Грешник

Юлия Гауф (2023)

Он — соседский избалованный парень.Она — серьезная девушка с амбициями.Он — любил ее всю жизнь.Она — его не замечала.Один вечер разрушил Его жизнь, и виной тому Она. Через долгие семь лет Он вернулся домой, и встретил свою первую и единственную любовь.Вернулся, чтобы…

Глава 3

Чайник шумел на кухне, а я пошла в спальню с разрывающимся телефоном.

Илья. Боже, что за день-то такой?!

— Саша! — выдохнул почти бывший муж. — Я раз тридцать позвонил, ты почему не отвечала?

— Кран сорвало, у нас потоп, — быстро ответила, и решилась: — Илья, а то, что семь лет назад случилось… ты правда помочь той девушке хотел?

— Какой девушке? Ты о чем?

Голос нервный, чуть дрожащий. Муж всегда уверен в себе, танком прет, и это дребезжание слышать непривычно.

— Алисе. Я о том случае с Денисом. Понимаешь, — выдохнула, зажмурившись, и выпалила: — он вернулся в город. В наш дом. И утверждает, что это вы с Игорем и Димой приставали к Алисе, а он помочь хотел.

Я не могла не спросить. Не верю в виновность Ильи — не насильник он. Но и Денис казался приветливым, добродушным парнем. Дрался, конечно, ругался, постоянно в синяках ходил. Но со мной всегда вел себя так… Боже, да ни один представитель мужского племени так себя со мной не вел! Даже Илья на первых свиданиях!

Трепетно, ласково, так, словно я одна на целом свете имела значение — вот как.

И слишком уж их истории одинаковы: Денис утверждает, что хотел спасти девушку от насильников, Илья тоже. Алиса четко указала на виновника — Дениса, но, может… может, он тогда хотел просто пошутить? По дурному, но молодость вообще дурная почти у всех.

— Илюш?

— Ты поверила в его бред? — голос мужа слишком высокий, и это режет слух. — Денис отморозком был, отморозком остался. Дьявол, Саша, нашла кого слушать! Он всегда мечтал тебя трахнуть, вот и врет, а ты уши развесила. Все, мне некогда разговаривать, потом наберу.

Выпалил, и бросил трубку.

Обиделся. Может, и хорошо, легче примет наше расставание. Я ведь знаю, что номер в отеле пекинской гостиницы он снимает не один, и кровать мужу греет милая секретарша Надюша. Чувствую это, но, хорошо что не нахожу доказательств — горько это.

Но что-то в словах мужа, в его тоне, меня зацепило. Илья… испугался? Или это было лишь возмущение?

Бросила телефон на кровать, и вернулась на кухню. А там Денис — сидел на стуле, развернув его не к столу, а к холодильнику, и рассматривал наши с Ильей фото: мы вместе на юге Франции, мы в Доминикане, мы в Марокко, мы, мы, мы. Илья — любитель жарких стран, а я — фанатка Туманного Альбиона, но муж всегда выбирал страну для отпуска сам.

Была еще одна фотография, моя любимая. Там я одна, в лавандовом поле, одетая в красное платье. Еще с утра висела на холодильнике, но, видимо, в общем погроме, мое любимое фото затерялось.

А жаль.

— Кофе? — предложила, и Денис кивнул. — Может, к столу развернешься? Если так хочешь посмотреть наши фото, могу принести альбом.

— Поверить не могу, что ты за этого гандона вышла, — пораженно выдохнул Денис, но, слава Богу, больше н кричал на меня. — У тебя совсем нет вкуса?

— Не оскорбляй, пожалуйста, Илью, — строго произнесла я. — Я этого не потерплю.

Налила парню кофе, как-то разом перестав его шугаться, и села напротив, грея руки о чашку. Неловко вот так сидеть в тишине, да еще и с тем, против кого на суде свидетельствовала. Денис говорил что-то о деньгах, что я продалась… может, и правда возникла какая-то путаница?!

— Дэн…

— Я же говорил, не называй меня так, — одернул он.

— Лады. Денис, — поправилась, — скажи, Диму ведь ты убил?

— Ты опять начинаешь, Трофимова?

— Я просто спрашиваю. И я теперь Кравченко, а не Трофимова. Так это ты был? Или тоже Илья? — приподняла бровь, а Дэн усмехнулся.

— Попытки изнасилования не было. Как и убийства, Саша.

