Женюсь на дочери магната

Юлия Крынская

Мой парень два года ждал моего совершеннолетия, и ему плевать на мою мечту. Но напрасно он с моим папочкой радуется моему провалу. Кухня, церковь, дети не моё! Я всё равно найду себя! Даже если мне придётся пойти служить в спецназ.

Глава 4

Руслан

Стучу в дверь:

— Племяш, ты здесь!

— Входи! — Лука застёгивает спортивную сумку и швыряет её на пол. — В голове до сих пор не укладывается, что вся наша с Мэл размеренная жизнь полетит в тартарары.

— Ты чего, удержать свою женщину не можешь? — ослабляю узел галстука и прохожусь по своей бывшей комнате. — Ты же знаешь, Фрол рубанёт с плеча, и реки потекут в указанном им направлении.

— Если бы знал, что прозвучит слово «армия», связал бы Мэл и сверху навалился для надёжности. Зачем ей это? Ведь мы почти женаты, — Лука мечется по комнате, как тигр по клетке.

— Не знаю. Мой котёнок за меня всегда четырьмя лапами цеплялся, — устраиваюсь на подоконнике и машу рукой Марусе. На душе светлеет, когда жену увижу.

Она поглаживает свой снова округлившийся живот. Откормив восемь месяцев, Маруся сразу забеременела. Сидит моя девочка рядом с Марго на качелях, а парни плещутся рядом с ними в надувном бассейне. Наши с Фролом сыновья неразлучны, как братья.

Лука подходит к окну и упирается лбом в стекло:

— Пацаны так быстро растут. Думал, скоро разбавим их компанию нашим с кисулей малышом.

— Мне кажется, именно это и пугает Мэл.

Прикидываю шансы столкнуть две стихии — Фрола и Марго. Мне очень не хочется, чтобы наша бойцовая рыбка отправилась в казарму. Пусть даже на два месяца. В команде Николая Семёновича новобранцы умываются потом и кровавыми слезами. Марго единственная, кто может сделать топ ногой против Фрола, чтобы остановить это безумие.

Я радовался, что племяш, как умелый скульптор, отсёк от «бабы с веслом» всё ненужное и явил нам совсем другую Мэл. Фрол так вообще за Луку горой. Небось и психанул, потому что уже мысленно видел себя в этом сентябре танцующим джигу на свадьбе второй дочери. Но Меланьюшка девушка целеустремлённая и, в отличии от Маруси, больше заточена на карьеру.

— Да почему ты так думаешь? — вскипает Лука. Созерцание двух умиротворённых женщин только ухудшает его настроение. Он проходится по комнате, как по рингу, выбрасывая кулаки вперёд.

— Скажи, у тебя были другие женщины? — вкрадчиво спрашиваю племянника.

— Были, и что? Ты тоже не девственником под венец пошёл!

— Оставим в покое моё тёмное прошлое, — перебиваю Луку. — Но речь именно о прошлом. У тебя оно есть, а у Мэл — нет. Понимаешь?

Лука багровеет:

— Хочешь сказать, что Мэл нужно попробовать ещё кого-то? Не припомню, чтобы ты Марусю убалтывал гульнуть на стороне.

Теперь к моим щекам приливает кровь. Предупреждаю тихим рыком:

— Огребёшь сейчас, если не успокоишься!

— Прости, дядька! Я в полном раздрае, — Лука падает на постель. — Вся жизнь кувырком. Уверен был на все сто, что кисуля пролетит мимо академии, и уже лазал по сайтам турагенств, выбирая свадебное путешествие.

С неохотой отрываюсь от любования моею женой-лапушкой. Вместо того, чтобы устроить небольшой дневной расслабон и понежить её животик поцелуями, пытаюсь укротить гормональный шторм подросшего поколения.

— Постарайся понять! Мэл росла бойцом, но в парниковых условиях. Естественно, что теперь ей хочется посмотреть мир, попробовать себя в профессии. Пусть и не в женской совсем. Всё детство этой девочки строилось по чёткому спортивному распорядку. Фрол расписывал каждый её час. Ставил цели. Мэл приносила отцу в зубах кубок за кубком. Шла по жизни победителем. Пусть и походкой моряка, спешащего из увольнительной. И вдруг появляется мужчина, который в первый же день укладывает Мэл на лопатки. Поначалу всё мило и хорошо. Сеновал, тайные встречи в бане. До сих пор надеюсь, что в рамках приличия. Но за пару лет чувства затихают. Не проходят, нет. Устаканиваются. И Мэл оказывается перед выбором. Выйдя за тебя замуж, она меньше чем через год окажется на тех качелях, — указываю пальцем за окно. — А в академии жизнь Мэл заиграет новыми красками. Ей так кажется. Вполне возможно, что иллюзии рухнут быстрее, чем ты думаешь. И тогда Мэл растворится в твоей любви и нарожает тебе детей. И построите вы большой дом. И дальше по плану, нарисованному тобой много лет назад.

— Но кисуля пролетела фанерой мимо академии, — разводит Лука руками.

— Это да, — соглашаюсь я. — И хочет она только туда. Но Мэл сейчас нужно твоё сочувствие, а не злорадное потирание рук. Хотя бы дай ей понять, что ты не против, чтобы она попробовала себя в каком-либо ещё качестве, кроме жены. Иначе она тебя возненавидит.

Лука пересаживается ко мне на подоконник и кивает на сумку:

— Сейчас попробует. Но я тебя понял. Ты прав сто раз.

Мы обмениваемся рукопожатием. Фрол кричит из окна своего кабинета:

— Маргарита Сергеевна, дело есть! Пройдите, пожалуйста, к первому микрофону.

Вижу, как улыбка вместе с краской расплывается на лице Марго. Из парника выходит Анна. За ней следом ковыляет Мики, наша с Марусей шимпанзе. Анна садится около бассейна на резную скамеечку, а обезьяна забирается на качели. Марго, поцеловав сына в светлую макушку, улыбается Анне и спешит в дом. Как в армии: пост сдал, пост принял. У Фрола всё работает, как швейцарские часы. С заедающими деталями он расправляется быстро. Открываю окно и зову Марусю:

— Лапуль, у меня тоже к тебе есть разговор, — облокотившись на подоконник, подмигиваю ей и машу парням, задравшим головы в панамках.

— Папа! Папа! — бьёт ладошками по воде сын.

— Привет, родной! Скоро папка освободится.

В моей жизни наступила самая счастливая пора — «после сорока». Если я чего-то и боюсь, то лишь умереть от счастья.

— Не доживу до этого момента. Точно не доживу, — вздыхает Лука за моей спиной.

— Но я-то дожил, — хлопаю племянника по плечу, кидаю на руку пиджак и указываю на дверь ванной: — Спасительный душ там.

Выхожу из дома Фрола и бегу к калитке, где меня уже поджидает Маруся. Целую мягкие вкусные губы и зарываюсь носом в её душистые волосы.

— Котёнок мой сладкий!

— У вас ещё сегодня дела с отцом?

— Переговоры с китайцами через два часа.

Мы спешим к дому и взбегаем по лестнице на второй этаж. Целуемся и стягиваем друг с друга одежду.

— Любимая, родная моя девочка, — шепчу как в забытьи.

Хочу подхватить Марусю на руки, но она уворачивается. Бережёт мою спину. Хотя для меня она легче пушинки.

— Пойдём в душ! — тащит Маруся меня за собой.

Там её уже ничто не спасёт. Под тёплыми струями воды подхватываю жену на бёдра. Её страстный стон для меня слаще любой музыки. Обожаю. Люблю. Маруся — жизнь моя!