Ходящая по снам

Юлия Зубарева (2024)

Второй том. Продолжение приключений Лизаветы, козы и ворона Иннокентия. Каждый из нас видит сны, но не каждому дано их разгадать. Жизнь преподносит Лизе новые испытания дара и дорога забытых мифов открыта перед ходящей по снам. Что ждет ее за поворотом? Верные друзья или секта охотников за сновидениями? Хорошо, что коза рядом. С такой подругой нигде не пропадешь, ни во сне ни наяву.

Глава 4. Сон

Лиза оказалась к гипнозу невосприимчива, и как ни билась старая дама, ни в какой транс она впадать не собиралась. Вконец измучившись с упрямой подопытной, Роза присела в кресло, попросила помолчать, чтоб могла подумать. Лизавета же, что встала ни свет ни заря, после утомительной дороги и неудачных экспериментов, в тишине и на мягкой подушке заснула сама, удерживая в руке безвольные пальцы Ольги.

Дома было хорошо. Комната с печью казалась больше, чем наяву. Печь тоже преобразилась. Исчезли трещины и пятна сажи на побелке. Заслонки и дверцы избавились от ржавчины. Даже полы блестели, как хорошо натертый лаком паркет.

Проводя рукой по светлым бревнам комнаты, еще вчера закопченным от времени, Лиза позвала свою хранительницу.

— Милка, твоих лап дело?

— Меее, — довольно отозвалась коза из спальни.

Спальня, что наяву была простым закутком, теперь по размерам не уступала большой комнате. Добавилось еще одно окно. Кровать тоже увеличилась в размерах. На ней возлежала гаремной повелительницей перерождающаяся Химера. Сегодня у Лизиной козы уже сформировались вполне оперенные крылья, которые она горделиво продемонстрировала хозяйке. Пластика и поза животного все больше и больше напоминала крупного кошачьего. Рога подросли, венчая устрашающими дугами голову любимицы.

— Вот ты какой, северный олень, — завороженно прошептала Лиза, осторожно подходя к мифическому животному. Вспомнит ли, кто ее чесал и роды принимал.

— Мррр. Ме, — ответила коза, привычно уткнувшись в живот, выпрашивая ласки.

— Ты ж моя козья морда. Свалишь же, — счастливо выдохнула Лиза, почесывая стратегически важные места. Химера муркала, когтила покрывало и, изредка взмахивая чешуйчатым хвостом, поднимала пыль из залежавшейся перины.

— Я тебе сейчас свежей водички принесу, раз тебе доктор диету прописал, — пообещала довольная Лизавета, вставая с краешка этого царского ложа. Коза лениво поднялась, сложив свои белоснежные крылья за спиной, спрыгнула с кровати и двинулась за Лизой к выходу.

— Вот мы и ходить начали, — с умилением глядя на любимицу, не удержалась от комментария Лиза. — Ты моя девочка хорошая, — продолжала поглаживать жмущуюся к бедру химеру. Так и прошли к двери на волю.

Потянувшись всем телом, как умеют только кошки, рогатая покогтила ступеньки и, спрыгнув на землю одним плавным движением, раскрыла крылья на всю ширину. Солнечный свет высветил каждое перышко этого великолепия, и Лиза задохнулась от восторга. Ее Химера была прекрасна. Гордую голову на длинной шее венчали изогнутые, как у горных сородичей, рога. По спине острыми уголками торчали наросты, переходящие в длинный чешуйчатый хвост с копьевидным окончанием. «Острый, наверно», — пронеслась отстраненная мысль в голове.

— Милка, — позвала хозяйка, хотя это простое имя уже никак не подходило сияющему на солнце подтверждению правдивости древних мифов.

— Может, тебя теперь Амалфея называть? — предложила Лизавета, вспомнив, кто выкармливал главного греческого бога на острове Крит.

— Ме, — утвердительно кивнула рогатая и взмахнула крыльями, подняв вокруг пыль и сухую траву. Оторваться от земли удалось не сразу. Сначала, закрутив небольшое торнадо, она просто с силой поднимала и опускала свои великолепные крылья, а потом, подобравшись, как лев перед броском, прыгнула вверх и вперед, освоив наконец сам механизм полета. Подогнула мощные лапы и начала набирать высоту над домом.

Лиза, не отрываясь, смотрела на рогатую, боясь и сожалея заранее, что придется отпустить это чудо на волю, как она отпустила Иннокентия. Стояла, понимая и сожалея, что сама рождена прямоходящей по земле, а никак не для свободного полета.

— Не улетай далеко. Возвращайся в наш дом, — просила она небеса, глядя, как сияющая белая точка поднимается все выше и выше.

