Возможно, куриные. Возможно, яйца. Пересказки

Юлия Невинка, 2021

Эти сказки нам рассказывали в детстве. Потом мы читали их сами. Вот и прекрасно, можно встретиться с давно знакомыми героями. Что произошло на съемках проекта Теремок-2? Какие отношения связывали Колобка и Лису? Чем заполнял свой бесконечный досуг Кощей Бессмертный, получая за это звонкую монету? Сколько можно спать? Стоит ли разговаривать с лягушкой? И наконец, что может вылупиться из яйца, то есть, из яиц? В сказочном путешествии вас сопровождает Колобок. Покатили!

Домовой разбушевался (новогоднее)

Бревенчатый домик вздрогнул.

— Плюх! — упала снежная шапка с крыши.

— Бам! — распахнулись двери.

— Уя-ууу! — вылетел здоровенный рыжий кот с ошалелыми глазами.

Дед и бабка сбежали с крыльца, держа в руках полушубки.

— Бум-бум-бум-бум! — вылетели вслед четыре валенка.

— И чтоб духу вашего тут не было! — донеслось из дома.

Дверь захлопнулась.

— Ох-ох-ох, совсем Елистратушка задурил, — вздохнул дед, надевая валенки.

Бабка сманила кота с дерева. Он задом осторожно спустился и плюхнулся на руки. Бабка покачнулась.

— Пошли, дед, не впервой. У Кузьминичны посидим, как всегда. Покричит наш домовой и остынет.

Кузьминична в их маленькой деревне слыла бабой ученой, и по совместительству, ведьмой. О некоем противоречии этих занятий никто не задумывался. Она делала закваску для хлеба, варила травы, кому-то хворь заговаривала, а иных сразу посылала в город лечиться. На огороде растила диковинные цветы, а овощей каждый год было столько, что хоть всю деревню корми. С живностью ладила хорошо. Семену, которого нынче домовой выгнал вместе с женою Лизаветой и котом, приходилась дальней родней.

Открыла дверь и руками всплеснула:

— Опять?

— Опять.

— А на этот раз что?

— Блюдце Елистрату поставили, а Мурзинька похлебал, — ответила бабка Лизавета, прижимая к себе кота.

Кот поднял грустные глаза и вздохнул. Кузьминична ему ни на грош не верила.

— Ладно, заходите, гости дорогие. Переночуете, а завтра сходим и поговорим. А ты, Мурзя, гляди у меня. Испортишь чего — шапку сделаю!

Мурзик умильно глядел на Кузьминичну. Он ей тоже ни на грош не верил, всякий раз грозилась, и что? Шкурка на месте, кот здоровехонек.

Переночевали. Рано утром Кузьминична принялась эксперимент ставить, новое лекарство делать. Уставила стол баночками, скляночками, горелку зажгла, таймер завела. Сидела, в тетрадочку писала.

Лизавета завтрак готовила, Семен пошел дрова рубить, а Кузьминична все смотрела, что-то капала, добавляла, убавляла, писала.

— Кхм-кхм. Кхм, говорю — намекала Лизавета.

— А? — спросила Кузьминична, подняв голову.

— У меня готово все.

— Угу. Еще чуть-чуть, и пойдем.

Лизавета вздыхала выразительно, смотрела на часы и поджимала губы. Кузьминична горелку потушила, со стола убрала и уткнулась в тетрадку. Семен подошел, сели завтракать. Мурзик перестал мышей гонять, прыгнул к хозяйке на колени и встал, оглядывая стол: есть чем поживиться? Фыркнул на кашу и пироги с черемухой, удалился к миске с молоком.

Потом втроем пошли к домовому — уговаривать, разговоры разговаривать. А тот ни в какую. Пироги принесенные есть не стал, и сметана не понравилась.

Кузьминична поморщилась. Гостей она не слишком любила, даже родню.

— Уходите подобру-поздорову, сердитый я! — крикнул Елистрат.

Вернулись обратно — батюшки-светы! По столу, по полу все разлито, банки, колбы разбиты, а кот летает воздушным шариком под самым потолком, о стены стукается. Как двери открыли, так его ветром на улицу вынесло. Хорошо, за дерево зацепился. Орет благим матом на всю деревню.

— Мурзинька! Держись, родной! — закричала Лизавета.

— Это как же? — спросил дед Семен.

— Вот это да! Что ж он намешал? — Кузьминична бросилась в избу, стала разбирать пузырьки и скляночки, бормоча под нос.

— Что смотришь, сними его! — завопила Лизавета.

— В сарае лестница! — крикнула Кузьминична.

С улицы доносились разнообразные звуки. Басом мяукал кот, Лизавета причитала, подошли соседи поинтересоваться, что да как, упала лестница, ругался Семен, ему давали советы, Лизавета жаловалась на судьбу.

— Ничего, снимут. Этот кот еще нас переживет, — проворчала Кузьминична, — от, зараза, сколько всего перебил!

