Почти как в сказке

Юлия Март, 2017

В этот сборник рассказов вошли такие разножанровые произведения, как "Лула" и "Лодка из Трапезунда", относящиеся к греческому циклу рассказов, основанному на воспоминаниях реальных людей, прозаические рассказы, а также рассказы из циклов "почти как в сказке" и "минимифы", где автор преподносит известные сказочные и мифологические сюжеты в современном прочтении, что делает их самостоятельными произведениями, написанными с юмором, в характерном авторском стиле.

Волшебный чулок

У Кати спустился чулок, на который она спустила половину зарплаты.

Выше него, под изящным кружевным платьем, чисто символически прикрывали попу и грудь вторые «ползарплаты» от Ла Перла. Катя собиралась на новогоднюю корпоративную вечеринку, где ее ждал Идеальный Мужчина, и тщательно наносила макияж.

Всё должно было быть идеально: и ее внешний вид, и вечеринка, на организацию которой у Кати ушли почти все нервы и остаток бюджета PR-мероприятий. Но чулок ее предал. За что был натянут торопливо, резко и отрывисто, без всякого уважения к люксовому итальянскому бренду. Идеальные красные ноготки чиркнули по ткани с противным звуком, и чулок капитулировал окончательно, выдав длинную стрелку.

Катя зашипела.

Вселенная бодро ответила ей смс-кой: «заказанное такси ожидает у подъезда».

Катя взвыла. Но поскольку времени на разборки со Вселенной уже не было, как и запасных чулок, просто сняла оба, скатала в шарик и бросила в сумочку с надеждой, что все каким-нибудь чудом образуется.

После сорока минут стояния в пробке, у такси спустило колесо. Да, не стоило, конечно, орать на таксиста, но опоздать на устроенный тобой же корпоратив — что может быть неидеальнее?

Таксист высадил скандальную пассажирку и уехал.

Катя стояла на автобусной остановке, в ультрамодном норковом полушубке, голосуя озябшей рукой. В чёрных лодочках от «Прада» босые ноги предательски холодели.

Мелко дрожа, Катя всерьёз задумалась о метро, но в этот момент рядом с ней затормозила машина.

— Район метро «Охотный ряд», у меня только 200 рублей, — выпалила Катя в опустившееся окно, с трудом двигая замерзшими губами.

— Садитесь, — ответил ей уставший мужской голос, — только не назад! Там ёлка. На пассажирское спереди.

В такси Катя садилась только назад. Но сейчас она запрыгнула бы даже к черту на шею, лишь бы тёплую.

На переднем сидении оказалось до того тесно, что Катя почти целовала собственные коленки, если бы не личная сумка и два пакета с корпоративными сувенирами, которые плотно легли между девушкой и торпедой.

— Извините, что тесно: ёлку вот везу сзади, даже кресло не отодвинуть… — попытался оправдаться водитель.

«А зачем тогда пассажира взял?» — злобно подумала Катя, но решила не скандалить, как с таксистом, и тихо пробормотала с растерянной улыбкой:

— Ничего, здесь недалеко.

На светофоре машина пару раз чихнула, резко ткнулась носом вперёд и заглохла. Катя, пытавшаяся в этом момент найти в сумочке кошелёк, больно ударилась лбом о торпеду. Водитель чертыхнулся, заметался, дернул несколько раз рычаг скоростей, нервно поворачивая ключ зажигания. Машина завелась, обиженно взвыла и, под недвусмысленные сигналы клаксонов сзади, медленно поползла в горку.

— Простите ради Бога, это машина родителей! Я просто вот ёлку согласился перевезти…

Катя молча кивала, отрешенно глядя сквозь лобовое стекло: идеальный вечер сыпался на московскую дорогу, как мелкий колкий снег.

Конечно, он проехал нужный дом, хотя Катя не представляла, как можно заблудиться на Тверской улице.

Дрожащими от гнева руками она едва нашла в сумочке кошелёк, бросила деньги на торпеду и, усилием воли разжав губы в улыбку, не поднимая глаз, выбралась из машины и побежала.

До официального начала корпоратива оставалось 15 минут. Остальное для Кати уже не имело значения.

Канун Нового года набирал обороты.

Под водительским креслом лежал скомканный чулок со стрелкой.

— Ты вообще куда смотрел, когда выбирал эту ёлку? — кипятилась Варвара. — Ее даже в вытрезвитель поставить жалко, потому что столько выпить невозможно!

— Игрушки повесим, — устало пытался оправдаться Ким.

— Жалко игрушек. И мишуры. И меня жалко. Достал ты меня, Ким!

Варвара обиженно отвернулась и поджала пухлые, только что от хирурга, губы.

