Подкидыш для хулигана

Юлия Гауф, 2023

– Давай так, Пчелка, ты поможешь мне, а я помогу тебе. Могу дать нужную сумму.– Два миллиона рублей?– Да. Два миллиона, – серьезно ответил он.– И что взамен?– Мне нужно оформить удочерение. Дочь не моя, моего друга. Я обещал о ней позаботиться. Если хочешь два миллиона, с тебя услуга.– Какая? – растерялась я, предчувствуя глобальный и эпичный звездец.– Выходи за меня, Пчелкина. Временно, конечно. Потом разведемся, – подмигнул мне мажор.

Глава 3

Сказать, что я возмущена, значит преуменьшить.

Я просто в бешенстве!

То есть я, при всем нашем совместном несчастливом прошлом, решилась помочь мажору. Наплевала на обиду ради ребенка, а он сейчас… что? Купится на «раскаяние» этой рыжухи?

«Да пошел он к черту!» — подумала я, мысленно плюнув Горину в лицо.

Но затем вспомнила малышку. Вроде, знакомы с Марьяной совсем ничего, но жалко ведь. Один Горин ее не угробил лишь чудом, а если ему будет «помогать» Диана, то девочке, наверное, и правда лучше в приют. Там, возможно, ее хоть купать будут, и она не услышит, что на помойку ее нужно.

— Итак, рассказывайте! Зачем вы выкрали дочь погибшего Власова Станислава Николаевича?

— Я не крал! — возмутился Горин.

— Не крали? Хм, а у нас иная информация, — нахмурился инспектор из опеки. — В больнице есть записи о вашем посещении покойного Власова. Затем вы выехали к нему на квартиру, и забрали ребенка. Наш коллега приехал, когда девочки уже не было там. Зачем она вам?

— Марьяна — дочь друга, я обещал о ней позаботиться. Это вам она зачем? Я справлюсь гораздо лучше. Меня Марьяна знает, любит меня. И деньги у меня есть, смогу вырастить. А в детдоме что ей дадут — дешевые вещи, деревянные игрушки и невкусную еду?

Я тяжело вздохнула, и покачала головой. А хотелось подойти, и отвесить этому выпендрежнику подзатыльник. Может, он дело говорит, и гордость у человека имеется. Но мажор, видимо, редко сталкивался с адептами великой и ужасной госмашины. А я сталкивалась, и знаю: нужно улыбаться, кивать, лебезить, и всячески их умасливать. Как бы это все ни претило.

— Про деревянные игрушки знания устаревшие, — холодно отрезал инспектор. — На каждого ребенка в месяц государство выделяет пятьдесят две тысячи рублей в месяц, к сведению. Пятиразовое питание, поездки в лагерь, концерты и конкурсы… вы изучите информацию, прежде чем бросаться подобными словами.

— Все равно, со мной Марьяне будет лучше, — набычился Горин.

— Лучше? — инспектор наморщил лоб, и склонился над столом, оперевшись на локти. — А вы уверены? Если да, то ответьте на пару вопросов.

— Спрашивайте, — нагло кивнул Горин.

Мы с Дианой переглянулись, и она усмехнулась. Видит, что Горин все портит, и радуется этому.

«Не станет она ему помогать, — поняла я. — Сейчас мажор настроит против себя опеку, Марьяну заберут, и Диана наврет, что ее отец ничего не смог сделать»

— Почему вы не явились в опеку с полным пакетом документов, и не оформили все как следует?

— Сегодня как раз собирался, да не успел. Вы меня опередили.

— Понятно. Какой у вас уровень дохода? — поинтересовался инспектор. — Официальный уровень, я имею в виду. Зарплата.

Ой, все. Мажор и зарплата звучит также нелепо, как сантехник и трезвость. Сейчас Горин начнет заливать про своего богатого папочку, и я окончательно в нем разочаруюсь.

— Я только устроился на работу, с понедельника выхожу. — вдруг смутился Горин. — Шестьдесят три тысячи — оклад. Справку с работы предоставлю.

— Ты на работу устроился? — ахнула Диана, и наморщила нос: — Фу, шестьдесят три тысячи? Ты дворником устроился, милый? Герман Андреевич ведь в Форбс, зачем тебе эти копейки?

Ничего себе копейки! Копейки — это зарплата на моей первой работе, когда я в аптеках полы мыла. Вот там реальные гроши были, и то мне в радость были.

— Сисадмином я устроился, — через зубы проговорил Горин.