Где-то через полчаса Лизавета, всхлипывая, принесла кота в избу. Он жалобно мяукал и пукал. От запаха глаза слезились. Кузьминична взяла крепкий полиэтиленовый пакет, поймала Мурзиковый пук и завязала накрепко. Вдруг пригодится?

— Ну, доигрался? Понятно, почему Елистрат вас выгнал.

Лизавета шмыгала носом:

— Пойдем мы, пожалуй, кума. Ну что домовой сделает? А у тебя тут вон что творится.

— Жалеешь котика? Так он все и натворил! — Кузьминична показала ему кулак, — куда пойдете? Елистрат опять бушевать начнет. А соседи с таким запашком на порог не пустят. Погуляйте пока, а я подумаю.

Вечерком прихватила Кузьминична две колоды карт, одна в руке, другая под юбкой, и пошла к Елистрату. Морозно было, звезды мерцали, снег скрипел. Новый год скоро. Шла она и все думала, прикидывала, как Мурзик такой состав получил летательный. Что разбилось, это она все записала, а сколько чего кот слизал, неизвестно. И герань погрызена. Она тоже нужна или кот ее раньше обглодал?

— Вечер добрый, Елистратушка. Пустишь в дом?

— Заходи, коли не шутишь.

— Холодно-то как. Раздеваться не буду, — сказала Кузьминична.

— И не надо. Угощения не жди. Незваный гость, сама знаешь, — пробурчал домовой.

Кузьминична сидела чинно на лавке, то вздыхала, то качала головой. Елистрат хмурился, отковыривал щепочку от лавки.

— Как мои-то? — спросил он наконец.

— Да не очень. Ни кола, ни двора, всего богатства, что кот, и тот дурной. Целый день плачут, — ответила Кузьминична, глядя в потолок.

— Вот правильно говоришь, совсем дурной! И ко мне без всякого уважения! Непорядок.

— Так животное глупое, какой с него спрос? А бабку с дедом зачем выгнал?

— Скучно мне с ними. Все одно и то же.

— Ну что ж, теперь ты как ветер вольный. Что хочешь, то и творишь.

Кузьминична стала внимательно рассматривать паутину в углу. Домовой поглядел в другую сторону. Посидели еще немного, и она сказала:

— Может, в картишки перекинемся?

— А что, можно.

Елистрат достал колоду. Карты были старые, засаленные. У Кузьминичны такие же. Бог знает, в каком году куплены. Начали с простого дурака, потом в подкидного.

— Тебе хобби какое-нибудь завести надо, — сказала Кузьминична.

— Это чего еще?

— Занятие для души. Вышивать там, шахматы, йога, бег трусцой, картины рисовать, стихи писать, мыло варить, корзины плести.

— Корзины плести — это работа.

— Может, и работа, а если на досуге, просто для себя, то хобби называется. Вот у меня где-то книжка была, внуки прислали. Хочешь, дам почитать? Ты своих только пусти обратно. В гостях хорошо, сам понимаешь, а дома лучше.

Елистрат пожевал губами, подвигал бровями:

— Ну, подумаю. А давай карты выложим, у кого старше, тот и выиграл.

Положили карты на стол, перевернули. У Кузьминичны четыре туза, король и вольт. У Елистрата три туза, два короля и джокер.

— А я и не знала, что у нас джокер есть, — пробормотала Кузьминична.

— Ладно, пускай приходят. Вон, изба не метена, печь не топлена, часы стоят, никакого порядку. А ты книгу дай, не забудь.

Книжки она принесла, сразу три. Елистрат прочитал, повозмущался, что в деревне приличного мыла не сварить, ни ароматизаторов, ни блесток, ни масла кокосового. Заказать можно, конечно, да дорого встанет. Не потянут старики. А вот йога — дело хорошее. За ухом ногой чесать и рассуждать о высоком ему понравилось.

Бабка Лизавета даже не поленилась, прошла пару километров до соседнего села, позвонила детям и подарков попросила. Коврик для йоги, деду перчатки кожаные, а для Кузьминичны набор «Юный химик».

Все прислали, а еще Лизавете платок теплый и красивый, на черном фоне цветы, как жар, горят.

Какая благодать наступила! В новогоднюю ночь светились желтым окна. Елистрат, высунув от усердия язык, разучивал новую позу на специальном коврике. Мурзик объедался холодцом. Семен и Лизавета целовались, в обновках красовались.

Кузьминична стояла посреди комнаты и улыбалась. Вокруг нее, попискивая, парили пять мышек. Они кувыркались и дергали лапками, очень удивленные новым своим положением. Кузьминична морщились, когда очередная мышка пукала прямо у лица.

— Состав, конечно, надо доработать, — сказала она вслух и подмигнула президенту, который в телевизоре говорил предновогоднюю речь.

— Мы с оптимизмом смотрим в будущее. Все у нас получится! — согласился президент.

Куранты стали отбивать полночь. С Новым годом!