Развод. Другая семья

Юлия Ильская (2024)

Любимый муж ограничивал нас с дочерью во всем, а сам завел семью на стороне! Любовница со своей матерью хотят подставить. Теперь передо мной стоит непростая задача, забрать свое. Встреча с прокурором меняет мою жизнь. Вот только в какую сторону?

Глава 3

Я выхожу из детской и сажусь на диван в гостинной. Весь ужас снова накатывает на меня, приходит осознание. Любимый мне изменяет, он выбрал другую, а меня предал. Я словно мазохист повторяю это себе снова и снова: «предал, предал, предал». До тех пор, пока мою защиту не прорывает и я рыдаю, уткнувшись в подушку. Долго, отчаянно, позволяю себе страдать и горевать. Я оплакиваю свои надежды и свою любовь. Моя любовь корчится в горячих слезах и вытекает из меня по капле. Я не смогу простить, не смогу любить после того, что он сделал.

Я позволяю тоске затопить меня, задыхаюсь от боли, пропуская ее сквозь себя, чтобы выдержать, выжить. И эта боль становится слабее, трансформируется в злость и желание защитить себя и своего ребенка. Какие-то темные, глубинные инстинкты просыпаются во мне. Я не хочу больше быть слабой, я хочу отрастить зубы и порвать мерзавца, который растоптал нас, смешал с грязью своим подлым предательством.

Я бы могла понять, если бы он пришел и честно все рассказал, что полюбил другую и уходит к ней. Но он предпочел роль вруна и предателя. Следует признать, что я слишком идеализировала своего мужа. Не мужик он, трус и размазня. А значит яйца следует вырастить мне.

Я вытираю слезы и отправляюсь на кухню. Мне срочно требуется хорошая порция крепкого черного кофе, чтобы мозги на место встали. Я больше не буду плакать, только не из-за Вадима, недостоин он ни одной моей слезинки!

После кофе мне становится гораздо лучше, я беру телефон и набираю Ксюху, верную мою подругу, которая, что называется, и в горе и в радости.

— Вадим мне изменяет, — говорю я мрачно.

Это действует на Ксюшку как кодовая фраза.

— Бегу, — отвечает она также коротко.

Через десять минут, она уже звонит в дверь, благо живет недалеко.

— Ревешь? — пристально вглядывается мне в лицо.

— Наревелась уже, — вздыхаю я.

— Ну пойдем, — она шагает на кухню и выкладывает из огромной сумки кучу шоколадок и других сладостей.

— Ого! — мои глаза лезут на лоб, — мы решили заработать диабет?

— Нет лучшего антидепрессанта чем шоколад, это ученые доказали, — назидательно говорит подруга.

— Ну если ученые… — тяну я глядя на гору сладостей, — а, к черту диеты и все такое, все равно мужа у меня уже нет.

Я ставлю чайник, завариваю вкусный облепиховый чай и мы усаживаемся за стол.

— М-м-м, вкусно, — я с аппетитом грызу батончик, — я уж и забыла как это вкусно. Вадим не одобряет когда я лишний вес набираю.

— А я помню, какая ты сладкоежка, — подмигивает мне подруга, — а Вадим пусть идет в задницу!

— Согласна! — отвечаю я с набитым ртом.

У меня на сердце становится тепло, все таки я не одна, мы с Ксюшкой обязательно что-нибудь придумаем.

— Ну рассказывай… — Ксюша усаживается поудобнее и готовится слушать.

Я в красках рассказываю о том как чужой мальчик называл моего мужа папой и как сам этот папа заявился и у меня на глазах лобызался с этой матью его.

— Ты представляешь, он сказал что Вадим их на море возил и на футбол и дорогие игрушки покупает. А я второй год в одних джинсах и Кате только самые дешевые игрушки покупает, мерзавец.

— Да уж, — качает головой подруга, — не зря я не вышла замуж и не собираюсь.

— Ксюш, ну если бы я знала… — горько говорю я.

— Твой Вадим всегда был скупердяем, — говорит подруга.

— Да, но ведь на чужих он не жалеет! — возражаю я, — эти деньги он забирает у нас у своей законной семьи! Разве это честно?

— Когда речь идет о мужиках о честности говорить не приходится, — вздыхает Ксюха, — у них честность в штанах.

— Ну хорошо, меня разлюбил, но как можно дочь разлюбить? Она же ему родная!

— Хм, говоришь Славик постарше Катюши? — задумчиво говорит Ксюша, — а не может он быть ему родным? Может до тебя отношения были? Или параллельно?

— Не думаю, — отвечаю я, — да и мальчик называл его неродным папой. Да и какая разница?! Он все равно предатель!