Словно услышав мольбу-призыв, коза плавно, закладывая виражи, начала спускаться. Проверила, что может летать, — и домой на кроватку. Участок их тоже сильно изменился. Забор между соседями пропал, и пустырь, что Лиза уже начала считать своим, растянулся бескрайним полем, теряясь за горизонтом. Вдали белела стволами березовая роща, а туманная граница стала отодвигаться все дальше и дальше.

— Вот значит, как мы площадь убежища увеличивать будем, — удовлетворенно подумала Лизавета, провожая взглядом приземляющуюся Химеру. — Что видит, то и хранит. Чем выше поднимается, тем больше видит. Интересно, а кошка бабы Милы тоже по деревне гуляла, чтоб в убежище свое расширить? Хотя кошки всегда гуляют сами по себе.

Милка-Амалфея удовлетворенно приблизилась, требуя новой порции ласки и поощрения. Попила воды, принесенной из колодца и, гордо взмахнув хвостом, удалилась в дом, а Лиза осталась осматривать свои новые владения.

— Так, я вообще-то по делу пришла, — вспомнив про спящую Ольгу и свой сон на больничной кровати, проговорила сама себе.

— Пойдем посмотрим, что там изменилось с последней встречи. Ощущение чужого рукопожатия было воспроизвести сложнее, чем неодушевленный предмет, но за несколько подходов к калитке сновидица справилась и шагнула в проем, уже твердо удерживая тонкие пальцы несчастной.

Ольга нашлась через ажурный кованый мостик, на берегу медленно текущей реки. Сидя на травке и поджав под себя босые ноги, ученица донны Розы завороженно смотрела за течением, не отвлекаясь на происходящее вокруг.

— Добрый вечер, — поздоровалась Лиза. — Ее там все ищут, спасают, откачивают в больнице, а она на речку любуется.

Ольга подняла на сновидицу светлые глаза и опустила опять, провожая взглядом проплывающий мимо лист, упавший с дерева.

— Нет, так дело не пойдет. Мы здесь надолго застрянем. У меня там коза дома летающая, а тут задерживаться мы точно не будем. — Протянула руку к неподвижной девушке и потянула на себя, вынуждая подняться с травы.

— Ольга, ты меня слышишь? Говорить можешь? — допытывалась Лиза у безвольно переставляющей ноги болящей и продолжала тащить к мостику. Решение было одно — опять вести к бабе Миле, может опытная знахарка подскажет, как этот ступор снять.

— Бабуль, мы дома. Прокричала с порога Лиза, заходя в комнату.

— Опять как оглашенная орешь, чуть не разбудила меня. Маланья поднялась с любимой лавки у окна, обнимая свою двоюродную внучку. — Это кто у нас такой молчаливый?

Обошла по кругу Ольгу, подняла, опустила ее руку и повела на лавку. Внимательно посмотрела в глаза, помяла затылок.

— Это та самая феечка, которую на днях притаскивала. Вот видишь, собралась, а просыпаться не хочет. Посмотришь ее?

— Конечно, посмотрю, мне больным да убогим отказывать Право не велит. Травками пропоим, на молодой луне росой умоем, будет наша девочка краше прежнего. Как зовут-то болезную?

— Ольга. Ее там в больнице откачивают уже неделю почти, а она никак.

— Ну ничего, успокой родных-то. Подниму я твою страдалицу. Пусть не трогают больше. Здесь время по-другому идет. К завтрему и проснется с Божьей помощью. А ты иди. Милка — то как?

— Хорошо. У Милки теперь все хорошо. Переродилась наконец в Химеру. Летать начала.

— Вот это новость так новость! Не зря, значит, я ее выхаживала, из соски выпаивала. Не соврал леший. Пойди, поклонись старому. Гостинцев отнеси, не жадись. Тебе с ним еще лес себе растить, сны деревьев читать. Уважь старика. Тетрадку-то мою учишь?

Лиза, как первоклашка на выпускном концерте прочитала рецепт кулебяки с зайчатиной, ни разу не запнувшись и не перепутав ингредиенты.

— Вот и молодец. Потом поговорим, как все в голове своей уложишь. Пока рановато тебе.

— Ба, а домовые существуют? — вспомнив голос за спиной у подъездной двери, спросила Лиза.

— И домовые, и лешие, и овинные, и банники хулиганы. Все существуют. Им запрета нет. Шастают меж мирами, да проявляются не в каждом. Зацепиться им не за что. А как зацепятся, так прирастают — не сковырнешь.

Коли дом тебе не дом, а место, где кровать да еда, там домовому не прижиться. Самому надо в жилье свое врасти, тогда и тебе уважение будет. Не морочь мне голову. Про старика не забудь, поклонись от себя да от меня разок, не переломишься. Такой подарок тебе царский сделал. Хорошо, что сохранить смогла. Деток евойных он сам скажет куда пристроить. Чужим людям, чтоб не давала. Поняла меня?

Лиза только кивала, переваривая новую информацию. Пора было возвращаться. Ее ждали дома.