— Так, следующий вопрос: вы планируете брать опеку над ребенком, или удочерение?

— Удочерение, конечно, — кивнул Леша.

— А вы знаете, через что вам придется пройти? — инспектор, кажется, подумал, что мажор дурью от скуки мается. — Вам нужно будет собрать множество документов, пройти медкомиссию и курсы подготовки. Вас будут проверять — условия проживания, характеристики с работы и учебы. Проверки будут доскональными и изматывающими. Вы готовы к этому?

Тут даже я бы задумалась. Помедлила бы хоть пол минуты. Удочерение — это не на пару месяцев или лет, это даже не до совершеннолетия. Это навсегда! Ответственность за другого человека и перед людьми, и перед законом. И перед самим собой. Но мажор ответил, не раздумывая, чем немало меня удивил:

— Я готов. Читал обо всем, что меня ждет. Даже с адвокатом советовался, так что не стоит меня пугать — пуганный уже.

— Хорошо, — кивнул инспектор, и я огляделась — остальные из опеки тихо беседовали с женщиной-полицейским, и что-то записывали. — Вот только приоритет дается либо родственникам, либо полным семьям, скажу вам без утайки.

— Но я — друг отца Марьяны, — возмутился Горин. — Приоритет у меня!

— Друг, названный брат, хоть кто — это не имеет значения. Нам важны родственные связи. Либо полные семьи, где есть мать, которая будет заниматься воспитанием, и отец, который будет обеспечивать ребенка. Сомневаюсь, что вы сможете сами воспитать девочку. Не прокормить, обуть и одеть, а именно воспитать, — терпеливо пояснил инспектор, и я не смогла с ним не согласиться.

Так и представила Марьяну через пару лет — ругающуюся, как сапожник, одевающуюся как мальчишка, и играющую в рпг двоечницу. Это если Диана ее раньше не угробит. Рыжая будто из сказки явилась, и она в этой сказке — мачеха, которая может отправить ребенка зимой за подснежниками.

— Вообще-то, у Марьяны будет мать. Я жениться собрался, — сказал мажор, и замолчал.

Перевел взгляд на Диану, принявшую ангельский вид, и глядящую на него, как кот из Шрека. А потом посмотрел на надутую меня. А я и правда надулась, ведь сейчас меня банально пошлют куда подальше, будто мне мало проблем было от Горина. А теперь вдобавок еще унизит.

— Да, — вступила в беседу полицейская, — Молодой человек утверждает, что эта девушка, — она указала на меня, — его будущая жена.

— Это так? Вы подали заявление?

— Еще нет, — тихо произнесла я, ожидая, что Горин меня поправит.

Что не я его невеста, а Диана. А я так, развлечение. Наврет, что наши объяснения не так поняли, и я мимокрокодил. Или университетская фанатка этой мажористой звезды.

Но Горин не сказал вообще ничего.

Зато Диана вскочила со стула:

— Вообще-то, невеста Алекса — я, а не эта дура! Вы посмотрите на нее, и на меня, и вопросы отпадут! Ну очевидно же!

— Так, — нахмурился инспектор, — у вас две невесты? Вы в курсе, что многоженство у нас запрещено? Мы отдаем детей только в традиционные семьи, и разврат не приветствуем.

— Диана, — мажор покачал головой, и отвернулся от возмущенной рыжей, а затем обратился к инспектору: — Это моя… бывшая.

— Мы же договорились! Невеста — я, а не она, — Диана от злости махнула рукой, и сбила гору документов, лежащих на углу стола. — Ты же ясно дал понять…

— Заткнись уже, — прошипел Леша.

Хм, кажется, мне пора вступить в беседу. Горин, конечно, сейчас не объявил во всеуслышанье, что его невеста — я. Но и про Диану сказал, что она — бывшая. И эта бывшая, кажется, намеревается выцарапать глаза тому, кого она бывшим считать отказывается.

— Послушайте, я его невеста, — улыбнулась я инспектору. — Мы поженимся очень скоро, на днях заявление подадим. Обещаю, девочку мы воспитаем хорошо. Мы позаботимся о Марьяне. Кстати, одно время я подрабатывала няней, и прекрасно обращаюсь с детьми. Вы не смотрите на наш возраст: Леша на работу устроился, я занимаюсь репетиторством, языки преподаю. Профессия денежная, Марьяна не будет ни в чем нуждаться. Просто позвольте нам пока оставить ее у себя, и постепенно мы оформим все нужные…

— Ах ты тварь! Ты! — визгливо выкрикнула Диана. — Ты что о себе возомнила? Да, мы с Лешей поссорились, вот он и хочет меня позлить. А тут ты нарисовалась. Невеста, пфф, ну смешно же. Еще вчера у Леши не было никакой невесты, а сегодня вдруг появилась? Фиг тебе, ясно? Не отдам!