Посмотрела на Дениса внимательно: на шее, на руках, всюду татуировки. Или наколки, кто ж разберет. Симпатичный, высокий парень. Я видела отсидевших преступников, тюрьма отнюдь не красит. Зубы почти у всех ужасные, а еще целый букет болячек. Тот же незалеченный туберкулез встречается очень часто.

Но Дэн, хоть и не выглядит писаным красавцем, но и на человека, несколько лет проведшего за решеткой не тянет. Обычный парень-неформал.

— Может, — начала я, тяжело сглотнув, — ты хотел подшутить над девушкой? Поприставать, а она не так поняла, а? Парни увидели, подумали, что ты маньяк, и завязалась драка. Ведь так все было? Скажи, Денис, так?

«Скажи, что так, и я поверю! Я всему поверю, просто подтверди мою догадку» — мысленно взмолилась я, отчаянно желая, чтобы именно так Денис и сделал.

Он одним глотком допил горячий кофе, и встал со стула.

— Нет, Саша, не так. Я много раз рассказывал, как все было в тот вечер. Черт, я устал уже, и мне, честно говоря, плевать.

Он плеснул в меня своим разочарованием, и вышел из кухни. А затем и из квартиры.

И я осталась одна, и тоже ощущала… черт, да, я чувствовала дикое разочарование.

***

— Ну ты и дура, — так я поздоровалась сама с собой в зеркале поутру. — Распустила сопли! Соберись, Александра!

Практически любой преступник поет о своей невиновности. Вот и Денис… и не убивал он, и не пытался изнасиловать. Конечно, угу, верю. Вернее, вчера почти поверила в это.

Вспомнила симпатичного парня семилетней давности, который пытался за мной ухаживать. И чуть собственного мужа не обвинила. Илья — далеко не идеал, хотя его считает таковым мама, но он и не подлец. Несмотря на его леваки и отсутствие времени на меня.

— Пусть Денис живет спокойно. Отсидел, вину свою искупил, остальное меня не касается, — решила я, и занялась домашними делами.

Мебель нужно реставрировать после потопа, и это обойдется в копеечку. Кран, опять же, нужно отремонтировать. Этим и занялась: вызвонила мастеров, которые за стопроцентную надбавку приступили к работе.

Праздник, называется. Выходной день.

Все время, пока рабочие возились, я поглядывала вниз — там, за толщей бетона живет Дэн. И мне нужно набраться чертовой смелости, и зайти к нему. Ремонт я ему должна, раз уж залила.

Решилась я только под вечер. Позорно выпила бокал вина для храбрости, и спустилась на этаж ниже.

«Здесь живет убийца», «Убирайся отсюда» — прочитала я свежие надписи на его двери, рядом с которой стоял баллончик с краской. Подняла его, и глубоко вздохнула, нужно позвонить в дверь.

Но вместо этого я взяла в руки просигналивший о сообщении телефон, и чуть в голос не закричала. Дьявол, знать — одно, а видеть — совсем другое!

— Просто хочу, чтобы вы поняли, Александра Анатольевна. У нас с Ильей любовь. Простите еще раз, и отпустите его, — прошептала на видеозаписи Наденька, а следом… следом было настоящее порно.

С моим мужем и сего секретаршей в главных ролях.

Тошнота подкатила к горлу, но я все смотрела, не в силах оторваться от мерзкого зрелища. Этот секс не был красив, секс не на камеру вообще далек от эстетики, но я надеялась никогда не застать эту картину. Знала, что Илья трахает Надю, и о предшественнице ее тоже была в курсе, но видеть все подробности было дико.

Может, у них и правда любовь? Со мной Илья таким не был, и это обидно до жути. До беспамятства горько! Ведь контраст в глаза бросается, и, может, я как женщина — полный отстой?!

Стандартные позы, а до них десять минут прелюдии. С Надей же Илья отпустил себя. Мне не должно быть обидно, я ведь решилась на развод, но…, но мне чертовски больно видеть все это.

Непроизвольно сжала ладонь, и из баллончика вырвалось облачко краски, окрасившее сначала, итак, испачканную дверь Дениса, а затем и самого парня.

Который вышел из квартиры.

Невовремя, чтоб его!

— Хм, — он оглядел свою черную футболку с красным пятном от баллончика, а затем и дверь.

Исписанную мерзостями дверь!

А баллончик у меня в руке!

— Да ты, Саша, оказывается, хулиганка. Хочешь, чтобы я уехал? Так хочешь, что не поленилась, как малолетка, напакостить? — сузил Денис глаза, и дернул меня за руку, втаскивая в квартиру.

