Ловушка

Юлия Ковригина, 2022

Иногда человеку снится, что он умеет делать нечто необыкновенное: рисовать с фотографической точностью, ходить вверх ногами, разговаривать на незнакомых языках или даже летать. Просыпаясь, он с грустью понимает, что мастерство испарилось вместе с остатками сна. И, пытаясь изобразить на листе бумаги четкие контуры, совсем недавно так легко и свободно выплывающие из-под руки, получает лишь по-детски неровные линии. Волшебство исчезает, но не навсегда. Где-то в глубине нашего сознания оно оседает и ждет, когда же мы снова соединимся и дорисуем, наконец, ту чудесную картину

ГЛАВА 8

Истинный дом строится в сердце

Утро вошло в дом, радостное и чистое, совсем как тогда, много лет назад. Солнечные лучи заструились между занавесками, проскользнули на кровать и осветили лежащую на ней фигуру. Пожилая дама все еще спала, но на ее лице уже не осталось следов ночных тревог и волнений — глубокие горестные морщины почти разгладились под целительным воздействием утреннего покоя. Он заполнил комнату и смог легкой рукой коснуться самого сердца.

Нежная девичья комната теперь была доверху залита солнечным светом. Несмотря на долгую череду странствий, здесь все осталось по-прежнему. Прошедшие годы практически не коснулись ни убранства, ни сущности комнаты, лишь добавили несколько взрослых атрибутов: красивые стеклянные флакончики на туалетный столик, да модную шляпку с перчатками на комод — Дина не любила собирать вокруг себя слишком много вещей, предпочитая и жить, и путешествовать налегке. Однако, вернувшись домой, она не спешила избавляться от своих детских безделушек и поделок — они придавали ее обиталищу то непередаваемое очарование юности и беззаботности, которое так роднит души художников и детей.

Казалось, маленькая хозяйка только что выскочила за порог и вот-вот вернется, чтобы начать новую игру. И окружающая атмосфера как нельзя лучше способствовала укоренению этого ощущения: коробочки с красками и цветными карандашами теснились на столике возле окна, в изголовье кровати разбросаны подушки в ярких расшитых наволочках, на стенах немного хаотично развешены зеркала разных размеров и форм. Дине очень нравилось, как в них отражается все происходящее вокруг, как обрывки голубого неба, яркой зелени, фигур мимолетных прохожих сплетаются в особую картину и преображают ее маленькую уютную комнату в сказочную иллюстрацию. Она часто перевешивала свои зеркала, меняла их наклон, стараясь поймать то больше неба, то огненную красоту осеннего сада. Часто девочка садилась напротив окна и просто наблюдала за сменой декораций на стенах. Так рождались лучшие сюжеты ее будущих произведений.

Дина выросла и стала-таки художником-иллюстратором. Все жизнь она занималась любимым делом, находясь в постоянном поиске новых сюжетов, совершенствуя свое мастерство. Из-под ее руки вышло огромное количество чудесных рисунков, приводящих в восторг как малышей, так и взрослых.

Она много путешествовала, подолгу жила в разных странах, переходя из одной культуры в другую, смело их перемешивая. Неизменной осталась лишь ее любовь к рисованию. И вот теперь, когда годы взяли свое, Дина снова вернулась домой, туда, где все начиналось. Этой пожилой женщине с удивительными чистыми глазами ребенка, захотелось уже остановиться, а самое главное, узнать, наконец, завершилось ли то, другое путешествие, начатое так много лет назад. Вот что снова и снова мучило сначала маленькую девочку, а потом уже и взрослую девушку. Могла ли она помочь тогда?

Когда Дина открыла глаза, за окном давно расцвело. Это было так не похоже на нее, обычно, раннюю пташку, но прошедшая ночь оказалась слишком тяжелым испытанием. Она только порадовалась, что никто не стал ее будить. Удобнее устроившись среди подушек, Дина снова вспомнила свой сон.

Ей снился Город. Как давно это было, кажется, слишком давно, чтобы оставаться реальностью. Она звала его — своего друга и наставника, ночью ей снова удалось воскресить то чувство беспомощности и потери, совсем как в тот день.

Прошло столько лет, но ей до сих пор чудится иногда неестественно высокий голос, громко вскрикивающий от удивления и боли. Но это все, что у нее есть. Дина так и не смогла четко вспомнить, что же на самом деле произошло в знаменательный день после звездопада.

Она подумала о том, что, несмотря на промелькнувшие годы, все осталось по-прежнему: старый дом так же ревностно хранит свои секреты, загадочно шумит по ночам, хлопает дверьми и словно бы играет со своими хозяевами. Только София как всегда ничего не замечает. Она живет спокойной и размеренной жизнью. Ухаживает за садом, готовит вкусные обеды и ужины для своего мужа, занимается домом и иногда пишет скучные короткие письма родителям и сестре. Она всегда надежно укрыта в своей раковине и не желает показываться наружу.

Правда, в последнее время и София против воли стала подмечать кое-что необычное. И эти открытия ее совсем не обрадовали.

С приездом Дины обстановка в доме неуловимо изменилась. И делать вид, что это просто ветер гуляет на чердаке или переворачивает бельевые корзины в подвале, становится все труднее даже для такой разумной женщины, как Софи. Ей, всегда такой собранной и невозмутимой, теперь стало постоянно что-то мерещиться, дом будто тихо дремал все эти годы, ожидая, когда же его снова разбудят неведомые силы. Или, может быть, Дина сама, словно мощный катализатор, привела в действие, казалось бы, уже насквозь проржавевшее колесо судьбы.