Детский сад какой-то. Вот ведь избалованная дура!

Я покачала головой, не решаясь вступать в скандал при полиции и инспекторе, который, кажется, готов позволить нам оставить Марьяну у себя. Что бы там Горин не думал о Диане, но я сама для себя решила — я этим мажорам мучить девочку не позволю!

— Значит, так, — рявкнул инспектор, вдруг разозлившись, хотя еще минуту назад был благосклонно настроен, — это цирк какой-то! Вы, Горин, разберитесь в своих невестах сначала, а потом уже детей заводите. Ребенку в такой обстановке оставаться небезопасно, и девочку мы забираем.

Он встал и, не обращая внимание на наши с Гориным уговоры, вышел из кабинета, поманив за собой своих коллег.

***

— Твою мать! — Горин со злостью врезал кулаком по двери участка.

Лучше бы головой побился.

— Даже попрощаться с Марьяной не дали! Они вообще в курсе, блин, кто я?

— Им плевать, что ты мажорчик. Уймись, Горин, — закатила я глаза. — Что будешь делать дальше?

Наверное, мне стоило бы уйти. Или, памятуя о нашем славном прошлом, хоть насладиться отчаянием мажора. А я, если быть честной, раньше грезила о том, чтобы «бумеранг добра» прилетел, и стукнул Лешу по башке.

И вот, прилетел и стукнул, мажору фигово. А я не наслаждаюсь. Его мне не жаль ни капли — заслужил. А вот Марьяна… она ведь домашний ребенок, сразу видно. Для нее это все стресс: про отца ничего не знает, пару дней пожила с Гориным, а теперь какие-то чужие люди ее забрали. Несчастная малышка.

— Что я буду делать? — переспросил Горин, и вдруг нахально улыбнулся. — Что МЫ будем делать, Пчелка моя! Так правильнее.

— И что мы будем делать?

— Жениться, — пожал плечами парень. — У Яна мать в ЗАГСе работает, договорюсь, и распишет нас по-быстрому. Сегодня… нет, уже завтра.

— Так, — растерялась я. — А дальше?

— Соберу все эти дебильные бумажки, и приду за Марьяной. И пусть только попробуют мне ее не отдать! — рявкнул парень. — Вообще офигели! Ну так что, Пчелка, не передумала мне помогать?

— Не передумала, — грустно ответила я мажору, вспомнив чумазую Марьяну и, что уж греха таить, отцовский долг в два миллиона. — Леш, ты бы у отца помощи попросил, а? Он ведь легко все уладит. Ну, не легко, но сможет ускорить процесс получения опеки, а затем и удочерения.

Горин внимательно взглянул на меня, и покачал головой:

— Не, не вариант. Отец сказал, чтобы с Марьяной я сам разбирался. Типа, раз я взрослый, то должен сам свои проблемы решать. И я решу. Я же специально и работу нашел, причем официальную, с налогами и прочей ерундой. К адвокату сходил. На тебе вот женюсь. И завтра после ЗАГСа медкомиссию пройду.

Я растерянно захлопала глазами. Нет, я понимаю, что брак фиктивный, но это не слишком? Горин поставил меня в один ряд с налогами и медкомиссией.

Чурбан!

— Тань, ты это, не парься. Я про два лимона помню. Все будет, — Горин, видимо, неправильно понял мое выражение лица, не сулящее ему ничего доброго. — Когда тебе бабло нужно, кстати?

— До первого декабря.

— Супер, — обрадовался парень. — В конце ноября получишь всю сумму. Если, конечно, будешь хорошей и послушной женой, Пчелка моя. Выполняй все мои капризы, ублажай меня, и за это…

— Горин! — прорычала я с угрозой, злясь на веселящегося мажора.

Вот нашел же время зубоскалить. Он неисправим.

— Сорян. Деньги будут, в общем. Ты только в ЗАГС завтра явись, не кинь меня, — тихо попросил парень.

Не кинь меня, как я тебя кинул. Не думай, Горин, я не забыла то несостоявшееся свидание, на которое ты меня позвал. И ты не забыл, я ведь вижу это по твоему лицу.

