Никудыния бумажного самолётика

Юлия Иванчикова

Эта книга – собрание маленьких бумажных самолётиков, отправленных в большую Никудынию. Эта история – о чувстве, которое стучится в дверь, и не всегда в нужное время.

п о л н о ч ь

Мне кажется, полночь коснулась плеча,

укрыв меня, словно пледом, кошмарами.

Я научилась от этого

не кричать,

когда под рёбрами сердце вздыхает поспешно

ударами.

Вечерние стены стали холстом,

рисует историю музыка сонная…

На старом столе недочитанный третий том,

закинута в урну души суета телефонная.

На звонкой струне поселилась душа,

дрожащая нитка, несчастная линия…

а я смотрю на тебя сквозь туман, не дыша,

и голос срываю на этом пустом «забери меня».

Прячет слезу на уставшей щеке

растаявший ветер, прощаньем подобранный.

Вот, вся моя исповедь, в твоей, не моей руке,

ты просто прочти, и сожги за пустыми,

случайными ссорами.

Ты можешь всё это совсем забыть,

продать через годы, пробив мою душу стрелами.

Я не прошу тебя даже рядом быть,

я не прошу доверия.

Мне кажется, небо повисло мольбой,

и пеплом отравным садится мне на ладони.

Я просто живу. Я просто живу тобой.

Смотря сквозь холодный туман

(с радостью или с болью).

Хрустальные звёзды всё так же мертвы,

свинцовые струны будто лезвием по спине.

Я взглядом пронзаю туман: ведь это же ты,

но самое страшное —

не докричаться

мне.

Украдено птицами радугу тьмы,

и может я этим безумно грешу, —

я ничего от тебя не прошу,

ты только меня пойми…

«Где же ты? Где ты?» — бросаю немой пустоте.

В небе мерцают ноябрьские кометы.

Вижу я ангелов, но знаешь, они — не те…

ты — что-то большее, только вот знать бы, где ты.

Птицы запястья заменят морской глубиной,

улицы сменят названия, исчезая из памяти…

Быть во всего двух шагах

и знать, что твой кто-то — не твой, —

это как быть подстреленным

намертво.

Мне кажется, скоро полночь меня убьёт…

как глубина этих птиц, что поддались воображению.

Знаешь, да ну эти крылья, сдался мне этот полёт,

легче узнать падение.

Сквозь одинокий туман точно вижу — ты,

пепел, севший на душу мне зимними искрами.

Призрак мой, смысл мой, ангел моей пустоты,

тот, кому я посвящаю холодную

исповедь.

Тот, кому высказать душу — не хватит сил.

Кажется, ночь онемела от страха или полнолуния…

Видимо, ты никогда меня не любил,

видимо я — только птица под маской безумия.

Грозами в сердце, разбив меня на осколки,

счастлив будь там, на другой стороне, не со мной.

Может быть, не любил ты меня нисколько,

но счастья тебе, мой самый родной чужой.

Ты береги себя, рядом — моя душа —

без крыльев, строк, без судьбы и имени.

Я смотрю тебе в спину, почти не дыша,

и голос срываю в молитве,

прости меня…

0:16

15.11.2013