София всегда любила свой дом. Для нее, реалистки, начисто лишенной фантазии, он олицетворял стабильность и покой, а также некую сентиментальную память о добрых днях детства. Поэтому, когда родители и младшая сестра решили переехать, ей виделось абсолютно правильным продолжать жить здесь теперь уже вместе с мужем. София хорошо понимала, что сестра никогда не захочет сюда вернуться, хотя и считала ее прошлые страхи лишь игрой воображения. Дине же, оставившей родной город, когда девочки были совсем маленькими и вернувшейся домой лишь несколько месяцев назад, она никогда ни о чем не рассказывала.

И вот теперь, Софии стало казаться, что тогда в детстве ее маленькая сестрёнка придумала далеко не все. Иногда она была готова поклясться, что слышит негромкое пение на чердаке, топот грубых башмаков, а временами ощущает жуткий холод.

Она вспомнила, как сестра будила ее по ночам, просила согреть или жалобно умоляла перестать топать и не пугать еще больше. София, и сама никогда не отличавшаяся особой храбростью, терпеть не могла, когда ее поднимают среди ночи. После этого она обычно долго не могла заснуть, растревоженная не столько жалобами сестры, сколько собственными страхами, почерпнутыми из готических рассказов, найденных однажды у бабушки. Разозленная и немного напуганная, София выгоняла малышку из своей комнаты, а утром, стараясь скрыть проявленную слабость, жестко отчитывала ее и жаловалась маме. Тогда ей вправду казалось, что сестра все придумывает и, либо просто издевается, либо слишком много фантазирует перед сном.

«Почему же я раньше никогда ничего не чувствовала»? — думала София.

Женщина стала бояться оставаться одной. Постепенно дом перестал быть ее крепостью — он становился темницей, пугающей и опасной. Однако даже на улице ей подчас было не легче. Тревога плотным кольцом все сильнее сжималась вокруг нее, заставляя чувствовать себя неимоверно усталой и больной.

«Может быть, я схожу с ума? — в отчаянии думала София. — Нет. Я определённо не сумасшедшая. Это просто что-то с нервами, скоро пройдет».

Но ничего не проходило. Становилось только хуже. Когда она осторожно расспросила мужа, тот очень удивился, потому что ничего не видел и не слышал. Со временем Дмитрий заметил, какой нервной стала София, как трудно ей скрыть нечто очень похожее на страх, когда он сообщает ей, что вечером задержится на работе. И даже замечательная тетя Дина была не в силах разрядить обстановку в доме.

Дмитрий хорошо помнил, что, когда она вернулась, София очень обрадовалась. Ему, как любому мужчине, не всегда удавалось до конца понять свою жену, поэтому присутствие в доме еще одной женщины, приятной, умной и к тому же совершенно не капризной, виделось ему большим благом. Спокойная и доброжелательная Дина быстро вписалась в их уютную домашнюю компанию. Она по-прежнему много рисовала, часами, не зная усталости, гуляла по окрестностям, вспоминая свою юность, а главное — никогда не вмешивалась в дела Софии, чем полностью ее покорила.

Поселилась Дина в своей бывшей комнате на втором этаже, и они с племянницей частенько сидели там, перебирая старые фотографии, вещи из прошлого или просто разговаривая обо всем на свете.

Дни текли мирно и спокойно. Вечерами вся троица собиралась за ужином, как правило, заканчивающимся воспоминаниями, рассказами о путешествиях Дины или обсуждением обыденных тем. Им было комфортно друг с другом. Жизнь легко и быстро несла вперед свои бурные воды.

И все было бы замечательно, если бы София то и дело не вскакивала с места, прислушиваясь к тихим шорохам, не ворочалась беспокойно в кровати по ночам и не пугалась даже собственной тени. Эта ее новая манера поведения все сильнее беспокоила Дмитрия. Он чувствовал, что проблема прячется совсем рядом, но никак не мог понять, чем может помочь. В конце концов, жена призналась, что стала бояться оставаться одной, и никак не может избавиться от постоянного ощущения чьего-то присутствия в комнатах. Она устала, издергалась, и никак не могла разгадать причины своих страхов, что мучило ее еще больше.

Единственный выход состоял в том, чтобы сменить обстановку, возможно, продать дом и переехать в другое место подальше отсюда, болезненно и резко оборвав все нити. Сложно, но вполне осуществимо. Тем более что Дмитрию недавно предложили хорошую работу в соседнем городке. Сначала он не хотел соглашаться, не желая покидать родные места, но, подумав о Софии, решил принять приглашение.

«Подумай сама, все не так плохо. Мы переберемся поближе к твоим родителям, они ведь давно мечтали об этом», — уговаривал он Софию. — Этот дом конечно замечательный, но он уже слишком стар. Может быть, нам пора что-то изменить в своей жизни? В конце концов, мы же не на другую планету перебираемся».

К его удивлению, жена не стала спорить и легко согласилась на переезд. Правда, Дина очень расстроилась. Проведя столько лет в путешествиях, она легко свыкалась с переменами, но понимала, что ей будет жалко снова, теперь уже навсегда, расстаться с этим домом. Он и в годы странствий всегда, словно маяк оставался верным другом, непоколебимым, преданно ожидающим ее возвращения. А теперь им предстояла окончательная разлука. Но Дина не могла не заметить странного поведения племянницы, поэтому, поговорив с ней, решила пока не вмешиваться. Тем более, все ждали приезда Майи, пока незнакомой, но очень желанной гостьи.