— Приехал на какой-то развалине, привёз не пойми что, все соседи теперь надо мной смеяться будут. Как тебя только охрана в посёлок пустила! Если не можешь сам, попросил бы водителя или секретаршу! Позоришь меня.

Ким хотел ответить, что это ещё спорный вопрос, кто кого позорит, но не хотелось ругаться при прислуге. Открыл дверь загородного дома, вышел на воздух. Подумал секунду и сел в дедову машину, советскую, с механической коробкой передач: совсем отвык от такой за годы комфорта. Улыбнулся детским воспоминаниям, выдохнул.

Хлопнула дверь и рядом с ним плюхнулась Варвара.

— Не смей сбегать, иначе папа разорвёт помолвку! Господи, как же здесь тесно!!

Варвара заёрзала, ища кнопки управления пассажирским креслом.

Ким молчал, наблюдая за ней и думая, что Варвара ни разу в своей финансово обеспеченной с рождения жизни не сидела в советском автомобиле.

— А знаешь, это ведь часть моей жизни… — начал Ким, вздрогнув от щелчка резко отодвинувшегося назад кресла. Варвара кинула на него странный взгляд, продолжая шарить руками под креслом, а затем что-то мять в ладонях.

— М-м-м?

— Ты меня слышишь, Вар? Эта рухлядь — часть моей жизни! Будущая жена должна уважать часть жизни мужа!

— А это я тоже должна уважать?!

Перед носом Кима возник скомканный женский чулок.

— Что это?

— Часть твоей жизни, видимо. Её я тоже должна уважать?!

Ким растеряно посмотрел на Варвару.

— Не знаешь, что сказать?

— Где ты это нашла?

— Здесь, под сидением. Пока искала рычаг. Видимо, у неё тоже были проблемы.

— У кого?

— У той, что порвала чулок в части твоей жизни! — взвизгнула Варвара. — Теперь мне всё ясно с ёлкой — времени не было найти нормальную, да? А я-то дура!

Скомканный чулок полетел в Кима, тот машинально подобрал его и сунул во внутренний карман пиджака.

— Вар, стой!

Дверца машины громко хлопнула, но не закрылась. Уходящая Варвара обернулась, вернулась, заглянула в машину:

— Всё, прощай, Ким, достал!

И, отведя душу ещё одним громким хлопком двери, размашистым шагом удалилась в коттедж. Шумно грохнула входная дверь.

У Кима зазвонил телефон.

— Ким, дружище, ты где? Ты помнишь, что у нас сегодня званый корпоративный вечер? Все топы собрались. Ты будешь?

Ким задумчиво посмотрел на дверь коттеджа.

— Через часик, как пробки. Ждите.

Запасных колготок ни у кого не оказалось.

Чёрные лодочки на босу ногу натирали так, что Кате хотелось кричать при каждом шаге. Но количество директоров на квадратный метр ресторанной площади зашкаливало, поэтому Катя являла миру голливудскую улыбку, стараясь меньше ходить и меньше морщиться. Успокаивало лишь то, что благодаря активной мимике ее нельзя было заподозрить в применении ботокса, а значит в свои тридцать с небольшим она свежа и натуральна, как деревенское яблоко.

Впрочем, все мелкие неприятности, случившиеся с Катей по дороге, меркли в предвкушении чудесной ночи, которую, как Катя запланировала, они с Идеальным Мужчиной впервые проведут вместе. Недаром же в течение года она получала от него столько невербальных сигналов! А последний раз, когда носила бюджет ему на подпись? Как долго он не отпускал ее из кабинета, как многозначительно смотрел в глаза… Но где же он? С минуты на минуту должен появиться.

— Катька, привет! Я тебе тут бокал шампанского захватил… — Вадим. Коллега. Катя досадливо дернула плечиком, стараясь не отводить взгляд от входа в зал. Машинально забрала предложенный бокал, сыронизировала:

— О, где взял?

— Где взял, там уже нет! Мало заказала, хозяюшка!

Катя вспыхнула, но подвыпивший Вадим не заметил, что шутка не удалась. Наоборот, приободрился.

— Пойдём к нашему шалашу, там все сейлзы, байки травят: обхохочешься. Или ждёшь кого?

— Жду.

— Кого? Подружку? Ты ж вроде сама по себе.

— Константина Семёновича жду! Бумаги подписать надо! — рявкнула Катя.

— Тише, тише! — Видим шутливо поднял руки ладонями вверх, удерживая, впрочем, бокал с шампанским двумя пальцами. — Расслабься, трудоголик, его не будет.

— Как? Не будет? — опешила Катя.

