и значимым в команде — старшего он уважал и так же, как и все, справедливо побаивался.

— Так точно, кэп! — отсалютовали парни с широкими улыбками на лицах.

— Придурки, — капитан не смог сдержать улыбки и, кинув в парней полотенце, приказал быстро всем одеваться.

***

— Какая же ты красивая, крошка, — чужие руки упорно пытались приобнять красавицу за талию. — Пойдем со мной, я угощу тебя чем-нибудь.

— Спасибо вам большое, — на каждый её шаг в сторону к ней делали ещё два. — Я кое-кого жду.

Девушка лучезарно улыбнулась и поправила локон волос, который выбился из причёски. Она действительно была красива. Даже очень — никакое золото в мире не могло сравниться с сиянием и красотой этих волос, в её голубых глазах будто плескался сам океан, а изящное тело с белоснежной кожей навевало мысли о фарфоровых куклах: хрупких и нежных. Добрая улыбка, которую она прятала за тонкими пальцами, могла заворожить кого угодно.

— Да ладно тебе! Пойдём, — незнакомец был слишком увлечён красотой и мягким светом девчушки, ему непременно хотелось заполучить это сокровище себе и плевать, каким способом.

— Пожалуйста, отпустите, — она пыталась вывернуться из стальной хватки парня, что так нагло схватил её за запястье и потащил в неизвестном направлении.

— Какого Дьявола?! — Маркус подоспел вовремя и грубо отпихнул парня, пряча испуганную девушку у себя за спиной.

— Слышь, иди отсюда, шкет. Эта тёлка — моя, — нахал потёр то место, где Маркус его схватил, и недовольно поморщился. — Сопляк.

— Даже не смей прикасаться к ней, — процедил Маркус сквозь зубы, взглядом прожигая дыру в парне.

— И что ты мне сделаешь? Твоё дело — мячик по площадке гонять. А её я всё равно трахну, — насмешливо бросил здоровяк и сплюнул на землю рядом с ногой Маркуса.

— Ублюдок! — за доли секунды спортивная сумка оказалась на земле. — Никто не смеет так разговаривать с моей сестрой, — он схватил парня за грудки, намереваясь не просто ударить, а, желательно, избить до полусмерти.

— Маркус, не надо! — девушка запоздало вскрикнула, обнимая брата со спины. — Пожалуйста, хватит.

— Ещё раз увижу — до больницы будешь ползти.

Маркус с омерзением оттолкнул пьяную тушу и повернулся к девушке. Обычно спокойный и добрый, парень сейчас просто источал гневную ауру. Он никогда не даст свою сестрёнку в обиду. Это было то самое табу — то, что могло завести его с пол-оборота. Парень готов был пойти на что угодно ради неё.

— Ну давай, попробуй, — всё насмехался храбрец, за что его снова схватили за футболку, свободной рукой прицеливаясь ударить по наглой морде.

— Братик Ку, ну пожалуйста. Я хочу домой. Отвези меня домой, — со слезами на глазах пробормотала девушка, сильнее прижимаясь к брату.

И он отпустил, лишь толкнул своего противника в грудь. То ли тот не ожидал того, то ли Маркус толкнул слишком сильно, но парень так повалился на землю, что аж перекувырнулся через голову и распластался по земле. Юноша взглянул на свою ладонь и с силой сжал кулак. С ним явно что-то происходило — эта бешеная сила начала появляться лишь недавно, когда ему исполнилось шестнадцать лет. Он сам её боялся и также боялся кому-либо о ней говорить — лишь его сестрёнка знала всё. И она действительно переживала за этого нахала, который мог в какой-то момент получить весьма сильные увечья. Маркус приобнял дрожащую девушку за плечи и стал пробираться через толпу зевак, которые намеревались посмотреть шоу. Но, поняв, что ничего не будет, они стали спешно расходиться.

***

— Ку, может, поговоришь с папой об этом? — тихо пролепетала девушка, опустив взгляд на половик автомобиля.

— Нет, — парень перекатил слово на языке, неуверенно, но вполне однозначно качая головой. — Мари, ты же знаешь, что в последнее время отец стал сам не свой: он даже ночами не спит из-за работы. Я не хочу его донимать еще и с… этим. Может, мне просто не следует так много тренироваться? — парень натянуто улыбнулся, чуть повернув голову в сторону сестры.

— Возможно и так, — девушка тяжело вздохнула и стала рассматривать пейзаж за окном.