Боже мой! Какая же я дура! Зачем подняла этот баллончик вообще?

— Денис, это не я. Пришла к тебе, а эти гадости уже написаны до меня. Честно, не я это, — испугалась не на шутку. — Хочешь, давай почерк сравним! Или я просто могу отмыть дверь, и мы обо всем забудем! Не я это!

— А что, если я тебе не верю, Саша? — Дэн приблизился ко мне, и обхватил пальцами мой подбородок. — Я застал тебя на месте преступления. В руках — орудие преступления. Улики налицо, девочка моя. Может, вызовем полицию?

— Н-не надо, — представила, как опозорюсь на весь дом. — Денис, чем хочешь поклянусь, я правда…

— Да расслабься ты, — рассмеялся он, и отступил на шаг. — Знаю, что это не ты, угомонись. Саша, — Денис приподнял бровь, — ты что, реветь собралась? Черт, да пошутил я, знаю, что ты не стала бы тупостями заниматься.

У меня и правда губы задрожали. Навалилось вдруг все: страх, что Денис голову открутит; мерзкое видео от секретарши Ильи; предстоящий развод и мамины истерики. А еще дикая злость и на муженька паршивого: я, как идиотка, верность мудаку хранила, даже зная о его изменах, а он, не стесняясь секретаршу пялит. И этот еще, шутник хренов.

— Ты! — зло крикнула и толкнула Дениса в грудь. — Совсем придурок, да?

— А ты такая же принцесса, как раньше, как я посмотрю. С тобой надо по-прежнему разговаривать, Сашенька? — прошептал он, и глаза знакомо заблестели. — Хочешь только комплименты в свой адрес принимать? Чтобы я как собачонка продолжал за тобой бегать, а ты сама решала, кивнуть мне, или нет? Зачем пришла, ответишь?

Чтобы предложить деньги за ремонт.

Чтобы плюнуть тебе в лицо.

Чтобы… чтобы забыть то проклятое видео, кадры из которого до сих пор перед глазами.

— Вот зачем, — я привстала на носочки, и, не успев подумать, поцеловала Дениса.

А он взял, и ответил.

Я в кромешном отчаянии. Не люблю Илью уже, но мне безумно горько от наглядного свидетельства о предательстве. И страшно от того, что я творю сейчас, и что сама себя не контролирую.

Вцепилась в мощные плечи Дениса, и целую яростно. Целую убийцу, целую мужчину, совершившего преступление, и отсидевшего за это в тюрьме. Целую того, кого боюсь до жути.

И впервые за долгое время чувствую себя привлекательной женщиной. Сейчас мне это нужно. Только это и нужно!

— За этим пришла? — бездумно прошептал, на миг оторвавшись от меня.

Посмотрел прямо в мои затуманенные глаза своими темными, блестящими глазами с расширенными зрачками. Я не могу сейчас соображать, но желание Дениса слишком очевидно. Оно и во взгляде — голодном, диком, и во всем нем сквозит неприкрытая похоть. А мне сейчас это и нужно — забыться, чтобы перечеркнуть прошлое, и начать заново.

— За этим. Хочу еще, — нагло ответила ему прямо в губы, и Дэн набросился на них.

Поцеловал сам: напористо, неумело, но безумно горячо. Влажно раздвинул языком мои губы, и скользнул в рот.

Меня пробирает до мурашек, а он сминает мой рот в поцелуе, пьет дыхание, и резко толкает к стене. Через секунду прижимается всем телом, вжимает в меня крепкий стояк. И мы оба дрожим, я знаю, что сейчас будет, и я безумно этого хочу.

Мне впервые хочется трогать мужчину. Скользить руками, изучать, медленно раздевать. Наслаждаться каждым вздохом и стоном, каждым всхлипом. Отпустить себя саму, наконец. Я, оказывается, извращенка, раз меня заводит тот, кто меня целует — преступник.

«Он исправился» — отмахнулась от тяжелых мыслей, и поддела футболку Дэна, лаская его твердый, горячий живот. Он дрожит подо мной, сердца у обоих грохочут, и последние мысли покидают голову.

Всхлипнула от новой волны жажды — тело хочет большего, чем просто поцелуи. И Денис услышал. Откликнулся, опустив голову к шее, и провел по тонкой коже языком. Влажный след, моя дрожь, голова кружится.

Я сейчас упаду. Но мне хочется раствориться в этом вечере, я почти этого добилась.

— Давай же. Давай, Денис, я хочу тебя, — провела ладонями выше, скользнув на его спину, и… протрезвела.