Это было на школьной дискотеке, устроенной в нашем спортзале. Горин подошел ко мне, прижавшейся к стене, и я ожидала чего угодно, но не смущенного: «Давай завтра погуляем, Пчелка, а? В кино сходим, в кафешку. Типа свидание»

Согласилась ведь, дура набитая. Пришла. И ждала его, ругая пробки, непогоду, и возможный метеорит, упавший на Горина по пути на наше свидание. Лучше бы на него и правда метеорит тогда упал! Вот только все оказалось куда банальнее.

— Ты договорись сначала. Такие дела быстро не делаются. Сегодня же собери сумку для Марьяны — ее вещи, игрушки. Неизвестно, сколько ее тебе не отдадут, и девочка не должна чувствовать себя брошенной, — произнесла я, и услышала сзади окрик:

— Алекс. Да стой ты! — разорялась Диана. — Любимый, я все исправлю, честно. Я все исправлю, девчонку тебе вернут. Ты только…

— Ты так и будешь слушать этот бред? — холодно поинтересовалась я у застывшего посреди дороги Горина.

Такую вот Диану мог встретить на пути только Леша. Вкуса у человека нет никакого.

— Пошли, — кивнул он.

И мы направились к ТРЦ, у которого припаркована его машина.

— Я подвезу тебя, садись.

Я спорить не стала, и села в машину, назвав мажору свой адрес.

— Тань, ты ведь понимаешь, что жить нам придется вместе? Эта… Диана, — поморщился он, — крепко меня подставила. Инспектор мог подумать, что брак у нас фиктивный.

— И как ты связался с этой злобной истеричкой? — не выдержала я.

И Горин снова меня удивил. Да так, что я еле сдержалась, чтобы не наорать на него.

— Да она не со зла. Диана просто не слишком умная, вот и вспылила не к месту, — отмахнулся парень. — Так, ладно, сейчас я наберу Яна, и договорюсь насчет свадьбы.

Ян Гиря — наш одногруппник и правда был сыном регистратора, за что был прозван Мендельсоном. Я не очень-то верила, что нас с мажором поженят завтра рано поутру. Сейчас ведь вечер, его просто пошлют. Мы даже заявление не подавали. Но Горин меня удивил, заболтав сначала Яна, а затем и его мать, пообещав подарить набор хрусталя Леонардо, чем растопил сердце женщины.

— Готово, — картинно отряхнул руки Горин, нажав на отбой. — Не забудь документы. Завтра в восемь тридцать, Пчелка, ты станешь моей законной женой. А это место мечтают занять…

— Да-да, миллионы женщин и парочка мужчин, — я показала ему язык, дико смущаясь от всей этой ситуации.

Брак фиктивный, так какого черта мое сердце так нервно бьется в груди?

«Наверное, это из-за всех безумных событий этого дня» — произнесла я мысленно, и приказала себе успокоиться.

Завтра мы поженимся, я помогу мажору вернуть Марьяну, научу его, как вести себя с ребенком. Затем получу деньги, и мы тихо и мирно разбежимся, а после и разведемся.

— Не кинь меня, — напомнил мажор, высаживая меня у дома.

— Не кину, — я вышла из машины, и добавила: — Я буду в белом. Будь добр, оденься прилично. Это — моя первая свадьба.

***

Я поднялась на наш этаж, и увидела у двери соседку с первого.

— Здравствуйте, теть Наташа.

— О, привет, Танечка. Я к Виктору. Тань, — замялась соседка, — я, конечно, все понимаю. Но когда вы долг вернете?

Долг? О Боже! Неужели папа и у соседей занимал деньги?

— Давай я войду, и поговорю с Витей. Мне сыну вещи к зиме покупать скоро, сама понимаешь, пятьдесят тысяч нам самим нужны.

— Папа… приболел. Теть Наташ, завтра деньги будут, — пообещала я. — Вы ведь меня знаете. Долг вернем.

— Ох, Танечка, — покачала она головой. — Наверное, не нужно мне было Вите занимать. Отдавать ведь ты будешь? Не он?

Я криво улыбнулась, но поспорить не смогла. Да, занимать папе деньги не стоило. Он работает, конечно, но до меня копейки доходят. А остальное папа спускает на ставки, мечтая разбогатеть.

— Пап, я дома, — крикнула, войдя в квартиру. — У меня для тебя новость!