Глаза скакали по мелькающим силуэтам людей и надписей: вот они едут по Санта-Монике, главной артерии Беверли Хиллз, мимо дорогих магазинов, высоток и особняков. Промелькнули витрины ювелирного магазина «Tiffany&Co», и Мари вспомнила, что так и не купила подарок маме, но момент был упущен — Маркус проехал его, а просить разворачиваться не хотелось. «Как-нибудь потом», — подумала она и перевела взгляд на брелок в виде баскетбольного мячика.

Даже несмотря на маленький стаж вождения, точнее, на практически полное его отсутствие, Маркус вёл автомобиль уверенно и довольно умело. Чёрный мустанг был подарком отца на шестнадцатилетие — юноша тогда чуть сознание не потерял от счастья.

Маркус вывернул руль влево и свернул на бульвар Ла Сьенега, недовольно цокнув языком: видимо, из-за аварии впереди образовался затор. Но простояли они там благо недолго и, доехав до конца бульвара, снова свернули влево, выезжая на загородную дорогу, вдоль пышных пальм и редких фонарей — тут можно было дать металлическому монстру немного свободы, что парень и сделал. Он нажал на педаль газа, и зверь тут же зарычал, набирая обороты. Их особняк находился на улице Лаурель. Тут, кроме их дома, была ещё парочка с такими же большими приусадебными участками. И если бы вы хотели перекинуться с соседом парой слов — нужно было проделать довольно долгий путь в поисках хозяина дома.

Свернув с дороги к поместью, парень заметил, что машины отца нет, а значит, он ещё не вернулся. Маркус тяжело вздохнул и покрепче сжал руль в руках, кожаная ткань сразу же противно заскрипела.

Парень аккуратно припарковал машину у входа в дом и не спеша вышел. Его сестрёнка уже бежала к двери, о чём-то увлечённо болтая по телефону с подружкой. Он смотрел ей вслед и как-то грустно улыбался — она была словно не с этой планеты, такая добрая, излучающая тепло, а ещё — невероятно красивая. А её голос! Все, кто слышал его, просто сходили с ума. Её песни лишали возможности дышать. Ты просто слушал, как зачарованный, и не мог оторваться, пока последний божественный звук не слетит с её уст. Когда она была маленькой, это всё было на уровне простого любования и умиления, но, когда она повзрослела — у парней появилось весьма неоднозначное любопытство к ней. Маркус в день по нескольку раз отваживал от неё приставучих ухажёров, что его безумно бесило. Она обладала какой-то магической способностью притягивать к себе мужчин, хотя сама того не желала вовсе, ведь она была ещё маленьким ребенком в душе, который живёт в своих пушистых розовых мечтах. И Маркус хотел как можно дольше сохранить эту детскую наивность и блеск в её глазах.

«Маркус…»

Внезапно в голове прозвучал голос. Парень подумал, что ему послышалось, что это — нереально, что он бредит, но стал оглядываться в поисках кого-то, кого он сам не знал. Сгустившаяся темнота не давала ему рассмотреть ничего дальше того круга света, что отбрасывали фонари над массивной входной дверью. Шёпот повторился, и Маркус подумал, что начинает сходить с ума.

«Маркус, океан…»

Парень сдавил голову обеими руками, силясь прогнать странный шёпот, который всё не умолкал, а становился громче и громче… И ближе, прямо за спиной, холодя спину морским дыханием и пуская мерзкие мурашки по спине.

— Маркус? Что случилось? — обеспокоенная Мари подбежала к брату и аккуратно убрала руки от его головы, заглядывая в глаза.

— Мари, иди в дом. Мне надо отъехать по делам. Не переживай, всё хорошо, — для убедительности он поцеловал сестру в лоб и поспешил сесть в машину, стремительно покидая территорию дома.

***

Он гнал, что было мочи, и по мере приближения к океану этот шёпот угасал, растворялся в темноте. Маркус доехал до конца дороги — по-видимому, она была заброшена, тому свидетельством были ямы и трещины на когда-то ровном покрытии. Там, где асфальт кончался маленькими камешками, начинался скалистый пляж.

Парень заглушил мотор и покинул салон автомобиля, не спеша направляясь к обрыву. Что-то не давало ему покоя, он чувствовал, что что-то неправильно, не так, как надо — но не знал, что именно. Будто он живёт во лжи, будто знает не всё и не может уцепиться за правду.

Взгляд упал на громоздкие камни, о которые тщетно бились волны, лишь сглаживая углы, но не разбивая твёрдый камень. Океан сегодня был спокойным.