— Он звонил нашему, сказал, что дико извиняется, но улетает с женой и детьми отдыхать. Семья превыше всего, — подмигнул Вадим Кате, всем своим видом намекая, что он тоже уважает семейные ценности и вообще — выгодная партия.

Но Катя не заметила намёка.

Она вообще перестала замечать происходящее.

Почему ей никто не сказал? Конечно, у неё не было на работе подруг, да и заглядывать в личное дело ей казалось стыдным, но… у него ведь не было кольца! Он всегда допоздна засиживался на работе… столько было признаков, что он одинок, и вдруг… Жена! Дети!

Катя почувствовала, как укоризненно врезается в кожу под платьем овеществлённая в «Ла Перла» половина зарплаты. Вторая половина в виде одного чулка, тянула плечо лямкой сумочки.

— Ну, ты чё, Кать? Все нормально? — напомнил о себе Вадим.

— Я… сейчас, да, приду. В дамскую комнату — и к вам!

— А-а-а-а, — с облегчением протянул Вадим, которого вполне устроило простое объяснение изменившегося Катиного лица. — Давай быстрей, пока есть!

Он потряс бокалом.

Но Катя уже двигалась к выходу из зала, машинально улыбаясь в ответ на улыбки коллег, даже не замечая боли в ногах.

Вышла из банкетного зала, спустилась по лестнице вниз, почти пробежала мимо указателя женской комнаты к лифту, ведущему на подземную парковку.

Спустилась и, едва вдохнув тяжелый воздух парковки, медленно, прихрамывая, побрела куда глаза глядят, ощущая, как по щекам текут беззвучные слёзы. Дошла до стены, села, сбросила ненавистные туфли и, глядя на красные растертые пальцы, разрыдалась в голос.

— Вам не холодно?

Уставший мужской голос вывел Катю из небытия.

— Девушкам вредно сидеть на холодном полу: потом замучаетесь ходить к доктору.

Голос был смутно знакомым, Катя открыла глаза и повернула голову от стены, в которую она почти вросла, отрыдавшись.

— Простите, вы со мной говорите?

Над ней стоял приятный мужчина, одетый в дорогой костюм.

— Вроде бы здесь нет других босых и заплаканных девушек… К тому же, вы сидите почти под моей машиной.

Катя почувствовала, что ее щеки заливает краска, а уши начинают гореть от стыда.

— Извините… я…

— Не извиняйтесь. Меня вполне устроит, если вы просто встанете с холодного пола.

Катя торопливо поднялась, машинально отряхиваясь, поправляя платье и прическу. Как выглядит макияж после слёзной истерики, старалась не думать.

Мужчина молча наблюдал, как она подбирает туфли, морщась и ойкая, обувается, опираясь о стену.

— Вы сильно растерли ноги. Могу вас подвезти.

Мужчина кивнул на темную высокую машину представительского класса. Катя горько усмехнулась.

— Ну, хотя бы без ёлки…

— Что, простите?

— Простите, глупая шутка. Меня сегодня уже подвезли. В комплекте с ёлкой. И, скорее всего, я там потеряла чулок. И, вот, растерла ноги.

Мужчина как-то странно посмотрел на Катю, отчего та почувствовала себя окончательно растоптанной: мало того, что сидела на полу в гараже, как последняя пьянчужка, так теперь ещё несёт ахинею про какие-то чулки и ёлки.

— Садитесь в машину.

Мягкий голос мужчины обрёл стальные нотки.

Катя, сама не веря себе, молча подчинилась.

Мужчина открыл ей переднюю дверь. Катя села, отметив про себя, что второй раз за вечер нарушает своё правило: в машину к незнакомцам садиться только назад.

Мужчина сел за руль, молча бросил быстрый взгляд на Катю, завёл мотор.

— Куда вам?

— Ясенево.

— Неблизко. Но мне по пути. Вернуться не хотите?

— Нет. Не хочу сотрудникам компании «НДЗ» портить праздник.

Мужчина ещё раз странно взглянул на Катю, и машина плавно поплыла из гаража.

— Какой у «Крузера» ровный ход! — решила сделать комплимент водителю Катя.

— Лучше советских развалюх, правда? — с непонятной иронией ответил мужчина.

Катя неуверенно улыбнулась.

Перед выездом машина остановилась.

— Шубу будете забирать?

— Глупо, но она не моя. Я ее одолжила. И вернула хозяйке.

— А обратно домой как собирались ехать?

— Обратно домой я сегодня не собиралась… Знаете, я не безумная, не истеричка и не наркоманка, я… у меня просто жизнь разваливается! — Внезапно вырвалось у Кати.

Мужчина внимательно посмотрел на неё. На этот раз Катя не отвернулась. Глаза мужчины показались ей смутно знакомыми, словно она с ним уже встречалась раньше. Его взгляд излучал уверенность и какое-то непонятное тепло. Катя смутилась.