В кухне шумел телевизор, значит, папа там. Сейчас я скажу ему, что наши проблемы решены, и квартиру продавать не нужно. Мы бы и без мажора справились, конечно. Можно было просто купить квартиру за городом, но ведь это так себе решение. А завтра я попрошу у мажора «аванс».

Неприятное чувство накрыло меня при мысли о деньгах. Ведь он ради ребенка старается, а я тут с оплатой за услуги… ох, не стоит думать об этом. Для мажора два миллиона — не такая огромная сумма, а так, карманные расходы.

— Ты задержалась. Сегодня же нет репетиторства, — папа оторвался от телевизора, когда я вошла и чмокнула его в щеку. — Где была? Неужели, решила отдохнуть от своих книжек? Давно пора, дочка.

— Я… да, отдохнула. Пап, у меня новость, — начала я, и замялась.

Вот как сказать папе про свадьбу? Только сейчас в голову ведь пришло, что он может и не позволить мне. У него множество недостатков, и большинство знакомых меня жалеют. Что без матери росла, что папа проблемный, и с деньгами полный швах из-за его игромании. Но его достоинства перекрывают все недостатки — он меня не бросил, не скинул маме или бабушке, и никогда ничего для меня не жалел. Любит, как умеет, и заботится.

— Что такое? Мальчика себе нашла? — с интересом спросил папа, набирая в чайник воду.

— Я замуж выхожу, — выпалила я. — Завтра!

— Как завтра? За кого? — нахмурился он. — Ты же ни с кем не встречалась. Таня! Ну что ты молчишь-то?

— Со мной в школе учился один парень. Леша Горин, — пробормотала я. — Он к нам в универ поступил. Вот, за него. Пап, не переживай, эта свадьба, она нужна для…

— Помню я этого Горина! — рявкнул папа. — Я ведь ходил в школу разбираться из-за него, с директрисой вашей беседовал, и с классной. Даже хотел перевести тебя в другую школу.

— Но я отказалась.

— Да, сказала, что сама все решишь. Ты же из-за него вечно в слезах была, — обвиняюще воскликнул папа. — И замуж? За него? Постой-ка, — пробормотал он, — Горин — это же сын Германа Горина! Ты ради денег решила за него выскочить? Ты… ты беременна, да?

— Нет, конечно! — возмутилась я.

— Значит, деньги. Чтобы мои долги отдавать? — папа нервно заходил по комнате. — Я своего разрешения не даю. Танечка, я все улажу, честно. Ты не должна за меня расплачиваться. Встретишь мальчика, полюбишь его, а он тебя. Повстречаетесь, а потом поженитесь. А не так, ради денег. Я всегда подозревал, что этот Горин к тебе неровно дышит.

Угу, неровно дышит. Скорее, косо смотрит. Как вспомню, каким он был козлом, удавить женишка охота.

Вот только папе придется соврать. Ничего он не уладит сам, и денег не найдет, уж я-то знаю! И на фиктивный брак он никогда не согласится. Паспорт мой, чего доброго, порвет.

— Пап, я… я его люблю, — выдавила я из себя, чувствуя, как безумно стучит сердце, будто эти слова — правда. — Я ничего тебе не говорила, потому что знала, что так будет. Что ты против будешь. Леша исправился, честно! Ты ведь знаешь меня. Я никогда не совершала глупостей, и всегда обдумывала решения. Лучше просто благослови меня. Завтра утром я выйду замуж.

Папа испытывающим взглядом впился в мое лицо, а затем покачал головой. Огорошила я его.

— Утром, значит? Завтра? И молчала, чтобы я этому Горину рога не обломал? — прорычал папа. — Твоя правда, Танечка. Глупостями ты не страдала, но вполне могла начать по молодости лет. Значит, так! Я тебе, конечно, доверяю, но перед вашей росписью я с твоим женихом побеседую. И только тогда вы поженитесь, Таня. Если я увижу, что он — такой же балабол и придурок, как раньше, то извини. На пороге ЗАГСа лягу, но не пущу.

Я убито кивнула, ведь Горин — все такой же балабол и придурок.

Весь вечер папа ходил за мной по пятам, пытаясь вызвать на разговор. И утром, когда я надевала мамино платье, которое папа зачем-то сохранил, тоже. Все ждал, что я передумаю. И даже когда мы сели в такси, я не решилась отдать папе папку с документами, держала их сама.

— Еще не поздно передумать, Таня.

— Я не передумаю, — нервно улыбнулась папе, и написала Горину смс.

«Готовься к встрече с тестем. Постарайся понравиться моему папе, иначе свадьбы не будет. Прости»