Это было опасно, но всё же Маркус решил спуститься к самой воде. Он любил океан: мог часами сидеть на берегу и смотреть на волны, слушать особую мелодию морской воды, от которой всё нутро трепетало, смотреть на заходящее солнце, а короткие мгновения, когда последние лучи скрывались в толще воды, заставляя волны разгораться пожаром, были самыми любимыми. Но и ночью у воды было не хуже — если на пляжах можно было наблюдать за бликами на морской глади, то тут же, на скалистом берегу, не было ничего, лишь свет фар освещал небольшой участок здесь, наверху. Маркус аккуратно спустился к тихо плещущим волнам и наклонился над водой, чтобы почувствовать эту ласкающую и кожу, и душу прохладу.

Странное ощущение заставило поднять глаза на воду — парень стал всматриваться в почти чёрное зеркало водной глади, и в тот же момент его будто током ударило. Он отшатнулся и чуть было не упал. Страх — вот, что вспыхнуло в нём, болью тлея в голове. По виску скатилась капля холодного пота, но пара синих светящихся глаз всё так же смотрела на него из-под толщи воды — неотрывно, не моргая, неподвижно.

— Кто ты? — охрипший голос отозвался глухим эхом, но огни в воде не исчезли.

Тишина лёгкой дрожью разъедала мысли — Маркус продолжал слышать лишь всплески волн и тяжёлый стук собственного сердца в груди. Он с трудом, на негнущихся ногах сделал манёвр в сторону, но глаза в воде только приблизились, продолжая заворожённо смотреть. Трясясь от страха, парень глубоко вздохнул, медленно подползая к краю, и вновь взглянул в тёмную толщу воды. Опять эти глаза. Но он не стал убегать, лишь зачарованно смотрел в ответ, отсчитывая пять секунд, десять, минуту — ожидая, когда это что-то из воды утащит туда, где всегда холодно, на самое дно, где он проведёт оставшуюся вечность. Но два голубых огонька продолжали пристально следить, следуя за Маркусом, не отрываясь. Юноша медленно, следя, чтобы глаза не исчезли, провел рукой по воде, пуская лёгкую рябь по холодной глади. Волны тут же размыли отражение, отчего Маркус напряжённо отшатнулся, испуганно падая на спину. Так это он. Это он, его глаза. Его светящиеся синие глаза. Парень стал внимательнее всматриваться в слегка трепещущее на волнах отражение и иногда проводил рукой по собственному лицу — чтобы убедиться, что это не сон.

«Маркус, цветок… Иди за ним…»

Опять этот голос. Маркус резко вскочил на ноги, оглядываясь и прислушиваясь к пробирающей холодом до костей ночной тишине — он, кажется, сходил с ума. Ему определённо стоило получше высыпаться и поменьше тренироваться.

Подбежав к машине, он уже было хотел сесть и уехать отсюда подальше, как в темноте заметил едва различимое золотистое свечение, будто кто-то обронил фонарик.

Постепенно свечение приближалось к Маркусу. Он был не в силах пошевелиться, зачарованно смотрел и, когда свечение оказалось на расстоянии вытянутой руки, смог рассмотреть, что это было. Удивительный цветок, который доселе он никогда не видел: золотые лепестки с легким оттенком розового и ярко-красная сердцевина. Он светился тепло, даже горячо, заставляя напряжëнное тело расслабиться, и почему-то на душе стало так приятно от этого света, что Маркус незаметно для себя улыбнулся.

«Иди за ним…»

Голос в голове вторил, шептал и тянул за собой. Маркус боялся, боялся этой пугающей неизвестности. Но то тепло, тот уют, что дарил ему цветок, заставили следовать за этим свечением.

Он ехал долго, пока не кончилась дорога. Не теряя времени юноша выскочил из машины и, даже не закрывая дверь, бросился вслед удаляющемуся цветку. Скользя ботинками по острым камням и постоянно поднимая глаза на свечение, боясь потерять его из виду, он бежал дальше. В лицо ударил океанский воздух, и Маркус в последнюю секунду остановился, замер на краю обрыва, ощущая влажный ветер и прислушиваясь к падающему вниз камню. Он сам практически сорвался: ещё бы чуть-чуть и он полетел бы следом, калеча и уродуя своё тело о скалы. Он мог умереть, но в нем не было сейчас страха, Маркус забыл обо всём, он тянулся к свету цветка, который висел над пропастью, парил слишком далеко, чтобы дотянуться.

