Женюсь на дочери магната

Юлия Крынская

Мой парень два года ждал моего совершеннолетия, и ему плевать на мою мечту. Но напрасно он с моим папочкой радуется моему провалу. Кухня, церковь, дети не моё! Я всё равно найду себя! Даже если мне придётся пойти служить в спецназ.

Глава 12

— Ты чай с вареньем будешь? — Сонин голос дрожит.

— С тобой, — разворачиваю Соню к себе лицом и впиваюсь в её губы поцелуем.

Прижимаю к стене, рукой нашариваю выключатель, и комната погружается в полумрак. На улице стихает собачий лай. Стук моего сердца опережает тиканье будильника.

— Да пусти ты, — отталкивает меня Соня.

Неохотно отпускаю. Со мной творится невероятное. Для меня в мире существует теперь только одна девчонка. Она притягивает меня, как магнит. Мне хочется всё время касаться Сони, вдыхать неповторимый аромат её юного тела, слышать бархатистые нотки её голоса.

— Я не такая! — Соня проходит к столу и поправляет букет ромашек в трёхлитровой банке.

Молчу, прислонившись к стене. Жадно слежу, как голодный тигр, за каждым движением Сони.

— Не знаю, что на меня нашло, — она наклоняется к тумбочке и достаёт чашки. Включает чайник. Перекладывает из банки в вазочку варенье. Света уличного фонаря явно недостаточно для задуманного чаепития, но Соня не замечает этого. — Так разве бывает? Только увидела тебя и саму себя забыла. Глупо, да?

Молчу, как в рот воды набрал. Щелчок вскипевшего чайника выводит меня из столбняка.

— Нет, не глупо, — вздыхаю я и отрываюсь от стены. — А у тебя кофе есть?

Глаза привыкают к темноте. По-хозяйски оглядываю комнату. Всего несколько деталей: Занавески с лианами, плюшевый мишка на флисовом голубом покрывале, букет ромашек превратили её в уютное гнёздышко.

— Только чай, — разводит руками Соня. — Но, если хочешь, я одолжу у тёти Шуры.

— Боюсь, тётю Шуру озадачит твоя просьба. Спалишь всю контору. Наливай чай. — Тру кулаками глаза. Встал сегодня в шесть утра, две тренировки оттарабанил и усталость берёт своё. Вытянуться бы на кровати, и чтобы Соня обняла меня, как своего игрушечного медвежонка.

— Ой, у меня же свечи есть! Купила днём на рынке, — переходит на шёпот Соня, насыпая заварку в чайник со сколотым носиком. — будем, как в средние века чаёвничать.

— Сама варенье делала? — намазываю густое ароматное варево на булку. Откусываю. — Абрикосовое! Обожаю.

— Сама, — Соня, достав из сумки свечи, растерянно озирается. — Куда бы их воткнуть?

— Стаканы есть?

— Есть.

— Тащи! — беру у Сони свечи. Их аромат напоминает мне мой дом в Луге. Мама любит сумерничать и раскладывать пасьянсы при свете пламени, трепещущего на кончике фитиля. — Спички есть у тебя?

— Ой, точно… Ещё же спички нужны. Были вроде. А у тебя разве нет? — Соня выдвигает скрипучий ящик.

— Не курю.

— Нашла! Зажги, пожалуйста, — протягивает она мне коробок.

Наши пальцы соприкасаются. Поднимаю взгляд. Мне хочется, чтобы вот так каждый вечер Соня поила меня чаем. Чиркаю спичкой и обдаю пламенем основание свечи. Ставлю в стакан, зажигаю её. Странные дела творятся со мной сегодня. Мне осталось учиться год, а потом служба, где Родина-мать прикажет. Для офицера женитьба после окончания учёбы обычное дело. Снова смотрю на Соню. Совсем уже другими глазами.

— Как красиво, — шепчет она, завороженно глядя на пляшущие тени на стене.

Не могу удержаться и усаживаю Соню к себе на колено. Она кладёт мне одну руку на плечо, а другой наливает в кружку чай.

