Паутина Фрейда

Юлия Еленина, 2019

Они ворвались в жизнь друг друга случайно и разрушили привычный мир. Они умеют мстить и делают это с изощрённым удовольствием, оплетая друг друга нитями боли и ненависти. Она поставила на кон все, что имела, и потеряла себя. Он верил в то, что уничтожает её, не замечая, как запутывается в собственной паутине, где она стала главным желанием в его жизни. Содержит нецензурную брань.

ГЛАВА 5 Дина

Адрес достать — не проблема. Вот ехать к нему — да. На что я рассчитывала? Наверное, на тот же эффект неожиданности. Только я не предполагала, с кем мне придется иметь дело.

Я была спокойна, когда он открыл дверь, когда зашла в прихожую. Но потом все пошло не по плану. Его руки на моем затылке — больно. Главное, не показывать. Какие-то пошлые разговоры… неужели он действительно подумал, что я приехала трахаться? Зачем? Он одной этой мысли подкатывала тошнота.

Но все-таки вид его готового члена немного внес диссонанс в мой план. У него реально стоит от моих прикосновений? Да он реальный извращенец! Два месяца назад похоронил жену и думает о сексе со мной?!

Главное — сохранять спокойствие. Я и старалась. Только мимолетное проявление эмоций. Но почему-то это его и успокоило. Я не могла понять, что за человек передо мной. И это пугало. Люди обычно просты, а этого не разгадаешь. Вот он агрессивный и неуравновешенный, что я и сказала, а вот — мило улыбнулся и пригласил.

Каждый шаг вглубь дома отдавался неприятным толчком в груди.

А ведь я всего лишь приехала, чтобы отдать ему кольцо Алисы. Почему? Потому что враг в лице Ратомского мне не нужен был. Я это понимала. И шагнула добровольно в это логово с одной-единственной целью. Только его поведение заставило меня передумать.

Если Алиса отправила мне кольцо, то, возможно, в этом был смысл. Она его боялась? Неудивительно бы было. Но на испуганную она не была похожа. Но значит, что оно не должно было попасть к нему. Так просто?

Я видела, как моя улыбка раздражала Ратомского. Он проиграл — и понимал это.

Что же происходит? Уже умерший человек столкнул нас лбами. Только зачем?

— Говори, — уселся он на диван в просторной гостиной.

Чистый минимализм: телевизор, диван, бар, два кресла. Это нежилое помещение. Как будто для съема. Видимо, он заметил, как я оглядывалась по сторонам. Усмехнулся, но промолчал.

Я выиграла. Победила.

— Мне повторить свой вопрос? — спросила я, так и оставшись стоять посреди огромного помещения.

— Ах, да, — вроде бы припомнил Ратомский. — Ты спрашивала что-то до того, как раздела меня и смущенно уставилась на голое тело.

Он издевается. Возможно, защищается. Я больше не поведусь.

— Я спросила, любили ли вы свою жену.

— А ты помнишь, куда я тебя послал?

Вопрос вроде бы простой. Да, я помнила, но туда идти не вариант.

— Ярослав Владимирович, давайте просто поговорим.

— Говорить? Говорить я мог со своей женой. А таких, как ты, просто трахают, Дина.

Он впервые обратился ко мне по имени. И это почти прозвучало оскорблением.

— Дело в моей внешности? — спросила я, продолжая стоять посреди комнаты.

Он оценивающе меня просканировал. Ну что сделать, если я свою кукольную внешность постоянно маскировала? Я всегда была такой. Как будто время остановилось на двадцати годах. Куколки не стареют, а как хотелось. Я не была Барби, но есть люди, на которых время останавливается. А миловидность моя остановила то самое время. И плевать, что мне почти тридцать!

Он не воспринимает меня всерьез!

Да, я поняла. Он видит перед собой куклу. Я гордилась своей внешностью, любила себя, маскируя в то же время. Пара уроков у визажиста — деловой макияж, который делал меня старше.

— Меня абсолютно не ебет твоя внешность, — усмехнулся Ратомский.

Может, применить его метод? Шоковая терапия?

Я только сделала шаг к нему, как мои действия были пресечены на корню. Он встал с дивана и сказал прямо мне в лицо, очень близко, до болезненного обжигания дыханием:

— Я повторяю — не прокатит.

— Да пошел ты, — вырвалось у меня, чем я вызвала усмешку на лице напротив.

Он меня не держал, но я продолжала стоять и смотреть в эти болотные глаза. Это сумасшествие… Мы не поговорим, пора уходить. Но только эти глаза не отпускали. Опять болото засасывало в свою трясину.

Мне показалось, что время остановилось, пока мы смотрели друг на друга. И вдруг он улыбнулся. Нет, не так. Оскалился. Как будто что-то придумал.

Инстинкт самосохранения просто заорал — пора уносить отсюда ноги. Главное, спокойно. Не убьет же он меня, в самом-то деле!

— Ярослав Владимирович, я, пожалуй, пойду, — голос на секунду дрогнул, но ему этого хватило.

Он почувствовал, что статус-кво изменился. Он снова ведет в этой игре.

— А как же поговорить?

— Мне кажется, вы не настроены на разговор.

— Вали тогда отсюда, — он отошел на шаг, а такое ощущение, что сбросил удавку с моей шеи. Стало легче дышать.

И я совершила ошибку — расслабилась.

Тогда он и сделал очередной бросок. Все произошло настолько быстро… Он схватил меня чуть выше локтя, развернув к себе, когда я почти достигла выхода из гостиной, и, приперев к дверному косяку, сомкнул зубы на моей щеке, внизу, ближе к шее. Сомкнул сильно, больно, что слезы непроизвольно брызнули из глаз.

— Чертов извращенец! — вырвалось у меня, на что Ратомский рассмеялся:

— Ага, все по Фрейду. Или какие там еще известные психологи есть? Мне просто стало интересно, как ты перед мужем объясняться будешь за синяки на шее и отчетливый след зубов на лице. И помогут ли тебе в этом твои психологические штучки.

Я оттолкнула его, выронила сумочку, содержимое которой рассыпалось по светлому паркету. Меня уже тошнило от этого дома, от воспоминаний его зубов на моей коже, прикосновения легкой щетины к моему подбородку. Он не отошел ни на шаг. И я ползала у его ног и собирала свои вещи, сцепив зубы.

Он просто позволил мне думать, что я выиграла. Великий стратег, мать его!