«Иди, не бойся… Это всего лишь иллюзия… »

И он шагнул. Не раздумывая, не останавливаясь. Маркус и сам не понял, почему сделал это, но что сделано, то сделано. Осознание реальности вернулось слишком поздно — он уже шагнул в пропасть. Парень зажмурился, извиняясь перед сестрой, перед отцом и матерью, потому что он сделал что-то ужасное. Но боли не последовало, он даже не падал. Маркус с опаской открыл глаза и, к своему удивлению, очутился в большой пещере: прямо на камнях были странные приспособления, которые излучали слабый свет, но основным источником света был кривой пролом наверху — оттуда яркий лунный свет освещал практически всё пространство. Юноша осторожно прошел вглубь пещеры, осматриваясь, проводя пальцами по холодному камню, чтобы убедиться, что он не спит. Его шаги тихим эхом разносились по всей пещере, а каждый удар сердца отдавался в висках. Прямо в стенах были высечены полки, а из булыжников — столы — они были уставлены разными непонятными приспособлениями, колбами и старинными книгами. Парень подошел к одному из столов и взял в руки первую попавшуюся книгу. Тяжёлая. А ещё она странно пахла и была вовсе не из бумаги, а из чего-то влажного и гладкого. Он открыл первую страницу и попытался понять, что там. Но этот язык был непонятен, и буквы были какие-то странные. Точнее, чернила. Или это вовсе были не чернила? Маркус отложил книгу и пошёл дальше бродить вдоль полок. На одном из столов он заметил горсть цветов, один из которых и привел его сюда. Но зачем? Да и голос в голове затих и перестал что-либо шептать.

Парень заметил стенд с каким-то странным оружием — палки с наконечниками, каких он раньше не видел, больше походили на копья с крючками. Он хотел было прикоснуться к одному, но шаткая конструкция повалилась на пол, и с грохотом все копья разлетелись в разные стороны. Этот оглушающий звук разнёсся дребезжащим оглушительным эхом по всей пещере, от чего Маркус поморщился. Он присел на колени, начиная собирать разбросанные копья, как вдруг отчётливо услышал всплеск воды. Да, акустика в этой пещере поражала. Парень не знал, куда себя деть, но ответ пришёл сам — не успев подумать, он забежал за ближайший камень, сползая как можно ниже и прижимая к груди обломок копья.

Маркус прищурился и выглянул из-за угла, разглядывая небольшой песчаный участок, омываемый морем. И именно оттуда кто-то или что-то выходило. Маркус, затаив дыхание, зажмурился и старался не смотреть, прислушиваясь к происходящему.

Мужчина босыми ногами прошлепал по холодным камням и, бросив взгляд на свою обитель, напрягся. Всё его оружие валялось на полу, а это значило, что его кто-то трогал. Потому что только он знал, как правильно вытащить его, чтобы не задеть остальные. Он наклонился и поднял с пола одно из копий. Повисла гнетущая тишина. Маркус готов был умереть от страха. Он зажимал рукой рот, чтобы тяжёлое дыхание не выдало его, но в следующее мгновение он вскрикнул от испуга. В паре сантиметров от его ноги воткнулось копье. Да не просто воткнулось, а пробило каменное ограждение и сделало приличную трещину в полу, прозрачно намекая на то, что парень был обнаружен.

— Кто ты? И как ты сюда попал? Поверь мне, если бы я хотел попасть, я бы не промахнулся, — невероятно низкий и грубый голос разнесся эхом по пещере.

Маркус подумал, что ему показалось, что это его воображение, игра его разума, который только и мечтал оказаться дома, рядом с мамой, сестрёнкой и отцом.

— Выходи, — мужчина наготове держал в руке ещё одно копье.

Маркусу не показалось. Не веря своим ушам, он вышел из-за своего укрытия на негнущихся ногах и взглянул на этого человека.

Перед ним стоял высокий статный мужчина, даже для своих лет он выглядел моложавым и определённо внушал силу.

— Папа? — тихо прошептал парень, будто всё ещё не веря своим глазам. Отец стоял перед Маркусом в одних только плавках и крепко сжимал в руке копьё. Сын и предположить не мог, что папа променял мячи на копья. И вообще, какого чёрта он тут делает, и что вообще происходит? Эти вопросы кружили в голове Маркуса, не давая спокойно дышать.

У мужчины вытянулось лицо и обычно узкие, раскосые азиатские глаза расширились, выражая крайнюю степень удивления.

— Маркус, что ты тут делаешь? — не менее ошарашенно пробормотал Дайчи и отложил в сторону оружие. Но, по мере того, как он подходил к сыну, ему всё становилось понятно — «сияние» пробудилось.

— Я что тут делаю?! Что тут делаешь ты?! И что это за место?! — взорвался возмущением парень.

Если секунду назад он был напуган, а потом был шок, то теперь в его глазах была смесь беспокойства и тихой решимости. Они сияли голубым пламенем всё ярче и ярче. Глядя на них, Дайчи даже невольно улыбнулся, и, когда подошел к сыну вплотную, лишь прижал его к себе и крепко обнял.

— Значит, время пришло. Пора всё тебе рассказать…