— Ну разница в том, что если ребенок не его, то у тебя еще есть шанс его вернуть. Ты же этого хочешь?

Я даже подавилась вкусной печенькой и поперхнулась чаем.

— Ты что?! Ты думаешь я его прощу? — накидываюсь я на подругу, — ты такого обо мне мнения?!

— Олесь, ты извини, конечно, но ты всегда своему Вадиму в рот заглядывала, слушала его. Все делала как он велит. Он для тебя авторитет неоспоримый, свет в окошке.

— Я не пойму, ты сейчас обидеть меня хочешь? — возмущаюсь я, — ты хочешь сказать, я бесхребетная амеба?

— Ну…типа того, — совершенно не смущается подруга, — прости, но что касается Вадима, ты непробиваема.

— Ну знаешь! Ну ты вообще уже! — я даже задыхаюсь от возмущение.

Вот так вот, позвала подружку посоветоваться, а она оскорбляет меня в моем же доме.

— Ты свой заработок куда девала? — добивает меня Ксюша.

— Я…я квартиру оплачивала, продукты покупала, на квартиру копила, — слабо отбиваюсь я, уже понимая куда она клонит.

— И где накопленное? — прищуривается она.

— У Вадима, — огрызаюсь я.

— Что и требовалось доказать! — восклицает Ксюха.

Я вспоминаю нашу жизнь с Вадимом. Мы познакомились в кафе, где я работала официанткой, а он пришел поужинать после работы. Тогда он еще работал учителем черчения в школе, был хорошо одет и очень импозантен. Он сразу показался мне зрелым, мудрым, ведь он старше почти на десять лет. Конечно, воспитанная в строгих традициях я не смела показать ему свой интерес, но он сам обратил на меня внимание. Мы подолгу гуляли и разговаривали обо всем на свете. Он читал мне стихи и знал уйму забавных историй.

Я была очарована, меня даже не смущало, что мой любимый в тридцать лет живет с мамой. Он объяснил мне, что ей нужна была помощь. А как только он найдет свою единственную, сразу купит квартиру.

Я решила, что нашла своего принца, за которым буду как за каменной стеной. Он так красиво ухаживал, что я, деревенская девчонка не устояла. Дело было не в деньгах, он сразу дал понять, что не из богачей, я его действительно любила без памяти. Не знаю, что произошло, но я из дерзкой и острой на язычок девчонки превратилась в тень мужа. Я говорила его словами, думала его мыслями. Я во всем опиралась на него. И да, как бы я не сопротивлялась, доказывая обратное, последнее слово было всегда за Вадимом. Причем, он не заставлял меня, он находил такие слова и такие доводы, что я сама рада была отдавать ему свою зарплату, думая что так лучше для нашей семьи, а оказалось так лучше только для Вадима. Он тратит мои деньги на другую бабу и ее отпрыска, в то время как мы считаем каждую копейку.

Я задумалась, а ведь прошло уже достаточно времени и уже должна накопиться приличная сумма. Почему жы мы до сих пор не купили квартиру? Ответ напрашивается сам. Он все деньги тратит на них. Мне чуть плохо не становится когда я понимаю весь масштаб бедствия. Если Вадим все потратил, то и делить нечего будет, кроме этой двушки. А ведь я столько работала и во всем себе отказывала! Зарплата в частном детском саду не такая уж и маленькая и я частенько подменяла коллег, стараясь заработать лишнюю копейку, чтобы принести ее в клювике к подонку! Ох, я дура!

— Ты права, — киваю я, — я амеба…была. Но теперь я намерена драться! Ни за что не прощу его! А еще я намерена забрать у него все что он должен нам с дочей. Подумать только, я была совсем слепой и глухой…а он…он просто манипулировал мной. Он говорил, что кладет деньги на депозит, чтобы проценты шли. Только…боюсь нет никакого депозита уже. И я, как рабыня Изаура, весь год на него пахала!

— О, вот это ты молодец, уважаю! Это уже прогресс, — восклицает Ксюха, — ничего, все что ни делается, к лучшему. Была дурой, да поумнела! А, если б не случайность, ходила бы рогатая да улыбалась, как блаженная. За тебя, боец!

— Давай покажем ему, где раки зимуют! — восклицаю я исполненная справедливой злости.

Мы чокаемся чаем.

— Ну и как ты собралась его раскулачивать? — спрашивает подружка.

— Я тебя для этого и позвала, — отвечаю я, — давай думать.

И мы думаем, до самого утра. И в итоге у нас есть план действий по восстановлению справедливости! Теперь бы только его в жизнь претворить, что будет очень нелегко!