Там живого места нет от шрамов. Рубцы, рытвины, а я ведь не вижу их, но чувствую. Ладонями прикасаюсь к свидетельству чужой боли.

— Что, Сашенька, передумала? — спросил Денис, выдыхая мне в шею. — Или мне раздеться для большей эффектности? Увидишь, какой я красавчик. Уверяю, это зрелище ты забыть не сможешь.

Шрамы… да плевать мне на них, хоть и отрезвили.

Но вот на то, что накинулась на него, сама себя предлагая — не плевать. Это от страха, от обиды на Илью, от усталости и бокала вина, добившего мой самоконтроль.

— Прости, — отодвинулась от парня, не зная, куда деть глаза. — Не знаю, что на меня нашло.

— Ты была сражена моей неотразимостью, — усмехнулся Денис, тяжело дыша. — Так зачем ты пришла?

— Я ведь затопила тебя. Подсчитал сумму ущерба? Я могу перевести на карту, или отдать наличкой. Но если нужен нал, то только завтра, — затараторила, скрывая неловкость, и пытаясь утихомирить бешеное сердцебиение. — Что скажешь?

— Забей. Потолок высохнет, и я его побелю. Ремонт я, итак, планировал начать, видишь, что с квартирой? — Денис кинул взгляд вглубь квартиры. — Дядя мне ее оставил в нормальном состоянии, но все эти годы здесь квартиранты жили. И убили хату. Постепенно буду приводить ее в порядок, так что свои копейки оставь себе.

— Если нужны будут деньги — скажи. Я ведь виновата, и…

— Когда я открыл дверь, — перебил парень, — ты выглядела странно. Что случилось?

Я замотала головой, испытывая приступ тошноты о воспоминании о том, что случилось. Увидела самое мерзкое порно в своей жизни — вот что!

И проклятый телефон, как на зло, снова подал сигнал. Один, второй, третий… куча сообщений. Надеюсь, от подруг — они любят чатиться. Под взглядом Дениса неловко, я вытащила смартфон из кармана, чтобы отвлечься от него, и застонала.

Короткие видео. Без звука, слава Богу, и я хотела было заблокировать телефон, но Денис не позволил.

— Твой Илья, — выхватил он айфон из моей ладони. — Хм, а говоришь, что муж. На видео он явно не с тобой.

— Он и есть мой муж. Видео шлет его любовница, с которой они отжигают в Пекине, — устало пояснила. — Просит отпустить Илью, не держать, и пожелать им счастья. Видишь, как горячо друг друга любят.

Сначала Денис улыбался. Как-то победно даже, а затем улыбка сошла с его тонких, четко очерченных губ, и от протянул мне мой смартфон.

— Отомстить мужу захотела? Ну да, что может быть хуже: изменить с таким, как я. Кравченко бы сдох от унижения, узнав об этом, — выплюнул парень, и теплота окончательно исчезла из его глаз.

В два шага преодолел расстояние до двери, пинком открыл ее, и кивнул:

— На выход. Пошла вон, Саша, и поживее.

Чувствую себя грязной. И не от его прикосновений, а от собственных поступков.

Повела себя ничуть не лучше, чем та же Надя. Она вешается на чужого мужа, а я… я — на мальчишку, младше меня на шесть лет. Почти на семь даже! А если вспомнить, кто он, так вообще кричать хочется.

Он — отпечаток на всей моей жизни.

Мать Дениса — Марина — приезжала ко мне тогда, семь лет назад. И ее слова вспомнились мне так отчетливо, словно я их услышала только что. Эхом отдались в гудящей голове.

— Будь ты проклята, дрянь. Оболгала моего сына, — Марина Николаевна стояла на пороге, а я не в силах была ни впустить ее, ни прогнать. — Он любил тебя, мерзавку, а ты… будь проклята! Меня лишила сына, надеюсь, со своими детьми ты будешь мучиться. Надеюсь, ты родишь больного ребенка, а лучше… лучше пусть у тебя вообще их не будет. Недостойна!

Она плюнула себе под ноги, и ушла. А я стояла, заледенев, и нескоро смогла закрыть за ней дверь.

Эти проклятья, облеченные в слова, стали решающими в моей жизни. Я помнила о них, выходя замуж. Помнила, когда Илья заговорил о ребенке. Помнила, когда он уговорил меня согласиться, и отказаться от предохранения. И помнила, когда в тайне от мужа пила противозачаточные.

Конец ознакомительного фрагмента.