— Ты покрепче любишь? — она большим пальцем водит по моей шее, мягко нажимая на позвонки.

— Да, — закрываю глаза от удовольствия. — Можно ещё посильнее.

— Я вообще-то про чай, — смеётся Соня. — Но, если хочешь, сделаю тебе массаж.

— Соррян[1], — утыкаюсь в неё носом. — Просто у тебя ручки волшебные. Я поплыл прямо.

— Так хочешь или нет? — Соня проводит по позвоночнику костяшками двух пальцев.

— Фея, — выгибаюсь я.

— Раздевайся и ложись! — встаёт она с моего колена. — Я парням, правда, не делала массаж, но пловчихи покрепче некоторых мужиков будут.

Меня дважды просить не нужно. Отхлёбываю обжигающе горячий чай и стягиваю с себя футболку. Вскакиваю со стула и хватаюсь за пряжку ремня.

— Брюки можешь оставить, — склоняет Соня голову набок и цокает языком. — Фигура обалдеть.

Кровь приливает к щекам от похвалы. Встаю в атлетическую стойку, поигрываю грудными мышцами и бицухами.

— Ложись, Аполлон, — Соня, смущаясь, тыкает меня кулаком в живот и потирает руку. — У тебя камни там что ли?

— Так точно, — скинув кроссовки, вытягиваюсь поверх мягкого пледа. Металлическая сетка кровати предательски скрипит под матрасом. С такой сигнализацией не пошалишь. Живо тётя Шура нарисуется. Гоню похотливые мыслишки, вновь закравшиеся в голову. Хорошо, что лежу на животе.

Соня садится сверху и выдавливает мне на спину холодную жижу. Вздрагиваю от неожиданности, но тут же ловкие ладони разносят маслянистую субстанцию от поясницы до плеч. Я словно эластичное тесто в руках опытного кулинара. Мурашки рассыпаются по телу, с трудом сдерживаюсь, чтобы не застонать от удовольствия.

— Сонечка, ты богиня, — бормочу я и крепну в желании произнести роковые для любого мужчины слова.

— Да ладно тебе, — мурлычет на мне Соня. — Расслабься и получай удовольствие.

Подавляю смешок. Слышал как-то в автобусе, одна девчонка так советовала вести себя подружке, если её кто-то решит взять силой. Но вслух этого не произношу. Моя малышка и так натерпелась сегодня.

Через час я натурально Сонин плюшевый медвежонок. Готов поселиться в её постели навсегда.

— Приспусти брюки, — Соня слезает с меня и встаёт с кровати.

Поворачиваюсь на спину и с моих губ срывается:

— Выходи за меня замуж.

— Хорошо, — Соня отвечает сразу, будто я пригласил её в кино.

— В субботу загсы работают? — сажусь на постели, любуясь точёной фигурой Сони. Сердце сокрушительно бьёт по рёбрам.

— Не была там, не знаю… — Соня прижимает руки к груди. — Егор, ты серьёзно?

— Более чем, — встаю на колени и утыкаюсь лицом в Сонины красные шорты. — Всё. Приплыл. Сдаюсь.

— Поцелуй меня.

— Что? — поднимаю взгляд на Соню.

— Обычно после согласия девушки, жених целует её, — лепечет она и прижимает руки к щекам. — Небеса, что я несу.

Встаю и привлекаю мою малышку к груди.

— Я люблю тебя, Соня. С первого взгляда люблю. Ты моя. Навсегда.

Наклоняюсь к приоткрытым губам Сони. Она замерла и даже не дышит. Дрожит вся. Целую мою девочку. Жарко, горячо. Сам дрожу. Подхватываю её на руки и укладываю на кровать. Ложусь сверху, удерживая вес на локтях.

— Егор, не надо, пожалуйста. Не сегодня.

— Не трону тебя, кроха. Мы просто поцелуемся с тобой. Как жених и невеста.

[1] Соррян — от англ. sorry — извини (молодёжный сленг).