— Пристегнитесь. Навигатор показывает 40 минут без пробок. «Релакс.фм» — не возражаете?

Катя кивнула.

Мужчина включил радио и молча сосредоточился на дороге.

Плавный ход машины, тепло и мелькающие фонари умиротворяли и убаюкивали Катю. Салон пах новой машиной и немного — терпковато-мускусным запахом мужского одеколона. Мужчина молчал. А Катя все больше и больше проникалась к нему благодарностью и ещё чем-то, в чем очень не хотела себе признаваться и что старалась не пускать к себе в мысли и чувства.

Зазвонил телефон.

Мужчина мельком взглянул на притворившуюся спящей Катю и включил громкую связь.

— Ким! Ты куда пропал? Тебя все ищут, никто найти не может! — ворвался в салон громкий мужской голос, вместе с фоновой музыкой.

— Я уехал.

— Ты что-то рано нас бросил! Тут Константин Семёнович подъехал, у него рейс задержали, в Абу-даби погода нелётная! Все директора, кроме тебя, на месте… Возвращайся!

— Хорошо, я перезвоню.

Ким бросил взгляд на Катю. Молодая женщина уже не притворялась спящей, а сидела столбиком, как сурикат. Кусала губы.

— Вы вернётесь?

— А вы? Мы ведь, оказывается, коллеги с вами, ведь так?

Катя опустила голову.

— Вы меня поэтому подвезли, Ким Генрихович?

— Почему?

— Потому что Константин Семёнович вернулся?!

Ким удивился. Катя взмолилась, чтобы её прямо сейчас похитили инопланетяне, иначе она просто сгорит от стыда.

— Нет. Потому что вы сказали, что работаете в «НДЗ». И вы меня не узнали…

— Вы ведь недавно в должности… — пролепетала Катя, прикидывая, можно ли выглядеть ещё более глупо и жалко.

Оставшаяся дорога прошла в полном молчании.

«Ланд Крузер» припарковался точно возле Катиного подъезда.

— Ким Генрихович! Спасибо вам огромное за всё. Мне очень стыдно… Ещё раз спасибо!

Катя почти мгновенно выскользнула за дверь, но не успела ее закрыть.

— Как вас зовут? — крикнул ей вслед Ким.

— Чулкова. Катя, — мучительно краснея, ответила Катя.

И тут Ким рассмеялся.

— Держите, Чулкова, это, кажется, ваше, — Ким достал из внутреннего кармана пиджака и протянул Кате нечто скомканное. Катя взяла это и застыла в недоумении.

— Всё, закрывайте дверь! Мне ещё на нашу общую ёлку вернуться надо. Хотя моя ёлка, по вашей милости, теперь меня не ждёт.

«Ланд Крузер» уехал, а Катя, полностью растерянная, ещё пару минут стояла возле подъезда, зажав в руке свой рваный чулок.

— Ма-а-а-ам! Никита опять какую-то гадость у тебя из ящика стащил и жуёт!

— Вынь изо рта и неси сюда вместе с Никитой.

Послышалась возня, затем — протестующий детский вопль, топот шагов по деревянной лестнице, и в каминную вошла Катина десятилетняя дочь, держа в руках брыкающегося полуторагодовалого брата и скомканное, обслюнявленное нечто.

Нечто тут же полетело в Катю, а брат и сестра, расцепившись, понеслись к большой пушистой новогодней ёлке: считать подарки. А кто не умеет считать — хватать и жевать.

Катя задумчиво развернула нечто в руках и рассмеялась.

Ким оторвался от ноутбука, посмотрел сперва на жену, затем на предмет в её руке.

— Ты всё ещё хранишь этот рваный чулок?

Катя нежно улыбнулась мужу. Сзади подошла дочь и остановилась послушать.

— Это не «рваный чулок». Это — волшебный чулок. С него началась наша семья!

Ким улыбнулся.

— Нет, наша семья началась с узкого советского автомобиля и тихой, вежливой девушки, с улыбкой сносившей эти неудобства. Я тогда подумал, что женился бы на такой.

— Ты была тихая, мам? — изумилась дочь.

— Нет. Я была до того зла, что не могла говорить. Но папа, к счастью, решил, что скромная.

— И ты тоже сразу влюбилась в папу?

Ким снова отвлёкся от экрана ноутбука и с интересом посмотрел на жену поверх очков.

— Нет. В папу я влюбилась немного позже, когда он отдал мне этот чулок, как туфельку Золушке.

— Значит, он и правда волшебный, — усмехнулся Ким, — Котёнок, повесь его на ёлку! Пусть висит, как часть чудесной семейной легенды.